Его приволок Рок Ли

На себе его приволок Рок Ли. – А что ещё я должен был сделать? – спросил тогда недоумённо черноволосый парень в зелёном трико. Встречающие промолчали. Сакура и вовсе отвела взгляд, не зная что чувствовать по этому поводу. Потому что, в самом деле, что ещё можно было сделать с полумёртвым наследником клана Кагуя? Особенно если учесть то, что применение на грани жизни всех возможных техник буквально вырвало ему с корнем печать, оставленную Орочимару. Медики селения предполагали, что выжил он лишь благодаря клановой регенерации. Тяжелым сероватым кулем его свалили на койку в больнице, подключая ко всем возможным аппаратам жизнеобеспечения. Бывалых врачей поражало, как этот организм продолжает бороться за жизнь, имея все возможные смертельные травмы, тяжелейшую болезнь лёгких и повреждённую чакросистему. В палате Кимимаро раздавался лишь тихий писк. Назойливый в своём единообразии и обречённости. Правда, слышали этот звук лишь медицинские работники. Сам альбинос пребывал в коме. В сознание его привела Сенджу Цунаде. Только-только ставшая ученицей культовой блондинки, Харуно даже в качестве стажёра не могла присутствовать в операционной. Но по рассказам Шизуне она примерно представляла гениальность совершённой операции. Лёгкие, полность поражённые въедливой грибковой инфекцией, практически не могли усваивать кислород, были лишены возможности нормально дышать. Величайшая ирьёнин континента потратила почти сутки на то, чтобы, альвеола за альвеолой, вычистить первое лёгкое. Регенерируя клеточные структуры и выводя через трахею сероватые мёртвые сгустки. Женщине потребовалась неделя отдыха, прежде чем она смогла приступить ко второму лёгкому. Однако, Кимимаро первый раз открыл глаза ещё неделю спустя, после курса мощнейших антибиотиков. В тот момент у его кровати стояла статная женщина, новоиспечённая Хокаге, и задумчиво постукивала своими наманикюренными ногтями по папке с историей болезни. – Доброе утро, дохлый кролик, – шутливо фыркнула она тогда, абсолютно не обращая внимание на расфокусированный взгляд и неозвученные вопросы. В бодрствовании парень провёл недолго. Почти сразу уснул, проваливаясь в неспокойную дрёму. Его первые слова услышал молчаливый АНБУ в маске Кота. – Где я? – прошелестел последний Кагуя, после того как ему впервые сняли кислородную маску. – И… кто я? Тогда поднялась большая суета. Выяснилось, что срыв печати не прошёл бесследно, буквально размыв всё то время, что чудом выживший организм провёл с символом «Земля» под ключицей. Осунувшийся, невероятно бледный и уязвимый, Кимимаро не производил впечатления той машины для убийств, которой, по факту, являлся. Однако, это не убивало бдительность служб Селения. Охрана у его палаты присутствовала круглосуточно. Чаще всего ставили немногословного Кота, что, по какой-то причине, был в меру внимателен к восстанавливающемуся парню. Порой даже вёл с ним тихие беседы, пока у альбиноса еле еле хватало дыхания, чтобы вести подобие диалога. Сакура тогда, набивающая практику младшей медсестрой, иногда специально приносила к ним не одну чашку чая, а две. Позже обнаруживая тару пустой. Даже подкладывала маленькие сладости. Шарик данго. Кусочек моти. Дольку сладкой плитки из какао. Как-то за эти мелочи Кимимаро тонко улыбнулся и сказал ей «Спасибо». «Пожалуй,» – думала после Харуно, – «человеку свойственно стараться, когда он получает благодарность.» На ноги его поставил Майто Гай. Пролежавшему почти полгода в больнице альбиносу требовался серьёзный курс реабилитации. Если учитывать его затяжную болезнь, полученные при задержании раны и тяжёлые последствия для организма после заражения, то сам факт выживания уже был чудом. Про быструю поправку и говорить не стоило. Однако, кеккай-генкай клана Кагуя творил нечто невероятное. Сакуру, конечно, не подпускали близко к материалам, что усиленно изучали в больничных лабораториях. Кровь. Дерма. Кости. Последние удалось взять с невероятным усилием и только самой Цунаде-химе. Слишком крепкое строение, что способно ломать о себя мечи да кунаи. Поразительно. Сам Кагуя, по натуре оказавшийся спокойным и молчаливым, жаждал действия. Ему и выделили специалиста. Майто, преисполненный энтузиазма, принялся за дело всерьёз. И если поначалу Харуно опасалась, что несчастного последнего кланового наследника измучают, то после устыдилась своих подозрений. Гай, в отличие от Какаши-сенсей, оказался восхитительным тренером. – Я мало что сам из себя представлял в ребячестве, – бодрым тоном пояснял он девушке, пока его команда нарезала круги по тренировочной площадке. – Так что пришлось изучать все ступени. Разбирать, так сказать, на атомы! А потом зычно рассмеялся и предложил присоединиться. Харуно и не подумала