***
— Блядство… Кара редко ругалась. Очень редко, если уж говорить откровенно. Но вся эта ситуация просто не оставляла ей выбора. Мистеру Чейзу сделали рентген, и по тому, под каким углом проходил поручень, можно было с 99%-ной вероятностью утверждать, что у него задета аорта. Один процент составляет невозможная удача, если бы у мужчины сосуды имели аномальное строение и проходили не так, как у большинства людей, но на это надеяться не приходилось. И как ей в одиночку с этим справляться, спрашивается? Вытаскивать трубку и одновременно ушивать аорту, которая может в открытом состоянии убить пациента за пять секунд? Спасибо, мистер Карр, Вы, как всегда, оставляете мне самые тяжёлые случаи. Кара стукнулась лбом об стену возле люминесцентного экрана, на котором висел рентгеновский снимок, закрыв глаза. Пока что мистер Чейз был стабилен, поручень перекрывал дефект аорты и не позволял Энтони истечь кровью. Но стоит ей начать вытаскивать этот злосчастный металл, как всё пойдёт наперекосяк. — Ладно, Кара, возьми себя в руки. Ты что-нибудь придумаешь, верно? Всегда придумывала…***
В другой комнате стоял гул из пищащих аппаратов, потому что показатели беременной женщины падали. — Мисс Монтеро, Вы меня слышите? — Лена вводила иглу в вену женщины, чтобы поставить капельницу и восполнить объем потерянной крови. Женщина была в сопоре. — Сэм, что там у тебя? — Она на восьмом месяце, роды ещё не начинались… Я боюсь за ребёнка, если у неё массивная кровопотеря… — То у малыша сейчас начнется жуткая гипоксия. Чёрт! — Лена поставила катетер и повернулась к Сэм. — Мы можем провести кесарево? Ариас сняла фонендоскоп, которым слушала сердцебиение ребенка через живот, и посмотрела на женщину, которая едва балансировала на грани с жизнью. — Бледные кожные покровы, пульс едва прощупывается, — Сэм приложила руку к запястью мисс Монтеро, — сознание нарушено и тахикардия. Лена, у нее гиповолемический шок. Нам нужно провести операцию по остановке кровотечения, иначе она умрет… — Но ребенок тоже умирает! Одновременно нельзя? — Лена в это время достала пакет со льдом и приложила к правому подреберью женщины, где сохранялся болевой рефлекс. Вероятно, внутреннее кровотечение было именно там. — Нам нужен абдоминальный хирург. Без него печень, или что у нее кровоточит, мы не зашьем. — Я вызову Локвуда, надеюсь, он свободен… — Лена отошла в сторону, доставая пейджер. — Вези её в первую операционную. Господи, только бы мы успели… На входе в операционную их встретил доктор Локвуд, выходящий из другой комнаты. Мужчина был весь в крови, а брови его были нахмурены. — Беременная? Серьезно? Если у неё гинекология, то это не мой профиль… — У неё внутреннее кровотечение. Вероятно, печень. Ребенок в гипоксии… — При всем моём уважении, дамы, на ребенка мне плевать. Это Ваш пациент, мисс Лютор, не мой. Меня интересует только женщина, — мужчина зашёл в предоперационную и поменял хирургический костюм и перчатки, пока анестезиологи готовили мисс Монтеро к операции. Лена стиснула зубы. Она злилась, но мистер Локвуд был прав. Ребенок — это её зона ответственности, и никто не виноват, что кроме неё больше никому до новорожденного нет дела. Кроме неё и Сэм. — Вам нужен доступ к матке? — Бэн повернулся к Ариас уже около операционного стола. — Да, мы будем делать кесарево. — В таком случае сделаем атипичный разрез. Мне нужен большой доступ, чтобы сделать ревизию, вам нужна матка, — мужчина внимательно посмотрел на девушек, а затем на мисс Монтеро, оценивая своё решение. — Будем делать доступ Петровского-Почечуева с продлением в нижнюю срединную лапаротомию. — У неё гиповолемический шок. Вы уверены, что она выдержит настолько большой разрез? — Лена тоже надела одноразовый хирургический костюм, шапочку и маску. Изумрудные глаза серьезно бегали по лицу мужчины, от которого за километр сквозило усталостью. Кажется, он только что спас водителя, который стал причиной этой аварии, удалив ему селезенку. И теперь снова на