***
-Какаши, доброе утро, - на следующий день Обито приходит в палату пепельноволосого. Пациент смотрит в окно, сидя на кровати. -Доброе, - поворачивает голову Хатаке, но в ответ на улыбку Учихи никак не реагирует. -Как ты себя чувствуешь? Все в порядке? - хирург садится рядом на стул. -Нормально, - односложно отвечает блондин, и в общем-то нетрудно догадаться, что он чем-то обеспокоен. -Какаши, можешь поделиться со мной своими мыслями, я тебя выслушаю, - Учиха был уверен, что они уже наладили доверительные отношения, поэтому ему не придется больше разговаривать пациента, но видимо его терзало что-то более существенное, о чем он, может быть, не хотел прямо говорить. Ведь не мог же Обито ни с того, ни с сего потерять доверие Какаши? -Мне не о чем рассказывать, все также, как и было, - снова непреклонно отвечает пациент. -Что ж, не хочешь сегодня прогуляться? У меня будет время после обеда как раз до операции, я могу побыть с тобой. -Нет, не хочу гулять сегодня, - Учиха чувствует, как мост между ними постепенно начинает терять опоры, на которых был воздвигнут. -Хмм будешь читать книгу? -Я уже закончил, новую начинать не хочу, - взгляд Хатаке почти не останавливается на лице Обито, он смотрит на стену, свои ноги, дверь, но только не на врача. -Хорошо, раз ты так хочешь. Тогда чем займешься? -Я не знаю, не думал. -Окей, я понял, но если вдруг что, можешь позвать меня, ладно? -Хорошо. Учиха в странном смешении чувств выходит из палаты, закрывая дверь. Может быть Какаши просто проснулся в плохом настроении? Наверное не стоит накручивать себя по одному лишь поводу, так ведь? Но что-то внутри подсказывало, что причина такой перемены в Хатаке гораздо серьезнее его предположений. -Рин, - подходит он к медицинскому посту, - поговори на обеде с Какаши, хорошо? Он видимо не в духе, но мне ничего не стал говорить. Я боюсь, что он опять может проваливаться в депрессивное состояние, а я этого никак не могу допустить, ты знаешь. -Хорошо, я поговорю, не переживай ты так. Может быть он просто плохо выспался. -Может, но он бы так и сказал тогда.. ладно, в общем, передай мне потом, скажет ли он тебе что-то. -Да да, - кивает медсестра, - тебя кстати пациент ждет в кабинете, что-то важное. -Иду.***
Наступает время обеда, и Какаши знает, что скоро в палату придет Рин, чтобы принести ему поесть. Хатаке все еще отказывался посещать общую столовую, избегая контакта с кем-то из пациентов. Только иногда он обменивался репликами с Ирукой, когда встречал его в коридорах больницы. Но этого общения ему вполне хватало, пока что он не стремился сближаться с другими людьми. После стука в дверь из-за проема показывается шатенка, закатывая тележку внутрь. -Привет, Какаши, как ты тут? -Привет, Рин. Вполне неплохо, даже проголодался. -О, аппетит - это отлично. Сейчас я тебя покормлю. Сегодня кстати в меню твой любимый рамен с курицей. -Супер! - улыбается Какаши, поудобнее садясь на кровати. Теперь это было для него легким делом, ведь он мог опираться на обе свои руки. -Как у тебя настроение вообще? Высыпаешься? - спрашивает Нохара, параллельно накрывая на стол. -Да, все хорошо, спасибо, что интересуешься. Сейчас мне намного легче, чем раньше, ведь по крайней мере срослись все трещины, и я чувствую в себе хоть какие-то силы. -Я очень рада наблюдать за твоим выздоровлением. Надеюсь, в скором времени будет заметен прогресс и в лечении твоего паралича, тогда у тебя наконец появится чувствительность нижних конечностей. -Я тоже на это надеюсь. А кстати, хотел спросить, я ведь могу спать на боку? А то вечное лежание на спине мне порядком надоело. -Можно конечно, но смотри, чтобы было не сложно поворачиваться с ногами. -Ладно, я попробую. -Что ж, пока оставлю тебя. Приятного аппетита, зайду позже. -Спасибо, Рин, - отвечает Какаши, беря в руки палочки. Когда через полчаса медсестра возвращается в палату блондина, она замечает, что все столовые принадлежности убраны на тележку, а столик сложен и поставлен сбоку от кровати. -Какаши, ты сам все убрал? - удивляется шатенка. -Да, я просто.. ну мне некомфортно, что за мной все ухаживают, будто я совсем беспомощный. Видишь, я