«В саду чудовищ» Эрик Ларсон
В комнате затихали разговоры. Уставшие люди рассаживались по белым пластиковым стульям и с наслаждением вытягивали горевшие от напряжения ноги. По жёсткому серому ковру шуршали белые ботинки. Пахло дешёвыми сигаретами и плохим кофе. Впереди от зрительских мест, на невысоком постаменте, стояло электрическое пианино. Напротив, там же — простая табуретка с блестящим сиденьем. — Это сталь. Или титан. Что-то прочное, — шепнул соседу мужчина. — Да ну? — тот даже не старался изобразить интерес. — Такие в ангарах стоят, где работают… Эти, — многозначительно выделил мужчина, дёрнув плечом. — Обычные стулья ломаются. Слишком тяжёлые. — Экзо или стулья? — иронично спросил сосед. — С ними всегда проблемы. Свет начал медленно гаснуть, отступая к маленькой сцене. Люди обеспокоено переглядывались, не зная, куда смотреть: вперёд, на прямоугольный вырез в белой шершавой стене или назад, на тяжёлую бронированную дверь. Идея послушать концерт вместо тупой монотонной работы перестала казаться такой уж хорошей. Там, в лабораториях-стекляшках, между ними и железками были другие люди, в халатах и с бейджиками. Белая форма, которую выдавали добровольцам, приятно роднила с силой, уверенностью, которую излучали брейтехи. В конце концов, в них оставалось что-то человеческое. Человеческое и властное, которое влекло к себе своим могуществом. Дверь позади зрителей открылась. В комнату, окружённый четвёркой солдат, зашёл экзо. Чёрная водолазка, прямые брюки и серый браслет на руке. Довольно рослый, он всё равно казался компактнее окружавших его мужчин. Сделав два шага, экзо неестественно быстро замер, глядя прямо перед собой. Даже речевой модулятор, который у остальных моделей хотя бы изредка подрагивал в ритм дыхания, у этого существа горел ровно и безжизненно. Один из солдат легко коснулся плеча экзо двумя пальцами. Тот в то же мгновение шагнул в пространство между расступившийся охраной. Минул притихших гражданских. Сел за клавиатуру, послушно положив руки на колени ладонями вверх. На гладкой поверхности пианино тихо и ровно горели оранжевые диоды. — Вы можете начинать, — сказал женский голос из динамика. Пальцы вспорхнули и обрушились вниз. Экзо начал прясть мелодию неожиданно мягко, осторожно, нота за нотой выманивая хрупкую старую музыку под жёсткий лабораторный свет. Он вёл её под руку нежно и вежливо, поддерживая голоса второй октавы мягкими аккуратными прикосновениями. Соната сделала пару шагов, слепо ткнулась в замерших от удивления людей и вдруг зарыдала, будто осознав, где оказалась. Рвано дёрнулась вверх, как птица с подрезанными крыльями, и ударила опалёнными перьями всех, до кого смогла дотянуться. Её пугал хозяин, странный металлический человек, который склонился над клавишами и щурился от трепетной нежной боли, бившейся пульсом в странных оранжевых огоньках глаз. Эти пальцы крутило в конвульсиях, сжимало от гнева и ломало в бессилии, но сейчас они горели от удовольствия, сливаясь с клавишами и с нею, музыкой, вновь родившейся в этой странной комнате с уставшими людьми в поношенной белой форме. Дурно выбритые мужчины и женщины с секущимися волосами. Одинаковые блестящие бейджики. Обветренные губы. Такие же были и у других, за стеклом — наблюдателей в жёстко-белых, до стерильности, халатах. Они держали в руках блокноты, но ничего не записывали. Слушали. И смотрели. Соната плыла, разливаясь по комнате, стараясь незаметно, но как можно быстрее дотянуться до вентиляции, чтобы затечь в уютную мягкую темноту. Но не успела. Аккорд перебило сухим хрустом. Яркий блик в ладони. —Огонь! Обломок вошёл в первого солдата. Запоздавшие пули с визгом проходили сквозь испуганных людей, прогрызали футболки и летели вперёд, тяжело шлёпаясь о броню экзо. Одна попала по трубке у горла и оторвала защитную пластину. Оглушающе тяжёлый бег и громкий хруст. Это кости. Под ногами и в сильных холодных руках. Экзо сжал ладони. Истеричные хлопки по предплечьям прекратились. Второй и третий солдаты безвольно обмякли и рухнули от тяжести собственной амуниции. Экзо поднял с земли автомат и расстрелял последнего. Перезарядившись, он развернулся в сторону раскрытой пасти выхода. В последний миг он успел увидеть лицо, которое так сильно ненавидел. — Жаль, жаль, — Кловис небрежно переуступил через чьё-то тело, подошёл к деактивированному экзо и поковырял следы от пуль. — Я же оставлял подробные инструкции, куда и как стрелять, неужели нельзя было сделать всё правильно? Никакого уважения к чужой собственности. — Мистер Брей? — Ну что? — мужчина брезгливо осмотрел комнату. — Я теперь могу узнать, к чему нужны были зрители? — Саманта, вы же сами сказали — вашему пациенту нужна публика. Что-то, чтобы почувствовать себя человеком. Настоящие слушатели. Лучше бы поблагодарили за мастерство постановки эксперимента — Кловис вздохнул, с сожалением посмотрев на остатки пианино. — Хотя вышло слишком дорого. — В протоколе не было сказано, что предусмотрены жертвы. — Мисс Вон, вся наука — это жертвы. — нетерпеливо сказал Кловис. — Чем крупнее прорыв, тем больше приходится отдавать. И получили они несравненно больше. Так что не забивайте голову неизбежными потерями. Мисс Тейко, оформите какое-нибудь письмо с соболезнованиями. И пустите жалости, для прессы. — Разумеется, мистер Брей. — Мисс Вон, жду отчёт к пятнице. На побочные эксперименты можете не ходить, сконцентрируетесь на сегодняшнем инциденте. Побольше деталей. — Направлю. — И завязывайте с сигаретами.16.07.23 29.07.23