Солнечный свет

Амброзиус Голденлойн сидел в красивом уличном кафе в Мид-Сити, одетый в штатское, погруженный в свои мысли и рассеянно глядя в свой напиток. Солнце заиграло в его золотых волосах, осветив задумчивую хмурость его лица, которое, казалось, умоляло провести руками по шелковистым кудрям и поцеловать морщинки у его глаз. То, что там сидел такой совершенный мужчина, совершенно никем не занятый было преступлением против человечества. Он был красив, он был замечателен, лих, и мил, и силен, и добр, и… прямо через дорогу от лаборатории, которую Баллистер планировал ограбить. Вероятно, это будет проблемой. Но ни один из препятствий не остановил его, Баллистер бесшумно скользил к рыцарю, шаги тихие, как могила, когда он плавно проскользнул через других посетителей, пока не оказался всего в нескольких дюймах от его спины. Амброзиус вздрогнул, когда Баллистер провел рукой под его щетинистым подбородком, направляя его вверх, пока не встретился с его взглядом. — Привет, привет, прекрасный незнакомец.- Он усмехнулся и увидел, как эти красивые черные глаза расширились при виде его. — Баллистер? — недоверчиво спросил он. — Что ты… -Осторожно. — он мило улыбнулся, приложив палец к губам и многозначительно взглянув на соседний стол, за которым несколько рыцарей были увлечены спором о вкусах эля. Взгляд Амброзиуса метнулся к рыцарям, он, казалось, какое-то время спорил с самим собой, прежде чем выпрямился, высвободился из-под прикосновения Баллистера и поднялся со стула. Он отказался от своего напитка, чтобы схватить Баллистера за руку и потащить его прочь от кафе, потянув за угол в более уединенное место. Он позволил затащить себя на глухой угол улицы и не мог не заметить с уколом горечи, насколько он чист по сравнению с теми, что стояли у него в лесу. Как забавно, что даже к окраинам Среднего относились лучше, чем ко всему Внешнему.Теперь они были почти одни,насколько это было возможно в переполненном Мид-Сити. Единственными живыми существами поблизости были пара детей на импровизированном стрельбище из лука в квартале или около того от них, панки и правонарушители явно играли в прогулку, вместо этого тренируясь с арбалетами, и Баллистер слегка улыбнулся при виде этого зрелища, прежде чем снова повернуться к Амброзиусу. -Улицы здесь слишком яркие, как можно заниматься теневым бизнесом со всем этим чистым воздухом и солнечным светом? — пошутил он, но Амброзиус был явно не в настроении для игр. -Что ты здесь делаешь?— спросил он прямо по делу, и Баллистер бесстыдно усмехнулся. — Что, мне нельзя время от времени отдыхать от дымных окраин Внешнего? -Баллистер.- его глаза сузились: - Ты что-то планируешь, что это? -Преступления. — щебетал он. — Что же еще? -Серьёзно? - Амброзиус застонал, сжимая переносицу: - Серьёзно? Это то, о чем мне нужно беспокоиться? -Ну ладно, я бы сказал тебе, если бы это было так? -Да.— сказал он категорически. — Потому что ты любишь хвастаться и любишь меня нервировать. -Тут ты меня подловил. - Он рассмеялся, скрестив руки на груди и прислонившись к стене: - Ты такой смешной, я ничего не могу с собой поделать. Твоя вина, а не моя. — Баллистер, просто… — он глубоко вздохнул, устремив глаза к небу, словно умоляя о терпении, — просто скажи мне, какие преступления ты собираешься совершить. -О, как обычно, поджог, массовое убийство, цареубийство, воровство младенцев. — подразнил он, заслужив глубоко равнодушный взгляд. -Баллистер… -Ох, хорошо.