Страх потери

      Ханджи переместилась на ветку поближе к надвигающемуся гиганту, в паре сотен футов от него, и застыла, разглядывая жуткий оскал. Он остановился, но вдруг, заметив ее крошечный силуэт, как будто специально ускорил шаг.       — Девиант! — закричал кто-то.       Ханджи бросила на солдата встревоженный взгляд, словно выйдя из оцепенения.       — Ханджи! Девиант!       Она услышала крик Моблита.       Ханджи нехотя нажала на курок УПМ. Она намеревалась понаблюдать за титаном еще немного. Курок тихо щелкнул, но ничего не произошло, захват не выстрелил.       — Что за… — она нажала еще раз, потом еще и еще.       — Черт, Ханджи! Убирайся оттуда. — это был голос Леви.       Она растерянно обвела глазами рядом стоящие деревья. Дрожь пробежала по ее телу. Она вдруг поняла, что ей не спастись — устройство заклинило. Она завороженно уставилась на стремительно приближающегося гиганта. Он неуклюже раскачивался из стороны в сторону. Впервые девиант был так близко. Получается, она так и не узнает ничего о титанах? Ее час настал? Ханджи казалось, что все это длилось так долго, но на самом деле прошло не больше десяти секунд. Она почувствовала, как кто-то подхватил ее, сердце ухнуло в пятки, затем последовал сильный удар о другую ветку дерева, свист выпускаемых захватов, треск ломающихся мелких веток. Они оба упали на землю и покатились. Ханджи больше ничего не видела, только слышала, как девиант с грохотом повалился где-то неподалеку. Ханджи приоткрыла глаза, в голове стоял гул, она не чувствовала своего тела, но увидела, что пальцы ее руки двигаются, цепляясь за жухлые травинки. Она заметила, как всего в нескольких сантиметрах от нее муравьи облепили мертвого слизня и тащат добычу — завораживающее зрелище.       — Где они? — голоса доносились как будто из-под толщи воды.       Кто-то приземлился рядом. Она увидела пыльные сапоги, тянущуюся к ней огромную руку и лицо Майка. Ханджи почувствовала, как ее плечо сжимает рука, услышала голос Моблита. Это он унес ее из-под носа девианта, рискуя жизнью.       — Встать можете? — спросил Майк.       — Со мной все в порядке, — ответил Моблит.       — Ханджи, Ханджи, эй?       — Я, я… мое УПМ заклинило, — Ханджи не узнавала свой голос.       — Ты можешь встать? — Майк ухватил ее за руку и потянул на себя.       — Больно, больно, отпусти, — взмолилась Ханджи.       Рядом приземлился Леви.       — Чертова очкастая, ты совсем свихнулась? Захотела пойти на корм титану? Он стремительно направился к сидящей на земле Ханджи, навис над ней, как грозная туча, и грубо схватил ее за грудки.       — Ты что удумала, а? Не могла насмотреться на девианта?       Его взгляд был полон злости, а лицо бледнее обычного. Ханджи испуганно смотрела на него во все глаза, не моргая, и закусила губу, чувствуя, как к горлу подступает ком.       — Леви, остынь, оставь ее, — Бернер схватил его за запястье, — УПМ заклинило, что ей было делать?       Леви отпустил куртку Ханджи, продолжая яростно смотреть на нее, она, поморщившись, осела и начала отрывисто всхлипывать, глаза были на мокром месте.       — Держись, я отнесу тебя в безопасное место. — Майк присел рядом и легко поднял Ханджи на руки. Она тихо замычала от боли и уткнулась в грудь Майка, чтобы спрятаться от страшных глаз Леви.       — Моблит, проверь свое УПМ, вы крепко приложились, — Майк напоследок окинул взглядом отряхивающегося Бернера и застывшего, как статуя, Леви, — Эй, Леви, твой капитан, наверное, ищет тебя.       — В твоем отряде все целы, Леви? — спросил Моблит и начал осматривать свое устройство.       — Да, — Леви отвернулся.       — Повезло. — Моблит выпустил захваты и поднялся на дерево.       У Ханджи было сломано ребро. Доктор велел не двигаться и по возможности не разговаривать. Моблит принес ей пару книг из библиотеки. Сам он и правда был в порядке, отделался ушибом, синяками и ссадинами.       