Образ самой невинности и непорочности

Му Цин шел быстрым шагом, пытаясь просто смешаться с людьми, думая, что оторваться получилось достаточно, пока шопер просто наконец не упал с плеча и пришлось на пару секунд замедлиться, встречаясь взглядом с Фэн Синем и только тогда пришлось начать бежать, в один момент просто прислонившись к стенке в какой-то подворотне, чтобы перевести дыхание, медленно спускаясь и садясь на корточки, зарываясь руками в волосы. Фэн Синь тут же приземлился рядом, пытаясь отдышаться: — Пожалуйста, не убегай вот так больше. Я ведь волнуюсь. Точнее мы с Се Лянем. Хотя, в жопу, мне надоело прикрываться им. Я волнуюсь за тебя. И не меньше Ляня, если не больше. — О боже… — Му Цин снова закатил глаза, окончательно приземлясь на грязную землю. Фэн Синь глубоко вздохнул, прикрыв глаза. Потом вновь открыл, устало уставившись в чужие. — Думаю, что не удивлю тебя, если скажу, что проституция и наркота очень спорное сочетание. Не хочешь поговорить обо всём этом? Как ты оказался в таком дерьме, Цин-эр? — Не называй меня так, — Му Цин шипел сквозь зубы. — Ни к тому, ни к другому я не причастен. — Я буду называть тебя, как хочу. Да и схерали не причастен? Доказательства тут на лицо. Хотя, в первом я до сих пор не уверен. — А что так, был бы рад снять меня на ночь? Тц. Я не употребляю и не продаюсь. Му Цин Резко встал и снова сделал шаг в сторону, собираясь уйти. Фэн Синь вновь вскочил вслед за юношей, схватил его за хрупкое запястье: — Не надоело бегать? Я просто хочу поговорить. И нет, придурок, не хотел я тобой пользоваться. — Да какие могут быть разговоры? Чего ты хочешь? Тебе должно быть насрать на это, кем бы я ни был, я же в любом случае противен тебе, верно? Ты готов меня обвинить во всех смертных грехах! Отпусти меня, мне больно, хватит прикасаться к моим рукам, вообще не прикасайся ко мне, я же, блять, для тебя «грязный»! — Да кто тебе вообще такое сказал?!.. Фэн Синь вновь тяжело вздохнул. — Цин-эр. Прошу, выслушай меня. Я понимаю, как это сейчас выглядит, но мне не насрать на тебя. И никогда не было. Местами я был мудаком, но блять.Прости меня. Прости за всё. Я искренне хочу помочь тебе. Железная хватка наконец ослабла, а взгляд опустился. — Я просил не называть меня так — голос строгий, чуть голова поднялась и Му Цин посмотрел на Фэн Синя сверху вниз, разочарованно, сложив руки на груди. — А вот когда Се Лянь тебя так называет, реакция другая… Фэн Синь глухо усмехнулся: — Совсем другая. — Се Лянь…мой лучший друг. А ты мне кто? — От такого обращения «лучшие друзья» не заливаются краской. — Я и не заливаюсь.Какого хуя тебе не все равно? — А должно быть? Ты дорог мне, Цин-эр. И я хочу знать, что с тобой происходит. Тебе нужны деньги? Я могу помочь с этим… Му Цин нахмурился. — У меня есть деньги, мне не нужна твоя помощь. И тебя не касается то, как я их зарабатываю. И тебя не касается, что со мной будет в итоге. Что со мной происходит? До того как вы увидели эти жалкие следы, вы ни о чем и не думали. — И мне жаль, что не думали. Ты понимаешь, как это всё опасно? Такими темпами и до смерти не далеко… Я хочу, чтобы меня касалось твоё состояние… Не хочу терять тебя, Цин-эр. — Идиот… Какой же ты идиот… Му Цин замер, покусывая собственные губы, морщась в раздумьях и совсем немного дрожа. — Ну сдохну я, и что теперь? —Только попробуй сдохнуть. Я не прощу себе этого. Фэн Синь нервно потёр точку между бровей. — Себе? Хаха, у меня тогда это желание только возрастёт. Хватит, Фэн Синь. — Почему ты просто не можешь взять и принять мою заботу? Я не желаю тебе плохого! — Почему ты хочешь обо мне