операции. Не удивительно, что он настолько ворчливый. — Уверен, мисс Лютор. Оставьте мою работу мне и ждите рождения малыша. Если Вы будете мешать, в живых не останется ни мать, ни ребенок. Лена сжала кулаки и проглотила это неуважительное отношение к себе. Кажется, её всё ещё не воспринимали как главного врача, но в данный момент было не время с этим разбираться. Сейчас у них на столе умирало два пациента. — Тогда приступайте, мистер Локвуд, — Лена отошла на шаг назад, наблюдая за тем, как мужчина берет скальпель и делает большой разрез. Сэм подошла ближе и также взяла скальпель, готовая как можно быстрее сделать кесарево сечение и вытащить ребенка. Спустя, кажется, вечность, Сэм смогла достать младенца, не помешав мистеру Локвуду, который искал источник кровотечения. Ариас передала ребенка Лене, которая быстро положила его на отдельный столик. Оглушительная тишина повисла в операционной, несмотря на пиканье аппаратов — новорожденный молчал. — Давай же, — Лютор подключала его к аппаратуре, чтобы измерить показатели, шепча ребенку. — Почему ты не кричишь? Она быстро осмотрела малыша. Гипоксия, кровотечение у матери и длительное пребывание без кислорода. И теперь у него цианоз, брадипноэ, втяжение уступчивых мест грудной клетки, поверхностное дыхание и сатурация ниже 85%… одним словом, он еле дышит. — Лена, что у тебя? — Сэм всё ещё зашивала матку мисс Монтеро, поэтому не могла оторваться и помочь Лютор. — Почему малыш не кричит? — У него тяжёлая степень асфиксии, скорее всего околоплодными водами. Мне нужно сделать катетеризацию его дыхательных путей для отсоса околоплодных вод. Иначе он не сможет дышать… Дайте набор для интубации новорожденных и подготовьте аппарат для оксигенотерапии, — Лена обратилась к медсестре, которая стояла рядом. Лютор обошла столик, встав около головы малыша. Осторожно, но быстро запрокинула её и ввела микроскопический, по меркам взрослой реанимации, ларингоскоп, который ей протянула медсестра. Она увидела трахею и провела в дыхательные пути специальный катетер, чтобы аспирировать воды, которые в норме там не должны быть. — Чёрт, я не могу ушить печень, — Бэн выругался, разогнув на две секунды спину, чтобы снова нависнуть над женщиной и залезть в её брюшную полость чуть ли не по локоть. — Я вижу источник, но стенка сосудов очень тонкая… В этот момент послышался крик ребенка. Лена уже вытащила катетер, аспирировав воды, и установила назальные канюли для кислорода. Малыш сразу стал менее синим, а сатурация поднялась до 91%. Это не могло не радовать. — Ты молодец, маленький Монтеро, — Лена бережно вытирала ребенка, тихо с ним разговаривая. Ещё какое-то время он побудет на кислородной терапии, но затем сможет дышать самостоятельно. — Есть! — доктор Локвуд отдал шовный материал операционной медсестре и сменил перчатки. — Кровотечение остановлено, осталось только зашить. — Прекрасно, — Лена улыбнулась, пеленая малыша. Они поправятся, и всё будет хорошо. Им снова удалось никого не потерять. Операция закончилась. Малыш был отправлен в реанимацию новорожденных, где за ним присмотрит мисс Тессмахер, которую Лена наняла недавно в новое отделение. Мисс Монтеро будет под присмотром Алекс приходить в себя во взрослой реанимации, и очень скоро мать и ребенок смогут быть вместе. Лена утилизировала всю грязную одежду и материалы, оставаясь в своей хирургичке. Несмотря на то, что операция прошла успешно, какой-то червячок беспокойства недовольно шевелился внутри. Что-то было не так радужно, но она не могла понять, что именно. — Лена, ты в порядке? — Сэм подошла к подруге, кладя руку на её плечо. Мистер Локвуд давно ушёл, и Лютор очень надеялась, что спать. Хирургу не помешает отдых после таких сложных операций. — Да, я… да, всё хорошо, — Лена была потерянной, и не могла понять почему. — Я пойду найду Кару… — Доктора Дэнверс? Кстати, о ней… — Ариас хитро улыбнулась, смотря на подругу, словно ждала от нее крайне интересную историю. — Не сейчас, Сэм, пожалуйста, — Лена жалобно посмотрела на шатенку, не желая об этом сейчас разговаривать. Она знала, что Ариас видит её насквозь, но сейчас беспокойство взяло над ней верх, чтобы что-то обсуждать. — Хорошо. Но не думай, что ты так легко от меня отделаешься! — уже в спину уходящей Лене крикнула Сэм. Она развернулась и направилась в собственное отделение, где её ждали плановые пациенты.***