— вздохнул он. — Если хочешь знать , моя дорогая подруга хочет, чтобы в лаборатории через дорогу хранилось лекарство от аллергии, и она получает то, что хочет. -Девушка? — тихо спросил Амброзиус, нахмурившись еще больше, и Баллистер покачал головой, прежде чем смог убедить себя, что блеск в этих красивых глазах — ревность. -Ребёнок. - он усмехнулся: - Она становится очень раздражительной, когда у нее начинается аллергия, она чихает, чешется и это делает работу невозможной, и она жалуется весь день. На самом деле на данный момент ограбление больше для моего собственного здравомыслия, чем для нее. Это была не вся правда, но и не ложь. Нимоне действительно нужно лекарство, но сказала, что лекарство также оказалось в том же здании, что и другое лекарство, которое Баллистеру очень нужно было пополнить, если судить по боли в груди. -У тебя есть ребенок?-Брови Амброзиуса были почти на уровне его волос, и Баллистер весело рассмеялся над его удивленным выражением лица. -Она не совсем моя, просто однажды ворвалась в мою жизнь и отказывалась уходить, сколько бы раз я не шлепал ее метлой.- Он слегка улыбнулся, тёплое воспоминание сжало его сердце: - На самом деле это больше похоже на то, что она усыновила меня. Она приходит и уходит, когда ей заблагорассудится, называет меня своим Боссом, съедает всю мою еду, пинает меня, как футбольный мяч, когда я слишком увлекаюсь своей работой. Дети, понимаешь? -Я понимаю. — он склонил голову набок. — И эта незваная соседка по дому делает свою аллергию твоей проблемой? По крайней мере, это его позабавило, и Баллистер надулся на него за это. -Да, да, моя жизнь полна опасностей и раздоров. - Он драматично вздохнул, качая головой: - Поэтому мне нужно принести ей это лекарство, чтобы наконец-то обрести чёртову тишину и покой. Поверь мне, для всех будет лучше, если я буду воровать. Со мной охранники не замечают ничего плохого, пока я уже не уйду. Если я позволю ей сделать это, маньяк-кенгуру вышибет кому-то селезенку через нос.- Амброзиус смиренно выдохнул, выглядя очень усталым, и Баллистер в миллионный раз пожалел, что не может просто похитить этого человека и заставить его расслабиться, чтобы Баллистер позаботился о нем. — А почему бы тебе просто не купить его легально? — спросил он без особой надежды. — Потому что я не могу себе этого позволить, очевидно. - Баллистер пожал плечами, и Амброзиус нахмурился. — Разве я не могу просто купить его для тебя? — раздраженно спросил он, и от неожиданного предложения в груди Баллистера загудело теплом. — Ой, ты сделаешь это для меня? — проворковал он, пытаясь изобразить дразнящую улыбку, которая чуть не попала в цель. — Если это помешало тебе совершить крупную кражу в мой выходной, тогда да.- Амброзиус казался таким искренним, и Баллистер хотел, чтобы это было возможно, хотел, чтобы его рыцарь принял такое любезное предложение. Но тогда ему придется раскрыть свою слабость, свой раздражающий маленький секрет, а Баллистер никогда не хотел казаться слабым, по крайней мере, перед тем, на кого он активно не нацеливался, и уж точно не перед Амброзиусом. Инцидент с Мифом достаточно разрушил его гордость, ему нужно было восстановить часть своей загадочности. — Очень мило с твоей стороны предложить, но тебе нужен рецепт. — сказал он с искренним раскаянием. — И нет, у нас его нет, и нет, ты не можете использовать свое рыцарское влияние или свое происхождение. — Я бы не стал этого делать.- Амброзиус нахмурился: - Я не… я не люблю разбрасываться своими привилегиями. - О, конечно, нет, потому что он был слишком хорош и добр для этого мира. Баллистер очень хотел шлепнуть его, чтобы он стал чуть менее совершенным, хотя бы на мгновение. -Почему в этом так много смысла?— посетовал он. — Несмотря ни на что, боюсь, мне приходится просить тебя посмотреть на это с другой стороны, солнышко. — Эта лаборатория принадлежит Институту. - Амброзиус нахмурился, а Баллистер рассмеялся. -Да, почему ты думаешь, что я так склонен воровать у него?