Слышно гудение холодильника. Ночь. Звезды такие же яркие, но что-то не так. У Яку внутри слишком пусто, слишком больно. Ощущение, что это конец всего. Ничего больше не хочется: ни есть, ни спать. Больше Льва нет и не будет рядом. А так хотелось бы. Когда парни только начинали встречаться, они были уверенны, что это навсегда.
Но даже «навсегда» не вечно. Также, как и любовь Льва.
Было обычное утро, сопровождаемое объятиями Хайбы в одной кровати. Мориске был счастлив, ведь любимый тут, рядом. Он точно уверен, что его любят и души в нем не чают. Но так ли это?
Зеленоглазый давно будто охладел к старшему. Больше нет искренности в поцелуях. Больше нет сюсюканья и надоедливости, что так любил Яку. Больше нет того взгляда, который буквально всегда кричал: «я люблю тебя, мой Мори». Больше ничего нет. Даже в то утро больше ничего не было.
— Доброе утро, Лёвочка, — сладко потянувшись, произнес Мори. — Доброе, — младший уже залипал в телефоне. Он даже не повернул голову, не взглянул на своего парня. — Плохое настроение? Ты в последнее время охладел, — эта фраза звучала и вчера, и позавчера. Неделю, месяц. «Всё нормально» должно было прозвучать от Хайбы, как обычно. «Нам надо будет потом поговорить о кое-чем, ладно?» — но прозвучало именно это. — Хорошо, — Мориске насторожился. В основном инициатором таких разговоров был он, но никак не Лев, — может хочешь яичницу? Или кофе? — Ничего, — прозвучало очень сухо и тихо.Снова ужасное состояние у либеро. У него стоял диагноз «тяжелая депрессия». Никто даже не подозревал об этом, а Яку даже не задумывался, пока Куроо не подметил в баре.
— Хей, может тебе стоит сходить к специалистам? — проговорил черноволосый, поднося бокал вина к губам. — К специалистам? Зачем ещё? — светло-карие глаза поднялись на собеседника, ожидая уточнения такого странного предложения. — Ну, знаешь… Ты какой-то слишком вялый, глаза у тебя совсем потухли. Не ешь, не спишь. Да и ты сам говорил, что тебе уже мыться сложно, а твои мысли о суициде слишком пугают. Лучше сходи, хотя бы по-дружески, — отпив немного напитка, Куроо поставил бокал, а янтарные глаза словно кричали: «мне страшно за тебя». — Ну, постараюсь, если ты так считаешь.Через месяца 3 диагноз и был поставлен. С каждым днем состояние Мори ухудшалось, только Хайба мог тянуть и веселить. Но даже он потухал.
Встав с кровати, Яку поволокся на кухню. Обычная рутина, ничего более: приготовить завтрак, поесть и выпить кофе. Хайба любил латте, потому Мори всегда наливал ему именно его. Но этим утром он даже не притронулся к чашке.
Спустившись к либеро, младший тихо промолвил «спасибо» и ушел. Он даже не стал оглядывать приготовленное ему.
— Почему ты такой холодный? Я тебя как-то обидел? — Яку не впервые задавал этот вопрос. Он звучал каждое утро, каждую ночь. Но это звучание хранило в себе дрожь, надежду и страх. — Слушай, — повернувшись лицом к парню, Хайба облокотился на стол, — мне кажется нам стоит разойтись. Я больше не люблю тебя, больше не хочу быть с тобой. Ты сам это видишь, но почему-то продолжаешь меня держать. Прости, мой Мори, — зеленые глаза поднялись наверх, к «своему Мори».Рука Яку дрогнула, он не ожидал такого поворота событий. Слезы навернулись, глаза забегали, а живот начал крутить от боли и страха, что все и попала закончится.
