So take a look around It's so magnificent this love of ours It's something brilliant so close your eyes again And hope the fireworks never end
Hurts - Magnificent https://www.youtube.com/watch?v=ZSgFe2IuKqU
Тео, прикрыв глаза, чувствует, как по телу проходят волны свежего воздуха ранним утром. Шелест листвы, словно шум прибоя, переливается вслед за потоками ветра. По лицу скользит легкая улыбка, когда легкие заполоняет аромат леса. Очередной концерт летнего тура после стольких лет перерыва. В уютной Германии, на вершине раскидистого леса, сжимая ладонями холодные перила-края старинного здания, вдали от коллег: музыкантов и организаторов. Спокойствие природы, прерываемое отдаленным напевом птиц, составляет яркий контраст с таким любимым, но оглушающим звуком инструментов и ревом людей на концертах. В ушах только недавно звенело, но теперь от того состояния не осталось и следа. Только переливы природных звуков. Тео еще раз глубоко вдыхает и медленно выдыхает. Любимая дыхательная техника, которая стала привычкой со времен ощущения себя на самом дне психологического существования. Когда горло удушающе перекрывало комом-спазмом, когда глаза жгли подступающие слезы, когда короткие ногти впивались в ладони-предплечья-грудь, чтобы не разорваться от поедающего чувства, которое Тео до сих пор не может назвать. Которе раньше им правило, но теперь отошло (но не навсегда, по ощущениям, всего лишь за угол, наблюдая за возможной уязвимостью хрупкой чувствительной человеческой души). Тео теперь научился бороться. И он знает, кого попросить помочь ему избавляться от этого липкого, душащего чувства, когда его самого будут покидать силы. Тео знает, что чувство, похожее на его, пытается поработить не только его, но и его ближайшего человека. Но они выше этого, они сильнее этого, они осознаннее этого. Хоть на это и понадобилось время. Как ответ на его мысли, сзади слышится тихий звук подступающих шагов. Пару раз хрустят, надламываясь, тонкие ветки. Тео не надо открывать глаз, чтобы понять, кто замер рядом. Он знает это тепло, которое сейчас чувствует плечом; он знает этот древесный аромат парфюма с нотками мятной жевательной резинки; он знает это тихое дыхание, знает уже почти двадцать лет. И надеется, что будет знать еще столько же и даже больше. Они стоят тихо, плечом к плечу, размеренно вдыхают свежий лесной воздух. Через пару минут Тео все же открывает глаза, привыкая к свету ясного солнечного безоблачного неба. Смотрит вдаль, но затем все же поворачивает взгляд в сторону дыхания рядом. Адам также опирается ладонями на каменные перила и смотрит вдаль. Руки. Тео опускает взгляд на фарфорово-белые ладони, перечерченные редкими увесистыми кольцами, на каменной глыбе. Тео помнит, что одном интервью назвал руки Адама любимыми частями его тела. Тео сейчас сказал бы, Адам весь, целиком, его любимый. По губам Тео скользит легкая улыбка, и в это время Андерсон, тоже с привычной тонкой улыбкой, переворачивает свою ладонь, приглашая. Тео приглашение с радостью принимает и мягко касается кончиками пальцев раскрытой ладони, проводит по глубоким бороздкам линий и по огрубевшим от игры на гитаре подушечкам пальцев. Бережно, но крепко переплетает пальцы и любуется контрастом молочной, почти прозрачной кожи и своей, более смуглой. Длинные пальцы в ответ сжимают его, слегка холодя металлом колец. Тео до сих пор удивительно - сколько раз он сжимал маленькие, нежные женские ладошки, но он никогда не испытывал такого волнения и вместе с тем спокойствия, какое дарит ощущение сухой, широкой ладони в своей руке. Тео приподнимает переплетенные ладони и мягко касается светлой своими губами. Ответом ему становится легкий смешок, и Хатчкрафт, улыбнувшись шире, поднимает взгляд на повернувшего в его сторону голову Адама. Ясные глубокие голубые глаза обрамлены морщинками от светлой улыбки, гладкие от щетины щеки украшены россыпью еле заметных веснушек. Пара прядей темных волос на макушке покачиваются от порывов легкого ветра, переплетенная цепь серебра опускается под раскрытый ворот