***
В этот вечер вход в Шлотбург только по приглашению. Со сцены раздаётся голос Бельской, приветствующий всех гостей. Среди них одни бизнесмены, такие же как Ворон, нечистые на руку, но есть несколько и со стерильной биографией. Хоть к ранам прикладывай. Кругом только толстые и не очень папики, как один, потеющие в костюме тройке. И их жёны — а вот среди них есть и симпатичные молодые лица. Только сейчас прямо перед Джокером появляется совсем непривлекательная, зато знакомая физиономия. Он видит друга, а ещё подельника, с которым здесь отбывает свой срок. Чёрно-белый прикид, фартук, а ещё бейджик «Ерёма». Саша, прыснув от смеха, неудачно сталкивается с Вороновым. — А что не так? — удивляется отчим. — Так эта погоняло. — усмехнувшись, поясняет Комолов. — А как тебя на самом деле зовут? — Воронов обращается к горе-официанту. — Тигран. — А почему тогда Ерёма? — удивляется Ворон, окинув его совсем неподходящую внешность взглядом. — Ну ты не понимаешь каламбура? Посмотри... — Джокер подносит ладонь к лицу друга, — Это же "вылитый" Ерёма. Тигран проходит дальше по залу, удерживая поднос с закусками на уровне своего плеча. — Твоя идея что ли? — вздыхает отчим. — А то. А Угол, потому что Круглов. — усмехается Комолов, гордо задирая подбородок. — А чё ты тогда не Достоевский, а, Александр Сергеевич? — с подначивающей улыбкой интересуется Воронов. Саша закатывает глаза. Повезло, что в покер играет, как Бог, а то на всю жизнь бы остался Пушкиным или Достоевским. Воронов замечает старого приятеля в другой стороне зала и направляется туда. Раскрывшаяся поездка на машине Ворона в нетрезвом виде по городу стоила Комолову снятия браслетов, цепи, колец и серьги. На Джокере сегодня чёрные брюки, а вместо растянутой футболки с принтом, однотонная, чёрная, удачно облегающая плечи и спину. Даже пришлось нацепить поганый тёмный пиджак. У Комолова траур по своему неудавшемуся выходному. И вообще, глядя в отражение, сейчас бы ему реально больше подошло «Александр Сергеевич». Даже обращаются сегодня к нему исключительно на «вы». Вот поэтому Комолов никогда не верит первому впечатлению и избегает пропитанных лестью и лицемерием бизнес-ужинов. Он всё тот же Джокер – упрямый, вспыльчивый, грубый, но пиджак в чужих глазах добавляет ума и солидности. Александр вдруг пытается вспомнить, когда в последний раз он в прах поругался с отчимом, когда сделал ему наперекор, когда попался в какой-уже-по-счёту-раз Коробицыну, когда швырнул телефон в стену или разбил костяшки в мясо, когда пил, а в себя приходил только в больнице под капельницей. Не помнит. Или добухался до состояния кратковременной амнезии, или… Замечает, как один из официантов достает из под фартука пистолет и целится в спину Воронова. Больше не до лирики. Кричать отчиму бесполезно. Он далеко. Все гости увлечены пением Бельской и её кривлянием на сцене. Джокер отталкивает от себя какого-то мужчину, не отводя взгляда от киллера, решительно пробирается к нему. Где, блять, потерялся Стас?! — Ерёма! Тот ближе всех и реагирует быстро, понимая Джокера без лишних слов. Запускает свой поднос в киллера, попадая ему в руку. Раздается звук бьющихся стаканов, а ещё удар стали о пол оставляет некрасивую вмятину. Раздается сначала легкий шум не понимания толпы, а затем визги от вида пистолета, как главной улики. Пока все заторможенно глазеют по сторонам, осматривая присутствующих на наличие кровавых пятен поверх белых рубашек, киллер бросается к выходу, Джокер — за ним. Грёбанный пиджак стесняет движение рук, ботинки тоже прилично уступают кроссовкам. И как, сука, в фильмах про белых воротничков они так ловко и умело бегают?***
Догнать не получается, разумеется. Поэтому Джокер разворачивает бурную деятельность, спускает своих людей, как бойцовских собак с поводков. — Саша, стой. Не нужно никого искать. — Ворон слишком спокоен для человека, которого заказали. — Все уже подняты... рожу свою он засветил... какой-то дилетант. — быстро с тяжелым дыханием от перевозбуждения произносит Комолов. — Да сядь ты уже! «Так всегда. Хочет похвалить и сказать что-то важное, а приходится кричать, чтобы достучаться». — мысленно вздыхает Воронов. — Время уходит. Ты чё такой… — Это я ему заплатил. Я! Некого искать, понял? — Нафига? Саша хмурит брови и медленно оседает на стул в легком (в, охуеть каком!) недоумении. — Это я и хочу до тебя донести! — отчим прикрывает на пару секунд глаза, — Мы же с тобой ругались ещё два месяца назад, ты мне заявлял, что я тебя ни во что не ставлю, не доверяю и вообще считаю, что ты ни на что не годен. — Ну было такое. — подтверждает Джокер, задумчиво отведя взгляд в сторону. — Ну считай, ты меня сегодня убедил, что я был не прав. С заданием ты справился, так что на следующей недели можешь приступать к обязанностям начальника службы безопасности. Мимо него ни одна пуля не пролетит, ни один киллер не уйдет безнаказанным, да Стас? — Да, Вениамин Сергеевич. — бодро подтверждает телохранитель. Саша переводит взгляд с отчима на Стаса и обратно, с расплывающейся по лицу довольной улыбкой. Ему хочется, чтобы они повторили, что он всё правильно понял, что это всё взаправду. Серьезная, между прочим, должность. А главное официальная! Только в тот момент, сидя за вип-столиком Шлотбурга и выпивая вместе с близкими людьми, Комолов ещё не подозревал, насколько утомительным окажется его новая профессия, которую ещё — на минуточку! — придётся совмещать со старой, где не нужно избивать людей и трясти с них деньги, а нужно заполнять бумажки, вести отчёты учёта пропускного режима, сейфов, камер видеонаблюдения и заниматься прочей поебенью.