— Я что-то не так делаю? Если у нас есть проблемы, то мы можем обсудить. Я ведь люблю тебя, Лёвочка, ты чего? Я ведь… — старший заметался, тараторил и уже начинал плакать. — Нет, ты не виноват. Но нам лучше и правда разойтись, чем солить уже соленное, — развернувшись, высокий парень подошел к собранному чемодану, встав на пороге, — Прости, что обманул, но я не в командировку. Я ухожу.Дома пусто и тихо. Больше нет чего-то веселого, больше нет надежды. Все будто почернело, поблекло. Яку сидел за столом застывшим. Его светло-карие глаза совсем опустели, блик словно исчез. Они смотрели на стул, где всегда сидел его до сих пор горячо любимый Хайба. Слезы катились сами по себе, их уже не замечали. Латте остыл, как и чувства Льва. Ноющая и колющая боль в груди на давала покоя, хотелось кинуться, лишь бы поставить все на паузу и осознать.
Взяв телефон, Мориске набрал контакт «любимый». Были слышны гудки, долгие и звонкие. Они пробирали до ниточек.
«Лишь бы ответил» — проносилось в голове либеро.
— Что хотел? — голос Хайбы заставил содрогнуться звонившего. — Слушай, может нам стоит все обговорить? Только не бросай трубку. Может нам чего-то не хватало? Я правда люблю тебя, но я не понимаю что случилось, милый, — всхлипы и слезы не давали Мори спокойно все сказать. Ему было страшно, что собеседник просто положит трубку. — Я просто нашел другого, Яку. Прости меня, но нам правда больше ничего не построить. Как мне говорила Алиса: «из пороха дом не выстроишь». Извини, что я не сразу все сказал и относился так холодно, надо было раньше все закончить, но лучше поздно, чем никогда. Ты не стал хуже для меня, мы сможем снова общаться, но через время, как я отдохну от всего. Прощай, — трубку положили.Телефон выпал из рук старшего, он окончательно потерял надежду. Он не понимал что чувствовал, было слишком больно. Его трясло, словно задыхался от слез. Никого нет рядом, некому что-либо рассказать. Хотелось кинуться в объятия Льва, чтобы он защитил его, но осознание того, что именно он заставил его бояться добивало окончательно.
Мориске словно полз к кровати по коридору. Было ощущение, что он словно умирал, теряя литры крови. Мучительно и долго. Дойдя до кровати, плюхнулся на неё и свернулся в позу эмбриона. Хотелось кричать, бить и рвать. Нарастающая тревога сжирала изнутри его душу, сердце. Единственный лучик погас в его жизни. Либеро остался один, в полной темноте. Больше никто и не сможет помочь ему, сделать счастливым так, как сделал Хайба.
Спустя 3 часа телефон Мори разрывало от звонков и сообщений. Не удивительно, ведь это были сокомандники. Они давно знали про то, как обстоят отношения двух парней. Они понимали, что либо будет свадьба, либо самое болезненное расставание, особенно для Яку. Особенно для его депрессии и состояния. Он просто бы не пережил всего этого. Оставаться Лев тоже не мог, ведь холод и безразличие сыграли бы так же, как и уход, если не сильнее. Все знали, кроме Мори, что Хайба нашел другого, они разговаривали об этом. Нет, он не изменял, он просто влюбился в своего коллегу, причем до безумства.
Телефон сходил с ума, а ответа не было. Мобильник кишел от сообщений: «ты там как?», «с тобой все хорошо?», «может мне лучше приехать?».
Лев же ушел не к своему коллеге, а к парням. Они сидели в компании: Кенма, Куроо, Тора, Инуока, Фукунага, Кай. Все в сборе, только не хватало двоих.
Войдя в комнатушку отеля, где они располагались, Хайба все рассказал. Как он собрал вещи, пока Яку не видел, под предлогом командировки. Как наступило утром, что говорил и как попрощался. Он винил себя за то, что все так свершилось, что пришлось разойтись. Ощущение пропасти, дыры внутри, чувство страха и проступка сжирали изнутри.
Слышен шелест листьев за окном. Уже обед. Звезд уже не видно, они словно все погасли. Тело Яку висело на чердаке, слегка покачиваясь. Из смуглого цвета кожа превратилась в синий. Труп был таким же холодным, как его душа и сердце в последний час жизни. Он больше ничего не хотел, ничего не ждал. Ничего не болело, ничего не мешало. Компания парней стояла у порога чердака, разглядывая висящий труп своего либеро. Они не верили, что Мориске запросто смог повеситься.
Никто не знал, что любовь бывает так зла и больна.