легкой рубашки с парочкой расстегнуты пуговиц. Этот вид настолько родной, что горло сводит спазмом, не таким поедающим удушающим, как тогда, в страшные темные дни, а светлым, бережным, и Тео, чуть сильнее сжав бледную ладонь в своих пальцах, на мгновение опустив глаза на чуть приоткрывшиеся губы напротив, прикасается к ним своими сухими губами. Тео до сих пор удивительно, но так спокойно, умиротворяюще - мягкие, мужские губы скользят по его губам, широкая ладонь, не попавшая в хват его пальцев, бережно движется вверх по его спине, поднимается к шее и мягко поглаживает. Сам того не замечая, Тео разворачивается сильнее и опускает свою вторую ладонь на талию напротив, ощущая тонкую ткань рубашки и жар тела под ней. Хватает всего лишь одного шага навстречу, чтобы поцелуй углубился, чтобы грудь прижалась к груди напротив, зажимая переплетенные между ними руки, пальцы сзади на шее крепче сжались, а ладонь на талии напротив прижала тонкую фигуру ближе, сильнее, надежнее. Через минуту - несколько минут- не понятно сколько, потому что сознание фокусировалось только на жаре поцелуя, крепкого тела в объятии, оба мужчины, глубоко вздохнув, отстраняются друг от друга, прислоняясь - так привычно и правильно - лбами. Тео смотрит в потемневшие штормовые глаза напротив и не верит, в очередной раз не может поверить в то, какие чувства, какие эмоции выражают эти глаза сейчас, глаза, которые он увидел почти два десятилетия назад. Когда тусклый свет выцепил из темноты за маленьким сомнительным клубом, где в пьяном недоразумении дрались его друзья, эти синие, теплые глаза застенчиво отводящего взгляд молодого человека. Когда что-то где-то сцепилось, соединилось, и укрепилось - как связь в музыке, в разных, но дополняющих друг друга взглядах на жизнь и теперь просто - в жизни. Адам менялся, рос, взлетал и ошибался, эти глаза выражали огромную массу и разнообразие эмоций и чувств, но то, что Тео видит сейчас, прошивает его насквозь своей интенсивностью и открытостью. Это сложно назвать просто любовью - они давно любили друг друга как друзья, коллеги, партнеры в деле своей жизни. Сейчас между ними, наконец, сформировалась и скрепилась такая связь, которая не пугается недостатков друг друга - они уже видели, как каждый из них ошибался, боролся, сдавался и побеждал. Просто теперь они изучают не только души друг друга, но и просто - друг друга. Просто сейчас все ощущается правильно, на самом деле правильно. И все время привело их к этому пониманию. Тео не удерживается и поднимает ладонь с талии напротив на покрасневшую щеку. Адам, улыбнувшись шире, прижимается к ней щекой ближе. Тео помнит, когда он, после завершенного пятого альбома, отмененного тура, вышел из машины в дождливую ночь, не отводя взгляда от знакомого здания. Тео сдавался - за фасадом улыбок и рассудительности он тонул. Тонул уже давно, тонул, не зная, в чем - намешалось слишком много всего. Выстраданный альбом показывал всю глубину внутренней бездны, он не мог слушать эти песни, не то, что петь их на концертах. Тео также знал, что рядом тоже тонут. Тонет его часть - он уже не скрывал от себя, такого всего из себя похитителя дамских сердец, что Адам - его часть. Светлая, темная, дополняющая, противоположная - но часть. И они тонули поодиночке, в разных концах Лондона, когда как они уже неоднократно в самом начале своего пути, живя вместе в крохотной квартирке и студии, вылавливали друг друга или просто гребли вместе на поверхность. Так что же они не делали этого сейчас? Почему, обнажившись душами в альбоме, на небольших записанных выступлениях, они не говорили? Не делились друг с другом? Не питали ту связь, которая им была так благосклонно дана почти двадцать лет назад, которую они решили игнорировать? Из-за чего? Выросли? Возмужали? Что? Они же даже сколько лет назад, во время тура второго альбома, гуляя по магазинам в окраинах Баден-Бадена, с улыбкой купили друг другу два простых серебряных кольца-ободка, сами не понимая точно, но зная, что эти кольца, вися на цепочке на шее, будут напоминать друг о