могу сам хоть что-то делать. -Ох, я просто удивилась, как ты подвинул к себе тележку. Не сказать, чтобы она стояла рядом с кроватью. -Ну я немного сдвинулся к краю и дотянулся рукой, вот и все. -Что ж, если впредь хочешь сам убирать за собой тарелки, то я просто буду оставлять тележку поближе. -Я кстати не очень хочу сидеть в палате, это несколько удручает. Можно мне, не знаю, покататься по больнице например, я сам хочу попробовать. -Без посторонней помощи? -Нельзя так? - хмурит брови пепельноволосый. -Нуу я просто не очень понимаю зачем. Если не хочешь сидеть в палате, то может лучше прогуляемся по улице? -Ладно, поехали тогда. -Отлично. Я зайду через полчаса к тебе, пока надо проверить еще парочку пациентов и попросить кого-то подменить меня на посту. -Хорошо, можешь не торопиться, я подожду. Когда Рин снова вернулась к пациенту в палату, она помогла ему надеть одежду потеплее. Но далее Какаши настоял на том, что сам попробует пересесть в коляску. В итоге шатенка стояла сбоку, придерживая коляску, а Хатаке самостоятельно пересаживался в кресло, поднимая и опуская неподвижные ноги, после чего Нохара укрыла их пледом. Они вместе вышли на улицу и по знакомому для Хатаке маршруту продвигались вдоль парковой зоны больницы. Какаши спросил, можно ли объехать больницы по кругу и, получив положительный ответ, предложил такой маршрут. Оказалось, что больница была гораздо больше, чем пепельноволосый себе представлял. Когда он озвучил свои мысли вслух, Рин сообщила ему, что больница действительно огромная, потому что здесь находится самое большое хирургическое и реабилитационное отделение в городе. Мимо последнего они как раз и проходили. В больших окнах Какаши увидел нескольких человек, которые занимались на специальных тренажерах. Блондин попросил остановиться здесь и сидел добрых двадцать минут, неотрывно смотря, как человек с какими-то ремнями и приспособлениями медленно передвигался по дорожке, похожей на беговую, стараясь делать привычные для обычного человека шаги. Но Хатаке видел, как трудно это давалось пациенту, так как он почти не мог оторвать ноги от земли. Он бы еще долго сидел так, наблюдая за лицами за окном, но Рин забеспокоилась, что он замерзнет и сказала, что необходимо возвращаться внутрь. Какаши ничего не оставалось, как молча согласиться.***
Учиха закончил сложную длительную операцию ближе к самому вечеру, в то время, когда больница уже засыпала. Он уставший поплелся в душ, потому что вся одежда была пропитана потом из-за сильного напряжения над операционных столом. Только сполоснувшись и сменив одежду, Обито отравляется к медицинскому посту, чтобы поговорить с Рин. -Ну что, как у тебя дела? - спрашивает он. -Все хорошо, а вот ты выглядишь ужасно уставшим. Иди скорее спать. -Сейчас, я собираюсь, только узнаю насчет Какаши. Ты ведь поговорила с ним? -Да, поговорила. Он сказал, что у него все хорошо, аппетит тоже был отличным, еще мы ходили гулять после обеда, поэтому кажется, все в порядке, я не знаю, почему ты переживал. -Вы ходили гулять? - недоумевает брюнет, прекрасно помня отказ Хатаке сегодня утром. -Ну да, а что? Ему же можно, - отвечает Рин, наблюдая за реакций хирурга. -Да, можно. Это хорошо, что погуляли. Ладно, спасибо. -Да не за что, отдыхай, пожалуйста. Обито проходит дальше по коридору, но направляется не к своему кабинету, а к палате блондина. Он аккуратно стучит костяшками, но не получает никакого ответа, поэтому просто толкает дверь в желании удостовериться, что с пациентом все в порядке. Блондин лежит на боку, спиной к двери, укутанный в одеяло. -Какаши, ты спишь? - тихо произносит он в надежде получить ответ, но никаких признаков бодрствования от Хатаке не получает, - тогда добрых снов, - говорит он также тихо, и вынуждено уходит, прикрывая дверь так, чтобы не создать лишнего шума. Пепельноволосый тем времени вовсе не спал, а лежал с открытыми глазами и, смотря куда-то прямо перед собой, медленно моргал. Его рука с силой сжимала покрывало. Он знал, что брюнет придет навестить его вечером, поэтому сделал вид, что спит, дабы его не тревожили. Дабы его не тревожил именно Обито. Какаши