В просторном лазарете Ханджи была не одна, самую дальнюю койку занимал солдат из другого отряда, получивший травму головы. Он не приходил в сознание. Ханджи то и дело с беспокойством поглядывала на него. Перспектива провести неизвестно сколько времени на больничной койке совсем не радовала. Она наотрез отказалась от судна.       — Даже не думай, — она для убедительности ткнула указательным пальцем в протестующего Моблита, уговаривающего ее не вставать с постели. Он покорно кивнул, соглашаясь, и накрыл своей ладонью ее ладонь. Она внимательно посмотрела на него:       — Моблит, ты спас меня, а я даже не сказала спасибо. Ведь я думала, что умру.       В ответ он только сжал ее руку сильнее. И лицо его приняло хмурый вид.       — Тебе понравилась книга? — увел он разговор в другую сторону.       — Да, буду ее читать.       Ханджи чувствовала напряжение, как будто что-то должно случиться, слишком долго он держит свою руку на ее руке и смотрит ей в глаза. К счастью, вошла фельдшерица.       — Ей нельзя много разговаривать, — она деловито принялась расставлять склянки на столе, — Выйдите, мне нужно обработать рану и наложить повязку. Рубашку принесли?       — Я принес свою.       Фельдшерица одарила его многозначительным взглядом:       — А впрочем так даже лучше. Будет удобнее.       Она улыбнулась Ханджи:       — Милая, давай-ка я тебя раздену. Вы так и будете стоять? — последнюю фразу она адресовала растерянному Бернеру.       — Иди, — улыбнулась Ханджи.       Через несколько минут фельдшерица вышла из лазарета, осторожно прикрыв за собой дверь, и увидела в конце коридора приближающуюся фигуру.       — Вы к Хеннингу? Он пока не приходил в себя.       — Нет, я не к нему, — Леви почувствовал неловкость.       — К Ханджи? Ей нельзя разговаривать. Я вас не пущу. Бернер и так не давал ей покоя. Оставьте девочку, еще успеете наговориться.       Леви исподлобья смотрел на сделавшееся строгим лицо женщины, та приобняла его за плечо, разворачивая прочь от двери лазарета. Он послушно последовал за ней, и притворившись, что поднимается по лестнице, остановился переждать, пока та скроется в своем кабинете, и бесшумно зашагал по коридору. О том, что дверь в палату открылась, Ханджи поняла только по резко дрогнувшему пламени свечи. Она повернула голову и вздрогнула, встретившись взглядом с Леви. Ханджи тихонько заерзала, сейчас, лежа в постели, она чувствовала себя беспомощной, как и в лесу, когда валялась на земле. Леви сел на край больничной койки, не глядя на девушку. По всему его понурому виду она поняла, что он уже не злится. И ее рука неуверенно скользнула по простыни в его сторону. Леви заметил это движение и поднял голову.       — Я испугался.       Ханджи замерла.       — Я видел, как ты стоишь и не двигаешься с места. Черт, Ханджи, ты просто стояла и смотрела…       Он уставился в одну точку.       Ханджи было открыла рот.       — Молчи, тебе же нельзя разговаривать.       Он перевел взгляд на нее, потянул вниз простынь, которой Ханджи была укрыта. Рубашка на ней была застегнута только на три пуговицы, где-то посередине. Он приподнял нижний край вверх, Ханджи отвернулась, щеки залились румянцем. С той ночи в трактире они толком и не разговаривали.       — Что это? — спросил Леви, разглядывая повязку.       — Ребро сломано, — ответила Ханджи.       Он опустил рубашку и накрыл Ханджи простынью, наклонился к самому ее уху и прошептал:       –Прости.       Ханджи повернула к нему лицо, в глазах у нее опять стояли слезы. Губы беззвучно прошептали «Леви», и он прижался к ним своими губами. Прислонился лбом к ее лбу и поцеловал еще раз, в самый уголок рта, кровать скрипнула.       — Кхм-кхм, — раздалось с другого конца лазарета.       Леви замер.       — Хеннинг пришел в себя, позови фельдшерицу, — Ханджи легонько стукнула Леви по плечу.       Он закатил глаза, но на его лице появилась тень улыбки.       — Она не разрешила мне быть тут. Сказала, Бернер прохода не дает.       Ханджи засмеялась, поморщившись от тут же напомнившей о себе боли.       — Я приду завтра.