Memento mori

Тамаки Амаджики больше нет, и Мирио до сих пор не может в это поверить.    Они оба знали, что когда-нибудь умрут – это неизбежно, а с их профессией так уж тем более. Им свойственно рисковать, спасать других, жертвуя при этом собой. Осознавая, насколько трудна профессия героя, друзья старались помогать друг другу как можно чаще – просто ради того, чтоб побыть рядом еще немного, и оттянуть этот плохой момент подальше.    Часто случалось так, что оба отсутствовали по нескольку дней – то задания, требующие длительного времени, то всякие разные дежурства… Зато потом, когда это все заканчивалось, оба приходили уставшие, как собаки, в ссадинах и синяках – работа никогда не обходилась без травм. Это могло быть что-то незначительное, а могло быть и что-то серьезное, по типу переломов и ножевых ранений. Конечно, оба контролировали себя и старались до последнего не доводить, но иногда и это не получалось. В такие моменты они старались проводить как можно больше времени вместе, чтоб в период восстановления было не так скучно. По возможности к ним заходила Неджире – всегда с чем-то вкусным, и тогда становилось еще веселее.    Потом, когда у каждого в Большой Тройке появились кохаи, они стали проводить меньше времени друг с другом, и сосредоточились на младших. Зато потом было интересно послушать истории о том, как первокурсники адаптировались к условиям, какие смешные моменты были во время стажировки и так далее. Мирио с Тамаки повезло – живут себе в одной комнате, видят друг друга постоянно, и общаться могут хоть двадцать четыре часа в сутки. С Хадо могли видеться только в самой академии, ну и приглашать ее к себе, но…когда приглашать, если по будням все трое выжаты, как лимон, от такой колоссальной нагрузки, а по выходным все отсыпаются?    Время, однако, находилось. В последний раз они так собрались на выходных в комнате Тамаки и Мирио – заказали пиццу, снова обсудили кохаев, а потом посмотрели фильм. Многие сказали бы, что скука смертная, а не выходные, но Большую Тройку все устраивало. На какие-то активности никто из них не был способен, поэтому они никуда не выбирались и оставались либо в комнате парней, либо уходили к Неджире. И сидели недолго – понимали, что как только наступят будни, то сразу же начнется и учеба, и стажировка, поэтому надо выспаться.    Глубоким вечером Хадо уходит от своих друзей к себе в комнату, и еслиспустя немного времени Амаджики вполне спокойно засыпает, то вот Мирио нет – что-то не дает ему спать. Какое-то предчувствие, что случится что-то плохое, но вот что – не особо понятно, и с кем из них – тоже. Он не обладает силой видеть будущее, он не экстрасенс и не маг, но все равно чувствует что-то необъяснимое.    –Тамаки-и-и… –Шепотом зовет Тогата. Он честно пытался побороть нарастающее волнение, но не смог. Не хотелось, конечно, беспокоить еще и друга, но оно как-то само получилось. –Спишь?    –М-х-х-х… Ну вот теперь нет. –С явным раздражением отвечает Пожиратель солнца, переворачиваясь на другой бок, чтоб видеть собеседника. –Что такое?    –Прости… –Все также тихо говорит Лемиллион. –Просто… Будь завтра осторожен, ладно? –Амаджики лишь непонимающе смотрит, но спустя несколько секунд кивает.    –И ты…    Мирио напоследок перебирается на кровать к Тамаки и обнимает его. Пожиратель солнца явно раздражен – тактильный контакт он в целом не любит, а тут еще его отвлекают от самого важного дела в жизни – сна. Но Тогате сейчас плевать на все возмущения друга, которые он пытается высказать – он крепко сжимает его в руках, как будто в последний раз. Амаджики бесится, пытается скинуть руки, но потом все же затихает, понимая, что сил у друга больше, и он если не захочет, то не отпустит, поэтому лучше просто посидеть так несколько минут, пока Мирио сам не отлипнет.    –Предчувствие плохое. Будто завтра что-то будет. –После нескольких минут объясняет свое поведение Лемиллион.    –Что такого плохого может завтра быть? Снова учебой завалят и отпустят, а дальше работа в агентствах, все как обычно. Рутина.    –Да не-е-е-е-ет же. –Вздыхает юноша. –Ладно, не столь важно. Просто береги себя.    –И ты… --Еще раз повторяет Амаджики. –И теперь вали к себе обратно, я спать хочу. Тогата смеется, но просьбу друга выполняет.    Ну а следующий день начинается также, как и все предыдущие до этого – с утра учеба, а потом на стажировку.    