***
— Ты видел эту девчонку, папа? — противным писклявым голосом крикнула девушка, как только услышала от отца «я дома». — Да, видел, — устало, с ноткой раздражения произнёс мужчина, заходя в гостиную и ослабляя галстук на шее, — Хидэко, сделай мне чай. — Какая она? Красотка? Знакома с этикетом высшего общества? — с презрением навалила вопросами отца, уходя на кухню. — Папа, на ее месте должна была быть Я! — всё никак не унимается Хидэко. Сделав отцу чай, девушка возвращается в гостиную и чуть не проливает горячий напиток от раздражения. Масаши Китамура — один из самых первых приближенных господина Накамура, следующий в иерархии после него, змея, пригревшаяся на груди. Во все времена Китамура какие только преступления не совершал, но всегда ему удавалось остаться безнаказанным, потому что уж очень хорошо он перекидывал свою вину на других. — Не заводись, Хидэко. — строго сказал отец, отпивая сладкий чай. — Я придумаю что-нибудь.***
Осеннее солнце пробивается в комнату сквозь приоткрытую шторку, тихо ползёт по столу, радугой окрашивает так и нетронутый кувшин с водой и заползает на кровать. Аими морщит нос, протирает лицо, пытаясь убрать назойливые яркие лучи. Немного повалявшись под тёплым пледом, девушка всё таки решила встать. Не обнаружив мужа в комнате, Аими выдохнула с облегчением. Не хотелось, чтобы Даичи увидел её не умытой и заспанной. Стоя под прохладной струёй воды, в голову приходили воспоминания вчерашнего дня. Она теперь замужем. Миссис Накамура. Звучит непривычно, но вполне красиво. Так, стоп. С чего бы это его фамилия должна подходить ей. Девушка вглядывалась в отражение себя в большом круглом зеркале и стала ещё усерднее намыливать пенку на лице, чтобы избавиться от ненужных мыслей. С первого этажа были слышны звяканье посуды и шипение масла. По дому летал тёплый аромат свежеприготовленных оладушек и кофе. Аими удивилась, когда на кухне за плитой увидела Даичи, а не личного повара. Мужчина заправил рукава чёрного лонгслива, оголяя крепкие предплечья с чернильным рукавом на правой руке, на талии повязан тёмно-синий фартук с милым пингвинёнком, противоречащим его образу. Он умело переворачивал пышные оладьи, а пока они румянились, расставлял на столе приборы и кружки с дымящимся кофе. Девушка стояла в дверях и тихо наблюдала за тем, как будущий глава клана, суровый и жестокий с предателями человек, готовит завтрак в фартуке с пингвином. Аими это показалось очень личным. Видеть Даичи в таком домашнем виде может только эта девушка и никто другой. Наконец Даичи замечает на себе заинтересованный девичий взгляд. На губах появляется лёгкая улыбка и тут же исчезает, возвращая на лицо серьёзность и холод. Аими теряется, застывает на месте, словно провинившийся школьник. Но мужчина уже давно отвернулся и выпекал последние оладьи, поливая их сверху янтарным мёдом. — Доброе утро, не стой в дверях. — суховато донеслось до ушей девушки, выводя из оцепенения. — Доброе. — так же сухо ответив, она зашла на кухню и уселась напротив Даичи. Завтракали молча. Оказалось, что этот мужчина готовит очень даже неплохо. Оставшись без матери в раннем возрасте, Аими быстро научилась готовить и полюбила это дело. Она знала много рецептов, только вот обычно продуктов не хватало, чтобы воплотить их в жизнь. Оладья, что приготовил её муж, как бы непривычно и чуждо это не звучало, были пышные и очень вкусные. В животе было настолько пусто, что три оладушка быстро исчезли, запиваясь горячим кофе. После еды, девушка сразу пошла убирать со стола и мыть посуду, это была её привычка с детства. Мама учила, что нельзя оставлять посуду после себя, а нужно сразу мыть. — Оставь, сейчас придёт посудомойка и все уберёт. — допивая свой кофе, спокойно произнёс Даичи, увидев засуетившуюся девушку. — Ну уж нет, я не люблю после себя посуду оставлять. Ты приготовил, я мою. — отрезала Аими, не оставляя выбора. Пока она мыла посуду, мужчина куда-то ушёл, оставляя её в тишине. «И что это было?» — пронеслось в голове девушки. Она всё никак не могла понять почему Даичи сначала улыбается, потом холодеет, словно ему это