▲▽▲
А Призрачный город все не менялся… Дурманящее красное марево все также скрывало его путанные и оживленные улицы. Туда-сюда сновали очаровательные демоницы и звероподобные монстры, путались под ногами мелкие духи. Продавцы заманивали путников в свои магазинчики, пытаясь всучить им неординарный товар — зелья, магические камни и проклятые предметы. В уличных лавках на огне жарилась человечина, пузырясь кожей и рассеивая вокруг тошнотворный аромат подгоревшей плоти и специй. Добыть информацию здесь не было особой проблемой, к тому же, Пэй Мин, чуть омолодивший свой облик и скрывший приметную красоту неброской одеждой, знал заведение, где можно обменяться новостями и послушать сплетни. Так ноги и принесли его к украшенному красными фонарями зданию главного городского борделя. — О, многоуважаемый братец, — тут же захихикала одна из нежных дев, и он моментально узнал ее — эта демоница была известна своими талантами и экзотической внешностью: смуглая кожа отдавала отблеском сатина, а за крепкими круглыми бедрами тянулось аж три хвоста чернобурки. Такого же цвета уши венчали голову, — давненько ты не захаживал в нашу скромную обитель… Неужели, соскучился? — Сегодня я не по этому поводу, А-Нин, — улыбнулся он привычно, позволив деве нежно пробежаться своими пальчиками под его подбородком, — не подскажешь, где я могу найти Градоначальника Хуа? Та удивилась: льдисто-голубые глаза расширились, а пухленькие губы цвета крабовой яблони, приоткрылись. Синхронно с этим ее очаровательное ушко дёрнулось, словно скинув с себя невидимую пылинку. — А зачем братцу вдруг понадобился наш глубокоуважаемый Градоначальник? — У меня к нему личное дело, — заявил Пэй Мин, но девушка на это недоверчиво сощурилась, и он в который раз убедился — все жители Призрачного города, будь то бесплотный глупый дух или высокоуровневый демон — каждый так сильно почитал Хуа Чэна, что был готов стоять за него горой. Так что Мингуан поспешил добавить. — Не волнуйся, А-Нин, у меня нет никаких дурных намерений. Просто информация из Небесной столицы, думаю, она была бы интересна Градоначальнику. Нежная дева пристально изучала его лицо еще десяток секунд, будто пытаясь уличить подвох, но в итоге просто сдалась. Взмахнула за спиной копной черных лисьих хвостов, и нехотя ответила. — Ну, в таком случае эта сестрица слышала, что Градоначальник Хуа уже третий день находится в своей резиденции у озера — в Доме Блаженства. Пэй Мин удивился, ранее ему не доводилось слышать, чтобы Непревзойденный Князь Демонов ночевал под ивами. — Это бордель? — вскинул он бровь, искренне недоумевая: как сам еще не успел почтить данное место своим присутствием? Если там еще оставались прелестницы, не познавшие жара и напора Генерала Мингуана, то чего он тут время теряет?! А-Нин засмеялась, явно заметив его заинтересованность, и покачала головой. — Да что ты, конечно нет! Это хозяйское уютное гнёздышко, куда путь заказан практически всем, кроме Старшего дядюшки, и Посланника Убывающей Луны, когда тот ходит к Градоначальнику отчитываться по поручениям. Ну и мои сестрицы иногда приходят туда исполнить танец для Градоначальника и его гостей, только вот он не выказывает заинтересованности в этом… но и не прогоняет, позволяя сестрицам практиковаться в своем мастерстве. Он благосклонен к жителям города, и за это мы ему безмерно благодарны, — она вдруг задумчиво склонила голову, надув притягательные губки. — Только вот — ты не танцовщица, братец. И не гость нашего Градоначальника, иначе бы не спрашивал дорогу в этом скромном заведении. Так что даже не знаю, пустят ли тебя на порог Дома Блаженства… Было бы жаль лишиться такого прелестного мужчины. Пэй Мин бахвально усмехнулся, выпятив грудь колесом и расправив плечи. В его более щуплой телесной форме это смотрелось несколько комично, но не умаляло его внутреннюю силу и харизму. — Не волнуйся, красавица, мы с Градоначальником Хуа на короткой ноге, — бесстыдно соврал он, — со мной все будет в порядке! Судя по лукавому взгляду, А-Нин в это не поверила, но и отговаривать не стала. Впрочем, стоило Мингуану отправиться по адресу, дева чуточку расстроенно вздохнула — такой клиент пропадет зазря… Может, если Градоначальник Хуа в добром расположении духа, то помилует эту никчемную душонку? Впрочем, вероятность этого стремилась к нулю, стоило только вспомнить, что Старший Дядюшка покинул Призрачный город уже как несколько дней назад и до сих пор не вернулся. Все знали, что вдали от супруга Градоначальник Хуа тосковал и проявлял свой крутой нрав намного охотнее — вот и не лезли под горячую руку, но этот пришлый дурачок решил рискнуть… Что тут сказать? Новорождённый телёнок и тигра не боится.▲▽▲
Трепыхающееся пламя свечей, успевших оплавиться практически до основания, высвечивало фигуру Непревзойденного Князя Демонов, совсем неказисто сгорбившегося над свитками. Уже несколько дней кряду он усердно практиковался в каллиграфии, забыв про сон и отдых. Не то чтобы у Градоначальника Хуа не было других дел… просто он сердечно пообещал Се Ляню упорно работать над своим письмом, даже тогда, когда над ним не будет «учительского» контроля. Когда принц, стоя в дверях резиденции и готовый покинуть своего супруга на ближайшие несколько дней, наказал: «Не прекращай практиковаться, Сань Лан, когда вернусь — покажешь мне результаты своего труда», — Хуа Чэн пообещал ему, что приложит все усилия. А если уж обещал — слово надо держать, особенно перед личным божеством… Только вот проблема в том, что как бы Князь Демонов ни старался, показывать особо было нечего. Только за последние пару часов он уже четыре раза швырял кисть об пол — и столько же раз доставал ее, укатившуюся, из самых укромных мест своего кабинета. Число скомканных листов бумаги не поддавалось исчислению — вымазанные в туши комки были рассыпаны по столу и по ковру, обреченные лежать там до тех пор, пока одна из служанок не заглянет в комнату и не приберет весь этот бардак. Но Хуа Чэн упорно продолжал — сведя брови на переносице, тяжело дыша через нос так, словно встретил на поле брани своего злейшего врага, он с нажимом выводил все новые и новые иероглифы, читабельность которых ни капельки не росла. «Кто раз познал безбрежность моря, того иные воды уж не удивят. И никакие облака не назову я облаками, помимо тех, что над горой Ушань парят». Оторвав кисть от бумаги, он придирчиво осмотрел написанное, и оно ему крайне не понравилось. Когда Се Лянь был здесь и наставлял его — выходило ровнее и лучше. Пусть иероглифы все еще скакали по бумаге, как пришпоренные кони, а в росчерках чернил едва угадывался смысл… но все же получалось аккуратнее и как-то душевнее. Теперь же собственные потуги казались пустой тратой времени, ибо из-под пера не рождалось ничего, кроме нечитаемого черного пятна и уродливых кривых линий… Дописывать стихотворение не было смысла, так что Хуа Чэн снова безжалостно смял бумагу и швырнул на пол. Следом взял новый лист, уложил его перед собой, снова занес кисть… «Кто раз познал безбрежность моря…» Тут жирная капля чернил сорвалась с ворсяного кончика, добавляя еще одну неровную кляксу на и без того изрядно заляпанный пергамент. Хуа Чэн едва не застонал сквозь зубы и таки позволил своей голове упасть на стол. Ничего не получается. И не получится без Его Высочества Наследного принца — Сань Лан был в этом уверен. Гэгэ, ну где же ты? Вернись поскорее… Внезапно он почувствовал вторжение — все вокруг окутала сильнейшая божественная энергия. Только вот не родная — мягкая и нежная, как весенний бриз, приносящий с собой аромат распустившихся цветов, а чужая — бахвальная и дерзкая, воняющая кровью и развратом. Хуа Чэн не сдержался от того, чтобы злобно оскалиться. Только гостей ему тут не хватало!.. Он выпрямился, принимая максимально величественный и отстраненный вид, положил подальше кисть, ибо не ровен час — не выдержит и швырнет ее во внезапного визитера… И тут, как по заказу, на пороге появился Пэй Мин. — Собиратель Цветов Под Кровавым Дождем, — чинно поклонился тот, соблюдая необходимые приличия. — Я гляжу тебе совсем чувство самосохранения отбило, раз ты пришёл в мои владения, — холодно ответил на приветствие Хуа Чэн, вскинув бровь, — я терплю дурака Циина, осаждающего мой дворец в попытке поймать Инь Юя, но тебя я терпеть не намерен. Убирайся. — Да постойте, у меня к вам важное дело!.. — кажется, Пей Мин не был смущен отсутствием радушного приема. Как ни в чем не бывало он прошел вглубь чужого кабинета, и, обведя многозначительным взглядом горы смятой бумаги, спрятал снисходительную усмешку в уголках рта… И лишь после этого прямо взглянул в лицо Хуа Чэна. Судя по всему, тот был заинтересован в продолжении беседы так же, как Небесная столица в рождении нового Непревзойденного. Однако генерала это не выбило из колеи, он продолжил чесать языком: — Я только что прибыл из Небесной столицы, виделся с Его Высочеством… Ох, его так вымотала эта неблагодарная работа! Небожителя срочно нужно спасать!.. Пей Мин ожидал, что после этих слов лицо Хуа Чэна изумленно вытянется, а его единственный глаз заблестит тревогой, или, по крайней мере, с губ сорвется полное трепета и тоски: «О нет, что же случилось с моим возлюбленным Гэгэ?», — однако лицо Собирателя Цветов Под Кровавым дождем осталось таким же недовольно-надменным и пресным, как трехдневный маньтоу. Пэй Мин даже не смог удержаться от вопроса: — Вы не выглядите обеспокоенным. Неужели не переживаете за Наследного принца? Вдруг с ним случилось что-то серьезное? — Если бы с ним действительно что-то случилось, навряд ли бы он прислал ко мне тебя. Скорее, это были бы два других идиота, — презрительно фыркнул Хуа Чэн, и не нужно было никаких дополнительных пояснений, чтобы понять: под «другими идиотами» подразумевались Фэн Синь и Му Цин. — Так что ты пришел сюда по собственной инициативе. И мне, откровенно говоря, плевать зачем. Но так и быть — уложи свой рассказ в те пару