Очередное задание, которое выполняли Фэт, Тамаки и Киришима, закончилось не так, как хотелось бы. Злодеи, пробравшиеся в город, начали нападать на мирных жителей – сразу видно, выбрали цель послабее. Хорошо хоть не Лига – с ней и так проблем много, и поймать до сих пор не удается. Сейчас какая-то группировка решила напасть посреди ночи на беззащитных граждан, и все агентства, находящие близко к этому району, были вынуждены отправиться на поимку преступников и помогать полиции.    Поначалу все шло хорошо: большинство из них не имело причуды, поэтому оставалось просто забрать пистолеты, скрутить руки за спиной и передать полиции. Киришиме повезло – благодаря своей силе ему пули были не страшны, а вот с Тамаки дела обстояли хуже – он, в отличие от своего кохая, затвердевать не умеет, поэтому для него это все чуть опаснее, но от пуль защитить себя может.    В какой-то момент Амаджики выдохся, и активировать причуду становилось куда труднее. Контролировать щупальцами становилось все сложнее и сложнее, а укрытие найти не получалось. Одному из нападающих удалось подстрелить Тамаки. Он продолжал стрелять, пока третьекурсник не упал на землю.    Постепенно вся банда была поймана и отправлена в тюрьму на допрос, всех героев поблагодарили за помощь, а мирных жителей, которых пришлось эвакуировать, вернули домой, пообещав усилить охрану в этом районе на некоторое время.    Эйджиро и Фэт были заняты помощью, и к сожалению, поздно заметили отсутствие Тамаки. Им оставалось лишь среди всех этих разрушений искать его и просто надеяться, что тот еще жив. Спустя какое-то время Амаджики удалось найти. Его быстро передали бригаде медиков, но те сразу сказали – не жилец.    –Умер… –Сказал один из врачей тогда. –Примите мои соболезнования.    Оба были в шоке от произошедшего. Истерика накрыла их двоих с головой – как только они отошли к безлюдным местам, разрыдались в объятьях друг друга. Фэт тогда даже разрешил Киришиме выпить, хотя не поддерживал все эти вредные привычки, но просто не знал, как можно заглушить боль по-другому – сразу после задания они отправились в бар. Эйджиро, после того как смог успокоиться, сам же набрал Мирио и рассказал обо всем.    –М-мирио-семпай… –После гудков начал говорить он. –Простите, что разбудил…    –Ничего, все нормально –Ответил Тогата. –Что случилось такого, что ты в три ночи звонишь? –Третьекурсник сразу насторожился, потому что кохай Амаджики сам ему никогда бы не позвонил, если б у него были проблемы. Его в такое время мог отвлекать только Мидория, и то, он обычно спал, а если надо, решал все свои проблемы с семпаем до вечера, а тут…    В голову начали лезть не самые позитивные мысли – однозначно, с Тамаки что-то случилось. Либо он без сознания, либо мертв, иначе бы сам позвонил. Мирио честно пытался не накручивать себя и не думать о плохом, но удавалось это с трудом.    –Тамаки-семпай… –Эйджиро делает глубокий вдох. –мертв. –Выдыхает, и крупные капли слез катятся по щекам и разбиваются о барную стойку.    Опасения подтвердились. Из рук Тогаты падает телефон, а спустя мгновение по щекам начинают течь горькие, обжигающие кожу слезы. Парень опускается на пол, тянется за гаджетом, сбрасывает звонок и рыдает в голос – пытается глушить всхлипы в сгибе локтя, чтоб не разбудить остальных, но все же дает волю эмоциям. Сколько он так провел – неизвестно, но проснулся он все же на полу – по всей видимости, не смог забраться на кровать.    На учебу он не пошел, да и в агентство тоже. Сил двигаться не было, сил продолжать жить – тем более. Неджире узнала только утром, и то от Киришимы, а не от Мирио. Она тоже не смогла прийти на занятия в таком состоянии, поэтому все время провела в своей комнате, захлебываясь в рыданиях.    Родным Тамаки они, естественно, сообщили. И было еще больнее видеть опустошенные, красные глаза матери и отца. Парень понимал всю их боль, но даже тогда, когда встретил родителей своего погибшего друга, не смог как-то поддержать. Все втроем они стояли и плакали, вспоминая о том, какой Амаджики был при жизни. Кремация как-то прошла мимо него, и все церемонии похорон тоже. Для Тогаты все было словно как в тумане – вроде он здесь, со всеми, а вроде где-то в своем мирке. Тем более, абстрагироваться от произошедшего, чтоб успокоиться, справиться со стрессом, пережить все это и двигаться дальше, но не может – как только он возвращается домой, снова погружается в эту атмосферу, потому что все напоминает об Амаджики.    