заботиться?! Это тебе не свойственно, ты…ты ненавидишь меня! — Не ненавижу! И никогда не ненавидел… Я признаю, что вёл себя как мудак, не мог сдерживать эмоции… Но это всё скорее всего было из-за отрицания моей симпатии к тебе. Поэтому, перестань спрашивать, и прими помощь. — Ох, и чем же ты поможешь мне? — Сначала хочу понять, по своей ли воле ты оказался в подобном бизнесе. Тебе точно не нужны деньги? — Да не нужны мне деньги! — Му Цин закатил глаза. — И я не шлюха или что-то подобное. И…Блять, что ты подразумеваешь под симпатией? Му Цин резко снова нахмурился, до него только сейчас дошло. — А что тогда нужно? Если не имеешь к подобному отношения, схуяли так много намёков? Хватит отрицать очевидное. — Фэн Синь, ответь на блядский вопрос. — А ты меня ответами радовать совсем не собираешься? Предлагаю сделать так: ты отвечаешь на мой вопрос, а я отвечаю на твой. — Угх, и на что я намекаю? Может, это ты все выдумываешь?) — А что это в кафе было, по твоему? Будь ты какой-нибудь моделью, мы с Лянем давно уже были бы в курсе.Ну или хотя бы только Лянь. — Я не говорил, что шлюхаюсь по трассам, это твоя цитата. — Блять. Прости. Какой смысл ты тогда вкладывал в те слова? — Это так важно? — Да, важно. Отвечай давай. Му Цин поджал губы, отводя глаза, резко замолкая. — Цин-эр. Фэн Синь властно скрестил руки на груди, в ожидании ответа. Му Цин громко цокнул и потом будто взорвался: — Ладно! Хорошо! Заебал, честное слово, да, я сплю с мужчинами за деньги, доволен?! — Мгм. Юноша не выглядел удивлённым, в его взгляде скорее прослеживалась ноющая тоска: — Эта индустрия опасна, ты ведь сам прекрасно осведомлён. Так почему же продолжаешь заниматься этим всем? Му Цин сделался ещё больше раздражённым, а тон голоса стал чересчур резким. — Потому, что мне нравится это, понял? Отьебись. Сама жизнь опасна, и что теперь? — Не будь дураком. В жизни опасностей куда меньше. — Я мужчина, хотя бы одну опасность это исключает. Или о чем ты говоришь? О том, что меня могут убить? Или, может, ты беспокоишься об обращении со мной?) — Не делай вид, что не понимаешь этого. И да, беспокоюсь. На планете слишком много неуравновешенных уёбков. — И что? Да, много, мы сейчас находимся в обоссаной подворотне, где по воле случая меня и без такой профессии могли прикончить. — Не сравнивай это. Здесь и сейчас можно отбиться или убежать, а там тебе платят деньги. И вряд ли за самооборону погладят по головке. — Ты не знаешь, как это работает в моем случае. Так с чего ты начинаешь что-то утверждать? — Хорошо, допустим, это всё предположения.Но, блять. Сомневаюсь, что в твоём случае присутствуют какие-то сильные различия. — Я тебе не дешёвая шмара с улицы! — Ох… Даже если не убить, то арестовать, то точно смогут. Тебя совсем ничего не пугает? — Так говоришь, будто бы мне есть что терять. Мой начальник не даёт в обиду своих работников. У него все схвачено. — Схуяли ты так уверен в этом? Да и почему нечего? — Потому, что у меня ничего и нет. Там я получаю хотя бы…хотя бы частичку той любви, которую бы хотел получить. Люди не всегда приходят за моей задницей, если тебе интересно. — Но ты не думал, что сможешь обрести любовь и в другом месте? И она будет значительно искреннее и более настоящей. — Не смогу. — Это ещё почему? — Не смогу, ясно?! Как я могу покушаться на место, которое уже занято?! — Почему ты думаешь именно о нём?! В мире столько людей, которые могут дать тебе гораздо большее, но ты упорно продолжаешь не замечать очевидного! — Да никто на меня в таком плане даже не смотрит! Узнает о том, чем я занимаюсь и сразу сбежит, а я без этого уже не