Ich will nur dich, immer nur dich anseh’n

Бенджамин Баклер. Нет, теперь — Суини Тодд. Да, Суини Тодд. Он изменился, сильно, почти невозможно узнать. Побледнел, обзавелся шикарной шевелюрой и синяками под глазами. А вот она практически не изменилась: чуть подросла, правда, ловкие морщинки ещё не окутали её по-детски невинное личико. Она всё так же кутается в красную рубаху, кусает бледные губы до алых капелек рубинов крови, вспоминая его смутный образ из детства. Образ волшебный, почти сказочный и не реальный, воздушный, как его волосы. Бледный, как руки, которые так и хочется сжать. Ночами она часто плакала, сжимая горло — так, что всё темнело вокруг — на глазах выступали слезы, а изо рта вырывался хриплый стон. Она специально изводила тело, себя, чтобы вновь увидеть день их встречи, увидеть то лицо, почувствовать крепкие руки на спине и широкую грудь под щекой. Она целуется с кем попало, обнимается и спит с одной лишь целью: вспомнить и увековечить его в памяти. Запечатать там навсегда. Выходит дурно, результатов слишком мало, образ Бенджамина исчезает из головы, но она упорно повторяет ритуалы и, сама не замечая того, становиться падшей женщиной. Хотя, наверное, ещё девушкой: детей ещё нет да и не замужем, «девчонка», как о ней отзываются моряки. Ей удалось узнать, что любовь всей её жизни сослали в Австралию, этого было достаточно, чтобы знать, где его ждать. Всего один порт был в Лондоне, что принимал корабли оттуда. И она ждала, упорно, бескорыстно, ходила как на работу, с самого утра и до самого вечера. В тот день, когда она его увидела, образ в голове совсем исчерпал себя, поблек, оставив за собой лишь жалкий скелет. Корабль на сегодня должен был быть последним, люди с него сходили медленно, как во сне, разгружая тюки и бочки с чем-то. И там, стоящим на корме, она увидела его: бледного, худого, постаревшего Бенджамина Баклера! Да! Это он! Он! Она не сошла с ума, это и впрямь он! Срываясь с места, она бросается к нему, расталкивая всех вокруг, она бежит по мощеной камнем дорожке к нему, к далёкому свету из прошлого. Вбегает по небольшой досточке, отталкивая чью-то руку, потому что женщине нельзя на судно, утонет, сгинет, но ей плевать — она видит его курчавый затылок, спину и с разбегу вжимается в него, вдыхая совсем незнакомый, но такой родной запах. Он раскрывает широко глаза, выдыхает, хочет что-то возразить, но девушка разворачивается к нему лицом, вся заплаканная, он где-то её видел, и вроде даже знал когда-то давно... Она медлит мгновение и вжимается ему в губы, бледные и сухие, мягкие и долгожданные. Поцелуй невесомый, неверный, но чувственный, словно все переживания жизни всего в паре секунд соприкосновения. Девушка отстраняется на шаг, сжимая его руки. — Я ждала вас, мистер Бенджамин. — Вы верно ошиблись, я Тодд, Суини Тодд. — Тогда я ждала вас, мистер Суини Тодд, я вас ждала, — шепчет она одними губами, улыбаясь ему, как когда-то давно, как когда-то летом далёкого, совсем забытого года.