Лена прошла по операционным, в которых находились все привезенные пациенты, пытаясь отыскать Кару. Доктор Дж’онзз уже закрывал отверстие в черепе специальной титановой пластиной. Кости пациента раздробились настолько сильно, что пришлось по кусочкам вытаскивать осколки из мозгового вещества, а после останавливать кровотечения и отсасывать образовавшиеся гематомы. Но сейчас он был стабилен, и операция уже завершалась. Доктор Сфир возился с кистью пациента дольше. Лена зашла в тот момент, когда он сшивал последний нерв, но предстояло ещё соединить оставшиеся мышцы и некоторые сосуды. Однако результат уже на данный момент был потрясающим — Джек Сфир не просто так занимал пост заведующего отделением микрохирургии. — Прекрасная работа, доктор Сфир, — Лена стояла около дверей из операционной, удерживая маску рядом с лицом. Она не собиралась надолго задерживаться здесь, но просто не могла пройти мимо. Мужчина на секунду поднял глаза, чтобы тут же вернуться к работе, пробормотав: — Спасибо, мисс Лютор. Слышал, у Вас тоже сегодня успешный день? Поздравляю с выжившим младенцем. Что-то в его тоне казалось искренним, поэтому Лена поблагодарила: — Спасибо, — она ещё понаблюдала за работой хирурга, пока ей в голову не пришла новая идея. — Мистер Сфир, Вы не думали использовать в микрохирургии нанотехнологии? Джек прервал свою работу и посмотрел на Лену уже более осознанно, чем минуту назад. В его взгляде читались заинтересованность и любопытство. — Вы что-то хотите мне предложить, мисс Лютор? — Всего лишь сотрудничество. Зайдите ко мне в кабинет, как у Вас будет свободное время, доктор Сфир. Лена улыбнулась и покинула операционную, пока мужчина сверлил её взглядом и улыбался под маской. Следующей операционной оказалась та, где проходила операция мистера Карра. Лена слышала, что какая-то из кардиологических операций была крайне тяжёлой, и она думала, что Снаппер и Кара будут работать вместе, как два лучших кардиохирурга этой больницы. Однако темные брови нахмурились, когда она увидела спину Мэттьюса, который ассистировал мужчине. — Мистер Карр? Что у Вас здесь? — О, мисс Лютор, — Снаппер стоял к ней лицом, поэтому посмотрел на девушку из-под оправы очков. — У нас здесь серьезная операция, разрыв бедренной артерии. Мы с Майком довольно успешно её проводим. Думаю, Вам стоит знать, что в нашем отделении зреет будущий талант кардиохирургии. — Вы про мистера Мэттьюса? — на всякий случай уточнила Лена, потому что она знала только одного человека, который подходил под понятие «талант кардиохирургии». — Именно, — более сурово проговорил Снаппер, а Майк хмыкнул, что Лютор заметила по его дернувшимся плечам. — Буду иметь в виду, — сухо бросила Лена, больше не собираясь здесь задерживаться. — Вы не подскажете, где проходит операция мисс Дэнверс? — Мисс Лютор, здесь Вам не цирковое шоу, в нашем отделении проходят серьезные процессы, которые Вам и не снились в неонатологии. Если Вы будете мешать мне или ещё кому-нибудь из хирургов, это… — При всём моем уважении, мистер Карр, — Лена сжала кулаки от гнева, — не Вам указывать мне, что делать. Я бы попросила Вас просто ответить на мой вопрос, но Вы уже сказали мне достаточно. Не буду Вас отвлекать, но не забывайте, что Ваше назначение на должность заведующего не в последнюю очередь зависит от меня. В Ваших же интересах сохранить со мной хотя бы нейтральные взаимоотношения. Лена развернулась и вышла из операционной, яростно скинув маску в бак для отходов. Она сама найдет Кару, хотя бы просто, чтобы убедиться, что с той всё в порядке. Мистер Карр гневно проводил взглядом скрывшуюся за дверью прямую спину, возвращая внимание операционному полю. Желваки на его челюсти ходили ходуном. — Мистер Карр? — Майк удерживал в руках зажимы, понимающе смотря на своего босса. — Не сейчас, Мэттьюс. Обсудим наш план после операции… Мужчина вернулся к своей работе, ухмыльнувшись под маской.***
