***
Начало сезона затягивало гонщиков «Макларена» в вязкую эмоциональную дыру. Если Оскар просто оглядывался на результаты «Альпин», думая, не продешевили ли они с Марком, то Ландо после неудачных гонок напоминал развалину – развалину, которая вот-вот разрыдается, и от таких сравнений Оскару становилось тошно. Он никогда не думал, что будет пить со своим первым напарником по «Формуле-1», да ещё и в собственном номере. Это всегда казалось пошлым, как и в принципе любые отношения с напарником, кроме профессиональных и необходимых для медийных активностей. Тем не менее, именно он позвал Ландо к себе после кошмара в Майами – и Ландо являл собой крайне невдохновенное зрелище, а он хотел простого человеческого присутствия, потому что Марка на этом этапе не было. Они хлебали виски из предназначенных для чая или кофе гостиничных чашек. Марк надавал бы им за это по ушам, но они ему ничего не расскажут, и он не узнает о возмутительном нарушении культуры пития. Это мало волновало Оскара, это точно не волновало Ландо, который получил возможность выговориться и первым делом ответил на незаданный Оскаром вопрос. — Я никому это не высказываю. У Карлоса хватает своих проблем, а ты… мы с тобой сейчас в одной заднице. Ландо говорил много и беспорядочно – о многолетнем контракте, который он подмахнул, не особо вникая, и из которого не было досрочного выхода на адекватных условиях, о летящих годах, вспомнил ту самую дождевую гонку. Ландо не был похож на свой образ для общественности – улыбчивый, солнечный и немного бестолковый. Это была исповедь очень уставшего человека, которому вот-вот надоест верить. — Плесни ещё? – попросил он, и Оскар, в основном молчавший, от души добавил. – Не знал, что ты возишь с собой виски… — Не моё, – Оскар пожал плечами. – Марк как-то оставил, покупал как сувенир, а я просто положил к себе. Ландо чуть вскинул голову. Сначала он разглядывал стену, потом пристально посмотрел на собеседника. — Мы уже несколько месяцев работаем вместе, а я так и не понял, какие у вас отношения. Он легко менял темы, а Оскар снова неловко повёл одним плечом, потому что Ландо невольно ухватил самую суть. — Марк – мой менеджер, – произнёс он официальным тоном, сделал слишком большой глоток и закашлялся. — Это я понял, как ни странно, – Ландо усмехнулся. – Я, конечно, местами кретин, но чтобы настолько… Вы вместе? – алкоголь чуть притупил границы. Он не стал бы спрашивать в других условиях, а Оскар не стал бы отвечать. — Я не знаю, – просто произнёс он. – За закрытыми дверями, когда мы вдвоём, он делает для меня всё, и да, конечно, мы вместе во всех этих смыслах… – он легко краснел и так же легко пьянел, отчего мысли путались. – Но в другое время – в паддоке, например – он делает вид, что меня не знает, и говорит, что это ради моего же блага!.. — Вы же это обсуждали? Ты говорил ему, что это тебе не нравится? – Ландо почувствовал себя заправским психологом – не хватало только тетради для пометок. — Я пытался намекать. Он возвращает к давнему разговору – прошлогоднему или даже позапрошлогоднему. Что никто не должен узнать, что это навредит прежде всего мне и моей карьере, что меня должны видеть самостоятельным, а не его протеже или как там это сейчас называют… И так далее и тому подобное. Марк обожал его, и Оскар знал это. Марк позволял ему всё, Марк о нём заботился и был готов заслонить от всех напастей этого мира. Марк ничего не говорил, когда каждую ночь он умудрялся взгромоздиться сверху и обвить его обеими руками и обеими ногами. И всегда будил мягко-мягко, взъерошивая волосы и говоря, что он похож на коалу. Или панду. Неважно. Марк не отходил от него, когда он отравился в Баку – ну, то есть, в отеле не отходил. Сидел рядом на полу, когда его выворачивало в ванной комнате, и не уходил, несмотря на все слабые увещевания. Сначала протягивал салфетки, потом сам промокал губы и подбородок, когда у Оскара уже не было сил. Но ни одним словом не обмолвился о своём участии – лишь поблагодарил в соцсетях командного доктора. — Я же не прошу, чтобы он меня целовал посреди паддока, или чтобы нагнул над машиной после финиша у всех на глазах! – Оскар нервно хохотнул, продолжая рассказывать. – Просто… просто чтобы мы приехали вдвоём утром, чтобы… чтобы он был рядом не только на словах и не только когда никто не видит. Ландо нахмурился, потому что Оскар никогда не был настолько эмоциональным. Значит, это сильно его задевало. — Вот… вот пердун старый! – выдал Ландо. — Эй! – Оскар тут же возмутился. – Он не пердун! — То есть, против старого ты ничего не имеешь? – Ландо насмешливо поднял брови. — Ну… Ему сорок шесть… — Когда я пришёл в «Макларен», мне было девятнадцать, а Карлосу – двадцать четыре, – поделился Ландо. – Он казался мне таким древним!.. Но нет, правда. Возьми и назови его старым пердуном! А вдруг поможет?! — Нет, ты что. Я так не смогу. — А ты выпей! — Я столько не выпью! — Ты немного, для храбрости. Ландо наконец развеселился и стал напоминать себя привычного.***
— Третье место! – заливался по радио инженер, а Оскар не мог поверить. К Сильверстоуну обновления сработали настолько, что Ландо стал в квалификации вторым, а он – третьим. Оскар представлял, как этот результат обрадует Марка. Ну, сейчас-то он обязан встретить его сразу в зоне финиша? Пожать руку, похлопать во спине, сказать важную глупость вроде «ты такой молодец!» Но Марка не было: выбираться из машины, позировать фотографам, идти на такую непривычную пресс-конференцию – всё без него. Только сухое сообщение с дежурным временем. А ещё Оскар увидел на экранах, как он радостно обнимался с Заком. Он думал не прийти, но пришёл. Дверь закрылась, и знакомые губы тут же коснулись его губ – сухих и обветренных. Марк подливал ему вино, твердя, что немного можно, держал за руку и расписывал, как был хорош решающий круг, но Оскар выдернул ладонь. — Ты даже не подошёл меня поздравить! — Я поздравляю тебя сейчас. Ты же знаешь, – Марк наклонился ближе. – Не нужно, чтобы твой талант ассоциировался со мной. Оскар отъехал от него, приподняв стул за сиденье обеими руками. — Да ты просто старый пердун! Через неделю в Будапеште Ландо наблюдал за своим напарником и его… менеджером? Да кого вы пытаетесь обмануть. Ментором? Откуда он вообще взял это слово. Возлюбленным? Нет, он точно не был поклонником дамских романов. Парнем? Ну да, почти пятидесятилетним… В общем, кем бы он ни был, Марк Уэббер старательно участвовал в жизни своего… Ландо махнул рукой и не стал подбирать слово. Но Марк был рядом с Оскаром в день квалификации, пусть не постоянно и не в непосредственном контакте, но хотя бы на шаг позади, когда они возвращались к оранжевому моторхоуму. Ландо успел заметить кое-что даже перед гонкой, потому что они опять стартовали рядом. Оскар и Марк стояли возле машины, Марк склонился к его уху, что-то быстро говоря. Оскар внимательно слушал и выглядел спокойным. — Эй, – когда после финиша они праздновали второе и пятое места, Ландо негромко окликнул Оскара и шепнул: – Вы всё-таки поговорили? Оскар расплылся в такой несвойственной широкой и шаловливой улыбке. — Я назвал его старым пердуном!