минут, пока я думаю, каким способом спустить тебя со ступеней моей резиденции. — Градоначальник Хуа слишком вежлив, — ни капли не оскорбившись, улыбнулся Пэй Мин. В конце концов, он прекрасно знал, как ревностно демоны относились к нарушению своей личной территории, а тут, считай, он сам пришел в чужой дом без приглашения. Вполне понятно, почему Хуа Чэн вел себя так дерзко… но то, что он сразу же не схватился за свой знаменитый ятаган, а решил выслушать — уже было хорошим знаком. Впрочем, Пэй Мин помнил, что разумно поостеречься и не нарываться на конфликт. К тому же он тут ради налаживания связей (в частности — половых), а не для того, чтобы их рвать. Поэтому генерал продолжил с положенной учтивостью: — На самом деле я действительно прибыл из-за Его Высочества Наследного принца. Скажите, вы же любите его всем сердцем? Хуа Чэн подозрительно прищурился, его тело напряглось, в готовности прямо сейчас раздавить этого жалкого божка. Конечно, он любил Се Ляня — никаких сомнений ни у кого это не вызывало. Он сам часто говорил о своей любви Наследному принцу — тихонько шептал на ушко, когда они нежились в постели после изматывающих ласк; напоминал, когда они готовились ненадолго расстаться из-за каких-нибудь повседневных дел, требующих внимания; признавался в любой момент, когда они оставались наедине и их губы были готовы соединиться в поцелуе… Это было просто и естественно. …Но вот когда об этом говорил кто-то посторонний, в груди у Хуа Чэна словно что-то выпускало шипы, и становилось тяжело дышать от странного раздражения и гнева. А потому он оскалился, дерзко вскидывая подбородок. — И что с того? — Ничего-ничего, наоборот — это прекрасно! — залебезил Пэй Мин, примирительно выставив ладони. — Раз вы его любите, значит, были бы не против доставить ему удовольствие, в котором он сейчас так остро нуждается, верно? И я хочу помочь в этом! Слышали когда-нибудь о постельных забавах втроем? На миг в резиденции воцарилась такая мертвая тишина, что стало слышно, как переговариваются заблудшие духи на улице, да хлопочут где-то на нижних этажах трудолюбивые слуги. Выражение лица Генерала Пэя превратилось в застывшую маску, слепленную одновременно из заискивания, страха и дерзости. Но он продолжал хорошо держаться даже тогда, когда бледные губы Князя Демона зашевелились, а угрожающий рокот прокатился по комнате. — Да тебе помереть захотелось… — зрачок в единственном глазу Хуа Чэна сузился, как у тигра, заприметившего поблизости легкую добычу. Будто осталось совершить только один молниеносный бросок — и острые клыки тут же вспорют нежную шею беспечной жертвы, навсегда заткнув ее болтливый рот… Пэй Мин предусмотрительно отступил на шаг назад, все еще удерживая перед собой руки. — Спокойно-спокойно, Градоначальник Хуа. Просто дослушайте. Я в курсе вашей глубокой и нежной привязанности и, поверьте, не ставлю целью украсть вашего драгоценного супруга или как-то посрамить его честь… Наоборот, считайте, этот покорный генерал желает лишь помочь паре фениксов в постельных играх, ничего больше! — заверил он, вкладывая в эти слова весь свой ораторский талант и природный шарм. — Стоит только открыться новому… и представьте, сколько всего можно будет опробовать! Какой непередаваемый опыт получит Наследный принц! Как насчет двойного проникновения? Поверьте мне, это несравненные ощущения — пытаться справиться сразу с двойным напором. Неужели вам не хотелось бы увидеть это своими глазами?.. Хуа Чэн медленно поднялся из-за стола. Серебряные цепочки на его сапогах угрожающе бряцали, а красные камни на многочисленных украшениях, ловили свет от пламени свечей, и преломляли его в зловещее кровавое сияние. Пэй Мин упорно продолжал говорить, не видя в своей тактике ни малейшего изъяна. Как можно добровольно отказаться от столь насыщенного удовольствия?! — К тому же, Градоначальник Хуа, вам самому будет интересен подобный опыт. Мне есть чем удивить: природа наградила меня выдающимся достоинством, так что, если только позволи… Он не договорил, так как внезапно холодное и сверкающее убийственным блеском лезвие проклятого ятагана упёрлось ему в кадык. — Ещё хоть слово, и бахвалиться будешь криво отрезанным отростком, который будет у тебя вместо хера, — гневно процедил Хуа Чэн. — Да ладно вам… — все также дружелюбно отозвался Пэй Мин, но уже в следующий миг осекся, когда кожа на шее лопнула, и карминовый ручеек заструился вниз. Изогнутый клинок чуть вибрировал в руке демона. Спину генерала прошиб холодный пот, стоило лишь заметить, как распахнулся алый глаз на серебряном эфесе, бешено заозирался, а, наткнувшись на его побледневшее лицо, хищно прищурился. Пэй Мин почувствовал как ток крови усилился — лезвие впитывало теплую жидкость… Да это проклятое оружие пило его кровь! В этот миг стало предельно ясно, что шутки остались позади. Осознание того, что жизнь действительно находится в руках обезумевшего от ревности демона, было как никогда четким. Ужас сковал генерала. Он не мог выдернуть свой меч и дать отпор — положение для этого было крайне неудобным — одно неловкое движение и можно попрощаться с головой как безвременно почивший Ши Уду. …А ведь, между прочим, его жизнь тоже забрал Непревзойденный Князь демонов… Вот ведь иронично будет, если Пэй Мин повторит судьбу водяного шисюна. Решив не действовать опрометчиво, он постарался сохранить непринужденную улыбку на губах, но та все равно выходила натянутой. — Вы же не убьёте меня взаправду, Градоначальник Хуа… — вкрадчиво проговорил он. — Наследного принца это наверняка очень расстроит, особенно если ему придется взывать к справедливости и судить вас за это преступление… Это разобьет его доброе сердце. Будьте благоразумны! — О, не надо недооценивать нашу связь, — пророкотал Хуа Чэн, не сдержав садистского порыва чуть сильнее надавить на трепыхающуюся глотку. — Может, для тебя всегда существовала лишь похоть, но наши с Се Лянем узы строятся не на этом. Судить меня? Да если я тебя убью, он не то, что шума не поднимет, он мне и твой труп расчленить и раскидать по восьми частям света поможет. Не веришь? Единственный глаз демона безумно блестел, Пэй Мин не решился возражать. — Верю-верю! — затараторил он. — Великодушно прошу прощения за беспокойство! Очень надеюсь на снисхождение Градоначальника Хуа в этот раз. Если же хотите помериться силами — можем сделать это в любой другой день… — Нужен ты мне больно, — презрительно фыркнул Князь Демонов, и резким движением отдернул ятаган. Пэй Мин едва не осел на пол от облегчения — колени подрагивали, а сердце заполошно билось где-то в горле, что совсем не делало ему чести. Но не успел он до конца выдохнуть, как в уши ударил гневный крик. — А теперь пошел вон! …И уже в следующий миг взметнулся красный рукав демонического одеяния, а в грудь генерала ударила недюжинная сила. Пэй Мин кубарем покатился прочь из зала в сторону выхода. Как и было обещано — своими боками он пересчитал каждую ступеньку Дома Блаженства, пока наконец-то не распластался у подножья главной лестницы. Охнув скорее по инерции, чем от реальной боли, он медленно поднялся на ноги и принялся методично отряхивать одежду от грязи и пыли. В груди же у него поселилось странное чувство: с одной стороны, он очень восхищался любовью Се Ляня и Хуа Чэна, так что был рад тому, что узы этих двоих оказались настолько крепки, что даже безобидная идея поразвлечься втроем без обязательств не встретила согласия. Но с другой стороны — отказали-то именно ему, а он как раз хотел испытать на себе все умения этих девственничков! Вышел бы хороший обмен опытом. Чёртовы однолюбы не понимают, от чего отказались!.. С этой мыслью, преисполненный чувством легкой обиды, Пэй Мин вздохнул и поплелся вдоль озера, огибая резиденцию Градоначальника Хуа по широкой дуге. …Он даже не догадывался, что на самом деле его вероломная идея показалась Хуа Чэну довольно занятной. Конечно, тот не стал бы звать никого постороннего в их с Се Лянем постель, но сам всерьёз задумался — получится ли разделить свою сущность и распасться на двоих? Идея зажать Се Ляня между «двумя огнями», неистово сжигая его в пламени безумного удовольствия, пришлась Князю Демонов очень даже по вкусу… Он мог бы, например, одной оболочке оставить свой истинный облик, другой же подарить внешность «Сань Лана», что придало бы контраста… Эти праздные размышления окончательно завладели вниманием Хуа Чэна, вынудив его забросить практику письма. Теперь тонкая изящная рука сама по себе выводила на пергаменте три плотно прижатые друг к другу фигуры: посередине — с лицом, полной блаженной муки — Его Высочество Наследный принц, сзади к которому пристроилась другая высокая фигура — Хуа Чэн в истинном обличии, а спереди Се Ляня фривольно ласкал третий герой неприличного сюжета — утонченный юноша с нежными чертами лица — Сань Лан. С каждым новым штрихом улыбка на лице Князя Демонов становилась все шире и довольней, а мысли — все бесстыдней и бесстыдней… …Тем временем Пэй Мин обошел Дом Блаженства, и оказался у торцевой стороны здания. Тут было куда как спокойнее, чем на главных улочках Призрачного города, но все еще встречались редкие прохожие. Кажется, представшие перед ним широкие ворота, отделанные узорами и лепниной, складывающейся в непонятный геометрический рисунок, служили чем-то вроде запасного выхода. И в данный момент рядом с ними находился молодой мужчина в дорогих, но неприметных одеяниях. Его иссиня-черные волосы с фиолетовым отливом были забраны в низкий хвост, а к виску была сдвинута демоническая маска, складывающая губы в горькой усмешке. Конечно же, Пэй Мин мгновенно узнал этого человека. Инь Юй почти для всех был незаметен, но Генерала Мингуана нельзя обмануть — он чуял красоту, даже если обычно она была скрыта за аурой неприметности. И, надо сказать, этот мужчина был хорош собой — несмотря на то, что Инь Юй был Богом Войны, его красоту можно было назвать пленительной: раскосые черные