—Что б тебя! — Кара скинула один зажим в лоток. — Отсос, быстрее! И вызовите кого-нибудь! Кого угодно, хоть студента! — Все ассистенты заняты, мисс Дэнверс, — медсестра сочувствующе смотрела на хирурга. Она бы сама помогла ей, если бы не стояла на инструментах. — Дерьмо… Каре пришлось отпилить поручень, чтобы можно было положить мистера Чейза на стол, и это была не самая приятная процедура как для мужчины, так и для Кары. Однако Энтони был настоящим героем, потому что он даже почти не корчился. В целом он был стабилен, но это изменилось, как только ему ввели наркоз и операция началась. Дэнверс вскрыла грудную клетку, предварительно укоротив поручень еще и спереди, чтобы обнаружить, что металл задел не только аорту, но и проходил в ужасной близости от сердца. И весь план, который она придумала перед операцией, обрушился за одну секунду этого осознания. Она хотела ввести баллон в аорту, чтобы его стенка временно закрыла дефект. Но теперь, даже если она это сделает, не исключено, что сердце Энтони тоже начнет кровоточить. Ей просто не хватало рук… В результате Кара ввела мистеру Чейзу эндоваскулярный баллон и вытащила поручень, чтобы зашить все дефекты. Ушко правого предсердия было задето, поэтому Дэнверс начала с него. Но довольно скоро она поняла, что баллон не справляется, и аорта тоже кровоточит. В результате у неё было два массивных кровотечения, пищащие приборы, отображающие показатели Энтони, и всего лишь две собственные руки. — Новую нить! Быстрее! И ещё зажим! Кара попыталась наложить зажим на ушко, но это крайне трудно сделать, когда сердце вроде как бьется, знаете ли. А ушивать такую рану ещё сложнее. Но подключать Энтони к аппарату искусственного кровообращения не было ни времени, ни свободных рук. Приходилось справляться так, как получалось. Кара наложила П-образный шов на рану сердца, чтобы хоть как-то уменьшить кровотечение, и переключилась на аорту. Приборы жалобно запищали, когда кардиохирург слегка подцепила стенку сосуда, чтобы его ушить, а кровь хлынула с новой силой. — Мисс Дэнверс, давление падает, — медсестра переводила взгляд с Кары на мониторы и обратно. — Срочно переливание крови! Пакет со второй отрицательной, и подготовьте физраствор на всякий случай, — Кара отдавала распоряжения, не отрываясь от своего занятия, потому что такой роскоши она не могла себе позволить. Только быть хоть кто-то освободился раньше… В этот момент Дэнверс услышала, как двери операционной отворились, и быстрые шаги пересекли помещение, приблизившись к операционному столу. А затем мягкий, но тревожный голос спросил: — Кара, у тебя всё в порядке? Секунда. Всего на одну секунду блондинка позволила себе посмотреть в изумрудные глаза, полные беспокойства, чтобы снова опустить голову и вернуть своё внимание сердцу, бьющемуся у неё в руках. — Не совсем… Она даже ещё ничего не успела сказать, как Лена направилась в предоперационную, чтобы подготовиться: — Я сейчас, дай мне три минуты, и я тебе помогу. Лютор и сама видела, что дела плохи. По тому, что показывали мониторы и как нестабильно пищали датчики, по отсутствию ассистентов, когда операция проводится на открытом сердце, по тому, насколько сильно Кара была испачкана кровью. По её серьезному лицу и складке между бровями, по капелькам пота, выступившим на лбу, и по молящим о помощи глазам, пусть сама девушка и вряд ли бы попросила её об этом. Но Лену и не надо просить. — Что нужно делать? — Лютор подошла к столу, уже облачившись в стерильный костюм и перчатки. Даже если она ничего не помнит из института о кардиохирургии, она не собиралась так легко сдаваться. Кара не позволила себе утонуть в этом чувстве