сознательно начал закрываться от хирурга, предполагая, что это наиболее выгодный для него способ. И как бы внутренне он ни хотел, чтобы все между ними было как тогда на прогулке, сознательно он наоборот решил оградить себя от любых сердечных волнений. Ему не нравилось, что он чувствовал уколы ревности всякий раз, когда Обито уделял время кому-то другому. Ему не нравилось, какой трепет он испытывал, когда брюнет брал его на руки. Ему не нравилось, что Учиха всегда был таким милым и обходительным с ним. Он прекрасно понимал, к чему это приведет дальше. Он знал, что ему достаточно будет еще немного времени, прежде чем он влюбится в хирурга окончательно, и тогда пути назад уже не будет. Но испытывать не взаимную любовь в больнице явно не входило в его планы. Более того, блондин боялся своего желания быть под присмотром Обито, быть под его защитой, быть слабым рядом с ним. Какаши знал, что должен быть сильным сам, без чьей-либо помощи, и ему нужно делать все, чтобы самому научиться жить в том положении, в котором он оказался. Он знал, что нельзя полагаться на покровительство другого человека, ведь рано или поздно этого человека может не оказаться рядом в самый нужный момент. Горький опыт его уже достаточно научил этому уроку. Другие варианты даже не посещали голову блондина. Что-то из серии взаимной любви или по крайней мере симпатии казалось для него нереальным. Кому нужен инвалид, когда рядом столько здоровых парней? Да и с чего бы вообще Обито обращать на него внимание? Конечно, он помнил слова Рин, но что значит, что блондин был у Учихи на особом счету? Хирург лишь хотел сохранить его жизнь и из-за того, что Хатаке так халатно с ней обращался, ему просто пришлось поставить пациента под свое пристальное внимание, вот и все объяснение. Но как Какаши не старался, брюнет не выходил у него из головы. Он будто снова видел его улыбку, чувствовал тепло его рук, слышал его мягкий баритон. Ему хотелось, чтобы Обито снова пришел, чтобы сел рядом, чтобы обнял его и укрыл от всех несчастий, чтобы сказал ему на ушко, что все будет хорошо. Пепельноволосый даже не заметил, как из глаз покатились слезинки, оставляя мокрые пятнышки на подушке. Он медленно вытер их рукой, и попробовал просто сконцентрироваться на дыхании и биении своего сердца. Вот только это помогло совсем ненадолго. Ведь мысли снова возвращались к насущной проблемы. Как он собирается игнорировать Обито все время? Он ведь не собирается говорить ему что-то обидное, чтобы тот его больше не тревожил. Но Учиха его врач, значит так или иначе будет постоянно следит за его состоянием, назначать процедуры, приглашать на осмотры. Блондин не может поменять врача, он не может уйти из больницы, - он ничего не может. Но мириться с любым из вариантов он не хотел. Он знал лишь один, который его устроит, но вот его вероятность была буквально равна одному проценту по его мнению. Он собирался дать хирургу еще немного времени. Столько, сколько он сможет вытерпеть. И если ничего в его состоянии не изменится, он просто потребует, чтобы я его отпустили домой. Зачем держать человека в больнице, лечение которого зашло в тупик? И он вовсе не первый в таком положении. Столько людей вынуждены передвигаться на коляске и все из них как-то справляются со своей жизнью. Тем более он знал, что есть центры социальных работников, которые следят за такими, как он, у кого нет близких людей, готовых оказать помощь. Пусть лучше так, чем оставаться в больнице, где он чувствует, что обязан всем за их заботу, где появляются сердечные чувства к самым неподходящим людям. И даже если к Хатаке вернется чувствительность нижних конечностей, это вовсе не гарантия того, что он сможет двигать ногами. А прохождение реабилитации, которую он наблюдал сегодня с улицы, казалось еще более тяжким испытанием, нежели просто передвижение на коляске. Тем более блондин всегда имел спортивную форму и его руки были достаточно сильными, что удерживать весь вес: не зря он столько лет потратил на танцы. Только мысли снова начали возвращаться к прошлой жизни блондина, он закрылся одеялом полностью, прикрывая глаза, и попытался уснуть.