глаза околдовывали, и эта очаровательная родинка на левой щеке придавала его виду пикантности. Длинные шелковистые волосы обрамляли лицо, визуально делая его еще белее, чем оно было на самом деле. Инь Юй не отличался крупным телосложением, как тот же Фэн Синь, а был скорее жилистым и изящным, но при этом крепким. Четко очерченные мышцы выдавали в нем сильного воина, не пренебрегающего тренировками. Очевидно, он являлся неплохим кандидатом на роль любовника… Растянув на губах свою самую обольстительную улыбку, Генерал Мингуан вальяжно подошел к этому выдающемуся мужчине, и, расслабленно привалившись на декоративные перила, выпятил вперед свою грудь, выгодно выглядывающую из-под ворота верхних одеяний. Обычно девы не могли отказать этому виду — их прекрасные личики заливались румянцем, а красивые глазки блестели от желания и стыда… и все равно смущенно возвращались взглядом к блестящей загорелой кожей. — О, какая приятная встреча, Бог Войны западных земель! — поприветствовал Пэй Мин, не удержавшись от того, чтобы чуть поиграть грудными мышцами. Правда, положенной реакции стыдливого восхищения это не вызвало. Наоборот, Посланник Убывающей Луны скорчил такое несчастное лицо, словно раскусил гнилую ягоду. — Генерал Мингуан, — отозвался он будто через силу, и добавил сдержанно. — Могли бы вы больше не обращаться ко мне таким образом? Я уже давно не заведую западными землями. — Конечно — легко согласился тот, и подмигнул, — тогда я могу называть вас просто «милым»? — Нет, — в недоумении округлил глаза Инь Юй, отчего его милое личико стало еще более привлекательным, и повторил для верности. — Нет, не можете. Отказ не расстроил Генерала Мингуана, он просто отмахнулся от него, как от назойливой мушки. — В любом случае, кажется, вы тут скучаете? — в изумленных глазах бывшего Бога Войны так и читалось: «Скучаю? Я выгляжу так, словно у меня на это есть время?! Да служащие Линвэнь пашут меньше, чем я! О чем разговор вообще?!» — вслух же он ничего не сказал, прекрасно понимая, что Пэй Мину это неинтересно, тот тем временем продолжил трепаться. — Знаете, что? Почему бы нам не подняться в Небесные чертоги? Держу пари, вам было бы интересно взглянуть, как там все изменилось после вашего ухода. Приглашаю в свой дворец и даже могу позволить в нем остаться насовсем. Скрывать не буду: вы мне очень приглянулись… Инь Юй замер, как почуявший опасность кролик. Его тонкие брови сошлись у переносицы, а сердце в груди забилось быстрее. Его, что, пытались переманить?.. Пусть он и не был до конца доволен своим нынешним положением, но в Призрачном городе было не так уж плохо. Местные обитатели уважали, Градоначальник Хуа никогда не пользовался свои положением, чтобы как-то унизить его (чем на самом деле грешили многие демоны, мало-мальски наделенные властью), а, наоборот, в свое время задорого помог, обеспечив не слишком пыльной работой, полномочиями и хорошим жалованьем. Посланник Убывающей Луны особо ни в чем не нуждался, и все его недовольство, скорее, произрастало из-за себя самого — контраста того, кем он был и кем он стал. И даже имея желание восстановить свой статус Бога Войны, он бы ни за что не сделал этого подобным образом — переметнувшись к довольно сомнительному «работодателю». Все же он слишком сильно уважал Хуа Чэна и был предан в достаточной степени, чтобы не совершать настолько бесстыдных поступков. — Что вы имеете в виду? — недоверчиво уточнил он, внешне оставшись невозмутим, а про себя подумал: «Шли мимо — идите мимо, не утруждайте себя ответом на мой вопрос. Просто уходите и сделаете одолжение нам обоим». К сожалению, Пэй Мин мысли читать не умел, а потому, растянув губы в еще более хищной усмешке, склонился к собеседнику поближе, будто и так его присутствие не было чрезмерным… — А разве мои слова можно понять как-то иначе? Вы мне приглянулись, и я не прочь одарить вас своей лаской и любовью. Поэтому, почему бы нам не подняться на Небеса и не расслабиться? Обещаю вино, игры… а потом можно будет придаться плотским утехам, — произнеся это, он на миг озадачился и поинтересовался. — Ваш путь совершенствования же не такой, как у Генерала Сюаньчжэня? Было бы прискорбно в очередной раз лишать наслаждения такую красоту… Инь Юй прекратил слушать этот фривольный треп уже после фразы: «не прочь одарить вас своей лаской…». На самом деле он испытал легкую досаду оттого, что Пэй Мин даже не рассматривал его кандидатуру, как хорошего исполнителя и помощника; не оценил его умение работать и быть отличным подручным, а просто воспринял его как очередную постельную игрушку. Пошлые намеки не разозлили Инь Юя, скорее просто разочаровали его… Но и это чувство вскоре полностью исчезло, сменившись дикой паникой, стоило только услышать на горизонте знакомый голос, сотрясающий криком весь квартал в округе. — Шисю-ю-ю-ю-юн! Инь Юй, вздрогнув, резко повернул голову и уже издалека заметил в клубах пыли стремительно приближающийся пестрый клубок — Цюань Ичжэнь, надрывая глотку, несся прямо к нему… Да так быстро, что практически сливался в одно неясное пятно, где различима была лишь приметная копна вьющихся волос. Черт… неужели опять нашел?! С тех пор как Инь Юй вернулся к жизни, а Цюань Ичжэнь узнал, где его искать, то практически каждый день наведывался в Призрачный город. Посланник Убывающей Луны всеми правдами и неправдами избегал встречи со своим шиди, но настырный Бог Войны всегда умудрялся находить его — будь то центральный рынок со всякой всячиной, от вида которой желудок завязывался узлом; или, как сейчас, ступени Дома Блаженства, когда Инь Юй прибыл, чтобы отчитываться перед Градоначальником о выполненном поручении; или даже безлюдные выселки, куда изгнанник с Небес сбегал просто для того, чтобы побыть в покое… Громогласное «шисю-ю-ю-юн» все равно преследовало его по пятам. Как и сейчас. Присутствие Пэй Мина моментально выпало из фокуса внимания запаниковавшего Инь Юя, у которого в голове не оставалось ничего, кроме базовой реакции — спасаться со всех ног, пока это надоедливое кудрявое чудище не настигло. Он порвался бежать — быстрее, к воротам, скрыться в Доме Блаженства, нырнуть под защиту призрачных бабочек!.. Но вдруг Генерал Пэй преградил ему путь своей мощной грудью. — Ну-ну, не надо так резко прерывать такую приятную встречу! — посмеиваясь, покачал он головой. — Пожалуйста, уйдите с дороги! — раздражённо, но все еще учтиво потребовал заметавшийся Посланник Убывающей Луны, однако Генерал Мингуан остался глух к его просьбе и продолжил стоять на месте, как вкопанный. Для него все это было лишь забавной игрой. А тем временем невыносимо громкий голос Цюань Ичжэня все приближался. — Шисю-ю-ю-ю-ю-ю-юн! Даже просто от этого обращения по спине Инь Юя пробегали крупные мурашки, а на коже выступал холодный пот. Виски при этом прошило болью, а взгляд широко распахнутых глаз, цвета насыщенного оникса, панически скакал по лицу Пэй Мина. Тонкие губы задрожали, когда бывший небожитель в очередной раз надрывно потребовал: — Отойдите! — Ну, останьтесь, мы же так хорошо общались, — подмигнул Генерал Мингуан, и не поддался даже тогда, когда Посланник Убывающей Луны попытался силой сдвинуть его с места. Лишь хохотал, ощущая как аккуратные красивые ладони упираются в грудные мышцы. — А вы нетерпеливы, вот так вот сразу хватать меня… Поистине, полны сюрпризов, Бог Войны западных земель! — В сторону! Быстрее!.. …Но было уже поздно. Цюань Ичжэнь настиг их. Набросился сходу — яростно, словно голодный тигр, пытавшийся задрать антилопу. Только вот бросок этот был направлен вовсе не на Инь Юя… К счастью, Пэй Мин уже ожидал от него подобной выходки после эпопеи с похищением Ши Цинсюаня, а оттого с легкостью дал отпор, блокировав удар. Его Высочество Циин, отлетев в сторону, ловко приземлился на ноги и замер на миг. Он пыхтел от натуги, лицо было красным от гнева, а глаза яростно блестели, будто два огненных опала. При этом мальчишка и слова не произнес — сжал губы в тонкую нить, надулся, как обиженный ребенок, уставившись исподлобья. Конечно, не надо было иметь три головы и шесть рук, чтобы понять, что он кинулся защищать своего шисюна от поползновений другого Бога Войны. Но, серьезно, произнеси он хоть что-нибудь из разряда: «Оставь моего шисюна в покое!» или «Не приближайся к моему шисюну» — выглядело бы куда естественнее. Но нет, Циин не стал беспокоиться о чем-то столь незначительном как обозначение своих требований, он просто снова кинулся в драку, как глупый дурачок. Однако вот атаковал совсем нешуточно, и Пэй Мин знал: даже имея за плечами внушительный боевой опыт и отточенные навыки, недооценивать этого сопляка нельзя. Они успели обменяться еще парой стремительных ударов, прежде чем Генерал Мингуан весело усмехнулся. — Ваше Высочество Циин, а чего вы буяните? — он в очередной раз уклонился от тяжелого кулака, боковым зрением заметив замершего Посланника Убывающей Луны, который не мог решить: следует ли ему вмешиваться в это противостояние или все-таки просто сбежать под крышу Дома Блаженства. — Неужели обиделись на мое интимное предложение Его Высочеству Инь Юю? Так можно же и договориться, никто не будет в обиде. Я не прочь позабавиться втроем. От этих слов Цюань Ичжэнь лишь сильнее рассвирепел, бросаясь в атаки еще истовее. — Девственность шисюна принадлежит мне! — яростно взревел он. — Это я лишу его девственности! — Что ты несешь?! — Инь Юй мгновенно пришел в себя и был готов провалиться под землю от стыда и возмущения, но еще более сильное чувство обуяло его, когда ухмыляющийся Генерал Мингуан решил ответить на этот вздор. — Совершенный владыка Циин, на Его Высочестве Инь Юе же не написано, что он принадлежит вам, — с искреннем удовольствием поддел Пэй Мин, хотя никаких видов, кроме как праздной забавы на одну ночь, на этого человека не имел, просто хотел разъярить влюбленного дурака еще сильнее — и тот действительно зарычал как бешенный пес. — Так что не