нежности. Не позволила волне любви захлестнуть её с головой, хоть она и обожала сейчас Лену больше всех на этом чёртовом свете. Сначала Энтони, а потом уже всё остальное. — Ты можешь наложить швы на аорту, чтобы немного уменьшить кровотечение, чтобы я закрыла дефект сердца? — Я попробую… Шить, — Лена протянула руку медсестре, чтобы забрать иглу. — Это же как штопать носки, верно? Ничего сложного… — Лютор бормотала себе под нос, чтобы привести себя в чувства. Сейчас не время для паники, ей нужно помочь Каре. Даже если сердце человека бьется в нескольких сантиметрах от её руки. Дэнверс не смогла удержаться от того, чтобы не улыбнуться. Теперь, когда Лена была здесь, ей было намного спокойнее. — Да, просто наложи П-образные швы, хотя бы пару штук, чтобы я потом смогла ушить рану. А я пока займусь сердцем. Девушки склонились над операционным полем, сосредоточенные на поставленной задаче. Кара не могла не отметить, что Алекс была права: оперировать вместе действительно очень романтично. Особенно когда пальцы Лютор случайно задевали ладонь Кары, и блондинку прошибала мелкая дрожь. Теперь, когда на каждый дефект была своя пара рук, и кровотечение уменьшилось, показатели Энтони стали приходить в норму. Кара периодически поглядывала на успехи Лены, и не могла не отметить, что у той, кажется, всё получается идеальным, за что бы она ни бралась. Лютор же, в свою очередь, безумно переживала, что она что-то сделает не так. Сказать по правде, последний раз она полноценно участвовала в операции примерно… никогда. Она никогда, чёрт возьми, не оперировала до этого. Её максимум был — это сделать разрез скальпелем. Но держать в руках самый большой сосуд человека и зашивать его? Нет, к такому она точно не была готова. Но выбора у неё не было. Какой же ублюдок этот Снаппер. Не удивлюсь, если он хотел специально подставить Кару. Чёрт, она ещё даже не стала заведующим, а её уже пытаются изжить отсюда! Лена настолько задумалась, что не заметила, как чуть сильнее проколола иглой стенку сосуда, и её рука соскользнула. Она чертыхнулась и несколько раз моргнула, чтобы вернуть внимание операции, а не своим мыслям. — У тебя отлично получается, — Кара сказала это тихо, но Лена услышала, и румянец залил её щёки. — О, ты мне льстишь… — Ни в коем случае. Ты видела, какие у тебя ровные швы получились? Признайся, ты тренировалась на носках? — Кара не смогла сдержаться и улыбнулась, даже если за маской этого не было видно. Лютор закончила свои швы и отдала материалы медсестре. — Для одежды существуют ателье, дорогая, — Лена понизила голос, чтобы окружающие их не подслушали. — Или несколько миллионов на счету, чтобы не заморачиваться и покупать новые носки по необходимости. А тренировалась я на индейках на день благодарения… Кара рассмеялась, отдавая шовный материал медсестре и безмолвно прося ещё одну нить, на этот раз для аорты. — Буду иметь в виду, что с тобой шутки плохи, — Дэнверс уже принялась зашивать сосуд, когда весь смысл сказанных слов до неё дошёл, и ей пришлось поднять голову. — Погоди, про миллионы ты же пошутила? Лена же лишь пожала плечами, взглядом указывая на операционное поле, чтобы Кара не отвлекалась. На что блондинка лишь тяжело вздохнула, тихим шепотом пробормотав: — Миллионер, красавица, гений и просто самый лучший человек на планете… Сколько ещё секретов хранит в себе моя девушка? Кара догадывалась, что Лена определенно вертится в высших кругах, и достаток у неё явно выше среднего. Но она никогда до этого не задумывалась о том, какой же у неё на самом деле доход. Что ж, это они обсудят чуть позже. — Готово, — Кара вернула все материалы медсестре и ещё раз убедилась в том, что швы герметичны. — Кажется, всё хорошо? — Дэнверс взглянула на Лену, не веря в то, что такая операция удалась. Девушка посмотрела на мониторы: показатели были стабильны. — Да, Кара. Ты настоящий гений кардиохирургии, — Лютор с нежностью посмотрела на блондинку. Никакой Майк Мэттьюс и рядом не стоял с этим