друге, о том, что они вместе перед этим миром, что они не опускаются в пучину собственных переживаний и чувствительности, своих темных переживаний, они держатся на плаву. Вместе. И что же, когда это ушло? Тео задумчиво сжал висящее на шее кольцо и, резко выдохнув, направился к дому, в котором бывал уже так редко. Хатчкрафт и не был уверен, что его встретит кто-то, но сердце, его часть подсказывала, гремела, что нельзя откладывать эту встречу на потом. После стука в дверь и звонка, через несколько длительных минут, Тео услышал шаги. Что-то упало и кто-то прошипел. Хатчкрафт, несмотря на бившееся в горле сердце, и до побелевших костяшек сжимая кольцо на серебряной цепочке, невольно улыбнулся. За дверным глазком промелькнула тень, но дверь так быстро не открылась. - Адам, - произнес Тео, слега покачав головой и не отводя взгляд от дверного глазка. После краткой тишины заскрежетал замок, и дверь в квартиру приоткрылась. В темной прихожей возвышалась укутанная в тяжелый длинный халат фигура, подсвеченная теплым светом из кухни за спиной. Безмолвно, Адам шагнул назад, пропуская гостя, и указал на кухню. Затем, заперев дверь, направился в комнату следом. Тео присел на стул - включенная лампа подсвечивала только сторону с кофемашиной и раковиной, все остальное лишь немного различалось под тусклым светом уличных фонарей, который проникал через приоткрытое окно. Небольшой стол с кружкой, рядом с которой лежала раскрытая книга. Все остальное тонуло в сумрачных неоднородных тенях. В квартире было прохладно, оглушающе тихо. - Чай или кофе? - чуть прокашлявшись, негромко спросил Адам. - Еще вода есть. Алкоголь не держу. - Не отказался бы от чая, - неловко улыбнувшись, также тихо ответил Тео. Адам кивнул, и, ткнув кнопку электронного чайника, приоткрыл шкафчик, доставая коробочку с чаем и заварочный прозрачный чайник. - Молока нет, - между делом сообщил Адам, на что Хатчкрафт кивнул, не будучи уверенным, что его кивок увидели. Вода вскипала, и Тео, не зная, как начать разговор (и нужно ли его было начинать?) наблюдал за размеренными действиями своего друга, как тот засыпал чай в заварочник, как добавил горячей воды, чтобы дать настояться, как потянулся за кружкой для Тео. Но через мгновение, видимо, повернувшись и задев рукой горячую емкость, резко вздохнул и дернув рукой, сбил на пол заварочный чайник - он упал, расколовшись. Тео подскочил и, чтобы помочь убраться, быстро направился к выключателю, чтобы осветить комнату. Когда комнату резко залил свет, Адам развернулся в сторону Тео и попытался было повернуться обратно к гостю спиной, когда его плечо резко сжали пальцы и вернули лицом обратно к Тео. Держа своего друга за плечо, Хатчкрафт с комом в горле скользил взглядом по таким родным и привычным чертам лица, и отмечал покрасневшие полупрозрачные глаза, румянец на щеках, скрытых под густой бородой, покрасневший нос, губы, которые Адам нервно облизал. Лицо человека, который только недавно плакал. Адам хотел было еще раз отвернуться, но Тео быстро положил ему руку на щеку и заставляя посмотреть на него. Андерсон, сдавшись, поднял доверчивые глаза на Тео. Тот ощутил на своих пальцах влагу - Адам не сумел сдержаться и, прерывисто вздохнув, вновь отпустил себя. Тео было больно. Потоки слез на щеках родного лица, не закрытого масками, жгли пальцы, синие глаза, побледневшие от слез, не отрывались от его глаз. Тео чувствовал, как у самого поступили горькие слезы, как невольно и вторая рука накрыла щетинистую щеку напротив и начала гладить, пытаясь забрать боль. Адам смотрел на него, не отрываясь, но слезы и прерывистое дыхание перешли во всхлипы, и мужчина, сделав шаг назад, отрываясь от рук друга на его щеках, спрятал лицо в своих ладонях. Тео подошел ближе, быстро утерев свои слезы, и крепко обнял своего друга, прижимая вздрагивающее тело к своей груди, прижавшись губами с отросшим мягким волосам на макушке. Через некоторое время, пока Тео покачивал в своих объятиях родного человека, он смог, чуть отстранившись, отвести ладони от лица Адама и посмотреть еще