Лишь бы

Хиро не мог встать с кровати. Казалось, он был к ней приклеен намертво, словно Кел вновь решил подшутить над старшим братом и налепил на его матрас двусторонний скотч. Только вот Кел больше не шутит, а Хиро перестал уметь жить. Новость о гибели Мари подкосила всех по своему. Санни заперся в своем доме, Бэзил отстранился ото всех, Обри нашла вымещение своей боли в издевками над их цветочным другом, Кел ушел в спорт, а Хиро замкнулся в себе. Светлая, добрая Мари. С шутками, мягкими щеками и самыми теплыми объятьями. От нее всегда пахло печеньями, что та так любила печь, и чем-то сладким. До боли родным. Этот запах впился в кожу Хиро и никакая мочалка не сможем его смыть. Он с ним навеки. Как и воспоминания о любимой. Хиро не сразу понял, что испытывает к старшей сестре Санни нечто большее, чем просто дружба. Поначалу он старался отвлекаться, не рассматривать всякий раз ее чудесные глаза, длинные ресницы, густые волосы, что, несмотря на их фактор, легко проходили сквозь пальцы, стоило шатену провести по ним рукой. Не засматриваться на нее, когда та заливисто смеется и в целом, делает хоть что-то. Но со временем становилось все сложнее. А ее робкие знаки внимания в его сторону выбивали брата Кела из колеи. Вот она берет его за руку, вот Мари обнимает его за локоть. Поправляет челку, дышит томно ему в шею. Облокачивается при любой удобной возможности. И Хиро понял, что пропал. Бесповоротно, он не сможет без этой девушки. И судьба ему решила это показать на практике. Стоило Хиро закрыть глаза, как он видел ее силуэт. Белую кожу, темные пряди. Появлялось острое желание выколоть себе к черту очи, лишь бы перестать наблюдать эту картину. У него было в этом мире всего лишь три наркотика: учеба, готовка и Мари. От последнего его отделила судьба, но вот как остановить свою ломку, ему никто не объяснил. Его лицо опустилось в дрожащие ладони, а короткие ногти впились в виски. Вокруг него крутились переливы рояля, отчего Хиро хотелось взреветь и закричать, лишь бы это прекратилось. Лишь бы она вернулась. Лишь бы обняла со спины, как всегда делала, смущенная. Лишь бы была просто рядом. Одно ее присутствие заставляло парня чувствовать тотальное спокойствие. Сейчас же Хиро был разъярен и рассеян, не мог ни на чем сконцентрироваться и терялся в собственных мыслях. Все-таки шатен убрал ладони от лица, разозлившись на себя. Он нужен своему брату, друзьям, да тому же Санни. Мари все таки была его сестрой. Была… Тот резко встал, перестав чувствовать тяжесть тела, и в одном нижнем белье направился прочь из комнаты. Все в ней напоминало о ней. Каждый день, проведенный здесь с Мари, мелькал перед глазами, стоило парню увидеть эту обстановку. Кажется, нужно сделать ремонт. Холодная вода из под крана остудила его. Тот выпрямился, руками оперевшись на раковину, и рассматривал капельки воды, оставшиеся на стенках. Отвлекаясь на что-то, дабы перестать слышать ее смех, блуждающий за ним по пятам. Вся компания переживала траур по подруге. Но лишь Хиро переживал траур по любимому человеку. Мари заменила ему всех. Мать, подругу, любимую. Она стала с ним одним целым, но тут ее оторвали от Хиро, и ему нужно было как-то жить дальше с обливающимся кровью сердцем. Тот запрокинул голову назад, чтобы воздух остудил глаза, и те прекратили страдальчески слезиться. В доме было тихо и темно, нигде не горел свет, лишь с улицы. Совсем скоро он уезжает в другой город на учебу, и надеется, что новая обстановка поможет ему отвлечься от этих мыслей, круговоротом крутящихся вокруг него. Но, отчего-то подумалось Хиро, эти мысли никогда не уйдут. Они останутся с ним навсегда, тенью блуждая позади и каждый раз напоминая о себе. Самое обидное было то, что он уже никому не сможет сказать искренне «я люблю тебя», потому что эти слова были предназначены лишь для нее. Для его любимой и теперь холодной Мари.