лучиком света. Кара ещё секунду наблюдала за тем, как размеренно сокращается живое сердце, чтобы сменить перчатки и начать закрывать операционное поле. Нужно было зашить все серозные оболочки и скрепить части грудины, которую она распилила, между собой. — Мне до сих пор не верится, что у нас получилось, — уже заканчивая и зашивая кожу, тихо пробормотала Дэнверс, пока Лена просто стояла рядом с ней, поменяв перчатки. — У тебя получилось, Кара. Я лишь ассистировала тебе, — глаза Лютор сияли счастьем. Она так гордилась своей девушкой. — Ну, если бы не ты, у меня вряд ли бы получилось закончить эту операцию, — уже отдавая шовный материал медсестре, пробормотала Кара. Она сняла перчатки и хотела было уже направиться в предоперационную, чтобы снять грязную одежду и умыться, как в этот момент приборы издали жалобный писк. Две пары глаз обернулись на монитор. — Что происходит? — Кара вернулась к Энтони, пока приборы пищали всё быстрее и быстрее. — Пульс и давление растёт, дыхание нестабильно, — Лена нажала несколько кнопок, чтобы получить более подробную информацию, но это ничего не дало. — Что с ним происходит? — Кара повернула голову в сторону анестезиста, и тот лишь пожал плечами. — Наркоз ещё действует, но он не должен давать такую побочную реакцию. — Остановка сердца и дыхания! — Лена в ужасе перевела взгляд с монитора ЭКГ на Кару, и та рванулась к грудной клетке пациента. — Твою мать, — Дэнверс встала сбоку от мистера Чейза, нависнув над ним и принявшись делать непрямой массаж сердца. — Лена, мешок Амбу! Если бы это случилось полчаса назад, она бы могла руками сжимать сердце Энтони, и это было бы намного проще. Но они почти закончили операцию, поэтому приходилось давить на мышцу через каркас костей. Пока Кара делала компрессии, Лена интубировала мистера Чейза и подсоединила к трубке мешок. Сделала два нажатия, и Дэнверс продолжила реанимацию. Кара считала вслух. Чтобы не сбиться и чтобы не потерять связь с реальностью. Пять, десять, пятнадцать, тридцать… Два вдоха и снова сначала. — Давай же, Энтони… Не сдавайся, — капли пота выступили на лбу блондинки, и было видно, что она запыхалась. Щеки раскраснелись, и будь на ней очки, а не линзы, они бы давно упали. Десять, двадцать, тридцать… Снова два нажатия на мешок. Кара уже сбилась со счёта, сколько кругов они сделали, но она не сдавалась. — Чёрт возьми, Энтони! Возвращайся! — осознание собственного бессилия приводило в ярость. — Кара… — Лена продолжала искусственную вентиляцию легких, но она видела, что их попытки спасти пациента обречены на провал. — Нет! Мы его реанимируем! — пять, десять, пятнадцать, тридцать. Два нажатия на мешок. Пять, десять… Руки неприятно ныли. На запястьях от давления образовались синяки, а спину свело ещё на десятом круге. Кажется, она уже не понимала, где она и что происходит. Качать, главное качать… — Кара, остановись… — Лена отпустила мешок и приобняла девушку за плечи, чтобы оттащить, но та дернулась. — Нет! — Кара замерла на месте, повернувшись обратно к мистеру Чейзу и зарычав от гнева. — Вернись, Энтони, чёрт тебя дери! Замах и сильный удар кулаком по нижней трети грудины. Ещё один. И ещё. Она не могла так просто отпустить его. Не после того, как они вытащили из него грёбаный трамвайный поручень и ушили ему сердце и аорту. Он просто не мог так умереть. Она не могла позволить ему это сделать. — Кара, — в глазах Лены стояли слёзы. Она знала, что Дэнверс просто не остановится, даже если это уже бессмысленно. Пульс на мониторе давно сменился прямой линией, и неприятный ровный звук словно разрезал пространство, вбиваясь в мозг. Этот звук ещё долго будет сниться им по ночам в кошмарах, но сейчас они уже ничего не могли сделать. Сколько Кара уже сделала прекардиальных ударов? Четыре? Пять? При очередном замахе Лена перехватила запястье Дэнверс и сильно потянула на себя, обхватывая девушку другой рукой и прижимая к себе. — Солнце, остановись, — Лютор удерживала блондинку, как могла. — Нет! Мы