— нахально ответил он, наблюдая, как Амброзиус раздраженно провел рукой по волосам. — Кроме того, я не ворую все лекарства. Ровно столько, чтобы ей хватило на весь сезон. -Как бы то ни было, я не могу просто стоять и допускать ограбление! — воскликнул он, и Баллистер оттолкнулся от стены и шагнул к нему, втиснувшись в пространство рыцаря, положив руки по обе стороны головы, удерживая его в клетке, когда он закрыл глаза и понизил голос до чего-то низкого и соблазнительного. — Остановишь меня, красавчик? — промурлыкал он, наблюдая, как красивое лицо Амброзиуса сморщивается от недовольства, тщательно сохраняя неподвижность под близостью Баллистера. -Я должен попробовать. — серьезно сказал он. — Как мне убедить тебя не делать этого? Я действительно не хочу драться с тобой.-Баллистер пытался сопротивляться желанию подразнить, он действительно пытался, но искушение увидеть, как Амброзиус краснеет, было слишком велико. Он приоткрыл губы и слегка поджал их, постукивая по ним пальцем, делая на лице что-то жаждущее, ожидающее. -Может быть, поцелуй остановит меня? - Он вздохнул, и вот он, тот яркий румянец, который он так любил. Лицо Амброзиуса расцвело красивым темно-красным цветом, его глаза расширились, а плечи сгорбились до ушей, прижавшись спиной к стене. — Я-я… — пискнул он, — ты-я не мог-ты можешь просто перестать флиртовать!? На пять минут?! — наконец воскликнул он высоким, сдавленным и пронзительным голосом, и Баллистер запрокинул голову и захихикал. — О, но я бы не хотел, чтобы ты скучал.-Он воспользовался случаем, чтобы подойти еще ближе, пока не почувствовал его тепло, уловил намек на запах лаванды, который пленил его с того момента, как он впервые подобрался достаточно близко, чтобы почувствовать его.-И мое бедное сердце просто может разбиться. -Как ты успеваешь что-то делать, когда кажется, что все, что ты делаешь, — это намекаешь и флиртуешь. - Амброзиус прорычал, на его щеках все еще стоял румянец:-Как люди справляются с этим? — О, ты очаровательный. — усмехнулся он. — Как смело с твоей стороны предположить, что я так со всеми веду себя.-Это, казалось, застало Амброзиуса врасплох, брови взлетели вверх. — Ты… Подожди, что ты имеешь в виду… — начал он, но потом резко замер, склонив голову набок, словно прислушиваясь к чему-то. Баллистер нахмурился, открывая рот, чтобы спросить, что случилось, но Амброзиус внезапно без предупреждения бросился на него, схватив за талию и швырнув на землю, как только раздался громкий треск. Спина Баллистера ударилась о твердую землю с достаточной силой, чтобы выбить воздух из его и без того дерьмовых легких, как раз вовремя, чтобы услышать резкий удар арбалетного болта, вонзившегося в стену, где их головы были всего несколько секунд назад. — Чёрт… — прохрипел он, задыхаясь, когда вес Амброзиуса переместился на него, — у кого мозги … -С тобой все в порядке?- Амброзиус отстранился, чтобы посмотреть на него, руки обхватили его лицо и заставили смотреть на него, его лицо было бледным, глаза широко раскрыты и немного дикие: - Баллистер, поговори со мной, тебе больно?- Баллистер лежал на спине на слишком чистом тротуаре, а Амброзиус Голденлойн опирался на него, оседлав его бедра, обхватив лицо руками и глядя на него сверху вниз, как будто он беспокоился о нем, как будто Баллистер был чем-то достойным внимания . Он не мог дышать. — Баллистер? — снова позвал Амброзиус, звуча еще более взволнованно. Баллистер открыл рот, но обнаружил, что не может шутить, не может заставить язык формировать слова, застыл, затаив дыхание, и широко раскрытыми глазами смотрел на Амброзиуса, когда выражение лица мужчины напряглось, пальцы оторвались от лица и обвели его голову, каждый оставлял за собой след тепла, когда они искали любую травму. — Я слишком сильно тебя сбил? — спросил он обеспокоенно, когда звуки бегущих шагов приблизились, дети из стрельбы из лука едва не расплакались, когда они снова и снова извинялись: - Ты ударился головой? Ах, твой хвост распустился… — Он отдернул руку, темные пряди скользнули сквозь пальцы, как вода, и дыхание Баллистера вернулось к нему судорожным вздохом, когда он боролся с желанием снова засунуть эти руки в свои волосы. -Я в порядке.