Дьявол

      Веки невозможно было разодрать — казалось, что атмосферное давление прижало к кровати не только руки и ноги, но еще и ресницы. Хмурясь, Леви не с первого раза смог открыть один глаз. Эрен спал лицом в подушку, раскидав свои волосы по сторонам. Рипер слегка дернул локтем затекшей руки, что, видимо, лежала под животом Эрена все утро. Аккерман сдался и прикрыл глаза, чтобы дождаться, когда это неприятное, шумящее, словно старый телевизор, покалывание в конечности пройдет. Как они уснули он даже и не помнит — отключился будто где-то в середине, смутно помня только разъезжающиеся по простыни колени, вес Эрена на себе — и какого черта он будто продолжает расти? — и такую выматывающую долбежку, что он не удивится, если Эрен скажет, что тот потерял сознание прямо под ним.       — Тебе принести воды? — подав голос, но не подав других признаков жизни, Эрен сказал это будто сквозь сон, отчего Леви и не сразу понял, что тот уже не спит.       — Спи, я принесу, — опираясь на руки, Леви попытался встать, но боль в пояснице тут же пригвоздила его обратно к кровати.       Леви промычал от бессилия и обнял мягкую подушку, кладя на нее подбородок. Разглядывая грязное незашторенное окно, он точно помнил, что просил работников клининговой компании вымыть и их. Эрен со вздохом оторвался от кровати, садясь задницей на пятки и упирая руки в колени.       — Что ты там разглядываешь? — следя за взглядом рипера, он ухмыльнулся и тут же забрался на него сверху, упираясь между ягодиц утренним стояком.       — Окна не мыли, — Леви цокнул и положил голову на подушку.       Эрен еле удерживал в себе колкость о том, что его бойфренду пора бы начать принимать средства для улучшения памяти.       «Главный специалист по работе с памятью не может вспомнить, как мокрым от пота телом прижимался к стеклу, слезно прося помочь ему кончить».       Целуя шею рипера, он уже не чувствовал хвойный парфюм, а на губах лишь оставался солено-металлический привкус.       — Мне стыдно перед Микасой и Ханджи, — сорванный голос хрипел, заставляя Леви прокашляться, а Эрена вспомнить о воде.       — Тебе? Стыдно? Не смеши меня, — оставляя больше похожий на чмок поцелуй за ухом, Эрен сполз с рипера и встал ногами на пол, оглядывая спальню в поисках брошенной одежды. — Тебе стыдно примерно никогда, — не найдя нигде одежды, он лишь снял резинку с запястья и собрал спутанные волосы в хвост. — Все нормально. Когда я вышел, они уже собирались домой, — скользнув рукой по щиколотке Леви, Эрен обошел кровать и остановился у двери.       — Ага, как же, по своей воле, — прошипел Леви, отрывая лицо от подушки. Задержав взгляд на длинных ногах Эрена, что благодаря тренировкам стали еще жилистее и даже чуть шире, он зацепился за шрам на бедре. Изувеченная розово-белыми узорами спина и этот шрам на всю жизнь останутся ему напоминанием о прошлом. О прошлом, которое невозможно забыть и которое Леви ни за что не сотрет. Каждый раз, когда рипером овладевали эмоции, когда он в сердцах хотел послать Эрена со своими характером на все четыре стороны, он осекался, вспоминая каждый сантиметр поврежденной, изуродованной кожи. Он ни за что не мог позволить Эрену уйти снова вот так, в порыве вспыльчивости. Слишком хорошо Аккерман помнил, как опоздал. Как объездил весь город в безрезультатном поиске и как боялся коснуться руки Эрена, который по его вине, по его глупости и трусости свалился с байка, наверняка лежа на трассе совсем один с разодранной спиной на грязном и мокром асфальте. Если Эрен однажды захочет уйти, то он приложит все усилия, вывернет всего себя, задушит все эгоистичные чувства и отпустит его, чтобы больше никогда не причинять ему боль. Чтобы он остался жив.       — Леви, приём, — Эрен несколько раз щелкнул у Аккермана перед лицом, с беспокойством смотря в его помрачневшее лицо. С трудом вытащенный из размышлений, Леви не заметил, как Эрен уже успел спуститься вниз за водой и вернуться обратно.       — Эрен, — подбирая одеяло к себе, рипер накрылся им по пояс и посмотрел на него со всей серьезностью, от которой у Эрена обычно сердце ухало в висках, а учащенный пульс отражался в дергающихся пальцах. Он смотрел так только тогда, когда собирался сказать что-то, что Эрену точно не понравится.       «Мы вроде сильно не ругались, я ничего от него не скрыл. Сегодня ночью был перебор? Он это хочет сказать? Ему надоело? Да, понятно. Это ясно как белый день — он устал».       — Говори уже, — сжимая челюсть, Эрен вперился глазами в угол кровати, готовый зубами выдрать из-под Леви простынь, лишь бы тот перестал мучать своими долгими паузами.       — Ты правда хочешь пожениться? — поднимая серые, проницательные глаза, Леви нужно было убедиться, нужно было заметить сомнение в лице Эрена.       — Я по твоему для чего делал предложение? И что фамилию твою хочу взять говорил только веселья ради? — рипер едва выносил этот разочарованный взгляд малахитовых глаз, что с годами стали строже и в которых задорный блеск теперь все чаще заменялся опаляющим уши и щеки огнем. — Если сам не хочешь, зачем было соглашаться? — Эрен резко протянул стакан с водой для Леви, расплескав часть на одеяло. — Ха, а я-то думал тебе трахаться со мной надоело. Хотел прощения просить, что переборщил, — растирая лицо руками, Эрен ощущал кожей знакомое подступающее чувство предательства.        Эрен прислонился к холодной стене голой спиной. Жар по телу растекался с еще большей интенсивностью, заставляя ладони потеть, а пальцы трястись.       — Ладно, я все понял, — оттолкнувшись, он направился в сторону двери, но ладонь Леви резко сомкнулась на его запястье.       — Ты, блядь, можешь закрыть рот хоть на минуту и дать мне объясниться? — скрип стиснутых зубов отдался в ушах рипера. Он набрал в грудь воздуха и шумно выдохнул. — Я хочу выйти за тебя замуж. На самом деле хочу. Но мне страшно, — Эрен замер, разглядывая лицо Леви, на котором эмоции сменялись одни за другими, не давая распознать ни одной конкретной. — Мне страшно, что ты пожалеешь об этом, — отпуская руку Эрена, Леви вымученно уронил подбородок на грудь.       Эрен молчал. И эта тишина звоном воспоминаний отдавалась в голове. Тишина пустой квартиры, пустых городских дорог, гудков телефона и больничной палаты. Безмолвие, что выковыривало из сердца надежду и беззвучно швыряло на пол.       «Я обещал самому себе принять и такой исход. Я не имею права его удерживать. Пусть он уйдет сейчас, обвиняя во всем меня, а не себя».       Леви стоял перед ним, опустив глаза, смотря сквозь пол. Горячие пальцы Эрена легко коснулись его похолодевшей руки. Так выглядело для него прощание.       Эрен сжал его ладонь и рывком подтянул к себе. Спрятав лицо Леви в крепких объятиях, он прижал его груди, ощущая на коже прерывистое дыхание.       — Мне тоже пиздец как страшно, Леви, — Эрен удерживал затылок рипера рукой, не давая ему отстраниться. — Всегда было, — запуская в черные волосы длинные пальцы, он массировал ему кожу головы, успокаивая и себя, и Леви. — Но без тебя, — вдохнув приятный аромат шампуня, Эрен медленно выдохнул, закрывая глаза, — я не буду чувствовать вообще ничего.