Enjoy the silence

В Храме Молчания душно, безумно душно, и так же безумно тихо. Сайно, кажется, начинает задыхаться. Он закрывает рот и нос двумя руками, потому что запах благовоний дурманил. Он пытается не кашлять, скатываясь спиной по стене. Детские воспоминания накрывают его с головой. Он помнил… Как высокая темноволосая настоятельница презрительно смотрела на них, когда они разговаривали шёпотом. Как они обедали в гробовой тишине и растаскивали орехи аджиленах по карманам, когда никто не видит, а потом ели их в спальне. Как он бегал с другими детьми в подвал, смотреть на заключенных. Темноволосая настоятельница всё ещё здесь. Она топает каблуками и появляется в дыме благовоний, еле кивая ему и проходя в другую комнату. Он не знал её имени, потому что она его не назвала. Ему нужно всего ничего — проверить заключенных. Из архива документы заберёт аль-Хайтам. Всего ничего, думает Сайно и встаёт, плетясь к темнице. Когда он стал Генералом Махаматрой, оказалось, что его деятельность тесно связана с деятельностью Храма Молчания. Только вот, те скорее выполняли поручения напрямую от Мудрецов, в обход матр. Сайно в первый же день захотел уволиться и стать учёным. Это место было ему противно. Не ненавистно, но радости тоже мало. Он шагает бесшумно, еле передвигая ноги, и когда видит лестницу, выдыхает. Он скоро сам станет падисаровым благовонием, если не скроется от этого запаха. Им, заключенным, не доставляют этой гадости на этаж, поэтому он часто сидел у них, разглядывая книжки, и просил почитать. Все соглашались, потому что там настолько нечего делать, что чтение книги выглядело как спасение. Хорошо, что детям туда не запрещали приходить. Он ведёт рукой по старой стене, спускаясь вниз. Когда-то она была украшена прекрасными надписями и рисунками, а сейчас здесь только потёртый от времени кирпич, с редкими остатками наскальной живописи. Сайно смеется нервно, тихо-тихо, и убирает руку. Что-то здесь да изменилось. Он спускается на последнюю ступеньку и видит в подвале сплошную темноту. Наощупь достаёт спички из ящика в углу и зажигает свечу. А что-то не меняется совсем, отметил про себя Генерал и посветил в первую камеру. Пусто. Он, нахмурившись, дошёл до второй. Опять пусто? Их не могли просто взять и вывести. Неужели сюда вообще никого не сажали за последние пару лет? В третьей тоже никого. Всего камер шесть. С плохим предчувствием он доходит до последней и понимает, что сейчас в темнице только он. Генерал Махаматра шмыгает носом и думает, что здесь что-то не так. В последний раз, когда он сюда заходил, уже будучи подростком, настоятельницы снимали с потолка тело висельника. Зрелище… не из приятных, но посмотреть он остался. Как минимум, чтобы сюда не забежали другие. Для них сиё действо, возможно, будет травмирующим опытом. Генерал Махаматра протёр глаза и задул свечу, поднимаясь обратно по уже знакомому пути. Нужно проверить детей. А ещё, будучи пятнадцатилетним и полоумным, его отправляли на задания. На задания по уничтожению руинных механизмов. Наверное, ночь после этого задания была самой громкой. Он кричал. Выл, когда ему перематывали раны настоятельницы и просыпался от кошмаров, когда дети помладше думали, как заткнуть его истошные вопли. Хоть за разговоры их и лишали некоторых привилегий, но эта ночь не отразилась на нём… никак. Даже при том, что их тренировали молча переносить боль. Наверное, в ту ночь он перебудил весь Храм. Но, правда, это не помогло. После того, как раны окончательно затянулись, а на левом плече остался заметный белый шрам, его послали туда ещё раз. Он еле справился с двумя по отдельности, а там их пять. Вместе. Хотя и отправлялся не один… Мягко говоря, это ничем не помогло. После миссии Сайно петлял до Храма еле живой, весь в крови, и, кажется, с поломанными рёбрами, волоча за руку хнычущего товарища без второй руки. Неповторимое это чувство — устало въебаться носом в песок перед храмом так, чтобы нашли тебя только через полчаса. Они никому не нужны — эта суровая реальность давит. Сайно знал, что бесплатный сыр только в мышеловке, но то, что их пустят как расходный материал? Он думал, Храму нужны новые работники, а не инвалиды-колясочники. Может, так они проверяли их подготовку. Сайно определено гордился своей живучестью, но на тех тренировках ей даже не учили. Там учили, как перематывать хлещущую кровь из раны и стойке с мечом. Каждый должен был уметь пользоваться преимуществами своего тела. Сайно умел. Поэтому ему доставалось больше еды — он всегда побеждал в спаррингах. К счастью, он не страдал излишней алчностью и делился с теми, кто сегодня недоел. В их храме он был как заботливый старший брат, наверное. Был старше всех детей на два года — неудивительно, что он показывал такие результаты. Неудивительно, что на скотобойню его отправили первым. Удивительно, пожалуй, было то, что Сайно после лечения себя чувствовал бодрячком. Генерал Махаматра прошёл в одну из детских комнат, осматриваясь. Потолок облезлый как в детстве. Правда, все кровати заправлены, и что-то на подкорке сознания шепчет, что не детьми. Он опять хмурится, утаскивая с прикроватной тумбы статуэтку скарабея. Это ему подарил один из заключенных. А в следующую ночь Сайно убежал из Храма, оставив деревянного жука там. С кровоточащими ранами, сомнительным провиантом и рюкзаком отправился непонятно куда. Пришёл в Академию. Он даже не передарил никому жука — оставил на той же тумбе. Но, наверно, это даже к лучшему. У него не осталось напоминаний о Храме Молчания и учился он не вспоминая о нём вообще. Странно только, что на статуэтке совсем нет пыли. И что в комнате совсем нет детей. Сайно ставит жука на законное место и заходит в комнату напротив, сразу же нарушая тишину сухим кашлем. Благовония за минувшие пять лет ему нравятся не начали. Пять женщин разных возрастов, которые занимаются своими делами. Класс. Поморщившись, он вышел. За всё детство ни слова не сказали, а сейчас прям раскаяться готовы. Но, честно признаться, он почувствовал себя голым, когда на него посмотрели сразу все. Будто насмехаются: «Ты ещё и обратно вернулся?». Он кинул на них мимолётный взгляд и развернулся. Ну нет, он посмотрел на пустые камеры — больше не задержится…