- Плечи Амброзиуса слегка расслабились. Он встал, протягивая руку, чтобы помочь ему подняться, и Баллистер тут же соскучился по его весу, летний воздух казался теперь намного холоднее. Он взял его за руку, позволив Амброзиусу поднять его с такой лёгкостью, что у Баллистера снова перехватило бы дыхание, если бы он не был осторожен, а затем ему выпала честь наблюдать, как добрый и нежный Амброзиус Голденлойн отчитывает детей. Язвительная лекция, которая заставила бы дрожать даже самого шумного панка. Он выглядел разъяренным, негодующим, таким разгневанным, что, казалось, не осознавал, что все еще держит руку Баллистера. Сердце Баллистера дрогнуло, когда он увидел, как он разглагольствует, громко и сурово, но никогда не переходя в брань, выражая свой гнев по поводу их небрежности, заставляя их понять, что они могли кого-то убить, требуя, чтобы они извинились перед Баллистером, а сам Бал думал, что Амброзиус будет прекрасным отцом. Он настолько погрузился в этот конкретный образ, что не заметил, как дети бросились прочь, поджав хвосты пока Амброзиус не отпустил его руку, когда он подошел, чтобы выдернуть стрелу из стены с громким треском. -Надеюсь, я достучался до них. - Амброзиус вздохнул, отбросил стрелу в сторону и снова повернулся к Баллистеру: — Ты уверен, что с тобой все в порядке? Ты молчишь. О нет, я в порядке, подумал он, я просто думал о нас с тобой, живущих в маленьком доме, полном растений, ковров и солнечного света, с кучей детей, которых мы растим и любим вместе. Глорет, каким жалким он мог стать? Он не был ни отцом, ни долговременным любовником, ни кем-то рядом с тем, что заслуживал кто-то вроде Амброзиуса. Это не означало, что Баллистер ни в коем случае не чувствовал себя в безопасности, он знал себе цену и не видел смысла тратить драгоценное время на то, чтобы чувствовать себя хуже тех, кому повезло больше, чем он, уверенный в себе, никогда не чувствуя необходимости доказывать кому-либо это. Но Амброзиус Гребаный Голденлойн ворвался в его жизнь без предупреждения и превратил его в чёртову комнатную собачку, заставив его задыхаться от его внимания, тоскуя по малейшему прикосновению и страстно желая увидеть эти хорошенькие тёмные глаза. Худшим недостатком Баллистера всегда была его уязвимость, которую он никогда не мог полностью подавить, мягкосердечие, которое тяготило его, ребяческое стремление к справедливости, которой не существовало,не к таким людям, как он. Маска назойливого злодея сослужила ему хорошую службу, но как только она сползла, как только люди узнали, какой он мягкий и слабый внутри, все извинились и отдалились. И Амброзиус тоже, в этом он не сомневался. Как только он понял, что учтивый обольститель, которого он знал, был всего лишь мягкосердечной овцой, притворяющейся волком, он перестанет питать иллюзии товарищества и снова оставит его на одиноких улицах. -О, мои самые дорогие извинения, меня просто переполняли беспомощные эмоции.-Он притворился что упал в обморок в ответ на вопрос Амброзиуса, деликатно подняв руку ко лбу:-Ты спас меня, мой герой, мой прекрасный лихой дерзкий рыцарь , хватая меня из пасти смерти своими большими сильными руками… — О, прекрати это. - Амброзиус фыркнул, закатив глаза, отталкивая его, и у Баллистера возникла блестящая идея. Он грациозно опустился на колени, крепко держась за ногу Амброзиуса и прислонившись щекой к его твердому бедру, глядя на него с лучшим выражением беспомощности, и одно это заставило все тело Амброзиуса замереть, а лицо исказить, выражение растерянной паники, от которого Баллистеру захотелось захихикать. -Как я могу когда-либо отплатить тебе?- вместо этого он ухмыльнулся, моргая большими проникновенными глазами:-Мой спаситель, ты должен позволить мне поблагодарить тебя. Я сделаю все, что угодно.