должны провести реанимацию! Мы должны… — рывок, и Кара почти освободилась от захвата брюнетки, но та оказалась сильнее. — Ты уже сделала всё, что смогла, — Лютор ещё крепче прижала к себе девушку. Ещё несколько секунд сопротивления, а затем Кара обмякла. Мгновения тишины, нарушаемые лишь неприятным писком аппаратов, и послышался всхлип. Затем ещё один, и Кара вцепилась в халат Лены, как в спасательный круг, утыкаясь лицом куда-то в область ключицы брюнетки. Её плечи начали содрогаться от рыданий, а Лютор обняла её сильнее, как можно сильнее, чтобы показать, что она рядом. Она гладила светлые волосы, не зная, как ещё помочь. Дэнверс начала оседать на пол, и Лена, понимая, что она не удержится, опустилась вместе с ней. Лютор пыталась сдержать собственные слезы от того, что Каре приходилось такое переживать. Пациентов терять сложно, она это знает. Но первый раз всегда самый тяжелый… — Время смерти 15:43, — озвучила Лена, сидя на полу в операционной и обнимая самое дорогое, что у неё было.***
— Алло? — Лютор подняла трубку и ответила как можно тише, стараясь не разбудить Кару и прикрыв за собой дверь своей спальни. Она не знала, спит блондинка или нет, но лучше перебдеть. — Мисс Лютор, Вы просили сообщить, как закончится вскрытие, — голос Кэт Грант на другом конце провода был уставшим и грустным, но спокойным. Значит, никаких казусов не было, и они с Карой не напортачили, хоть Лена в этом и не сомневалась. — Да, я Вас слушаю, — тишина заполнила комнату, пока брюнетка вникала в краткий отчет о вскрытии. Грустный вздох слетел с её губ, а пальцы перестали вертеть стакан с янтарной жидкостью, который она не заметила, как взяла. — Хорошо. Спасибо большое, мисс Грант. Я у Вас в долгу. — Бросьте, мисс Лютор. Кира мне как дочь, и я это сделала в первую очередь для неё. — Всё равно спасибо. Спокойной ночи, мисс Грант, — Лена положила трубку, переваривая полученную информацию. Она перевернула телефон экраном вниз: больше она ни от кого сегодня не хотела ничего слышать. Девушка просидела на диване некоторое время, уставившись в окно. Грусть и скорбь сжирали её изнутри, но она не имела права расклеиваться. Потому что сейчас Каре нужна была опора, и Лена была единственной, кто мог её предоставить. По крайней мере, на данный момент. После того как Кара успокоилась на полу операционной, она стала похожа на зомби. Лена усадила её на диван в собственном кабинете, и, кажется, она совершенно не двигалась, пока Лютор собирала их обеих домой. Брюнетка понимала, что оставлять Кару одну в таком состоянии категорически нельзя, да она и не позволила бы этому случиться. Если Дэнверс останется одна, она загонит сама себя в ловушку вины и отчаяния. Лена знала это, потому что сама через такое прошла. В полном одиночестве. И она никому бы не пожелала этого. — Дайте ещё атропина! — Лена металась из стороны в сторону, не зная, что ещё предпринять. Это был её первый чертов рабочий день. — Мисс Лютор, это не поможет… — Я сказала дайте атропин! — Лена рявкнула на ни в чем не виноватую медсестру, хотя та просто пыталась помочь. Она потом перед ней извинится, но сейчас умирает ребенок прямо на её собственных руках. — У него порок, несовместимый с жизнью, — медсестра всё же протянула шприц, но по-матерински тепло и с сожалением смотрела на попытки брюнетки спасти младенца. Кажется, она была одной из немногих, кто относился к ней по-доброму. — Это не значит, что мы не должны попытаться спасти его… Как Лена потом узнала, иногда именно это и значит. Когда ты понимаешь, что, что бы ты не сделал, человека не станет при любом раскладе. Тем не менее она всё ещё пытается каждый раз, даже когда априори понятно, что это бессмысленно. Тот младенец потом ещё долгое время снился ей в кошмарах. Звуки пищащих приборов, его посиневшая кожа, маленькие кулачки, сжатые едва-едва. Проклятия матери, которая потеряла своего ребенка. Лена знала, что у женщины стресс, и она имела право злиться. Но те слова всё равно были