запретили. Так задумавшись о поведении своего мужа, Аими даже не заметила как схватила с плиты горячую сковороду. Влажные пальцы больно защипало, приводя в чувства. Девушка вскрикнула, быстрее подставляя руку под холодные струи воды. Сковорода была настолько горячей, что на одном пальце появились небольшие волдыри. На крик Аими мгновенно прибежал Даичи, обеспокоенно смотря на жену. Он по-собственнически схватил девушку за запястье и стал разглядывать место ожога. Заметив, что плита осталась включенной, мужчина мысленно выругался на себя и в тот же момент выключил её. — Подержи ещё немного под водой, я сейчас аптечку принесу, — отпуская руку девушки и доставая аптечку из шкафчика рядом. Пока Даичи аккуратно обрабатывал руку девушки, успел тысячу раз извиниться за то, что забыл выключить плиту. Аими сильно смутилась и умилилась с такого домашнего Даичи. Видя, как сильно он испугался за неё всего лишь из-за маленького ожога, девушка убедилась в его словах о том, что он будет охранять и заботиться о ней. Этому человеку можно доверять, он не оставит, не даст в обиду. Аими медленно, но верно, понимала, что ошибка отца возможно обернётся для неё удачей. — Что-ж, пойдем осматривать дом? Я же тебе ещё не показал что где. — первым заговорил Даичи, завязав маленький бантик на забинтованной руке девушки и, увидев немой кивок, двинулся к выходу из кухни. Прямо напротив кухни располагалась большая гостиная в таких же тёмных тонах. Большой мягкий диван по центру, с торшером рядом притягивал к себе, словно звал посидеть и посмотреть какой-нибудь интересный фильм по телевизору напротив. Посередине стоял небольшой стеклянный столик. Идеально для чашечки кофе и книг. Больше ничего лишнего в гостиной не было. Дальше прошлись по комнатам для гостей и ещё одной ванной комнаты. Долго не задерживаясь, Даичи показал свой кабинет с большим массивным столом из тёмного дуба и небольшим диванчиком с краю. Очередь дошла до последней двери. Мужчина вытащил из кармана маленький серебряный ключик. Прокрутив два раза ключ, за дверью взору открылся небольшой зал с большими зеркалами и станком, прикреплённым к одной стороне стены. — Твой отец сказал, что ты танцами занимаешься. Эта комната пустовала, вот я и решил её обустроить, чтобы ты здесь занималась. — немного замешкавшись, Даичи пропустил внутрь Аими, а после и сам зашёл. Девушка ничего не смогла сказать, только открывала и закрывала рот, словно рыба. Она крутилась на месте, осматривая зал. Заметила, что на пол застелен специальный танцевальный линолеум. Стены не графитовые как во всём доме, а выкрашены в лавандовый, что сосредоточивает и придает энергию. Зал был хорошо освещён, и с одной стороны, прямо напротив двери, почти вся стена состояла из панорамных окон, которые пропускали в комнату естественный дневной свет. — Я… Спасибо большое, Даичи. — только и смогла сказать девушка, заглядывая в бездонные глаза напротив.***
После обеда Даичи всё-таки пришлось уехать по срочным, как он объяснил Аими, делам. Чёрное Ауди с рыком останавливается у здания казино. У дверей хозяина встречает охрана, покорно склонив головы и пропуская Даичи внутрь. Казино в это время пустует, лишь редко встречаются работники, которые подготавливают залы к бурному вечеру, ожидая толстые кошельки. Кошельки, которые приходят сюда и играют с огнём. Неизвестно уйдешь ты с кучей денег и распутных девиц или останешься здесь гнить, потеряв всё. Деньги, родных, уважение, репутацию и конечно же себя. Даичи быстрым шагом проходит вглубь зала. Без стука и предупреждения толкая тяжелую дверь, застаёт администратора этого заведения врасплох. Мужчина, лет сорока, разложил прямо на столе молоденькую девушку, которая при виде Даичи расплывается в безумной улыбке, ни на секунду не пытаясь постесняться или хотя бы прикрыться. Наоборот, ложиться поудобнее, чтобы показать все свои красивые черты. Да, девушка красивая, молочная кожа поблескивает от испарины, упругие бедра раскраснелись от шлепков, волосы собраны в небрежный пучок. Даичи проходится оценивающим взглядом по девушке и ничего не выражая в холодном