Спасибо...

Темнокожий мужчина непрерывно трудится над палящим на небе солнцем, кажись уже довольно проработавшись, он мог давно забыть об ноющих мышц и набраться сил на нагретой земле, но он будто бы привык из кожи вон лезть, как несчастный до боли раб, которому не снился даже сон

С утра до ночи он сидит на поляне, и послушно собирает отдаленно что-то напоминающее пищу, не просто так. Господин Лололошка приказал ему искать еду: "Мы должны позаботиться о том, чтобы не сдохнуть от голода" Мужчина не догадывается, в каком они положении сейчас, и в каком срочном темпе нужно готовиться к манящему голоду.

Мысли о голоде даже не пугали Абди, наоборот, для него это как старый, теплый, вечный друг, который всегда был рядом, кажись с самого рождения был за углом, а сейчас стоит прижавшись к изможденному телу и усмехается над ребром, который выпирает из грудной клетки. Измученный не по своей воле илот, поди от бесконечного бурчания желудка вскоре тихо-мирно умрет, не увидевший нагретый супчик в его руках, но есть одна незадача: он привык. Привык. Каждый божий день с восхода светилы он ощущал свои кости, которые дружно вырезались из кожи; и позвоночник, тихо щекотавший его спину. Хозяин терзал его за страшные грехи пустой миской, и это была обыденностью, как господин с улыбкой на лице говорил без задоринки: это воспитание. Вытерпеть голодовку была невыполнимой задачей, и он мечтательно представлял, как обгладывает свои пальцы и грызет свою кисть, как одичавший пёс. Иногда не выдержав своего внутреннего манящего зверя, который умолял о том, чтобы его выпустили наружу, как тигра с клетки, он вцеплялся в свои ручонки, однако ощущение клыков в коже и вкуса метала на кончике языка быстро приводили ясность в глазах, и в страхе за свою жизнь быстро отдергивался от себя, как от врага ближнего. Возможно, его прошлое было ужасающим, сказал бы с ясностью обычный простолюдин, но для Абди это была нормальная жизнь ведь лучшее не видовал... Но встретился на удачу с Бурисом, тот в свою очередь пожалел раба Божьего и спас от терзаний выше стоящих нелюдей. Лететь на корабле по бесконечному, как казалось, песку, что любо так ненавидел Абди, ведь они попадали в уши и ноздри, но таки он рад был ощутить даже такие провокационные эмоции, ведь он больше не сидит на цепи, он свободный? Он счастлив. В его глазах читается радость. Взрослый мужчина, с детским выражением лица оглядывает траву, которая шелушится из-за ветра. Нежно проводя по ней рукой, будто боясь припугнуть, он ощущает ту легкость, которую совсем стер из памяти, как избыточный сон. И даже вольно испугавшись забытых чувств, он трепетно принимает теплоту мать-природы, от которой закрыли в темной темницы...

Но каковой она прекрасной не была, после стрекотание сверчков, когда на небе лишь звезды мерцают в безграничной темноте, наступает тихий холодок, а на утро на зеленых росточков приступает раса, отчего становится мокро и морозно.

– П-простите за беспокойство... –

Мужчина, чуть ниже ростом поворачивается на стоящего перед ним темнокожего, который посмел сей час потревожить от важных дел. Парень выглядел испуганным, кажется, Абди подошёл слишком незаметно, что дрогнуло великого господина.

– Бляха муха, Абди? –

Раб не хотел занимать время человека, чтоб ненароком разозлить его своим прихотливым вниманием

– Я-я хотел с-спросить у вас, могу ли я с-спать в сарае? –

Чёрноглазый не понимал, к чему такие вопросы, он выглядел весьма озадачено. Какая ему разница, где тот будет спать, это его жизнь, но кажется, поразмыслив немного зачатками разума, он понимал, что его приятель пережил много плохого. Понимал, что без разрешение и такую дурость не сможет совершить... Абди увидел смятение господина, и чтобы тот в свою очередь не выгнал его прочь лишь недосказанности, решил более обширней разъяснить данную просьбу

– Дело в том, что по утрам с-собирается роса...Я не привык к такому. Моя одежда промокает, из-за этого я сильно мерзну –

Лололошка проникся, он с искренностью хотел предложить что-то большее, чем просто дряхлый, изможденный сарай, от которого вот-вот останется лишь пыль на небе. Хотя, разглядывая свой недостроенный дом, кажется, он ничем не лучше того самого хлева

– Я понимаю, что боль в теле - это мелочь, но всё-таки... Если я мог бы устроиться в каком-нибудь углу и... –

Он резко замер, и кажись почувствовал себя добычей в клетке рядом с хищником, в страхе стал извиняться и дрожать. Он понимал, что своим излишним вниманием изматывает господина, и тот наверняка его пошлёт дальше работать, а не языком щебетать, или вольно ударит его за такие пошлые мыслишки.

– Я досаждаю вас своей болтовней, я уйду! Простите! –

Нет, он понимал, что давно не в цепях и за каждый вздох его тело не будет получать физических увечий, но кажется, он не может отвыкнуть от этого предчувствия в глубине живота, когда от страха выкручивается кишечник...

– Абди, стой! –

Мужчина сжался, его тело машинально остановилось, а глаза зажмурились, предвещая скорый удар. Он мог бы сейчас сбежать. Бежать не оглядываясь в глубь джунглей, и не пугали его никак дикие звери, он сам себя таким чувствовал, и смог бы вполне с ними ужиться об обок, как братья.

– Я поставлю тебе кровать в своём доме –

Тяжело вздохнув, Лололошка с опечаленным взглядом боли и сожаления смотрит на своего напарника, конечно, печаль в глазах он не хочет выставлять на показ, чтобы того не выставить в неловкое положение, но как же больно осознавать, что люди живя в таких условиях, привыкают к такому быту и после мучений не могут существовать по другим правилам.

– Будем жить вместе... –

– Вы сейчас шутите надо мной? –