обидными и без ножа резали её и так кровоточащее сердце. Но она не имела права оплакивать того ребёнка в открытую. Она не его мать, она всего лишь врач, пусть он и стал для неё родным за те несчастные десять минут, что она пыталась его спасти. Но Лена скорбела по нему в одиночестве в своей квартире, упиваясь виски и своей виной, что она не смогла его спасти. Лютор тихо зашла в спальню, прикрыв за собой дверь, чтобы свет не резал глаза. Разительный контраст сегодняшнего утра и вечера в момент прошиб мозг. Ещё буквально двенадцать часов назад Кара была самым счастливым человеком, готовившим блинчики на её кухне и мокнущая под водой противопожарной сигнализации. А сейчас она лежит в сумерках комнаты, освещаемая лишь далёким светом фонаря с улицы, и, вероятно, винит себя во всех смертных грехах. — Кара, ты спишь? Глупый вопрос, потому что Лена знала, что Кара не ответит. Но она также видела, что глаза блондинки распахнуты. Настолько, насколько они могут быть, будучи опухшими после нескольких часов плача. Лютор осторожно приземлилась рядом с Карой, расположившись на боку лицом к своей девушке. Брюнетка подняла руку, чтобы нежно коснуться щеки Дэнверс и заправить выбившуюся прядь волос. — Милая, звонила Кэт Грант, — только по тому, как Кара сфокусировала не девушке взгляд, Лютор поняла, что та её слышит. — Она установила причину смерти… Судорожный вдох сорвался с приоткрытых губ блондинки, и она закрыла глаза. Кара думала, что слёз уже не будет, что она всё выплакала, но вот она снова чувствует, как уголки глаз предательски мокнут, готовые пролиться очередными солёными реками. — У мистера Чейза была тромбоэмболия лёгочной артерии. Кара, слышишь? У него была ТЭЛА. Ты ничего не могла с этим сделать… — Не надо… — тихий охриплый голос, а светлые брови нахмурены в попытках сдержать слёзы. — Не произноси его имя… Горло Лютор дернулось, когда она попыталась проглотить ком от вида такой разбитой Кары. То, как этот лучик света свернулся в позу эмбриона на её кровати, такой беззащитный и уязвимый, заставило Лену захотеть оберегать её ещё сильнее, в разы сильнее. — Иди сюда, — брюнетка притянула девушку к себе, и, кажется, Каре это было нужно, просто она не решалась попросить. Дэнверс уткнулась в шею Лены, обнимая её так сильно, словно та была последней соломинкой, связывающей реальный мир и ту бездну отчаяния, в которую сваливалась кардиохирург. Как только перед закрытыми глазами всплывало лицо мистера Чейза, слезы начинали жить своей жизнью, не спрашивая разрешения на то, чтобы пролиться. Она ненавидела себя за то, что не может сдержать рыдания, за то, что она разваливается на части перед её сильной Леной. За то, что она не спасла Энтони. Ей оставалось только плакать в домашнюю футболку своей девушки, прижимаясь к ней в желании раствориться и перестать существовать. Чтобы больше никому не причинять боль. — Я же могла его спасти… Я почти его спасла, — голос Кары был приглушён, потому что она говорила в пространство между подушкой и кожей Лены. — Нет, дорогая, ты ничего не могла сделать в этой ситуации, — Лютор гладила светлые волосы и сильную спину, сейчас содрогающуюся в рыданиях. — Вероятно, тот поручень слишком долго находился в полости сердца. Там успел образоваться тромб, и ты совсем ничего не могла сделать. — Но это из-за меня он умер, — новая волна слёз, когда она сказала это вслух. — Из-за меня его жена осталась без мужа, а дочь — без отца… Жена, с которой Лена сама вызвалась поговорить и сообщить итог операции. Потому что Кару бы это доломало окончательно. — Нет, солнце… Мы не всесильны, и ты сделала всё, что могла, — Лютор поцеловала девушку в макушку. Её сердце разрывалось от слёз Дэнверс, но той просто нужно было это прожить. Они так и уснули вместе, обнявшись и прижавшись друг к другу так сильно, чтобы разделить эту боль на двоих. Завтра будет новый день, но сегодняшний они запомнят на всю свою жизнь. Потому что для каждого врача слова «время смерти» — не пустой звук.