-Он закончил мурлыканьем, скользнув рукой вверх по изгибу бедра, и мозг Амброзиуса, казалось, на мгновение перезагрузился, прежде чем он вырвался с задушенным звуком, чуть не упав на задницу в попытке сократить расстояние между ними. -Т-ты… ты! — прошипел он, обвиняюще указывая на него дрожащим пальцем, его лицо приобрело оттенок красного, которого Баллистер никогда раньше не видел. Он ждал, затаив дыхание, но, казалось, больше не собирался говорить, Амброзиус казался совершенно взволнованным и Баллистер, наконец, сжалился над ним. Он рассмеялся, прекратив действие с ухмылкой, и поднялся на ноги, медленно и неторопливо. Рыцарь выглядел готовым сгореть, стоя неподвижно, как статуя, как добыча, пойманная в ловушку хищника, красный и всё такой же красивый. — Действительно я. — сказал он, обхватив лицо руками и обворожительно улыбнувшись. — Ты ведь ходил туда, не так ли? -Развратник! — воскликнул он надтреснутым голосом. Если бы он только знал, что он единственный, кому позволено так называть Баллистера без немедленных и кровавых последствий, единственный, у кого такие слова звучат красиво и возбуждающе. -Не забывай о разрушительной красоте. — щебетал он, что, казалось, только больше смущало Амброзиуса. — Ты маленький… Кто-то должен держать тебя на привязи. — прошипел он, а затем увидел выражение лица Баллистера и переосмыслил свои слова. — Не смей шутить об этом, ты знаешь, что я имел в виду, не делай это странным! -Мне? Сделать вещи странными? Никогда. — засмеялся он. — Но если ты хочешь, чтобы я был на привязи, я, конечно, не стал бы спорить! Однако сначала нам нужно установить некоторые границы, ты знаешь цветовую систему? — Еще одна распущенная шутка с твоей стороны, и я заткну тебе рот.- Амброзиус пригрозил, и Баллистер почувствовал, как внутри него пульсирует тепло при этой мысли. — О, пожалуйста. — промурлыкал он, и Амброзиус вскинул руки. -Да ладно! — Признайся они тебе нравятся,не так ли, солнышко? — Ты чертовски опасен. — простонал он, а Баллистер усмехнулся, сцепив руки и наклоняясь к своему месту. — Скажи слово, и я стану твоей угрозой, красавчик.-Он хлопнул ресницами с милой улыбкой, ожидая новых возгласов и криков. Но Амброзиус, наоборот, на этот раз удивил его, встретив взгляд Баллистера. — …А если я подниму тебя на этот вопрос? — тихо сказал он, и выражение лица Баллистера застыло. — Я… что? он моргнул, ошеломленный неожиданным ответом, и Амброзиус подошел на шаг ближе, подняв руку, чтобы провести пальцем по его скуле и откинуть выбившуюся прядь волос. — Что, если я подниму тебя на этот вопрос? — пробормотал он, не дрогнув, встретившись взглядом с Баллистером. — Что, если я попрошу тебя отказаться от преступной жизни и пойти со мной? Твою мать. Святое дерьмо. — Я… я… — его сердце колотилось, лицо горело, а во рту пересохло, глаза Амброзиуса были темными и пристальными, и смотрели ему в глаза, как будто он был единственным мужчиной в мире, — Н-ну, это… Ты не мог… значит, есть вещи, которые я…” Затем Амброзиус ухмыльнулся, в его глазах засветился триумф, и Баллистер понял, что его обманули. — Да, в эту игру могут играть двое, плут. Он отступил назад с той сводящей с ума ухмылкой, наблюдая, как Баллистер чертыхается: - Не такой дерзкий, когда ботинок на другой ноге, а? — Ты… — он моргнул, когда Амброзиус ухмыльнулся, ярко и самодовольно, когда глаза Баллистера сузились, борясь с ребяческим желанием топнуть ногой, — О, ты… нечестно ! -Это более чем справедливо, сколько раз ты натягивал на меня это дерьмо?- он рассмеялся, а Баллистер хмыкнул. -Игра чувствами невинного человека, какая жестокость, какая бесчестная чертовщина! Я почти горжусь. — Ты далеко не невиновен!