Он смотрит на фотографию в рамке, которая стоит на прикроватной тумбе, и просто не может в это поверить. В глубине души он до сих пор надеется, что это все – лишь очередная глупая шутка, и его самый близкий друг сейчас просто не дома, а, например, в комнате Киришимы, и он обязательно вернется домой, только чуть позже, но…нет. Такого, к сожалению, не происходит, и тогда становится еще грустнее.    По всей их комнате развешаны фотографии – Тогата помнит, как сам предложил эту идею, и как они долго выбирали снимки, печатали их, потом на скотч клеили веревку и огромным количество прищепок. Другие сказали бы, что так не модно, и такое свойственно только девочкам, но Мирио и Тамаки послали бы всех к чертям. Когда свой «уголок» был доделан, они сделали такой же в комнате у Хадо – просто так, чтоб у всех были воспоминания.    А сейчас на этот «уголок» смотреть больно. Особенно, если начать вспоминать все события и обстоятельства данных фотографий. Лемиллион честно старается отвлечься – даже к психологу записался, но как только он приходит к себе, первое, что он видит – это фотографии. Однажды, в очередном порыве злости он чуть не порвал все снимки в клочья, а потом долго винил себя за то, что смог подумать о таком. Повезло, что сдержался, иначе уничтожил бы память.    Киришиме тоже обидно за это. Много раз он наговаривал на себя, что мог бы обратить внимание чуть раньше, мог бы спасти, но не успел. Его класс, конечно, поддерживал, но толком это не помогало. Тогата тоже хотел поддержать его, но просто не мог заставить себя встать и пойти в общежитие первокурсников. Так и продолжал сидеть в их с Тамаки комнате, почти никуда не выбираясь.    Когда одноклассник сказал, что теперь Большая Тройка не имеет смысла существования, Мирио у всех на глазах разбил ему лицо. Разборки с директором продлились долго, но того паренька заставили извиниться. Позже выяснилось, что он недолюбливал Амаджики на протяжении всего обучения, и Тогата еле сдержался, чтоб не врезать ему еще раз.    Мирио пристрастился к курению, а потом чуть не вылетел из академии за все пропуски. Отпустить Тамаки никак не получалось, хотя он честно старался это сделать. Сеансы с психологом помогали, но не были эффективными. Пообещав директору Незу, что он исправится, ему все же дали второй шанс и позволили остаться в академии, но если он и в этот раз будет безответственным, то придется уже навсегда покинуть Юэй. С Неджире они увиделись только спустя месяц – так получалось, что на учебе они не пересекались. Они посещали академию, но в разные дни, причем не специально. Ни у кого не было намерений избегать кого-то или сторониться – наоборот, друзья искали возможность поговорить.    Тогда они с Хадо выбрались на крышу какого-то заброшенного здания. Только после двух сигарет они смогли заговорить, но диалог был очень скомканным и странным – как будто их заставили общаться. И то, сначала они как ни в чем не бывало обсудили кохаев и стажировки – также, как и всегда начинали день, когда Тамаки был жив.    –Знаешь, Мирио… –Тихо начала девушка. По ней было видно – она боялась продолжать дальше, сглатывала, потому что не хотела вновь доводить своего друга до того состояния, из которого они буквально недавно начали выбираться несколько дней назад. Потом, спустя пару затяжек, она все же продолжила начатое. –Он бы не хотел, чтоб мы себя так убивали.    –Не хотел бы… –Согласился Мирио, выдохнув едкий дым куда-то в воздух. –Но я не могу без него, понимаешь?    –Понимаю… Но я уверена, что он все еще с нами, только не физически, а уже духовно… И Большая Тройка все еще остается Большой Тройкой, кто бы что ни говорил.    –Ты в курсе про тот случай? –Удивляется Мирио.    –Конечно, и кохаи в курсе. –Неджире слегка улыбнулась. –Слухи вещь мощная – быстро расходятся. И почти все встали на твою сторону. –Она снова затягивается, набирая дым в легкие. –Позвал бы меня, я б ему еще добавила. –Слова вместе с дымом растворяются в небе.    Тогата не смог сдержаться – накинулся на девушку с объятиями, а та и не была против. Друзья дали волю эмоциям – пару капель все же упало с их глаз и растворилось в ткани футболок. Простояв еще немного, обоим стало легче. Казалось, что маленькие частицы тепла, сохранившиеся в них, зажглись вновь и теперь согревали обоих.    –Давай двигаться дальше, Мирио. –Хадо сделала шаг назад и вытерла слезы с щек рукавом. –Это единственный наш выход.    –Да. Ради него…    На небе в это время появился ярко-красный закат. Именно такой, на который когда-то любил смотреть Тамаки.