могу, я не могу уйти с этой работы, ясно? — Как видишь, я не только не убегаю, но и сам бегаю за тобой. — Хочешь сказать что ты любишь меня? Смешная шутка, идиот. — А кто тут смеялся? Я бы не стал шутить этими словами, это слишком. Я люблю тебя, Цин-эр. У Му Цина что-то ёкнуло внутри, мир вокруг сжался до одной точки. — Фэн Синь, прошу, хватит издеваться. — В это трудно поверить, я понимаю. Я был полнейшим козлом. Я не жду взаимности или прощения… Но, Цин-эр. Знай, что есть люди, которым не всё равно на тебя и твоё состояние. Население нашей планеты составляет около 8 миллиардов, тебе необязательно зацикливаться на ком то одном… Фэн Синь аккуратно взял Му Цина за руки. Последнего будто пробило током, его руки сильно задрожали, а взгляд упёрся куда-то вниз. На губах застыла ироничная улыбка, адресованная самому себе. — Боже, какой же ты мудак. Но Му Цин не отстранился, наоборот — сделал шаг ближе, не так быстро, аккуратно и боязно. Одна рука Фэн Синя стала мокрой, Му Цин старался прятать лицо. — Я и сам это знаю.Цин-эр?. Фэн Синь немного наклонился, чтобы видеть больше. — О боги… Тише. Тише… — голос тихий, успокаивающий. Руки юноши ненадолго отпустили чужие, после чего медленными движениями приблизясь к плачущему лицу, легко легли, смахнули слёзы. — Дурачок. Даже когда плачешь, такой красивый. Му Цин дышал часто закрыв глаза, носик чуть покраснел и он резко убрал чужие руки от своего лица, сам смахивая слёзы. — Я всегда красивый. Блять… — А кто спорил? Всегда. Фэн Синь тепло усмехнулся. От чувства, что ему открыли и показали частичку настоящего Му Цина хотелось рыдать. Юноша не думал, что осознание и признание так сильно повлияют на него самого. Появилось безумное желание какого либо контакта, будь то хотя бы мимолётное касание. Он бы отдал за это всё на свете. Му Цин не выдержал и резко упал лицом в чужую грудь, начав рыдать навзрыд, ежится, пытаясь сложится в комочек. Хотелось спрятаться или вовсе исчезнуть. Конечно, он действительно красивый. «Если ты любишь, так какого черта делаешь так больно?» «Только красота тебе и нужна, да?» «Хей, ты же просто красивый предмет.» «Ты украшение нашего прелестного коллектива. Был бы ты вне работы таким же милым и не упрямым» Му Цин сглотнул слюну, затих, шмыгая только редко носом, не веря, в чьих объятиях находится, разум путался и он представлял, что это вовсе не ненавистный Фень Синь. Чужая рубашка не сильно спасала и Му Цин все-таки начал царапать себя ногтями. Фэн Синь молчал… Для слов не было места. Сильные руки обхватили чужое тело, заключая в объятия, будто бы образуя надёжный непробиваемый щит. Юноша был в смятении. Его воспитали совсем по-другому: при нём никогда никто не плакал, тем более любимый человек. Осознание последнего отдавалось болью в душе. Именно поэтому, он не должен оставить его в такой момент… Му Цин ведь практически беззащитен сейчас… Всхлипы постепенно затихли и Му Цин начинал издавать очень.странные звуки. Немного погодя, Фэн Синь понял, что это смех. Сначала он был тихим, но со временем становился всё громче и истеричнее, Му Цин даже начал задыхаться, с щек текли слезы, истерика поглощала полностью, тянула за волосы в какую то бездну, и Му Цин лишь пытался зацепиться за того, кто его любит. Руки обнимавшего успокаивающе гладили спину и плечи, напоминая о чём то важном, возвращая в реальность. Над ухом то и дело раздавалось ласковое: — Не переживай, я рядом. Я с тобой.