Суефа

Я часто приходил к Якову в гости. У него было вполне уютно. Как я знаю, его мама ему не родная, но она взяла опеку над ним и его сестрой. Я зашёл в квартиру своего парня. На меня тут же накинулись два десятилетних ребёнка. Это были его сестра и родной сын их приемной мамы. Они всегда меня так встречали. Я потрепал их по головам и сказал, что поиграю с ними чуть позже. Слегка обиженные они ушли вместе. Я услышал недовольный вздох со стороны своего Якова. Я усмехнулся и он потянул меня к себе в комнату. Прокричав что-то матери, он закрыл дверь на замок. Он всегда так делает. У него паранойя и он боится, что кто-то будет его подслушивать. Насколько я знаю из его комнаты ничего не слышно, но звуки снаружи внутри помещения очень даже. Например, если кто-то проходит мимо его комнаты. Меня затянули в поцелуй. Я не ожидал таких действий от парня, но ответил на него. Когда он отстранился, то обнял меня за талию. — Слушай, Немо, а давай в «суефа»? Это детская игра по типу «камень, ножницы, бумага» — Давай, а на что? Я посмотрел на его лицо, на котором играло лукавство и уверенность в своих действиях. Он сжал мою ягодицу, а я охнул от неожиданности. — На задницу. Я удивился от его слов. Обычно мы просто чередуем, но сейчас он решил взять другой метод выбора актива. — Если ты так хотел чтоб я трахнул тебя, то мог просто попросить. Он скорчил недовольное лицо, а я улыбнулся. Хихикнув, я отошел и протянул руку. — Играем. Он все ещё с недовольным лицом протянул мне руку и мы начали играть. По правилам, как я помню, в игре три раунда, и у кого по окончанию этапов больше очков, тот и выиграл. Мы начали поднимать руки вверх-вниз. Игра началась. Су, е, фа! Я кинул ножницы, а он кинул бумагу. Я радостно зарезал его, а Яков скорчил ещё более недовольное лицо. Су, е, фа! Я кинул камень, а он снова бумагу. Он выиграл. И вот, решающий раунд. Этап, который покажет, кого из нас всё же нагнут… Су, е, фа! Я кинул ножницы, а он камень. Я проиграл. Я сглотнул и посмотрел на довольное лицо любимого человека. Похоже, сегодня у меня сильно будет болеть задница. Яков взял меня за талию и токлнул на свою кровать, нависая надо мной. Сердце бешено забилось и я смотрел прямо в его чёрные глаза. В них отражались уверенность и гордость. Меня заключили в горячий поцелуй и начали расстёгивать рубашку. Я слегка постанывал в поцелуе от его действий, пока он оглаживал мой торс. С моего рта он перешёл на шею, оставляя на ней багряные засосы. Я застонал чуть громче чем раньше и он понял, что может продолжить. Начав расстёгивать мои брюки он дал понять жестом чтобы я тоже принялся раздевать его. Я усёк намек и начал снимать его чёрную футболку, попутно расстегивая штаны. Когда мы были оба полностью голыми Яков достал смазку из тумбочки. Я не знаю откуда в этом чудо-шкафчике вещи такого рода, но они всегда там есть. Яков нанёс смазку из тюбика себе на пальцы и размазал её. Подставив палец к колечку мышц я напрягся, из-за того, что смазка была холодной появился некий дискомфорт. Я постарался расслабиться и первый палец вошёл в меня. Я застонал, а он лишь ухмыльнулся. Вскоре, к первому пальцу добавился ещё один. Я старался как можно быстрее привыкнуть к ним. Когда привыкание наконец пришло, я стал сам насаживаться на фаланги. Когда он вытащил пальцы я издал недовольный стон. На это я увидел лишь ухмылку. Он вновь нанёс смазку на ладонь, но на этот раз размазал её по всей длине своего члена. Спустя пять минут он был внутри уже наполовину. Я стонал, а он продолжал входить. Дискомфорт уже давно прошёл и пришло сладкое наслаждение самим процессом. — Й-Яков, е-ещё... Он мало давал мне. Я хотел большего, а он мучал меня подобным образом. Ему не надо повторять дважды. Яков начал более грубо входить и выходить из меня. Я издавал грязные стоны в перешку в просьбами о продолжении. Он давал мне всё, чего я хотел—за это я его и полюбил. Когда мы оба кончили я почувствовал дикую усталость. Мы тяжело дышали, смотря друг на друга. В эту же минуту в комнату к Якову заходит его мама и мы оба оборачиваемся на звук…