отказываться. Первым другом его стал Хьюга Неджи. Сакура списывала это на схожесть характеров и темпераментов. Оба крайне спокойные, вежливые и вдумчивые, ребята нашли много общих тем для разговоров. А техника боя клана Кагуя оказалась сложным вызовом для боевого искусства клана Хьюга. Непробиваемая крепость, укреплённая костяным щитом, что со стрёкотом и пощёлкиванием выстраивался под кожей вторым слоем. Изящный изгиб рук и тихая поступь, что клевали уколами чакры по важнейшим точкам. Слишком разное, но поразительно схожее в своей сути. Иногда присоединяясь к тренировкам команды Гая, Харуно отмечала их разговоры и пространные шутки, что мало кто понимал, кроме двух клановых ребят со сложной судьбой. На бледном лице с алыми точками стала чаще мелькать улыбка, появляться какие-то эмоции, оттенки реакций. После этого Кагуя и сам стал включаться в разговоры, успешно игнорируя целый отряд сопровождения в фарфоровых масках. Либо из-за потери памяти не до конца понимая смысл, либо не придавая этому особого значения. Под присмотром Майто, как ответственного джонина, они вшестером заглядывали в ресторан с барбекю, болтали в чайной, рыбачили и даже встретили Ханами. – Надо же, – в тот весенний день обронил Кимимаро, – а я и не задумывался, как красиво может быть краткое цветение. Румянцевая нежность. Сакура же, будто он не про деревья говорил, тогда покраснела и, с абсолютным ужасом, поймала себя на лёгком трепете внутри. «О нет,» – подумала в тот момент девушка. – «О нет, нет, нет.» Но было уже поздно. Живот скрутило от трепета крыльев бабочек. На первое задание он пошёл с Хатаке Какаши. Это был первый раз за долгое время, когда Сакура увидела своего бывшего учителя. Девушка успешно наполняла своё свободное время кучей полезных вещей. Уроками у Цунаде Сенджу. Практикой с Като Шизуне. Тренировками с Майто Гаем. Посиделками с Тен-Тен, Неджи и Кимимаро. Встречами с Ино. Подработками в статусе чунина… Дел действительно было достаточно. И, приметив у ворот седую голову, девушка не испытала досады брошенного ребёнка. Лишь отметила, как забавно сочетаются сероваты-седые волосы Хатаке и белоснежные пряди Кагуя. Учитель, окинув куноичи странным взглядом, не забыл с ней дружелюбно поздороваться и перекинуться парой бессмысленных фраз. Но потом всё-равно быстро превратился в строгого капитана. – Вводные? – уточнил тогда альбинос, прерывая какой-то пустой диалог между ними. Кимимаро выглядел немного раздражённым. – Сдать экзамен на доверие, – лживо-слащаво протянул Какаши. Когда они переступили границу Конохи, Сакура, как и остальные провожающие, какое-то время смотрели им вслед. Помявшись у ворот, девушка не выдержала и крикнула звонко «Удачи!» Хатаке махнул рукой. Кагуя обернулся и, прищурив свои глаза нефритового оттенка, кратко кивнул. Только через неделю они вернулись. Всё такие же отстранённые друг к другу. – Ну как? – первая из встречающих спросила Харуно. Какаши вздохнул. Кимимаро, что было крайне на него не похоже, хулигански улыбнулся. Ну а Сакура… В день, когда ему выдали хитай-атэ с символом Листа, Кимимаро выглядел немного растерянно. Он с крайне задумчивым выражением лица изучал, как в стали отражаются алые пятна его клановых отметин, всё не решаясь закрепить хоть где-то эту повязку. – Ты же любишь кимоно, – подсказала ему тогда Харуно. – Может, поверх пояса? Медленно моргнув, юноша перевёл взгляд на лицо куноичи. «Ох,» – с внезапным умилением подумала девушка. – «Он правда растерян.» Стальная пластинка всё ещё продолжала быть зажатой меж бледными мозолистыми пальцами. Кто-то мог пошутить, что Коноха сменила один великий древний клан на другой. Точнее, последнего наследника на кого-то новенького. Пусть и разница между ними была невероятно очевидной. Чёрные колючие волосы и белоснежные мягкие пряди. Агатовый пронзительный взгляд и лазурная радужка, полная спокойствия. Додзюцу с миражами и чистая физическая сила. Холодность с отстранённостью и внимательная вежливость. – Давай покажу? – улыбнулась медик, аккуратно забирая повязку. Кимимаро лишь кивнул. Её пальцы не слушались, перебиваемые гулким сердцебиением в ушах. Будто находясь под водой, Сакура не могла перестать ощущать нехватку воздуха. Макушкой она ловила чужое дыхание, а глаза её упирались в точёные ключицы. – Всё, – отрапортовала розоволосая, поднимая голову. Близко-близко, в сантиметрах, Кимимаро смотрел на неё. Спокойный, как всегда. И лишь припорошённые алым оттенком скулы выдавали его ответное и взаимное смущение. «Ино будет дразнить,» – промелькнуло вскользь в голове Харуно, – «что мне будто обязательно влюбляться в красивых наследников древнего клана с трагичной судьбой.» Но она долго не ждала прочих мыслей. Поднялась на носочках, и… … Сакура просто его поцеловала.