раз на его лицо. Тео до сих пор не может объяснить, почему он это сделал тогда. Но он точно понял, чего не им хватало. Тео, положив ладони на щетинистые щеки, повернул с себе лицо Адама и крепко прижался к горячим губам своими. Реакция последовала незамедлительно - Адам после того, как замер в поцелуе, резко вздохнул и, отпрянув от Тео, сделал несколько шагов назад, упираясь в столешницу. Хатчкрафт увидел, как тот до побелевших костяшек сжал края стола. - Зачем?.. - не отрывая взгляда голубых глаз, прерывистым голосом спросил он. Тео дал себе минуту собрать свои мысли и эмоции вместе. Сердце колотилось в горле, губы жгло - горячие мужские губы и колющаяся борода друга, родного, взвинтили в душе что-то такое неожиданное, и вместе с тем что-то такое правильное и успокаивающее, что Тео удивился - как они не дошли до этого раньше? Или Тео был слеп и погряз в роли расхитителя дамских сердец, хотя давно чувствовал, что все не то? Хатчкрафт поднял взгляд на Адама. Тот по-прежнему резко дышал, не отрывая от него взгляд, держась за столешницу, будто сдерживая себя. Тяжелый халат чуть распахнулся, обнажая подкаченную грудь с темными волосками, уходящими под низко держащиеся на очерченных бедрах мягкие домашние штаны. У Тео перехватило дыхание, так резко, что чуть помутилось сознание, как будто все, существующее и реальное было много лет назад задвинуто на подкорку мозгов, откуда не доставалось, но невольно росло, пытаясь привлечь к себе внимание, дополнительно надавливая на состояние души. И когда плотину, дамбу прорвало, все стало правильным, реальным, ощутимым. Тео невольно улыбнулся, смахнув с щек слезы, и поднял взгляд на Адама. Тот по-прежнему не двигался, настороженно наблюдая за ним. Тео было необходимо поделиться. Он нашел важное, понял фундаментальное, осознал. - Адам… - хрипловато начал он, держа взгляд голубых, родных-любимых-дорогих, глаз с неуверенной, но восторженной улыбкой. - Я понял. Я понял, Адам! Ответом ему послужило вопрошающее движение брови на выразительном лице напротив. Тео чуть не рассмеялся, как это ему было знакомо и… любимо. Как легко они говорили просто выражением лица, взглядами, жестами - как они могли подумать, что это можно потерять?! - Адам, я… - радость немного омрачилось неуверенностью из-за того, что окрыляющая правда произносилась прямо в пытливые голубые глаза напротив, но Тео, собрав свою характерную смелость, продолжил. - Адам, я люблю тебя. Тео продолжал улыбаться и смотреть на замершего мужчину напротив. Самое интересное, что он ощущал, что его настолько переполняло это чувство, хоть и припорошенное явным желанием прижать крепкое жаркое тело к себе и изучить, как же мужчины могут любить друг друга; но он просто хотел больше всего на свете, чтобы Адам улыбался и был счастлив, чтобы лазурные глаза лучились и обрамлялись морщинами от улыбок. Тео ни-ког-да не испытывал подобного и не знал, что на такое способен. И был как-то непонятно, удивительно счастлив. Но вынырнуть из своего озарения и чувств пришлось: Адам все так же не двигался, ошарашено смотря на своего друга. - Тео, - медленно и хрипло начал он, кашлянув и быстро облизав свои губы, - чтобы мы избежали недоразумений в понимании. Я уточню. Ты меня любишь? Как кого? Хатчкрафт улыбнулся. - Адам, - произнес мягко он, пытаясь облачить в слова то, что жгло, так приятно и так освобождающе, изнутри. - Адам, я любил и люблю тебя как своего близкого человека, как родного человека, как ближайшего друга, как главнейшего партнера в деле нашей жизни, - Тео наблюдал, как в глазах напротив проявляется тепло, и будто надежда на продолжение. И Тео продолжил. - Но я раньше не осознавал еще одну грань любви, которую не позволял себе видеть. Которая была, давно, но я увидел ее только сейчас. Адам, я… - Хатчкрафт сцепил нервно пальцы, но внимательный, светлеющий взгляд напротив дал ему сил. - Адам, я люблю тебя как мужчину, романтически, - Тео услышал, как напротив резко вздохнули, и поспешил докончить. - Я хочу, чтобы ты был счастлив, чтобы ты улыбался, я готов для этого