рассчитывайте, что я так просто уступлю его невинность! — Что это за дележка такая?! — возмутился несчастный Инь Юй, совершенно неожиданно для себя ставший яблоком раздора. Он покраснел до корней волос то ли от стыда, то ли от гнева. — Что вы оба болтаете?! Я ни с кем из вас не собираюсь!.. Но Боги Войны не слушали его, сцепившись в схватке не на жизнь, а насмерть. Хотя, вернее, так самоотверженно дрался лишь Цюань Ичжэнь, Пэй Мин же просто игрался, но бдительности не ослаблял. Все же его противник был силен, а любая ошибка могла обойтись дорого. Сталкиваясь, их кулаки едва ли не высекали искры. Двое мужчин с ловкостью диких ласок кружили друг вокруг друга, обмениваясь яростными ударами. Причем так быстро, что в этих движениях порой даже невозможно было разглядеть силуэты — лишь размазанные всполохи божественной энергии и трепещущие полы одежд. Земля, казалось, сотрясалась от этого внезапного побоища, да так, что это привлекло внимание местных демонов. Охочие до бесплатных забав, те стояли поодаль, у озера, и, раскрыв, рты и не стеснялись комментировать происходящее. — О, это ж дерутся тот генерал развратник и дурачок, который хвостом бегает за Посланником Убывающей Луны, — со знанием дела сказал лупоглазый мужичок, внешне похожий на лягушку. — Ой-ой, и правда! Что же не поделили?.. Неужто, господина Инь Юя? — с готовностью вторил товарищу бесплотный высокий дух с вытянутым некрасивым лицом и копной серебряных волос, что волочилась за ним прямо по земле. — И неудивительно, что дерутся. Господин хорош собой… Ой-ой! — Да эти божки сейчас тут что-нибудь порушат! — сплюнул на землю похожий на быка демон. — Как не повезет, если попадутся Градоначальнику! …И этот последний будто сглазил — тут же мелькнули красные одежды, взмыли в воздух серебряные бабочки, громовым раскатом разнесся по округе перезвон блестящих цепочек на кожаных сапогах. Но никто из зевак даже рта открыть не успел, или того пуще — пасть ниц перед рассерженным Градоначальником, как внезапно по траве прокатились игральные кубики, и оба нарушителя спокойствия исчезли без следа. Пэй Мин провалился в один пространственный портал, а до последнего пытающийся ударить его Цюань Ичжэнь — в другой. Моментально округу наполнила блаженная тишина, разбавляемая лишь отдаленным шумом города, да плеском воды в озере. Хуа Чэн фыркнул и раздраженно откинул себе за спину мешающиеся волосы. В его руке был зажат сложенный лист для каллиграфии, который он совершенно машинально захватил с собой, когда отправился проверить — что за возня происходит у заднего входа резиденции? — Шуму-то подняли, бесполезные ничтожества… — произнес он, презрительно сощурившись. Инь Юй пришел в себя быстрее, чем местные жители, что в неподдельном немом восхищении разглядывали покинувшего свою резиденцию Князя Демонов, готовые умереть во второй раз — только теперь от приступа чрезмерного счастья. — Спасибо, Градоначальник Хуа, — громко поблагодарил Посланник Убывающей Луны и почтительно поклонился. Непревзойденный Князь наконец-то удостоил его взглядом и как-то сразу посветлел лицом. — О, хорошо, что ты здесь. У меня возникли важные дела в чертогах верхних Небес, так что я отправляюсь туда. Присмотри за городом в моё отсутствие. — Конечно. Произошло что-то серьёзное? — искренне обеспокоился Инь Юй. — Вам не понадобится моя помощь? — Нет, — отрезал Хуа Чэн, и как-то странно покосился на лист бумаги в своей ладони, словно там было изображено что-то, что крайне заботило его. — Тебе не о чем волноваться. Просто делай свою работу. Что ж, Инь Юй не нуждался в дополнительном понукании — свою работу он знал и делал ее хорошо. Именно поэтому и заметил зацикленность Градоначальника на сложенном листе. Он знал о чужом таланте к изобразительным искусствам и находил его очень даже выдающимся. Не раз и не два Хуа Чэн, пребывая в своей творческой фазе, делился с ним своими идеями и даже просил взгляда со стороны. Через Инь Юя прошла не одна дюжина статуй, фресок и картин, главным героем которых неизменно становился Наследный Принц государства Сяньлэ. Так что теперь, заметив, очевидно, очередную работу, он живо поинтересовался, кивая на сложенный лист. — Вы снова что-то нарисовали? Можно мне посмотреть? — Эм… нет, — Хуа Чэн слегка покраснел, и быстро, но аккуратно сложив лист еще вдвое, запихнул его себе за пазуху. — На сей раз нельзя.▽▲▽
Пространственный портал, созданный двумя демоническими игральными костями, вышвырнул Генерала Пэя на берег неспокойного моря. Его прекрасное лицо с размаху угодило в белый песок, и он еще долго отплевался, пытаясь избавиться от раздражающего скрипа на зубах и зуда в носу. Чертов Хуа Чэн — не мог просто отпустить его с миром, не окунув рожей в землю! Разобиделся так, словно он его супруга оприходовать собирался!.. Ах, да — тут же припомнил Пэй Мин, и ярость как-то сразу сама собой сошла на нет. Вообще-то реально собирался. Так что заслужено, хоть и неприятно. С этой мыслью Бог Войны поднялся на ноги и принялся приводить себя в порядок: отряхнул одежду, поправил сбившейся венец на голове, выпутал из волос засохшие ленты водорослей. Только вернув себе более-менее приличный вид, он огляделся, чтобы понять — куда же это его занесло? Пейзаж был до боли знакомым: беспокойные сизые волны то и дело накатывали на белоснежную полоску берега, чтобы в следующий же момент отступить, оставляя после себя лишь пену. Синевато-серые небеса, спрятавшие светило за плотными облаками, нависали над головой… а разгулявшийся ветер приносил запах йода и соли. Пэй Мину уже доводилось бывать в этих местах, и до сих пор иногда они снились ему в кошмарах. Именно отсюда стартовала эпопея в Тёмных Водах, так трагично закончившаяся смертью Ши Уду… Внезапно вдалеке он заметил знакомый силуэт. Молодой человек — с точеной привлекательной фигурой и длинными, но неухоженными волосами, собранными в конский хвост — сидел на сухом и наверняка собственноручно притащенном бревнышке. У его испачканных в песке обнаженных лодыжек стояла потрёпанная корзинка. Юноша болтал ногами, зябко кутаясь в поношенное нищенское одеяние, и его невообразимо прекрасное нежное лицо никак не вязалось с этим плачевным образом… — Цинсюань? — приблизившись, окликнул Пэй Мин, и так прекрасно видя, что не ошибся. Это, определённо, был младший брат его хорошего друга… Ох, насколько бы сильно расстроился Ши Уду, узнай, что его ненаглядный родственничек влачит такое ужасное существование? Пожалуй, в этом крылся единственный плюс того, что водяной шисюн уже был мертв — так он не мог оценить крах любимого братишки собственными глазами. — О, Генерал Пэй, — расплылся в улыбке мальчишка, кажется, даже обрадовавшись встрече… вот это неожиданность. — Как поживаете? И что тут делаете? Что он тут делает?.. Ну, вообще-то, все еще мается со своей проблемой — поиском партнеров на одну или пару жарких ночей. Вот только Пэй Мину было очевидно, что нет никакого смысла вдаваться в подробности. Несмотря на всю внешнюю привлекательность Ши Цинсюаня, ему постельные забавы он бы ни за что в жизни не предложил. Да и смысла никакого не было — тот теперь стал человеком. При желании Генерал Мингуан и так мог обложиться смертными до самой макушки, в них не было ценности. — Да я тут… просто прогуливаюсь, дышу свежим воздухом, — солгал он, и, словно в подтверждение своих слов, сделал глубокий вдох полной грудью. Ши Цинсюань насмешливо вскинул бровь. — Правда? А разве вас только что не выбросило из магического портала? Бог Войны поперхнулся собственной слюной, а, откашлявшись, отмахнулся. — Должно быть, тебе показалось. — …Я почти уверен, что это был портал Хуа Чэна, — не отступал бывший Повелитель Ветра, улыбаясь с какой-то странной ностальгией. — Вы не первый гость здесь. Он всякий сброд во владения Черновода вышвыривает, в надежде, что тот поглотит их. — … Пэй Мин не нашелся с ответом, заметив, что глаза Ши Цинсюаня замерцали старым, но уже безобидным желанием поддеть. — Но вами, конечно, и подавиться можно. — Ладно, оставим это, — проигнорировав издевку, осадил Генерал Мингуан. — А сам-то ты тут что забыл? Ши Цинсюань все еще дружелюбно улыбался, но в миг его глаза наполнились тягучей грустью. Все с тем же выражением лица, он опустил голову, уставив взгляд на голые пальцы собственных ног, словно они вмиг стали интереснее свалившегося с небес небожителя. Честно сказать, он и сам не понимал, что тут делал и зачем практически каждый день приходил к кромке воды, садился на поваленный ствол дерева и бездумно глядел на волны, ожидая его… Иногда он действительно приходил, а иногда нет. Порой Ши Цинсюаня, сидящего в одиночестве, обуревала такая сильная тоска по брату и прошлой жизни, что морской ветер сцеловывал с его мокрых щек соленые слезы. А бывало, он просто впустую просиживал свое отныне ограниченное время без единой мысли в голове. Просто дышал соленым воздухом, позволяя бризу обдувать себя, а лучам солнца — золотить бледную кожу. Что из этого было приемлемо к сегодняшнему дню? Бывший Повелитель Ветра не знал и сам. Но сегодня с собой он принес корзинку со скромной, но вкусной едой — лишь пара пресных лепешек да несколько собственноручно собранных мягких плодов персика. Получится разделить трапезу — хорошо, не получится… что ж, у таких, кем он стал, еды никогда не бывает в избытке. …И все же он надеялся, что ему придется поделиться. Только вот не с Генералом Пэем. Внезапно, как по заказу, со стороны раздалось шуршание шагов по песку. Оба повернули голову на звук и увидели Непревзойденного Князя Демонов — Повелителя Черных вод Хэ Сюаня. Он медленно подошел к ним, не скрывая своего истинного обличья. Это был высокий и крепкий мужчина с длинными черными, как смоль, волосами, собранными в золотой венец на макушке. Его лицо было привлекательным, кожа — белой, как свежевыпавший снег. Взгляд выразительных янтарных глаз словно примораживал к месту; а тонкие, но четко очерченные губы можно было бы