Ход павлином

Пальцы до побелевших костяшек сжимали шёлк простыней, на которых и распласталось тело на животе, в глаза лезла надоедливая прядь волос, которую Дилюк постоянно пытался сдуть, внутри разгорался самый настоящий пожар, а в заднице неумолимо двигался член, буквально выдавливающий каждый новый стон. В общем, типичный вечер пятницы. Ну, точнее была суббота, да и не вечер ещё толком, но какая к Бездне разница? Центр лопаток обожгло неожиданно холодным поцелуем, хватка на запястьях усилилась, будто Дилюк и впрямь тут вздумает сбежать посреди процесса. На секунду даже возникла любопытная мысль внезапно начать отбиваться и посмотреть, что будет, но шалость вышла из головы с новым толчком внутрь и новой волной мурашек по телу. Холодные губы двинулись выше, пересчитали позвонки и остановились на шее, будто распуская каждым прикосновением по ледяному цветку. Казалось, это должно было охлаждать распространяющееся внутри пламя, но на контрасте оно становилось только ярче, сильнее. – Вот так, солнышко, давай, – раздался шёпот над ухом. И Дилюк «дал»: заскулил сквозь зубы, выгнулся до хруста в пояснице и кончил на собственную кровать. – Молодчинка, – шепнул Кэйа, двинулся внутри ещё пару раз и свалился рядом. Дилюк какое-то время полежал, не двигаясь: дыхание восстанавливал. А потом всё же с трудом соскрёб себя с простыни и, чуть шатаясь, отправился в ванную комнату. Там он первым делом взялся за полотенце, намочил его и принялся стирать вытекающую из ануса сперму. Потом вздохнул и залез в саму ванную в заранее приготовленную воду. Правда, вода успела за время утех несколько остыть и стала противно-прохладной, но привести себя в порядок было необходимо. Глаза Дилюк, казалось, прикрыл всего на секунду, откинувшись на край ванной, но когда уже открыл их – увидел Кэйю. – Доброе утро, красавец, – Кэйа улыбнулся. – Что? Утро? – не понял Дилюк и метнулся взглядом к окну, за которым всё ещё догорал закат. Ответом стал лёгкий смех Кэйи. – Придурок. – Ну-ну, повежливей, будь дипломатичнее, господин Дилюк Рагнвиндр, – Кэйа покачал головой и вдруг протянул руку, – на, не замёрзни, болезни тебе не к лицу, – и уронил Глаз Бога Дилюка ему в тотчас подставленную ладонь. И как только догадался про холодную воду? Стекляшка знакомо отозвалась элементальной энергией, позволив в лёгкую разогреть воду Пиро-силой. Стало куда как приятнее. – Сам не залезешь? – спросил Дилюк, лениво водя мочалкой по телу. – Не, я в гостинице помоюсь, – отмахнулся Кэйа, расчёсывая волосы. – Ну и вали тогда, – отмахнулся Дилюк. – Нет, тебе точно надо поработать над дипломатичностью, – Кэйа хмыкнул, проходя, скользнул рукой по обнажённым плечам и скрылся в дверном проходе. Дилюк был уверен, что у главного входа он не появится. Сейчас. Через главные двери вошёл Кэйа ровно через два часа свежий и благоухающий, в новеньком идеально сидящем костюме. Лёгкий инкрустированный чёрными бриллиантами корсет подчёркивал талию и расширял плечи, тёмные облегающие брюки ещё сильнее выпрямляли и визуально удлиняли и без того бесконечные ноги, до рези в глазах белоснежная рубашка больше показывала своим вырезом, чем скрывала, пышная меховая накидка создавала сияющий ореол вокруг головы, тёмные волосы украшали изящные украшения из серебра и сапфиров и сверкающее вплетённое павлинье перо. Двигался он, как король в своём праве, пока вокруг недостойная свита. – Спокойно, Дилюк, нам не нужен политический скандал, – зашептала стоящая рядом Джинн. – Не делай ничего необдуманного. Дилюк только головой мотнул. Подумать он мог, о да, серьёзно так подумать и о том, чтобы врезать по наглой роже, размазывая почти незаметный макияж, подчёркивающий черты лица, и размазать этот макияж иначе – собственными губами, пока руки бы избавляли предвестника от всех его одёжек, кроме, скажем, вот этого корсета, да и накидка пусть останется. – Господин Дилюк, – бархатным голосом начал Кэйа, подойдя ближе. – Спасибо за организацию этого вечера ради укрепления дипломатических связей между странами. – Мы же рады вашему появлению здесь, господин Предвестник, – вместо Дилюка ответила Джинн, полагая, что сам Дилюк может лишь нож в горло очередному Фатую воткнуть, не более. Интересно, почему все вокруг считают, что у него так плохо с выдержкой и самоконтролем? Дилюк нахмурил брови, но Джинн, естественно, восприняла это как готовность этот самый нож-таки достать, поэтому почти вцепилась в рукав и увела подальше от Кэйи. Дилюк взял с подноса официанта бокал с виноградным соком – обеспокоился заранее, чтобы и его разносили – пригубил, окидывая взглядом залу. Джинн продолжала что-то тихо говорить о необходимости быть более приветливым хотя бы внешне, Кэйа скользил по залу, рассыпая улыбки и тонкие изящные шуточки. В прошлый такой приём Дилюк пригвоздил к ящику другого Предвестника Фатуи, выбивая информацию, сегодня же... Ну он был бы не против ещё одной приватной беседы в винном погребе с Предвестником. Только проникающее действо будет немножко иным. Дилюк тихо хмыкнул собственным мыслям. Может, Кэйа специально заранее пришёл к нему, чтобы Дилюк меньше отвлекался потом? Но не отвлекаться не получалось, образ Кэйа проработал на славу. И Кэйа, поганец такой, знал же о том, как действовал на людей, не мог не замечать раскрытых ртов себе в спину, стреляющих глазами девушек, оттягивающих воротники мужчин... Весь зал уже, наверное, в своих мыслях красочно разложил Кэйю прямо на фуршетном столе. И чего он для Снежной только выиграет, если большая часть Мондштадта будет видеть Предвестника Фатуи в своих мокрых снах? Где тут скрыт зловещий тайный план? Или Кэйе просто это нравится? Нравится, что его хотят решительно все, а коснуться права не имеют? Предвестник Фатуи – неприкасаемый, недосягаемый и абсолютно прекрасный. Дилюк полагал, что и ему будет недозволено потрогать всё это великолепие, по крайней мере, до окончания банкета – испортит ещё своими грубыми лапищами столь тонко выверенный образ. В остальном приём прошёл без эксцессов, даже никто не подрался за лучшее место у фуршета – поразительно. И рыцари вели себя прилично – вообще за гранью понимания. Дилюк проводил последних гостей, распрощался с Джинн, которая слишком уж активно благодарила его за «благоразумие», приказал горничным начать уборку. И, наконец, можно было скинуть с себя парадный фрак да отдаться объятьям кровати. Шорох раздался совсем рядом, когда Дилюк уже засыпал. Он дёрнулся, на стене вспыхнули свечи. Дилюк рухнул обратно на подушку. Всего лишь Кэйа. Кэйа в простой рубашке и свободных штанах, без тысячи побрякушек и драгоценных камней, просто Кэйа. Кэйа, который молча забрался под одеяло и лёг рядом, а потом и вовсе ткнулся носом ему в шею. Дилюк вздохнул, согнал пламя со свечей и приобнял вторженца. День был выматывающим.