Ангел, послушай

      Самое хрупкое чувство в этой гребаной вселенной — надежда. Миллионы людей в эту самую секунду теряют и обретают ее, о чем-то мечтают, к чему-то стремятся. И конечно же разочаровываются. Чаще всего именно так.       Кроули никогда не позволял себе испытывать это мерзкое чувство. Он предпочитал видеть мир в своих собственных, темно-серых тонах. Потому как надеяться на что-то было совершенно бессмысленно. Особенно в его случае. Так зачем, если от этого потом только больнее?       Всегда проще было смириться. Спрятать глаза за черные очки, растянуть губы в ухмылке и игнорировать. Игнорировать предательское сердце, что пропускало удар при каждой встрече с ним.       Ангел.       Ему не так уж и много было нужно. Просто быть рядом, ловить его взгляды и улыбки. Коллекционировать их в своей памяти под грифами «особо важно» и «совершенно секретно». Потому что эти воспоминания дороги, потому что они только его, Кроули. Ничьи больше.       Он готов был быть просто другом. Приятным собеседником, с которым можно выпить бокал вина в Ритце. Готов был броситься за ним куда угодно, только позови.       Одинокий демон, который ладит с Адом, насколько он может? Это давно уже ложь. Или всегда ею было.       Так сильно полюбивший демон, который боится остаться один.       Ангел, только не оттолкни. Пожалуйста.       Любовь — не свойственное демонам чувство. Ангел и демон не могут любить друг друга. Оба этих утверждения тоже ложь. Пусть даже они с Азирафелем — ошибка, то как объяснить то, что Кроули видит перед собой?       Гавриил и Вельзевул. Вот уж чего он не ожидал. Жизнь до сих пор преподносит сюрпризы, и он не сказал бы, что особо приятные, но…       Кроули выглядит невозмутимым, но мерзкое теплое чувство робко расцветает в груди. А может?..       Нет. Нет, только не это.       Мэгги с Ниной сидят напротив, в голове белый шум и перехватывает дыхание. Это надежда прорастает сквозь легкие, обнимает нежно их своими тонкими побегами, принося с собой уверенность.       Им нужно поговорить. Давно уже нужно. Но сейчас, кажется, можно.       Ангел, не надо.       Он столько мечтал об этом поцелуе, так много раз останавливал себя в шаге от него. Потому что нельзя было даже просто обнять Азирафеля, а уж тем более прошептать те совершенно сопливые слова, которые пытаются сорваться с его губ вот уже несколько тысячелетий.       И которые, впрочем, так и не будут сказаны.       Этот поцелуй — отчаянный. Он совсем не похож на те, о которых он грезил. На губах вкус соли, и от этого болезненно сжимается сердце. Кроули ненавидит, когда (не) его ангел плачет.       Он чувствует, как его обнимает самое дорогое для него в этой вселенной создание, и крепче сжимает в руках лацканы бежевого пиджака. Он так не хочет его отпускать.       Это все совершенно неправильно.       Так не должно быть.       Ангел, я здесь. Остановись, умоляю.       Кроули стоит около своей машины и кажется почти не дышит. Коварные стебли сжимают его легкие не в прежних нежных объятиях, они теперь стремятся его убить. Перекрыть ему кислород.       Надежда умирает последней, так вроде говорят? Что ж, верно. Очевидно, она сначала уничтожит своего носителя, наглотавшись крови, и только после этого погибнет сама.       Потому что Кроули все еще взгляда от Азирафеля не отводит, смотрит не моргая. И как хорошо, что на нем очки, ведь так окружающие не видят его слабости. Слезы хочется сморгнуть, но он не смеет.       Двери лифта закрываются, и вместе с этим он ощущает появившийся во рту металлический привкус. Перед глазами на несколько секунд темнеет и в ушах звенит. Ему приходится приложить огромные усилия, чтобы просто не упасть прямо посреди улицы.       Он садится в машину и захлопывает дверь, на его лице не отражается ни единой эмоции. Но кажется, даже во время Падения не было так больно. Кажется, это конец. Точка в их длинной истории.       Но почему? Разве он не заслужил хоть немного счастья? Разве они?..       Я без тебя не смогу, ангел. За что ты так со мной?