назвать притягательными, если бы только они не были поджаты так, словно в этот момент Черновод ощущал едкое презрение. Прямой нос и выделяющиеся скулы придавали ему строгости. В аккуратных ушах блестели крупные золотые серьги, в тон к ним — блестящая роспись на верхнем одеянии, складывающаяся в причудливый узор из фигур морских созданий и волн. На крепких плечах лежала роскошная накидка на меху черной лисицы. Несомненно, Хэ Сюань был восхитителен и привлекателен… и не будь таким мрачным, покорял бы сердца людей не хуже Пэй Мина. Только вот в душе последнего совсем ничего не отозвалось на эту красоту. Наоборот, в сердце всколыхнулись возмущение и горечь. Ладонь Генерала Мингуана непроизвольно легла на рукоять меча… но он лишь на секунду сжал пальцы, и тут же ослабил. Черновод действительно выплыл из своего болота, и в данную секунду Пэй Мин правда мог бы поквитаться с ним за жизнь Ши Уду… Но был ли резон, если Водный шисюн сам себе вырыл эту яму? Какой теперь смысл в ненависти? Никого к жизни это не вернёт, да и конфликт уже давно был исчерпан. Как бы неприятно было признавать, но Хэ Сюань после всего, через что ему пришлось пройти из-за выходки Повелителя Воды, имел полное право злиться, имел право на месть и на убийство… И если это понимал даже мальчишка, сейчас беспокойно сидящий на своем несчастном бревнышке и напряженно следящий за разворачивающееся ситуацией, то как мог не понять мудрый генерал?! К тому же, в случае Ши Цинсюаня было замешено и несколько иное чувство… Вполне очевидно, что он пытался наладить отношения с убийцей родного брата, поэтому и ошивался поблизости его владений. Подумав об этом, Пэй Мин представил, как, будь Ши Уду жив, выхаркал бы не менее трех литров крови от негодования. Но его здесь нет. Да и осуждать Бывшего Повелителя Ветра было нельзя. Он искренне любил этого мрачного демона и не перестал этого делать даже тогда, когда вскрылась уродливая правда. Единственное, раньше эти чувства дарили ему легкость и счастье… теперь же — печаль и горе. Пэй Мин с ностальгией вспоминал, как Ши Уду рвал и метал когда Цинсюань снова и снова сбегал от своих обязанностей, только чтобы провести побольше времени с так называемым «Повелителем Земли Мин И». Как мальчишка постоянно говорил о нем, едва ли не пища от восторга. Как хвастался, что убедил его принять женский облик в пару к своему… Забавно было наблюдать за братской ревностью водяного шисюна. Тогда все казалось забавным и безобидным, но вот как все сложилось в итоге… Мог ли Цинсюань хотя бы представить, что, в конце концов, один важный человек в его жизни убьет другого такого же важного человека? — Этот болван досаждает тебе? — тем временем раздался глубокий голос демона в чёрном, что недобро сверлил Пэй Мина своим янтарным взором. Казалось, ему достаточно лишь крохотной отмашки, чтобы вцепиться в незваного гостя и разорвать его плоть на части. Если подумать, это был хороший момент для Цинсюаня, чтобы поквитаться за все прошлые обиды, однако тот лишь примирительно выставил ладони, замотав головой. — Нет-нет, все в порядке. Он уже уходит, — бывший Повелитель Ветра повернул голову к Богу Войны и с нажимом попрощался. — До встречи, Генерал Пэй. Что ж, ему действительно больше нечего было здесь делать. Мешать чужому «свиданию» или чем бы эта встреча ни была, он не планировал. В конце концов, его голова все еще была занята мыслями о поиске достойного кандидата для продолжительных и умелых телесных утех. А потому он, коротко кивнув обоим мужчинам, развернулся и побрел по белому песку вперед, нацелив взгляд на полоску горизонта. Была у Пэй Мина еще одна идея, где можно было попытать счастья… Отдаляясь, он лишь краем уха зацепил чужой диалог. — Ты снова здесь, — констатировал Хэ Сюань, взглянув сверху вниз на растрепанного босого бедняка. Тот улыбнулся мягко и доброжелательно, но в уголках его сияющих глаз все еще сквозила печаль, которую не сможет унять даже время. — Давно ждёшь? — Только пришёл, — соврал Ши Цинсюань и кивнул на пристроенную рядышком корзинку. — Хэ-сюн, давай вместе посидим и посмотрим на море? Я взял немного закусок… Черновод не ответил ничего, просто устроился рядом на все том же иссохшем бревне. Устремил безразличный взгляд на стелющиеся по берегу волны, пока бывший Повелитель Ветра принялся возиться со своей ущербной маленькой ношей… На самом деле, это уже давно была не первая их встреча. Признаться, через некоторое время после исполнения своей мести Хэ Сюань начал замечать, что потерявший весь свой шик и лоск Ши Цинсюань приходит на берег, устраивается там на поваленном бревнышке, и просто сидит, подолгу смотря на воду. Его визиты особо не беспокоили демона, но вызывали болезненный интерес. В какой-то момент тот даже взял над ним верх, и Черновод показался на глаза своему бывшему другу… или же врагу? Он и сам не понимал. «Зачем ты продолжаешь приходить сюда?» — спросил он тогда, а тот признался, не тая и капли обиды, что просто скучает по брату и вид бушующих волн дарит хотя бы иллюзию того, что Ши Уду по-прежнему находится где-то рядом. «Не сердись на меня, Хэ-сюн. Все же я имею право на скорбь и тоску по былому… » — сказал тогда Цинсюань, и возразить ему было нечего. И все же, что-то подсказывало демону, что не только по брату скорбел Бывший Повелитель Ветра, но и по былым отношениям с подставным Мин И. Черновод был в курсе его глупой и такой же ветреной, как и его стихия, влюбленности, но не воспринимал ее всерьез и не заострял на ней внимание. В его голове тогда жила лишь жажда мести. Но вот, она свершилась, а легче не стало, даже тяжелее… Хэ Сюань никогда не задумывался о чувствах к Цинсюаню, но после собственного разоблачения у него появилось достаточно времени, чтобы порассуждать об этом. Было сложно, ведь он был уверен, что в его сердце всегда жила любовь лишь к ней — его не состоявшейся невесте, но теперь… Он почти что был готов признать, что старое чувство никуда не делось, однако в сердце также вспыхнул новый неуверенный огонёк к другому человеку… бывшему Божеству. Но после всего, что он сделал, Хэ Сюань не думал, что имеет право на что-то надеяться и претендовать. Тем не менее, «Старина Ветер» — как теперь звали нищие Ши Цинсюаня — часто приходил на границу владений Черновода, садился на берегу и просто ждал встречи. Уже от этого в душе Князя демонов что-то светлело… пусть этого было и незаметно по его обыденно мрачному лицу. Вот и сейчас потеплело в груди, когда Цинсюань улыбнулся и протянул ему фрукт из своей корзинки. — Хэ-сюн, попробуй этот персик! Неподалеку растет целая рощица персиковых деревьев, но хозяин этих земель такой злой… В общем, я украл для нас несколько штучек, пока он не видит. Черновод принял фрукт, и в этот момент заметил, как сильно трясутся пальцы и плечи Цинсюаня, как он жмется, словно пытаясь сохранить хоть толики тепла в этой своей потрепанной одежде; как слегка дрожат его губы. Что ж, сегодня морской бриз не радовал теплом — северный ветер недружелюбно кусал за открытые участки кожи. — Сегодня очень ветрено, — заметил очевидное Хэ Сюань, и тот просто засмеялся, согласившись. — Ага! К сожалению, я уже никак не могу на это повлиять, — в словах Цинсюаня не было ни обиды, ни упрёка. Просто факт. Он все простил, не винил… Кто бы также смог на его месте? Уж точно не Черновод, целыми декадами несший в душе ядовитую обиду. Хэ Сюань опустил взгляд, а уже через миг на плечи юноши легла тяжёлая чёрная накидка, расшитая золотыми узорами. Бывший Повелитель Ветра искренне улыбнулся, принимая дар, и моментально укутался в нее, с наслаждением прижимаясь нежной щекой к воротнику из чернобурки. Моментально стало очень тепло. — Спасибо тебе, Хэ-сюн! Они учились переживать то, что произошло, и это был лишь маленький шаг на пути к будущему, которое могло бы стать лучше их настоящего. Их прошлая история закончилась кровью и местью. Новая — начиналась со сладких краденых персиков и одолженной накидки на лисьем меху. И, кто знает, может при достаточном терпении, при умении прощать, эта история еще могла получить свой счастливый финал.▲▽▲
В некоторых своих идеях Генерал Пэй порой бывал так отчаянно напорист, что это пугало даже его самого. С истинно воинской выправкой он шел напролом всем бедам назло, захватывая все новые и новые территории, а препятствия превращал в прах под собственными ногами. И в данный момент он как раз вошел в эту маниакальную фазу нездорового ража, а потому для него было совсем неудивительным в какой-то момент оказаться в окрестностях горы Тунлу. Его путь лежал к пещере, где, как известно, был заточен Цзюнь У — некогда сильнейший Бог Войны и император Небесного царства. Сейчас же все его титулы поблекли, и от былой славы не осталось ни следа. Дорогая парча сменилась тонким хлопком, золотой трон — железной решеткой, а почтение трансформировалось в презрение и недоверие. Прямо как спрятанная в закромах двуликая маска радости и скорби — жизнь Цзюнь У разделилась на две полосы, и так сложилось, что в данный момент она была черной. Думалось Генералу Пэю, что в подобных обстоятельствах бывший Небесный Владыка не будет против приятной компании, которая сможет согреть не только его душу и сердце, но и тело. В конце концов, Цзюнь У был одарен не только сокрушительной духовной силой и благородством истинного императора, но и безупречной внешностью, которая никого не оставляла равнодушным. Правильные черты лица, искрящаяся внутренним светом кожа и спокойный взгляд льдисто-голубых глаз не раз заставляли сердца многих биться чаще, но еще никто не подумал быть дерзким настолько, чтобы попытать счастья в любовных делах с этим непревзойденным и главенствующим небожителем. А если такая мысль и возникала, то тот, в чей голове она проскальзывала, тут же падал на колени и бил поклоны в надежде, что небеса отпустят ему этот грех. …Но не Генерал Пэй. А потому в сложившейся ситуации он увидел прекрасную возможность попробовать