Дьявол

      — Эрен.       «Взгляд. Всхлип. Еще. Смотри на меня. Мерзавец».       — Эрен.       «Кожа. Зубы. Сука. Трахни меня. Повтори. Трахни меня. Не смей. Посмотри на себя».       — Эрен!       — Микаса?       — Ты в порядке? — заглянув в глаза, спросила подруга.       — Что ты здесь делаешь?       — Зашла проведать тебя.       — Пить будешь что-нибудь?       — Нет, спасибо. У тебя точно все нормально? Выглядишь взволновано.       — Да, все нормально, — затянувшись вейпом сказал Эрен, отмахиваясь. — Не спалось ночью. Ты как? Как дела на работе?       — Все как обычно. Я заходила вчера вечером — тебя не было дома.       — Да… Я был у Леви.       Ресницы Микасы еле заметно дрогнули.       — У Леви? В клинике? Ты что…? — синие глаза уставились в него, с плохо скрываемой тревогой.       — Мик, не суетись. Я был у него дома. Хочешь есть?       — Да, у меня есть еще час до работы. Ты уже закончил?       — Угу. Пойдем возьмем лапши. Этот изверг поил меня супом. Умираю как хочу есть.       Как это обычно и бывало, ранним утром город ненадолго затихал. Люди в забвении плелись только им известными маршрутами. Солнце понемногу выходило из-за горизонта, подсвечивая окна бетонных башен и дорогу. Пробираясь через просыпающийся рынок, пара остановилась у лавки с китайским стрит-фудом. Еще сонный повар молча выдал им по миске стеклянной лапши с грибами и продолжил готовиться к какой-то там по счету смене.       — Мик, зачем ты там работаешь? Я же вижу, как тебе тошно туда волочиться. И платье это дурацкое. Очень пошлая отсылка на кимоно.       — Там меня хотя бы не мучают вопросами, — сказала Микаса, подмигивая.       — Тебе их не жаль?       — Нет.       — Вот так? Просто «нет»? Вам надо поближе познакомиться с Леви.       — Это еще зачем?       — Вы оба могли бы побороться в соревновании за самый холодный ответ.       — Не знаю. Они же сами делают этот выбор.       — Я вот никак не могу понять — люди настолько слабы, что не могут пережить жизненные потрясения, или настолько сильны, что им хватает храбрости расстаться навсегда с воспоминаниям?       — Мы сейчас об одном и том же думаем? Твои слова больше похожи на размышления о суициде.       — Стереть память — чем не попытка суицида?       — Ты забываешь об одной детали.       — Какой же?       — От суицида люди умирают. Избавившись от воспоминания, да хоть стерев всё, ты продолжаешь жить.       Эрен не стал продолжать спор. После ночной смены меньше всего хотелось влезать в серьезные философские дискуссии. Но вопрос, сам собой логично образовавшийся в дурной голове, не давал покоя.       — Ты когда-нибудь хотела избавиться от какого-нибудь воспоминания?       — Да.       — Серьезно?       — Я бы хотела навсегда забыть о том, как застала тебя за дрочкой.       — Микаса! — вспыхнул Эрен, не ожидавший такого удара в спину.       — Лучше расскажи мне, как ты оказался дома у рипера, — смеясь в рукав и краснея, сказала девушка.       — Ну, хорошо. Нам нужно было где-то потрахаться. В машине было неудобно, — откидывась на несуществующую спинку, буднично сказал Эрен.       Микаса подавилась лапшой, вытаращив глаза. Стук сердца предательски отдавался в горле, не давая проглотить пищу. Мужская рука похлопала по спине.       — Что, прости?       — Ты бы видела свое лицо! — рассмеялся Эрен, накручивая лапшу на палочки. — Один — один.       — Ты и доктор Аккерман? Я не понимаю. Когда вы успели?       — Я тебе обязательно расскажу потом. Во все-е-ех подробностях.       — Не надо, пожалуйста! — замахала руками Микаса, не готовая выслушивать никаких деталей. Выдержав паузу добавила: — Так, получается, вы теперь вместе?       — А вот этого я не знаю. Ей богу, я не знаю каким будет его следующий шаг. Это какой-то блядский аттракцион.       — А ты…       — А я не прочь на нем покататься, — ухмыляясь собственным мыслям, сказал Эрен.       — Ты мазохист.       — Ты права.       Микаса только посмеялась. Но мимо Эрена не ускользнула горькая ухмылка, спрятавшаяся на уголках ее губ.       — Эй, я тебя не брошу, — тупой конец палочки ткнулся в плечо девушки.