взгляде садится на диванчик. — Ты для своих шлюх не нашёл комнаты? Как можно таким в кабинете заниматься, Джо? — брезгливо говорит, перекидывая ногу на ногу. — Так в этом и вся изюминка, босс. — старается пошутить Джо, помогая, уже растерявшей всю уверенность девушке, слезть со стола и тихо прошмыгнуть из кабинета. — Что там у вас опять случилось? — устало вздыхает Даичи, откидываясь на спинку дивана. — Босс, этот Икэдзава снова накосячил. На этот раз он влип по самое не могу. — с раздражением в голосе от ненавистного имени, произносит Джо. — Он не смог доставить героин в нужную точку, хотел удрать, но наши его поймали. А чуть меньше половины порошка исчезло. — Вот сука, — выругался мужчина, выпрямляясь. — где он сейчас? Я сам с ним разберусь. Слишком долго мы ему всё прощали. Кстати, как его семья? — останавливаясь у выхода, с ледяной ухмылкой на губах спрашивает мужчина. — Жена у него умерла год назад, есть дочь 16 лет. — Вот и отлично, продай его клану Кудо-кай. Она им придётся по вкусу. — Он в гараже, босс, — успевает крикнуть вслед. Не желая оставаться в этом ненавистном кабинете ещё дольше, Даичи выходит и идет к двери, выйдя из которого можно попасть на задний двор казино. Здесь расположен небольшой гараж, но он не предназначен для автомобилей или хранения чего-либо. Тут проводятся, как любит их называть Даичи «исправительные работы» с провинившимися членами клана. Железная дверь с противным скрипом открывается, пропуская на мгновение в холодное помещение лучик света. В гараже сыро и душно, здесь воняет смертью. Для жизни места нет. На потолке висит одинокая лампа, о которую бьются мошки. Они летят на свет, считая, что там их ждёт тепло, но долетая — испепеляются от жгучего стекла. Под лампой стоит такой же одинокий стул на котором привязан Икэдзава Нодзому. Его руки пристёгнуты к ручкам стула. На одной из кистей отсутствуют все фаланги пальцев — много косячил. На лице уже расцветают багровые синяки, губа разбита. — Икэдзава, как я рад встрече с тобой, — притворно ухмыляется Даичи, подходя ближе, — Смотрю, у тебя уже пальцев не осталось, бедняжка. Но я не буду вторую руку кромсать, так неинтересно. — вскинув бровь, скалится он, а на глазах вспыхивает синее пламя. — Ты жёстко проебался, друг мой, — слишком спокойным голосом, от которого мурашки по всему телу пробегают, произносит мужчина и достаёт из-за спины свой любимый штык нож. Острый клинок вонзается в бедро, разрывая мышцы. Тёмная кровь впитывается в карго мужчины. По гаражу разносится болезненный стон. Даичи вытаскивает нож и с новой силой протыкает плечо. На лице появляется животный оскал, мужчина начинает истерично смеяться, явно получая удовольствие от вопля, который смешался с его смехом. — Кстати, забыл напомнить, — медленно водя клинок вверх-вниз, снова спокойным голосом заговаривает Накамура, — твоя дочь уже отправилась отрабатывать то бабло, которое ты нам должен. — Нет, Сакура! — разносится крик отчаявшегося родителя. — Ты, ублюдок… — пытается что-то выговорить, но получает тяжелым ботинком в скулу, от чего валится на холодный пол. Хотя, он кажется не таким холодным. Пламя ненависти и своей беспомощности внутри не даёт ощутить холод бетона. — Нет, Икэдзава. Ублюдок здесь только ты. — процеживает сквозь стиснутые зубы Даичи. Сзади появляется мужчина, который всё это время бесшумно стоял рядом. В его руке поблескивает острая палаша. Он отдает оружие своему боссу, ожидая завершения представления. Накамура удобнее ухватывается за рукоять и со всей силой протыкает грудь мужчины, что лежал ещё в сознании. По лицу брызгает алая ещё тёплая кровь. Кровь предателя. На бетонном полу растекается тёмная лужа, в которой лежит этот самый предатель, считая свои последние минуты. Смерть не придёт так быстро, она будет наступать медленно, смакуя каждый орган, каждую частичку тела. В конце концов она опробует тело полностью и согласившись с Даичи выплюнет её в ад, потому что гнилая оказалась. — Выкиньте его в овраг, — напоследок бросая через плечо, мужчина выходит из гаража. На мгновение комната смерти освещается дневным светом.