бывшего императора Небесного царства на вкус. А уж зная всю его подноготную и то, как лихо этот белый лотос натягивал на себя личину Белого Бедствия, то любопытство и желание разгорались лишь сильнее. Не в силах унять этот огонь, Пэй Мин и приближался к горе Тунлу, совсем не зная, что вожделенный им мужчина находится не в лучшем своем состоянии… У Цзюнь У уже рябило в глазах от многообразия игральных карт, что выкидывались на стол друг за дружкой последние пару десятков дней… Согласиться на безобидное предложение Мэй Няньцина «переброситься в картишки удовольствия ради», казалось, было одной из его главных ошибок в жизни. Потому что теперь небольшой досуг превратился в изнурительное наказание — партия шла за партией бесконечно долго, и бывшему Небесному императору казалось, что они не закончат этот безумный марафон вплоть до момента, пока солнце не упадёт на землю. Кончики пальцев горели от постоянного перебирания карт; очи, обычно искрящиеся светом как тонкий лед на реке Янцзы в хорошую погоду, заволокло красной сеткой лопнувших капилляров, а кожа на лице побледнела, будто пожухлый осенний лист. Все время игры он был вынужден сидеть в неудобной позе, практически упираясь в решетку, чтобы беспрепятственно перебрасываться картами с бывшим соратником и следить, как бы тот не начал мухлевать. Из-за этого затекли ноги, а внутренние органы, по ощущениям, разорвались, перекрутились и превратились в гниющую труху… Но все это блекло перед вселенской усталостью и болью в пухнущей от постоянного напряжения голове. Если это была такая завуалированная изощренная пытка, то, правда, лучше бы его просто убили. Когда очередная карта упала на другую, а Мэй Няньцин с энтузиазмом потянулся к колоде, Цзюнь У все же не выдержал, и, испустив страдальческий вздох, без особой надежды спросил: — Может, прервёмся на некоторое время? Соперник вскинул на него полный изумления взгляд, не забыв при этом добрать нужное количество карт. — Сейчас? Мы же только вошли во вкус! — Я больше не могу… — самый могущественный Бог Войны и Великое Белое Бедствие в одном лице упер взгляд своих влажных глаз в каменный пол и жалобно сложил бровки домиком. Если раньше Цзюнь У думал, что его ничто не может сломить, то теперь понял — сломить его может Мэй Нянцин и сотни тысяч партий игры в карты, беспрерывно повторяющиеся друг за другом, пока мозг не начинал вытекать из носа, а бессмертная душа едва не покидала тело. Самое удивительное, что тому это совсем не надоедало. Бывший соратник все также был бодр, свеж, и полон воодушевления, как и сотню тысяч раундов назад. А теперь даже недоволен, что игра прерывается. Мэй Нянцин нахмурил свои тонкие брови, но все же снизошёл до нужд своего «пленника». — Ну, не делай такое несчастное лицо, — вздохнул он, цокнув языком. — Ладно, доиграем эту партию, и отдохнёшь немного. Цзюнь У тут же оживился, прекратив напоминать собой приговоренного к смерти человека, и даже расщедрился на дружелюбную улыбку и вопрос: — А что ты будешь делать в это время? — Разыграю ещё одну партию со старыми друзьями. —… Ну да, чего еще можно было от него ожидать?.. Эх, если бы хоть один небожитель с тем же рвением и самоотверженностью исполнял возложенные на него обязательства, как Мэй Нянцин играл в карты, вся Поднебесная давно бы забыла о горе и скорби, а вокруг царило бы повсеместное благоденствие и радость. Именно с этой мыслью Цзюнь У переместился вглубь своей импровизированной клетки и занял удобную широкую кровать, с блаженством растянув на ней свои старые кости. Боль в ногах тут же отступила, и даже на душе стало чуть светлее, когда он прикрыл очи в попытке хоть немного вздремнуть… Однако уже спустя десяток минут на пороге его «тюрьмы» появился незваный взъерошенный гость, который тут же разрушил едва-едва накативший сон. Сперва Небесный Владыка услышал разговор Мэй Нянцина и подумал, что безумный игроман снова болтает вслух со своими неодушевленными марионетками… как вдруг ему ответили. Голос собеседника принадлежал Генералу Мингуану, и перепутать этот воодушевленный бас было ни с чем невозможно. — …тогда могу я навестить бывшего Небесного Владыку, это же не запрещено? — спросил тот, на что Мэй Няньцин снисходительно отмахнулся. — Да какое мне дело, валяй. Если что, я буду неподалеку. Потом последовало еще несколько фраз, несдержанный смешок и, наконец, шаги… Цзюнь У успел встать со своего ложа, подойти к решетке и, оправив сбившуюся одежду, принять максимально величественный вид. Словно он все еще был полноправным хозяином Дворца Шэньу и ждал на поклон очередного небожителя. Тот, кстати, не заставил себя ждать. Как всегда, Пэй Мин вошел в помещение с гордо выпрямленной спиной и дружелюбной, но в некотором плане даже дерзкой, улыбкой на губах. Его глаза блестели задором и предвкушением встречи, а хвост волос подпрыгивал в такт уверенным шагам. — Мингуан… вот уж не ожидал, что ко мне придёшь именно ты, — в этих словах чувствовалось небольшое разочарование, словно Цзюнь У ждал вовсе не его. — Чем обязан такой милости? На приветствие Пэй Мин хохотнул, а подойдя максимально близко к решетке остановился. Теперь их разделял лишь металлический частокол и расстояние в четыре чи. Впрочем, этого было недостаточно, чтобы почувствовать себя на одной волне — разница в положении и духовной силе все еще была непреодолимой. — Оставьте любезность, Владыка. Вернее, бывший Владыка… — неловко поправился генерал, и сразу же пошел в наступление. — Я просто подумал, что тут у вас, должно быть, жутко скучно, вот и пришёл предложить свою компанию дабы немного скрасить заточение… Цзюнь У легко и звонко засмеялся. Что ж, это будет забавно, к тому же он как раз потерял последние крупицы стыда. Да и держать лицо неприкосновенного божества больше не было никакого смысла — все карты давно открыты. Так почему бы не развлечь себя и не поглумиться над бывшим подчиненным? Это тоже забава, куда более интересная, чем игра в карты. — Ох, Мингуан, а ты все не меняешься! — отсмеявшись, заметил он, одарив гостя снисходительным взглядом. — Компанию, надо полагать, ты хочешь составить мне на ложе, в любовных утехах? Пэй Мин не смутился обличения своих порочных намерений. Он изначально их не скрывал, а потому лишь кивнул, слегка склонив голову. — Владыка очень прозорлив. — Это несложно. В конце концов, я внимательно изучал и следил за каждым из вас… — пожал плечами Цзюнь У. — Что ж, допустим, я даже не против. Вот только как резвиться уткам-мандаринкам, если одна из них на свободе, а другая — в неволе? Что же ты предлагаешь делать? Пэй Мин опустил взгляд на решетку с таким видом, словно только что ее заметил, а следом примерился — подошёл к ней вплотную, и оценил, что все самое важное для мужчины войдет как надо. Правда, придётся и с той стороны, и с этой, максимально вдавиться навстречу друг другу. Что ж, такое уже бывало в жизни Пэй Мина, когда его глаз пал на привлекательную арестанточку в одном из городов Поднебесной… он смутно помнил детали — слишком много женщин прошло через его руки — но, кажется, тогда все вышло просто замечательно. Почему бы не повторить опыт? — Ну, расстояние между прутьями довольно большое. При должной сноровке все получится. Бывший Небесный Владыка, сохраняя на губах снисходительную ухмылку, кивнул. — Вот как. Допустим, только я не могу так сразу открыться для подобного взаимодействия. Разве мы не пропустили прелюдию? Я все же Небесный Император, хоть и бывший, а не девка из публичного дома. Должно проявить учтивость. Пэй Мин задумчиво почесал подбородок, а сам тем временем едва ли не пожирал глазами статную и ладную фигуру верховного небожителя. Если изначально он шел сюда с идеей проявить свой мужской пыл и овладеть чужим телом, то теперь все больше склонялся к тому, чтобы уступить это право своему новообретенному партнеру. Цзюнь У был выше, крепче и во всех смыслах привилегированнее… Да и не то чтобы Генералу Мингуану самому не хотелось отдаться в объятья такого выдающегося мужчины. — Владыка прав. Пусть мы не можем в полной мере касаться друг друга, но почему бы не начать с фантазий и разговора? Обычно это очень распаляет, — желая наглядно продемонстрировать, он начал первым. — Например, если бы я мог, я бы нежно коснулся вашей шеи губами, а потом сильнее втянул кожу и оставил засос. Всегда находил эту вашу часть невыносимо притягательной. Вы сами по себе очень красивый, но ваша шея это просто… ох… От представшего перед глазами образа и оттого, что вот так явно проговорил его вслух прямо в лицо Небесному Владыке, Пэй Мин ощутил приятное покалывание внизу живота. Справляясь с едва заметной дрожью, он прикусил губу. Это и правда было возбуждающе… Цзюнь У, впрочем, его откровенность не смутила, тот просто пожал плечами с тем же невозмутимым видом. — Что ж, спасибо, Мингуан. — А что бы сделали вы? — О… я всегда любил игры пожестче, — с лукавой улыбкой признался Верховный Бог Войны, и никто бы в мире не догадался, сказал он правду или нет, — так что для начала я бы ввел тебя в нужное мне состояние, одарив проклятой кангой. Пэй Мина словно вышибло из транса. Он вздрогнул, глаза расширились, а на языке так и застыло недоуменное: «а?». Впрочем, это было лишь секундное замешательство, и вскоре он догадался, что это специальный прием, дабы выбить его из колеи. Возможно, Цзюнь У просто имел в виду ограничение партнера в движении — такое популярно у некоторых парочек. Так что подыграл, заинтересованно склонившись ближе: — И куда бы Владыка надел мне проклятую кангу? — На твой член, — спокойно ответил Цзюнь У, и добавил с убийственным холодом во взгляде, — и он бы иссох в первую очередь, а затем — методично и не спеша — вся твоя туша истаяла и превратилась бы в увядшую изюмину. — Мне кажется, вы как-то не так понимаете прелюдию… — осторожно заметил Пэй Мин, чувствуя себя не в своей тарелке. Все же пусть тигр в клетке лишился когтей и клыков, но все еще оставался тигром… Так