Могильная плита

И вновь подул прохладный ветерок, пропускающий сквозь себя холодные каменные плиты, на чьих поверхностях красовались самые разные буквы и числа, составлявшие имена и года жизни. Их всех больше нет в живых – они лежат в деревянных коробках и закопаны где-то на два-три метра глубиной под землёй, различается же только плита на поверхности, чтобы сохранить память о том, что когда-то по этой земле ходил человек, рождённый *** года и звали его или же её ***. Каждый день, практически, это место пополняется, самые разные люди приходят: и старые, с морщинистыми лицами и седыми волосами старики, как и малые, возможно даже не годовалые дети, и молодые люди, которые в свои года должны веселиться и устраиваться работать, начинать жить полноценно, какая-нибудь милая девушка, окончившая училище, так и успешный бизнесмен. Они сюда приходят и больше никогда не покидают это место. Главное и единственное занятие – безмолвно лежать, ровно, не дыша, постепенно со временем гнить и оставлять лишь кости. Это место – кладбище. Работник детективного агентства в который раз посещает это место. Нет, у него не так много жизней, он никогда не перерождался и никогда не умирал. Приходит он сюда по своим причинам: почтить память несчастно умерших, навестить старых друзей или знакомых, просто задуматься, оторваться от загруженных работой будней, сказать что-то недосказанное ранее (смысл, если умершие не слышат? мужчина сам не понимал зачем). Сегодня хорошая погода: привычное солнце, скрывающееся каждый раз за облаками, дул прохладный ветерок, что был как нельзя кстати в летний день. Жарко не было, как и душно. Атмосфера в принципе не давила на внутреннее состояние, что сейчас находилось не в лучшем состоянии. Куникида открывает калитку и по знакомой дороге идёт вперёд: он пришёл навестить не пару могил, а целые ряды каменных плит, как бы ему не было стыдно на них глядеть. Они расположены везде, на удивление, ещё все и разные: на более значимых людей всегда ставили красивые камни, на которых изящными буквами выписано имя и место работы, кем являлся он или она, со всеми заслугами (что больше походило на приукрашивание), пока на обычных людях просто имя с фамилией (обязательно с годами). Смысл этого делать, если мёртвым всё равно? Под этими красивыми узорами может быть похоронен моральный урод, что не щадил свою жену и детей, что унижал каждого своего работника и шантажировал на мелочах, пока рядом с ним покоится человек, творивший добро втихаря и ни разу не получивший за это награды! Доппо шагает довольно тихо и медленно, вглядываясь в каждую могилу: здесь похоронен молодой человек, которого не успели спасти от пожара, тут молодая мать, что от горя совершила самоубийство (так как её детей жестоко убил бывший супруг), а вон могила девушки, не пережившей школьный буллинг, дальнейший ряд полностью состоит совершенно из незнакомых идеалисту людей, но и их навестить он пришёл. В голове всплывают одного типа мысли, просящие прощения или винящие самого себя за то, что не смог кого-либо спасти или уберечь. Что вроде как устроился на престижную работу, стал «героем», но сколько жизней ускользнуло мимо глаз. Он совершенно не является героем, каким его видят, совершенно не заслужил всех тех званий, что ему приписывают. Не идеальный человек, так как он не смог спасти такое огромное количество людей. Человеческая жизнь слишком хрупка, проходит мимолётно, выскользнет, не успев ухватиться за что-то. Куникида винит себя за смерти даже незнакомых ему людей, за смерти тех, чьи лица он не видел и чьи имена не знает. Такой уж он и человек. И когда умрёт сам же Доппо, считает, что не заслужил иметь даже самую скромную могильную плиту. Слишком много на себя берёт. Из-за напряжения мужчина снял свои очки и потёр уставшие глаза. Вот бы открыть их снова и увидеть, что это не кладбище, а всего-то фестиваль переполненный людьми. Но этого никогда не случится. Они больше не вернутся. Надев их снова, тот оглянулся по сторонам. Где-то неподалёку немного приподнялась земля, на ней же растёт огромное дерево, отдающее хорошую по размеру тень, под ним же – одна могильная плита, чья – неизвестно идеалисту. Но стоило приглянуться тому, как смог разглядеть кого-то сидящего рядом с ней, буквально спиной опиравшегося человека. Кто-то знакомый, явно. «Дазай? Он и в этом месте?» Тяжело выдохнув, идеалист направился в сторону знакомого человека. Увидеть его было явно неожиданно, так как этот коллега – довольно загадочный человек, о котором мало что известно. Сейчас