***

Не задержится — мягко сказано. Из Храма Молчания Сайно буквально выбегал. После пятого петляния по одной и той же траектории, он захотел выть. Дурнее и дурнее. С каждой секундой его лёгкие все больше заполняет этот мерзкий запах. Тогда он и начал заходить во все комнаты, которые видел. В одной из них был свет в конце тоннеля. Аль-Хайтам стоял на входе, потому что сразу почуял этот мерзкий, въедающийся в одежду запах и оставил Сайно на произвол судьбы, быстро утянув единственную пару папок из архива. Со сбитым дыханием и растрепанными волосами он появился в проходе, на что Секретарь лишь хмыкнул. Он знает, как тяжело ему даются походы сюда. Да и сам считает это местом не из приятных, если честно. Хотя, тема, что все молчат, ему безумно импонирует. Никто не надоедает со своим пустым лепетом, лишь бы не это великое и ужасное «неловкое молчание». Блаженство. Генерал гулко сглотнул и посмотрел на Секретаря, через несколько секунд всё-таки обнимая аль-Хайтама. Запах шоколада после падисар был не таким выразительным, но свой успокаивающий эффект до сих пор оказывал. Теперь, за пару ночей, им нужно проверить, что такого интересного поручал Азар Храму Молчания. Уныло, скучно — да. Но, может быть, справедливость восторжествует? Единственная мысль о Храме Молчания, которая грела ему душу — что они могут скоро закрыть его. Сайно посмотрел на него снизу — и аль-Хайтам прочитал в его глазах «только не молчи». Ему нечего рассказать. Сайно уже послушал всё, что он хотел рассказать. А тратиться на пустые утешения, при том, что Генерал в них явно не нуждается, он не собирался. Тем более, Сайно же не будет его слушать. Слушать… Есть идея. Аль-Хайтам мотает головой и стягивает наушники, передавая их в руки Сайно. Он не знает, понравится ли ему музыка, но почему-то уверен — она его вообще не интересует. По крайней мере сейчас. Хоть белый шум на фон — и то лучше чем в Храме. Генерал благодарно кивает, расцепляет руки сзади и поправляет наушники. Секретарь роется в сумке и включает что-то, даже не достав плеера — он всегда в маленьком кармане. По закрытым глазам Сайно и усталому выдоху понимает, что всё нормально. Или скоро станет. Генерал сплетает их руки в замок, даже не смотря на него. Он сейчас где-то. Где-то, но никак не в тисках Храма, который душит его гробовым молчанием всегда. И это, наверное, самая хорошая новость за сегодня. Не хватало аль-Хайтаму наблюдать его кислую мину оставшийся день. А потерпеть час без наушников — совсем не проблема.