Цин-эр, ты не один. Му Цин продолжил смеяться, судорожно вздыхать и заплаканное, серьезное лицо с пустыми глазами начало изучать чужое. Взгляд задержался на губах. После секундного размышления, Му Цин поддался вперёд, медленно накрывая чужие губы своими. Сначала, в движениях читалась осторожность, но потом, она будто бы испарилась. Пытаясь найти утешение, чужие губы начали лихорадочно мять, кусать. Любовь Фэн Синя хотелось чувствовать, попробовать на вкус, хоть это было рискованно и опасно. Однако это уже было неважно. Чужие объятия вовсе не чувствовались, они больше не согревали.было…безумно больно. Му Цин не закрывал глаза, изучая карие бездонные луны. В глубине души Фэн Синь понимал, насколько это всё неправильно. Однако этим двоим было просто необходимо успокоиться и расслабиться. И, поддавшись этой мимолётной страсти и возможности, которая никогда бы больше не представилась, Фэн Синь охотно ответил на поцелуй. Му Цин был до боли жадный в поцелуе, грубый — он кусался, они даже случайно стукнулись зубами, это все больше походило на то, как два животных собираются сожрать друг друга, но…этот поцелуй был утешением для них обоих. Когда Му Цин наконец отстранился, он томно посмотрел на Фэн Синя. Теперь в его глазах не было ни ужаса, ни сожаления. Му Цин вытащил из шопера маленькую бумажку, зубами открывая ручку и начиная писать, позже — резко протянул адрес Фэн Синю. Фэн Синь, тяжело дыша, посмотрел непонимающе: — Что это? После одного взгляда всё стало ясно, но он всё ещё терпеливо ждал ответа. — Адрес места где я работаю, идиот. Я буду там, захочешь — приходи. Это все что я могу предложить тебе. И скидку, разумеется. — Кто из нас ещё тут идиот… Куда тебе сейчас?.. Могу ли я проводить тебя, Цин-эр? — Хватит. Называть. Меня. Так. Это больно. «Домой», куда ж ещё. Фэн Синь выдавил из себя слабую улыбку: — Как скажешь. Так могу, или нет? Му Цин закатил глаза: — Мне все равно, можешь. Улыбка стала чуть шире: — Так.как мне следует называть тебя? — Просто по имени, в чем проблема?

***

— Вот и пришли. Ты не говорил, что твоё место работы и есть дом… Юноши стояли напротив ярко-красной вызывающей вывески в древнекитайском стиле. Заведение очень сильно выделялось на фоне практически всего. И это даже немного пугало. — Му Цин. Можно ли…обнять тебя на прощание? После поцелуя атмосфера стала более неловкой, но Фэн Синь цеплялся за любую возможность. —… Не хочешь зайти? Му Цин чуть сжался когда речь зашла об объятиях и оглянулся на заведение. —Прости.но не сейчас. Мне нужно подумать надо всем этим. Пока что, просто хочу обнять тебя. —…— Му Цину понадобилось время, что бы подумать — Ладно. Он стоял к Фэн Синю вполоборота и было видно, как он колеблется и и стоит, так и не решаясь ничего сделать. Даже немного расставить руки для объятий — оказалось задачей более тяжёлой, чем он представлял. Фэн Синя это не слишком смутило. Тупо потому, что разрешение уже получено. Юноша тепло усмехнулся, после чего, прикрыв глаза, обвил руками чужую талию, кладя голову на плечо и утыкаясь носом в копну чудесно пахнущих, пепельных волос. — Каким шампунем ты пользуешься? Запах божественный… — Я…я не помню. Я… «Выбираю что подешевле, да?» — Тогда, у тебя талант выискивать качественные продукты… И твой парфюм… Он волшебен. Цитрус… И вишня? — Да. Вижу, хотя бы с носом у тебя проблем нет. — Хаха, тонко подмечено. Боги, я слышу запах свежевыстиранных вещей.почему ты так чудесно пахнешь? Да и ты в целом весь.чудесен. На секунду Фэн Синь замер, а потом, поняв, какую глупость сказал, резко отстранился, прибавив: —Мне пора. Удачи, Му Цин. «Какого хера я несу? Это странно. Заткнись, просто заткнись» Му Цин на это только цокнул и закатил глаза. —Неужели, ты течешь от людей, которые ухаживают за собой? Все, иди, кыш.