Солнце догорает

      Натаниэль стоял на небольшом балконе, опираясь локтём на стальные перила. Сигарета давно дотлела до фильтра, и парень не сделал ни одной затяжки: просто вдыхал едкий дым и смотрел вдаль, за десятки кварталов от него.       Он любовался остуженным темнеющим небосводом, пушистыми белыми полосами, оставленными авиалайнерами, красивым заходящим солнцем за городом.       Солнце опускалось всё ниже, тени становились длиннее. Оно уже не такое обжигающее и слепящее, как днём, а мягко пригревающее тёплыми лучами. Вечерняя прохлада вступала в свои права, остужая придорожную пыль, траву, кустарники, деревья.       Натаниэль услышал шаги, и быстро скинул сигарету с балкона, попав в аккурат на парковку. Через несколько секунд мигающая красная точка окурка погасла.       — Давно тут? — спросил вошедший светловолосый паренёк. Его глаза, переливающиеся в огне заходящего солнца, были глубокого карамельного оттенка, по краю радужки опоясанные тёмным кольцом.       Натаниэль не ответил и поджал губы. Это был уже третий раз, когда они с Эндрю пересекались за последние несколько месяцев.       Светловолосый парень внимательно осмотрел Натаниэля и остановил свой взгляд на руке, которую тот так старательно прижимал к боку.       — Отец? — спросил Эндрю.       — Отец, — тяжело ответил Натаниэль.       Хотя Эндрю заранее прекрасно знал ответ на свой вопрос. Третий раз подряд в детдом от хороших родителей не попадают.       Натаниэль стоял, держась одной рукой за перила, и ждал, когда Эндрю спросит, что именно сделал ему отец на этот раз. Но к счастью, тот и не собирался интересоваться этим.       — Стой здесь, — сказал Эндрю и спешно вышел.       Натаниэль и не думал уходить. На свежем воздухе так хорошо. Да и виды приятные. Он бы стоял здесь вечность, если бы ночью не было бы так холодно.       Уйдя в мысли, он так и не заметил как вечерний гость уже был тут как тут.       — Я взял обезбол в медкомнате, — с этими словами тот достал из кармана своей толстовки маленький прозрачный бутылёк, наполовину заполненный пилюлями.       — Медсестра об этом не знает, верно? — сделал предположение Натаниэль, и парень с глазами карамельного оттенка скривил рот в ухмылке.       Эндрю. В своём репертуаре.       — Скоро узнает, — сказал Эндрю, — но я ей верну, не успеет очухаться. — С этими словами он развернул вкладыш, прилагающийся к лекарству, и стал внимательно изучать дозировку.       — Очухаться? Ты что с ней сделал? — возмутился Натаниэль.       — Милая Стейси уснула в кресле, и я тихо взял тебе лекарство и покинул комнату, выглядит совсем без криминала, верно? — Эндрю покачивался на пятках, пока дочитывал бумажку.       — Да-а, вполне, — Натаниэль смотрел, как вечерний ветерок нежно играл со светлыми волосами Эндрю.       — Протяни руку, — сказал тот, и Натаниэль послушно это выполнил.       Эндрю высыпал в протянутую руку две пилюли и надёжно завернул крышку на бутыльке.       — Глотай, — велел он, убирая лекарство в карман.       — Ты мне каждый шаг будешь указывать? — возмутился Натаниэль, но пилюли проглотил. Вышло даже без воды, но вначале сильно горчило. Он сглотнул несколько раз, чтобы избавится от дурного послевкусия.       — А ты будь сообразительней. Или болит не только рука, м? — с этими словами Эндрю легонько шлёпнул Натаниэля по темени, отчего тот от неожиданности пригнулся и часто-часто захлопал рыжими ресницами.       — Не всё мне в воспитателя с тобой играть, Веснински. — Эндрю подошёл к перилам и опёрся на них.       — Красиво, — подмечает парень с карамельными глазами, глядя на горизонт, и медленно достаёт из толстовки пачку сигарет. Натаниэль без лишних просьб выбросил руку с раскрытой ладонью в сторону Эндрю, и тот удивлённо уставил на него взгляд. Веснински продолжал смотреть вдаль, и в его почти немигающих глазах запрыгало отражение оранжевого диска солнца.       «Слёзы», — мимолётно подумал Эндрю, и, отдав сигарету, быстро повернул голову в ту же сторону, куда смотрел Натаниэль, будто бы он ничего не видел.       Эндрю долго смотрел на заходящее солнце, временами бросая взгляд на парня рядом, подметив, что на его щеках не появилось блестящих следов. Быстро докурив, Эндрю сбросил алый окурок, исчезнувший в ярком блике заката. Он подошёл к двери на балкон и обернулся к Натаниэлю.       — Как заходить будешь, ручку двери подожми наверх: дует ночью жутко.       Немного погодя Эндрю добавил, но тише и по-домашнему спокойно:       — Хотя, не в первый раз уже тут, знаешь.       Натаниэль кивнул, и Эндрю ушёл с балкона, скрипнув дверью. Затем скрипнула и комнатная дверь.       Солнце коснулось нижним краем кромки горизонта, его последние лучи догорели, и стало совсем темно. Город погрузился в ночь.        Сигарета так и не была выкурена, и Натаниэль отправился спать. Завтра его ожидал очередной разговор со здешними воспитателями, и мать, которая непременно вернёт его домой... Обратно домой.