что вполне естественно, что перед Небесным Владыкой Генерал Мингуан робел. — Почему нет? Мы же должны быть искренними? Я просто сказал правду, — сделав шаг вперед, Цзюнь У доверительно поинтересовался, не спуская взгляда с бледнеющего лица собеседника. — Хочешь узнать что произошло бы с тобой перед той частью, где ты летишь в кипящую лаву в сердце горы Тунлу, но после того, как я выколол твои глаза? — Э-э… — Мне правда не составит труда описать. Как ты и сказал, тут действительно скучно, и я целыми днями вынужден играть в карточные игры и пялиться в эти серые стены. Сделай милость, давай пофантазируем. — Да это как-то… — Пэй Мин не находился со словами, аура вокруг стала слишком подавляющей. На его висках выступил холодный пот, а было затрепетавшее в предвкушении от предстоящей близости сердце, потяжелело и закололо. Вмиг исчезли все приятные ощущения, оставив после себя лишь страх и тревогу. Он чувствовал лишь одно желание — убраться подальше от этой клетки с запертым внутри зверем. — Или, может, послушаешь историю из моей жизни? — продолжил Цзюнь У, и поднял руку, коснувшись кончиками пальцев собственной щеки. — У меня тут на лице было еще три лица. Уверен, ты со своим развратным умишком придумал бы этому какое-нибудь применение… Пэй Мин заледенел. Раньше он не осознавал, но теперь окончательно понял — перед ним находится не только возвышенный и чистый, как снег, Император Небесной столицы, но и окончательно обезумевшая тварь — Белое Бедствие, известное как Безликий Бай. С него станется натворить дел, даже находясь взаперти. Потребность уйти стала невыносимой, так что Генерал Мингуан даже не попытался толком оправдаться. Лишь проблеял жалкое: «Простите за беспокойство», — торопливо поклонился и поспешил ретироваться. Цзюнь У проводил его тяжелым взглядом, но стоило только Богу Войны выйти, как он не сдержался — расхохотался в голос. Ну что за дурачок! Неужели Пэй Мин настолько простой и бесстыдный, что подумал, будто Небесный Владыка снизойдет до его порочных нужд и позволит так непочтительно обращаться с собой? Пусть Цзюнь У и заперт в клетке, но он все еще не выжил из ума! По крайней мере, не настолько, чтобы согласиться на подобную сомнительную авантюру. Спустя пару минут, когда Верховный Бог Войны уже начал успокаиваться от своего истерического веселья, в помещение зашел Мэй Нянцин, тусуя в руках неизменную колоду карт. Он выглядел слегка озадаченным. — Что такого ты сказал этому милому молодому человеку, что он так быстро убежал, сверкая пятками? Я-то надеялся, мы выпьем чай и сыграем втроем… — Боюсь, он хотел вовсе не играть, — покачал головой Цзюнь У. — Разве этот несносный мальчишка не делал тебе непристойных предложений? Пусть Мэй Нянцин и прожил не одну сотню лет, но все еще отличался утонченностью и привлекательностью. Думалось Небесному Владыке, мимо такого красавца Пэй Мин уж точно не прошел бы, не попытавшись затащить его в постель. И оказался прав. — Делал, — просто ответил тот, пожав плечами. И подобное спокойствие удивляло, ведь норов у бывшего соратника был отнюдь не покладист и панибратства в свою сторону он не терпел. Пусть его нежная внешность, сравнимая с распустившимся цветком персика, могла ввести в заблуждение, но у этого мужчины был твердый характер и незыблемые принципы. А, как ни посмотри, предложение интимного характера от практически незнакомца можно было трактовать только как грубость. — И ты так спокойно принял это? — брови Цзюнь У невольно поползли вверх от удивления, но собеседник лишь отмахнулся. — А что такого? Он предложил — я отказался, он и не настаивал. Нечего тут даже обсуждать. — Ты стал терпеливее… — Не забывай, я имел дело с двумя очень сумасбродными небожителями, так что меня уже ничем не удивить. Конечно же, Мэй Нянцин имел в виду самого Наследного принца Уюна и своего ученика Се Ляня. Более за всю жизнь на этого человека никто не произвел более сильного впечатления, чем эти двое. Как-то разом на советника нахлынули воспоминания, и он невольно улыбнулся, все также мешая колоду. Цзюнь У следил за ловкими движениями его пальцев, а потом, приблизившись к холодной решетке, прижался виском к металлу. — Как там Сяньлэ? — поинтересовался он, не скрывая в голосе печаль и тоску. — Справляется? Несмотря на все, что происходило в прошлом, Цзюнь У искренне прикипел душой к этому сумасбродному и чрезмерно правильному мальчишке, который совершенно непреднамеренно оставил на его душе такую глубокую рану. Их отношения не поддавались никакому осмыслению, и не имели определенной формы — глубокое уважение, безумная одержимость, абсолютная любовь, черная ненависть, искренняя симпатия, едкое презрение… все смешивалось в душе Цзюнь У, когда речь заходила о Се Ляне. Но сейчас, во время своего заточения, он все чаще отвергал обиду и злость, и все сильнее испытывал грусть и сожаление. Он скучал по Се Ляню, и хотел бы чтобы тот был рядом: чтобы взял его за руку, прямо сквозь решетку, возможно, обнял, поговорил с ним… Наверное, также себя ощущают престарелые родители, когда их дом остается абсолютно пустым, а ребенок, которого они взращивали так трепетно огромную часть своей жизни, просто уходит. — Лучше, чем можно было ожидать, — тем временем ответил советник, — этот вульгарный молодой человек успел рассказать мне совсем немного, но, кажется, Его Высочество трудится в поте лица в главном Небесном Дворце. Общими усилиями небожители постепенно восстанавливают разрушенную тобой столицу. Ауч. А вот об этом было неприятно вспоминать… И все же легкую досаду не затмило чувство гордости за Се Ляня. Ведь в какой-то степени Цзюнь У все же считал его своей семьей — нерадивым непослушным сыном, если угодно. А, как известно, каким бы плохим ни был родитель, если в глубине души он любил свое чадо, то радовался его успехам, даже если они значили неблагоприятный исход для него самого. — Как думаешь, он когда-нибудь навестит меня? — поинтересовался Цзюнь У, и так прекрасно зная ответ. — Не в ближайшем столетии точно, — покачал головой Мэй Няньцин, — а уж учитывая опеку Князя Демонов, шансы практически равны нулю. Однако если он однажды изволит сам, то Хуа Чэн не осмелится перечить. Цзюнь У с грустью поскреб ногтями по прутьям решетки. Вряд ли Се Лянь изволит после всего, что произошло между ними… но надежда умирает последней, и в его груди все еще горел ее слабый огонек. …В этот момент за много тысяч ли от горы Тунлу — в центральном дворце Небесной столицы, Наследный принц звонко чихнул, и этот звук разнесся по широкому залу, отдавшись эхом в высоких потолках. — Гэгэ, ты не простудился? — одновременно раздались два обеспокоенных голоса вокруг него. Один спереди и снизу, а другой — сзади, прямо на ухо. Се Лянь покачал головой и ласково погладил обоих говоривших. Одну руку, которую завел назад, он держал на щеке Хуа Чэна, ощущая как крепкое тело Князя Демонов греет его со спины; другую — опустил на макушку головы Сань Лана, расположившегося ровнехонько на уровне его собственных бедер, которые секунду назад одаривались горячими поцелуями… — Нет, все хорошо, — выдохнул Се Лянь с нежной улыбкой, и добавил, в наслаждении жмуря глаза, — вы не останавливайтесь, продолжайте-продолжайте…▽▲▽
Пэй Мин шёл по проселочной дороге уже некоторое время, с досадой пиная перед собой мелкий камушек, который за последние пару часов сильно отдалился от своего изначального местоположения — горы Тунлу, где доблестного Генерала Мингуана постигло очередное досадное поражение. Вот ведь разочарование… а изначально казалось, что все так хорошо идет! Владыка Цзюнь У даже был не против разделить ложе, но следом все обернулось в одну большую катастрофу, полностью уничтожившую чувство достоинства Пэй Мина… Да еще и этот привлекательный почтенный советник Мэй Няньцин дал от ворот поворот одной лишь своей улыбкой и простецким: «Нет, не интересует». Да как может не интересовать искусный в любовных делах Бог Войны, известный своим исключительным мастерством в постели?! Обидно до чертиков… И тут, словно этого было мало, в поле зрения Генерала Мингуана попала прекрасная небожительница в простых белых одеяниях и с шляпой доули на голове, что восседала на спине огромного черного быка. Конечно же, это была Юйши Хуан — та самая печально известная Принцесса, Перерезавшая Себе Горло… Только заметив Бога Войны на горизонте, волшебный зверь поднял голову и недобро фыркнул через ноздри, пристально уставившись на него сердитыми глазами. Даже чуть выставил вперед рога, ясно обозначая намерение забодать — только повод дай… Дева же лишь чуть повернулась к гостю и спокойно поприветствовала его кивком и мягкой дежурной улыбкой. Лицо Пэй Мина моментально потеряло последние краски — он поджал губы, и, словно деревянный, не произнеся ни слова, развернулся и ушел прочь куда глаза глядят, прямо по высокой траве. Этим двоим он бы точно не предложил ничего неприличного, а особенно этой женщине… Ведь она была достойна любви более, чем кто бы то ни было. Эту женщину нельзя было просто праздно иметь в постели — ее нужно было обожать, превозносить и любить всем сердцем. Одаривать ее нежностью и заботой… Пэй Мин не был уверен, что способен хоть на толику подобных чувств, а потому даже не помышлял протянуть к Повелительнице Дождя свои недостойные грязные руки. Хватит и того, что он сделал при ее жизни… Хватит горя, которое он причинил ей.▲▽▲