***

      Глаза слипались. День шел невыносимо долго. Однотипная музыка наполняла кабинет Леви. Мысли смешивались в кучу, не давая сосредоточиться. Бесконечный опыт помогал выполнять вживление чипа на машинальном уровне, что не могло не радовать Леви. Клиенты конвейером проходили через его руки. Колесики кресла отъехали от обездвиженного тела.       — Синхронизировалось.       Стряхнув невидимую пыль с рук, Леви вышел в холл.       — Ханджи, сегодня твой счастливый день.       — Это еще почему?       — Оставляю тебя наедине с железом и его новым обладателем.       — Это шутка что ли? — вскочив с кресла, сказала Ханджи.       — Не бесплатно, конечно.       — Мне придется отдать тебе за это душу?       — Нет, просто не трогать меня ближайшие пару часов.       — Да кто ж тебя посмеет тронуть, — фыркнула та, смеряя взглядом Леви с ног до головы. Ханджи, помедлив у дверей, остановилась: — Тебе бы домой поехать, отоспаться. Ты сегодня выглядишь еще отвратительней, чем обычно.       — Просто дай мне спокойно умереть.       — Ни за что. Я буду до последнего присматривать за тобой, чтобы тебе не посчастливилось сдохнуть раньше меня. Чаю может?       — Ханджи, прекрати этот внезапный приступ заботы и иди ковыряйся в клиенте.       — Так точно, капитан.       «И какого хрена она называет меня капитаном?»       Как только дверь хлопнула, Леви дотащил свое тело до кресла и упал в него, откидываясь на спинку. Взглянув на чайник в углу, Леви попытался включить его глазами.       «Черт, телекинез мне еще не доступен. Как жаль».       Глаза рипера закрылись. Сил встать не нашлось. Уснуть тоже не выходило. Мозг подкидывал сводки последних дней, где Эрен стал занимать слишком много места. Под одним взглядом изумрудных, восторженных глаз, выстроенные за долгие годы одиночеством стены гудели и трещали. «Никаких связей. Никаких чувств. Никаких поблажек». Казалось, эти три конструкции были такими прочными, что ничто не могло их пошатнуть и уж тем более разрушить. Годами он опирался на них, не давая себе упасть. Слухи о том, что Леви заменил себе сердце и душу не без основания зарождались и распространялись как насекомые в забытом лесу. Теперь он слышал, как камень за камнем, взведенная им же оборона ослабевает. Связь, чувства, поблажки — все это Леви, собственными руками готов был слепо вверить в руки пацану, который «просто отлично трахался?». Леви наблюдал за собой со стороны, не в силах врезать самому себе за слабость. Что-то внутри сопротивлялось и отступало одновременно. Это бесконечное перетягивание канатов высасывало все силы и заставляло прекратить бороться. Но с чем?       «Как низко ты пал, Леви».       — Я соскучился, — прогремело на весь кабинет так, словно кто-то разбил бутылку о кафель.       — Твою, мать, Эрен.       — Извини, хотел сделать сюрприз.       — Ханджи, я же просил меня не трогать.       — Леви, ты просил меня, но не его, — выглядывая из-за приоткрытой двери Ханджи, тыкала в спину Эрена пальцем и довольно лыбилась. — Л-а-а-а-дно, не буду вам мешать… — она раскланиваясь попятилась, давя самую довольную улыбку.       Они дождались, пока Ханджи окончательно ретируется. Дверь в кабинет закрылась. Леви так и остался сидеть в кресле, не открывая глаза. Эрен медленно сокращал дистанцию, двигаясь к столу рипера. Звук каблуков вторил биению холодного сердца. Стук прекратился и запах черной смородины вплелся лозой под кожу, подавляя любое сопротивление, заставляя расслабить каждую мышцу напряженного тела. Приоткрыв глаза, Леви увидел перед собой черные брюки пацана и ширинку. Длинные пальцы легли на угольные волосы, подчиняя себе. Аккерман подался вперед и прижался к бедру пацана щекой, обхватив его ногу руками. Ворох мыслей, отдававший головной болью, постепенно сменялся пустотой и тишиной. Словно кто-то наложил холодный компресс на лоб. Рука, все это время лежавшая грузом, принялась поглаживать голову Леви, убаюкивая.       — Хочешь прокатиться?       — Эрен, только не у меня в кабинете, — не открывая глаз ответил Леви.       — Да я не про это, Леви. На мотоцикле.       — Не хочу, — еле слышно прозвучал голос у ног. — Поехали домой.       — Я думал не дождусь, что ты это скажешь.