все сделать. И я хочу целовать тебя, держать тебя, обнимать, и… делать многое другое, - неожиданно засмущавшись, докончил он, чувствуя, как скулы немного потеплели. Адам напротив не шевелился, и Тео, хоть и окрыленный своими чувствами, начал немного волноваться. Но Адам, будто отмерев, то ли всхлипнул, то ли взрыкнул, еще раз со всей силы сжал край столешницы, на которую он опирался и не отпускал уже столько времени, и за пару широких шагов оказался прямо напротив Тео, не отводя от него сосредоточенного, полного простреливающих эмоций, взгляда. Он поднял руку, но, будто обжегшись, ее одернул и сжал в кулак. Тео, как ему показалась, начал понимать все бушующие чувства мужчины напротив, и мягко накрыл его кулак своей ладонью. Адам медленно разжал кулак и, медленно подняв выше, накрыл его щеку ладонью. Пальцы скользнули по скулам, по губам, по шее, прошлись по распущенным волосам, заправленным за ухо с круглой серьгой - Хатчкрафт не удержался от улыбки, когда понял, что его чувства, судя по всему, все же разделяют. - Тео, - хрипло произнес Адам, с ошеломляющей интенсивностью смотря в его глаза и не отводя пытливый взгляд. - Я люблю тебя. Так же. Давно. Я не думал никогда, что будет взаимно. Я принял. Но я счастлив. Сейчас я счастлив, - почти прошептал он. - И я тоже хочу, чтобы ты был счастлив, и буду стараться. И я тоже хочу… - он облизал губы, скользнув взглядом по лицу напротив. - Я хочу обнимать и держать тебя, целовать… - прерывающимся шепотом проговорил Адам. - Я не буду торопить, но я так хочу любить тебя, Тео, всего тебя, изучать тебя, доставлять тебе удовольствие, чтобы ты плавился в моих руках и был так, так счастлив… - чуть ли не в самые губы, обжигая дыханием, прошептал он, сжимая горячими ладонями талию мужчины. Своего мужчины. Тео чувствовал жар тела напротив, как у них от прерывистого дыхания барабанило сердце, как прожигали сквозь слои одежды горячие ладони кожу на бедрах. Как в некогда прохладной, тихой комнате натягивались и звенели, как струны, их эмоции и желание. Тео посмотрел в родные, бушующие темным штормом желания глаза, опустил взгляд на губы в густой бороде, сглотнул, ощутив, как едва подрагивают пальцы горячих ладоней на его талии. Он поднял свои руки, накрыл колючие щеки, еще раз посмотрев в родные глаза с никогда ранее не виданными, но такими приятными эмоциями и желанием, и растворившись в собственном внутреннем огне, прижался поцелуем к только того и ждущим губам напротив. … Тео с улыбкой и каким-то трепетом вспоминает тот день, ту ночь. Прошло года полтора, они разговаривали, читали друг друга, изучали друг друга. Их новый этап в отношениях не спасал их всегда от собственных потаенных демонов, переживаний, сложностей. Но все становится лучше, когда можно прислониться к родному человеку, почувствовать тяжесть уверенной обнимающей руки и дышать, выплывать. Маски - длинные волосы у одного, борода у другого - остались в том этапе. Когда одним утром из ванной вышел свежевыбритый Адам и немного неуверенно посмотрел на Тео, заваривающего чай, тот, немного подвис и с мягкой улыбкой чуть позже обнял, без лишних слов. И также Адам, открыв дверь вернувшемуся домой Тео, удивленно окинул взглядом короткую, закрепленную гелем стрижку, провел кончиками пальцев по выбритым вискам и с улыбкой пропустил в квартиру. Как-то, насытившись приобретенным спокойствием, они решили вернуться к своей группе и попробовать провести тур, летний, небольшой, чтобы, в первую очередь, не утомить себя. Были очарованы тем, что их по-прежнему любят, ждут и поддерживают. Что музыка по-прежнему доставляет огромное удовольствие. Тео, стоя за каменными перилами на вершине леса в Германии, держа в объятиях своего главного партнера, с любимым делом жизни, которое он может разделять с посещающими концерт слушателями, чувствует… счастье. Адам чуть отодвигается, указывает на наручные часы, Тео без слов его понимает и, переплетая пальцы, они медленно, с легкими улыбками на губах, направляются на саундчек, чтобы поделиться своим отвоеванным счастьем с другими.