- Амброзиус весело рассмеялся и Баллистер даже не мог найти в себе силы злиться, не тогда, когда Амброзиус выглядел таким искренне довольным, из-за его улыбки виднелись идеальные зубы. Он понятия не имел, что Баллистер сунул бы кого-нибудь в люк за такое издевательство над ним, особенно когда тепло его прикосновения все еще сохранялось под его кожей, как электрический ток. -О, смейся, золотой мальчик, посмотрим,будешь ли ты все еще таким самодовольным, когда я набью твой холодильник пчелами!-Он старался не шевелить губами, не желая, чтобы Амброзиус подумал, что он легко отделался. — А когда я украду твой причудливый меч и перекину его через стену! -О, говоря о краже, могу я вернуть свою куртку?- Амброзиусу удалось сдержать хихиканье, а Баллистер подавил инстинктивный румянец при воспоминании о белой куртке, свернутой у него под подушкой, словно маленький грязный секрет. -Не могли бы ты посмотреть на время, я должен уйти, аллергия моей девочки не вылечится сама собой! — пропел он, заработав раздраженный хмурый взгляд. -Балистер, это моя любимая куртка. — И я понимаю, почему.-Он так-скромно улыбнулся: - Она такая мягкая и теплая, я привязался, я никак не мог теперь от неё отказаться.- Затем лицо Амброзиуса сделало что-то сложное, горло пересохло. — Ты… носишь мою куртку?- Он звучал немного сдавленно, взгляд на мгновение метнулся к его груди, как будто он представлял это, и Баллистер, почувствовав интерес, когда увидел это, воспользовался случаем отомстить ему за то, что он его дразнил. — Да, и я прекрасно выгляжу в ней. — тихо сказал он, внимательно наблюдая за лицом Амброзиуса. — Ты немного выше меня, поэтому рукава слишком длинные, а подол доходит до бедер, но, тем не менее, сидит хорошо. — Угу… — Амброзиус внезапно отвлекся, тяжело сглотнул, а улыбка Баллистера стала еще острее. Боже мой, был ли рыцарь притяжательным типом? Из тех, кто наслаждается видом красивого мужчины в одной одежде ? Интересно -Она хороша для холодных ночей, когда ребенка нет рядом, и я могу просто надеть куртку и больше ничего.- Он потянулся, демонстрируя тело, которое так хорошо сидело в этой куртке, и Амброзиус втянул воздух, слегка кашлянув, и отвернулся с горящими щеками. — Я-я только что понял, что мне нужно кое-что сделать. — пробормотал он, не в силах встретиться с ним взглядом. — Э-э, в другом месте. Я должен быть в другом месте прямо сейчас. — Да, я уверен. — процедил он с фальшивым сочувствием. — Постарайся не устраивать сцен с этим лезвием в штанах, а?-Он пошевелил бровями, но у Амброзиуса, на удивление, не нашлось для него резкого ответа. Он казался рассеянным, нервным, переминался с ноги на ногу, словно не знал, что с собой делать. -Ну… думаю, весело провести время, ограбив лабораторию. — нерешительно сказал он. — Просто… будь осторожен. — Беспокоишься обо мне?- Он подмигнул, и Амброзиус закатил глаза, чуть опустив плечи. — Нет, меня беспокоит правдоподобное отрицание с моей стороны, если тебя поймают. -Как грубо. - Баллистер надулся. -Просто практично. — вздохнул он, отворачиваясь и направляясь к углу, обратно к кафе и своему брошенному напитку. — По крайней мере, подожди, пока я не выйду из этого района, прежде чем что-либо делать. -О, красавчик, я ненавижу, когда ты уходишь, но мне нравится смотреть на то. — подразнил он, но Амброзиус только покачал головой с почти незаметным выдохом. Баллистер открыл рот, чтобы сделать последний прощальный выстрел, но его легкие выбрали именно этот момент, чтобы сжаться, потому что, конечно же, они срывались всегда , когда он меньше всего в этом нуждался. Его грудь сжалась, дыхание перехватило в горле, и он сдерживал приближающийся приступ кашля, пока Амброзиус не скрылся из виду. Только тогда он позволил себе сгорбиться и выхаркать свои чертовы легкие, хватая ртом воздух между кашлями, пока у него не закружилась голова, мир кружился, когда он тяжело прислонился к стене. Ему действительно нужно было получить это лекарство, и чем скорее, тем лучше.