Призрак

— Возьми блокнот, я возьму датчик. — Я ещё этот листок захвачу. ... Они заходят в дом, ощупывают каждый его уголок. Таскаются прямо в обуви, курток не снимают, кричат. Такие мерзкие, самоуверенные, такие правильные, живые. Ставят для него ловушки в его же среде, произносят имя снова и снова. Как давно никто не звал его. Как давно он не чувствовал запах духов, стирального порошка, кофе – этим всем сейчас пахли они. Так хотелось ему подобраться ближе, посмотреть в их живые глаза. В их зрачках может отражаться тусклый свет лампы, горящая алым пламенем луна, блёклый огонёк портативного датчика – той самой ловушки. В его глазах запечатлён необъятный ужас, вселенские муки, мольбы о помощи. Он ничего не может сказать, он нем. И остаётся только с тоской и грустью наблюдать. Они не хотят заглядывать в этот сон печальных глаз. Они слышат, как скрипят половицы, как срабатывает радар, и как тихо за окном поют сверчки. У него же в голове поселился ужаснейший гул, белый шум и высокочастотное пищание кого-то с рогами, летающего вокруг. Как усиливались его чувства в обличии призрака. Как хотелось ему разорвать их всех на куски. Каждый раз он думал, что это - предел, но каждый день убеждался в обратном. Теперь он не даст им уйти. ... Ты ведь тоже думал о жизни после смерти? Что происходит с душой в первые секунды? А в последующие? Насколько относительно время. Где-то пройдёт всего минута, пока мы проживём очередной год. Кто-то мёртв здесь, но значит ли, что он мёртв там? Когда наше сердце перестаёт биться – это конец или новый уровень, переход куда-то? Существуют ли вообще причины для беспокойства? Мы все становимся наблюдателями? Мы все привязаны к людям и вещам, не уходим? Ему казалось, что ада и рая нет. Всю жизнь он томил себя ожиданием смерти, всю жизнь плевался показушным атеизмом, верил только в науку. Что теперь? Рая и правда нет. А ад пуст, все бесы здесь. Грызут его каждый день, пищат от удовольствия, отдирают по кусочку, а он не может даже закричать. И где Вселенная на ладони? Где облака как вата? Всю жизнь для него существовал только этот дом – всю смерть для него будет существовать только этот дом. Как увидеть время? Ведь так хочется заглянуть в механизм. Просто посмотреть, как крутятся шестерёнки, проверить, смазаны ли цепи. И мы опять приравниваем масштабы Вселенной к масштабам Земли, снова представляем её устройство через устройство Солнечной системы. Это глупо. А ему тошно. Всегда он мечтал стать космонавтом. Не для великих открытий, далёких планет и путешествий по неизведанным уголкам Млечного пути. Для полёта. Висеть над орбитой планеты и знать, что где-то там стоит твой личный дом, там твоя семья и собака, всё, что тебе дорого. Но здесь это не имеет значения. Здесь ты один. Это и есть истина. Вселенная одинока, одиноки Галактики. ... А теперь он застрял. Не стал космонавтом, не стал космосом. Пал жертвой собственной глупости. Самонадеянный болван. Но за его ошибки ответят они. Потому что они могут видеть луну, перед ними расстилаются планеты, все звёзды у их ног. Они могут смотреть, запоминать, думать. Они материальны, реальны, они живые. А он смотрит в чёрную пропасть. Сверкающая материя осталась позади, перед глазами только беспростветная тьма. Но даже она не способна понять его. Он не даст им уйти. Они будут мертвы так же, как и он. Должны быть мертвы так же, как и он. Они ответят за все его ошибки, будут страдать вместе с ним, вопить вместе с ним. Они наконец поймут, что такое Время. ... — Демон? — Давайте попробуем. Ответ неверный. — Твою мать.