же, тот сидит на земле, спиной упиравшись об чью-то могилу и запрокинул голову назад. Доппо остерегался того, что возможно он пришёл совершенно не вовремя, но пообщаться с Осаму на удивление хотелось, увидев такое умиротворённое выражение лица вблизи. — Дазай? – Удивлённо произнёс мужчина, дабы убедиться в том, что он не спутал человека с кем-то другим. Карие глаза открылись и посмотрели на стоящего напротив напарника. — Кого я вижу! Здравствуй, Куникида-кун! – Улыбнулся суицидник, выровнявшись, — однако, не ожидал тебя здесь увидеть. Неужели пришёл кого-то навестить? – Наклонив голову вбок интересуется Дазай, немного смеясь. — У меня к тебе был такой же вопрос, – строго ответил тот, — но раз уж ты первый спросил, то абсолютно прав, – Доппо присел на корточки, чтобы смотреть собеседнику в глаза, – как я вижу, ты тоже? Лицо Осаму явно поменялось в эмоциях, словно опустело из-за данного вопроса. Продлилось состояние недолго, пару секунд, вернув улыбку, шатен насмешливо ответил: — Раз уж пришёл навестить конкретно кого-то, Куникида-кун, так почему же ты ходишь по всем рядам кладбища? Неужели у тебя столько знакомых скончалось? Ответ без ответа. — Нет, – выдохнув прошептал идеалист, — я и половины не знаю в лицо, буду честен, но… – сделав небольшую паузу, дабы изложить правильно свои мысли, Доппо старался быть менее грубым, — знаешь, Дазай, каждый из этих людей заслужил, чтобы хоть кто-то навещал их, скорбил моментами. Поэтому и пришёл сюда. — Другого я и не ожидал от тебя, Куникида-кун. Не знаешь этих людей, но всё равно приходишь навестить прямо как родных. Не тяжкий ли этот груз? М-м? Ха-ха! – Фальшиво послышался смех, прекратившийся в тот же миг и переменившийся в неглубокую задумчивость, — Куникида-кун, а вот… — Я слушаю, – насторожился идеалист. — А если бы я умер, то ты бы посещал мою могилу? — Голос прозвучал серьёзно, поэтому мужчина напротив понял, что скорее всего данный вопрос не является шуткой. Куникида усмехнулся. — Я не думаю, что ты вообще способен умереть, Дазай, – он снял с себя очки, — как никак, было огромное количество случаев из которых ты выходил абсолютно сухим… Или это удача, или же ты… Нет, действительно загадка. Огромная. Ты и есть загадка, Дазай. Осаму в свою очередь продолжал улыбаться. — Такой человек как я – загадка? Хочешь пошутить, Куникида-кун? — Абсолютная правда. Ведёшь себя как клоун, сбежавший с цирка, но так сильно выручаешь. Невозможно понять, что у тебя в голове, Дазай. Я не сомневаюсь уже в том, что ты гораздо умнее меня… Нет, всего агентства. Доппо был честен с коллегой, как и тот старался тоже проявлять искренность. Шума не следовало, как обычно, не было причин и желания. — Всё ясно… – Дазай потянулся, говоря, что у него сильно затекла спина из-за данного положения, а после снова расслабился и развалился на камне, — я задавал такой вопрос Ацуши… Интересен твой ответ: как думаешь, кто похоронен здесь, на этой могиле, Куникида-кун? Вопрос завёл врасплох. Это, наверняка, последнее что ожидалось услышать от напарника. Мужчина сосредоточился, пару минут подумал, а потом потрепав головой изложил свой ответ: — Не знаю, да и прочитав имя на плите всё равно не буду знать. Не видел этого человека, да и образ примерный в голове… Вряд ли смогу представить, – минутная пауза, — но меня удивляет ещё больше: каким должен был быть этот человек, что его пришёл навестить сам Осаму Дазай? Не могу представить. Может, это был твой приятель или очередной напарник, многого сказать не могу. Подул прохладный ветерок в очередной раз, заставляющий и листья на дереве шататься, и ветки погнуться в сторону, и траву побеспокоиться. Идеалист посмотрел на лицо напарника, увидев в нём очередное пустое выражение, решил, что ему пора идти. Он встаёт, надевает очки и уже собирается сделать шаг обратно. — Куникида-кун, – позвал его кареглазый, хлопая ладонью рядом по земле, как бы призывая присесть рядом. Куникида посмотрел на эту картину и не решился отказать. Лишь молча присел рядом, стараясь не трогать спиной чужую могилу, не имел на это прав. — Спасибо, что поговорил со мной. Мне было приятно, – похлопал по плечу коллегу Осаму. — Это были сущие пустяки. Мне тоже понравилось. Это были совершенно не пустяки. И они замолчали, позволив пустоте заполнить их мысли. Учились понимать друг друга и без лишних слов. Как никак, они коллеги, напарники, друзья… Или нечто большее? Сейчас речь идёт не об этом. Дазай поглядывал на Куникиду, улыбаясь, думал о том, что как же сильно он похож на него. На Сакуноске Оду.