В дурном расположении духа Пэй Мин не придумал ничего лучшего, чем просто вернуться в Небесную столицу. Преодолев огромное расстояние, он снова оказался прямо перед длинной лестницей главного Небесного дворца. Закончил тем, откуда начал… с единственной поправкой — теперь все вокруг было расколото, разворочено и покорежено — последствия спровоцированной им битвы Фэн Синя и Му Цина. Служащие средних небес уже сновали туда-сюда, бодренько перекладывая расколотые тротуарные плиты и заделывая выбоины в величественных резных колоннах. Самих виновников бардака видно не было — наверняка, снова надулись и разошлись по разным углам, до следующей стычки… Эх, им бы просто переспать друг с другом, чтобы дать выход бушующей энергии — это было бы легче, приятнее и менее убыточно для всей столицы. С этой мыслью Пэй Мин поднялся по поврежденным ступеням, ощущая, как камень осыпается под твердой поступью. А преодолев путь, оказался, внезапно, перед закрытыми дверьми обычно всегда доступного главного зала. Изначально ему даже показалась какая-то возня внутри — приглушенный смех, шепот и вздохи, но, в конце концов, он просто списал все на свою разыгравшуюся неприличную фантазию. Откуда в центральном зале взяться неприличным звукам, если там остался один лишь Се Лянь, корпящий над проблемами Небесной столицы? Да и не к нему пришел Генерал Мингуан — его интересовала другая персона, которая, наверняка, точно также, как и Наследный принц, работала сейчас в поте лица над тонной свитков. Вот только выделенное ей для этого помещение было куда как меньше и располагалось в отдаленных коридорах дворца, куда практически не добирался солнечный свет. Так что он быстро проследовал мимо, обошел здание сбоку и воспользовался запасным входом. Пара лестничных пролетов, десяток поворотов — и вот, он на месте. Толкнув тяжелую дверь, Бог Войны вошел внутрь пропыленного помещения, едва ли не до потолка заставленного кипами бумаг и свитков. И среди всего этого великолепия особенно выделялся единственный стол, за которым и сидела его близкая подруга с видом недавно ожившего трупа. Линвэнь оторвала взгляд от очередного документа, что-то быстро черкнув в другой бумаге. Мешки под ее прекрасными глазами не могли скрыть даже стекла очков. Не отвлекаясь ни на секунду, Богиня Литературы быстро пощелкала счетами, хмыкнула результату, и снова что-то записала. Она так была погружена в работу, что даже не заметила давнего друга, возникшего на пороге кабинета. Но тот не постеснялся обозначить свое присутствие. — Дражайшая Цзе, — начал он с широкой улыбкой, подходя ближе, — может, хоть ты мне скажешь: неужели я потерял все свое очарование и утратил пыл? Попытался тут скоротать ночь любви с прекрасными небожителями, предложил им от чистого сердца посетить мою постель, но в ответ — одни отказы. Как же так?.. Деланно сокрушаясь, он оперся локтями на чужой рабочий стол, уместив голову на собственных ладонях. Жалобно (как казалось ему самому) надул губы и добавил грусти в глаза… Но прекрасная Владыка Линвэнь не удостоила его и взглядом — лишь выдернула из-под его рук исписанный лист, и придвинула к себе поближе. — Кого ты спрашивал? — осведомилась она, не размениваясь на лишние приветствия. В конце концов, они были очень близкими друзьями и уже не требовали друг от друга соблюдения формальностей. В ответ на это Пэй Мин переминался с ноги на ногу, прогнувшись в спине. Человеку с его комплекцией полулежать на чужом столе было не очень удобно, но так он полагал, что выглядел милее и жалостливее… а еще более раздражительно для самой Наньгун Цзе. Ее как раз очень хотелось немного поддразнить, а то так и заплесневеет тут среди своих пергаментов! — О, много кого, — признался Генерал Мингуан и с задумчивым видом принялся перечислять, загибая пальцы, — Его Высочество Се Ляня, Непревзойденного Князя демонов Хуа Чэна, генералов… — Ясно, проще было бы поинтересоваться, кого ты еще не спрашивал, — кисло отозвалась Линвэнь, все же удостоив его коротким взглядом. — Лан Цяньцю, но лишь потому что его не нашел, — мгновенно ответил Пэй Мин. — Слышал, что он мотается где-то с ребенком и призрачным огнем. Хочет кого-то воскресить или еще что-то… я не запоминал, да это и неважно. А вот все, кого спросил, были непреклонны в своем решении отказать мне. — Вот как, — хмыкнула Линвэнь. — Меня ты, кстати, тоже не спрашивал. Бог Войны мгновенно оживился и даже принял вертикальное положение, оперившись ладонями в крышку стола. Его глаза задорно засияли, а радостная улыбка преждевременно наползла на лицо. — О, так если бы спросил, ты бы согласилась? — На самом деле, нет, — небожительница спокойно покачала головой и с долей растерянности взглянула на свою одежду, которая, очевидно, была тем самым проклятым парчовым одеянием, но никто не смог бы этого понять кроме нее самой, — у меня тут Бай Цзинь… боюсь, он тебя убьет, если ты прикоснешься ко мне. — А зачем же тогда предложила? — с кислой миной осведомился Пэй Мин, мгновенно растеряв весь задор, на что она лишь пожала плечами, ввергнув его в еще большее уныние. — Дражайшая Цзе, как всегда, бессердечна! Подарить ложную надежду и так отобрать ее… это жестоко. Он ждал сочувствия и раскаяния, но Линвэнь оставила его без ответа и просто снова вернулась к работе. Запорхали тонкие женские пальчики, удерживающие перо; потекли строчки расчетов по пожелтевшей бумаге; защелкали старые счеты, отмеряя золото и серебро… Понаблюдав некоторое время за трудящейся подругой, Генерал Пэй ощутил болезненный укол совести за то, что он просто праздно тратит свое время, пока она делает реально важные и полезные вещи. Поддавшись порыву, он прочистил горло, и непринужденно подобрал один из свитков со стола. — Ладно уж, раз у меня ничего не клеится на любовном фронте, то, может, хотя бы помогу тебе здесь? Утонченная и величественная в своем спокойствии, как гора Тайшань, женщина, мигом вспыхнула, словно промасленная бумага. Очи ее распахнулись и впились в Пэй Мина сердитым взглядом, тонкие брови сошлись у переносицы, а бледная рука с яростью тигра вырвала несчастный свиток из чужих пальцев. — Ага, поможешь — и еще больше запутаешь все свитки! Нет уж, не нужно, — строго отозвалась она, а заметив его растерянный вид, смягчила тон, но намерения прогнать внезапного гостя не поменяла. — Иди-иди, лучше поищи кого-нибудь ещё для игры тучки и дождика. Дельный совет… вот только Пэй Мин уже передумал бросаться на поиски — все желание успело перегореть, стоило получить столько отказов. Да и свирепый вид Дражайшей Цзе не придавал ему оптимизма, скорее, наоборот, был поводом погрустить… Ведь в прошлом — когда они были втроем — она редко поддавалась подобному настроению. Покинув Небесную столицу, Генерал Мингуан поплелся в то место, которое обычно старался избегать и не посещать без особой надобности. Его очерствелое сердце все еще болело, хотя, казалось бы, как у такого жестокого и отходчивого человека может еще хоть что-то остаться в груди?.. Тем не менее, протяжно ныло внутри, и с каждым шагом, который он делал к полуразрушенному храму Повелителей Воды и Ветра, мучение становилось лишь сильнее. «Эх, Водяной шисюн… как же паршиво обошлась с тобой жизнь…» — думал про себя Пэй Мин, тяжело вздыхая по старому другу, пока проходил мимо каменного крошева былого величия. Статуи Богов — Ши уду и Ши Цинсюаня обнаружились быстро — разбитые и поруганные лежали осколками прямо на полу. И, как иронично, что у Повелителя Воды снесена была именно каменная голова. В коротком порыве тоски Пэй Мин быстро утер покрасневшие уголки глаз пальцами, а следом поднял изваяние. Прислонил к стене, придав вертикальное положение, отыскал голову, и, обтерев каменное лицо собственным рукавом от пыли и грязи, водрузил на обломок шеи. Вот так… теперь у него был хоть кто-то, кто безмолвно бы провел с ним целый вечер. А ведь в былые времена компания не была проблемой, они с Ши Уду придавались утехам в теплой постели — иногда вдвоем, а иногда — затаскивая с собой и Линвэнь. Это не было чем-то романтичным или как-то связанным с любовью… скорее это было что-то о доверии и принятии. Они ценили и поддерживали друг друга, безоговорочно вставали на одну сторону. Так что не было ничего странного в том, что не имея персону сердца, они решались позабавиться вместе. Пэй Мин еще помнил, как касался гладких, точно фарфор, щек Ши Уду кончиками своих пальцев, как целовал его обычно раздраженно поджатые, но на деле весьма чувственные губы… как был способен довести его до пика лишь парой отточенных движений, совершенных в определенном порядке. Теперь от доброго друга не осталось и следа — душа сгинула, кости обратились в пыль. Была лишь эта глупая безэмоциональная статуя — представление людей о своем Боге, вырезанное в камне… и, кстати, не очень-то похожая на оригинал, но выбирать Пэй Мину было не из чего. Он довольствовался тем, что есть. Так что просто достал из-за пазухи кувшин вина, плеснул напиток немому «собеседнику» под ноги, и сам глотнул от души прямо из горла. — Кто бы знал, что я буду так скучать по тебе, Водяной шисюн… — всплакнул он, поддавшись грусти, — и по твоему милому лицу, на которое было так приятно садиться!.. Он заготовил еще множество крамольных слов, полных тоски и легкой насмешки — чтобы, как в былые времена, создать хоть иллюзию живого общения между ними, но совершенно внезапно почувствовал приближение людей. Не теряя и секунды, Бог Войны скрыл себя и, подойдя к порогу, выглянул наружу, заметив, как к разрушенному храму приближается семья. Это были молодые мужчина и женщина. Последняя баюкала на руках младенца, и Пэй Мин остолбенел, когда почувствовал отлично ему знакомую божественную защиту, исходящую от замотанного в тряпицы ребенка. Обомлел настолько, что был не в силах даже дышать, но когда молодая парочка ушла дальше, возликовал, едва не раскрошив остатки былого храма. — Ах ты, сукин сын, и года не прошло! — крикнул он, и тут же еще влил в себя вина, а потом щедро выплеснул на статую, обратившись к ней со смехом. — Не думай, что отвертишься теперь! Я буду тем, кто в этой жизни сорвет твою водяную лилию, шисюн! Конечно же, Генерал Мингуан понимал, что с затеей придётся повременить ещё лет двадцать — тридцать, пока этот выдающийся человечек не вознесется на Небеса, обретя былой статус. Но даже долгое ожидание казалось более рациональным, чем очередные попытки уломать на секс кого-то другого. Да и ради такой ценности как Ши Уду Пэй Мин вполне был готов подождать.