«Включить серые клеточки!»

Лакированные туфли были небрежно заброшены в угол и не начищены. Усы, всегда тщательно уложенные волосок к волоску, беспорядочно отросли и уголки печально торчали вниз, будто взлохмаченные стрелки часов указывают на без двадцати четыре. - Что произошло, что могло выбить из обоймы этот блестящий ум и швырнуть его на дно жизни? - Ооо. Это была жестокая месть. Доктор, который каждый день навещал пока еще зажиточного пациента в его недешевом гостиничном номере, беспомощно пожал плечами. - Преступник подстерег его в переулке, оглушил и морально издевался двое суток. Раздавил его антикварные карманные часы, сломал об него же его собственную трость с набалдашником в форме лебедя. Сорвали с лацкана любимого пиджака бутоньерку прямо с мясом. Ну, с тканью. Швырнул ее в камин. - Бутоньерка – это же память об одной девушке... - Да, я что-то слышал об этом. Ну и, конечно, негодяй прошелся по его гурманским привычкам. Например, заставил выпить чай, в который положил пять ложек сахара. Казалось бы, мелочь, но… - Не для Арокюля. Он любит ровно три ложечки в чай, – кивнул гость. - Отварил яйца разного размера, недотушил самое дешевое мясо, какое нашел на рынке и заставил съесть вместе с подгнившими фруктами. На десерт – принудил его выпить лавандовой воды, которую наш друг обожал, но в качестве парфюма… Ну и волосы ему перекрасил из каштанового в ярко-рыжий. Ах да – сбрил ему усы, предмет гордости. Держал его в грязном помещении, не давал ходить в туалет… Вы же понимаете – пострадавший… - Отъявленный чистюля, перфекционист, гурман и всегда безукоризненно выглядит. Гость схватился за голову. - Да, это было жестоко. Вот он и не выдержал. Здоров телом, слаб духом, болен мозгом. - Кто злодей? - Робин Апуорд, ему удалось сбежать из тюрьмы. Помните, его осудили за убийство приемной матери и домработницы? А разоблачил его никто иной, как Арокюль. Преступник, напомню, творческая личность – всё пьесы сочинял. Вот и… отомстить решил тоже в творческой манере. Дескать, убить тело – недостаточно, куда лучше истребить дух и уничтожить способность ясно мыслить. Не хочется верить, но похоже, карьера блестящего детектива завершена. Трастингс снова огляделся, не в силах поверить глазам. Типичный костюм денди неряшливо свисал со спинки стула, грязный воротник рубашки был помят – немыслимое дело! А сам некогда блестящий детектив сидел на диване в пижаме, уставившись в окно отрешенным взглядом. «Я – не я, если не попытаюсь». - Я приехал не только его навестить, у меня важное дело. Все же попробуем кое-что. Попросите прислугу приготовить настоящий горячий шоколад. И рогалики, конечно же – по бельгийскому рецепту. Дождавшись, когда принесут заказ, Трастингс поставил поднос возле Арокюля. Ощутив божественный запах, исходивший от чашки, тот слегка ожил, задвигал ноздрями и потянулся к источнику аромата. Отхлебнув, мужчина заметил рогалики. Взял один, посмотрел его на свет, оглядел со всех сторон, будто не веря глазам. Осторожно надкусил и лишь проглотив кусочек, смежил веки. Губы растянулись в легкой улыбке, лоб разгладился, плечи расслабились. «Ну слава Богу. Кажется, сработало» — мелькнуло в голове Трастингса. - А вот и ваши любимые сигареты. Арокюль наконец обратил внимание на гостя. - Трастингс?? Вы ли это?! - Да, мой друг. Я рад, что вы меня узнали. - И зачем вы здесь? Арокюль, казалось, только сейчас заметил, в каком непрезентабельном виде предстал перед давним товарищем. Он чуть одернул пижаму и слегка выпрямился. - Стряслась беда. Рассчитываю на вашу помощь. - Я отошел от дел, как видите. Окончательно. - Вы не можете отказаться. Пропала ваша создательница. - Ариадна Кёрсти?! Нет, как это возможно?! - Возможно. И вы, как прототип одного из ее главных героев… - Ладно, ладно. Раз такое дело, не тратьте слов для убеждения и времени – понапрасну. Когда, при каких обстоятельствах, кто видел последним? У Трастингса отлегло от сердца. Пусть пока Арокюль не привел себя в порядок, эта собранность и четкость были совершенно в его духе. «Он возвращается» - мысль приятно согрела душу. Вслух же сказал: - В среду утром у известкового карьера недалеко от городка Ньюлендз Корнер обнаружили ее автомобиль. Фары были включены, в машине – следы борьбы. Разбросаны вещи, причем не только в салоне, кое-что и на дороге валялось. Отпечатки внутри – только ее. И… это всё. - Что говорит супруг? - Он не ночевал дома последние несколько дней. Говорит, дела, командировка. Но ходят слухи, что у него есть любовница. Газеты пишут о разладе в семье. Полиция уже наведалась домой, нашли конверт. Там Ариадна обвиняет именно мужа, но если он был с пассией, то он ни при чем. - Что же, дадим работу серым клеточкам. Пообщаемся с ним. Арокюль бодро вскочил с кровати, и едва не упал – оказывается, гиподинамия ослабила мышцы. - Помедленнее, друг мой, - доктор подхватил его под руку и отвел в ванную. Час спустя из нее вышел другой человек – посвежевший, помолодевший, снова с щегольски подкрученными усами и подкрашенными волосами – старый добрый Арокюль. В чистом и наутюженном (доктор постарался, срочно вызвал прислугу) костюме. Трастингс не мог сдержать улыбки и обнял друга. - Ну ладно, ладно. Отставим нежности. Поехали. Кстати, а какой сегодня день? Я немного ээ... выпал из реальности. - Воскресенье. Ариадна пропала три дня назад. - Тогда поторопимся! Разговор продолжился в машине. - Ее ищут всем миром – тысячи добровольцев подключились к поискам. Ну и несколько сотен сотрудников полиции, все же знаменитость. - А что пишет пресса? - Вы начали ей доверять? - Нет, намереваюсь мыслить от обратного. - Что муж давно уже развлекается с любовницей на стороне. Что дело шло к разводу, что он мог тронуться головой на войне и совершить непоправимое, расчистить дорожку к новому браку. Представляете, как ужасно – вы – известный писатель, вас любит вся страна, но только не тот, кто давал клятву. - Не представляю. Но признаю, что муж вызывает вполне обоснованные подозрения. За разговором мы подъехали к скромному двухэтажному дому и позвонили в дверь. - Подите прочь! – раздалось откуда-то изнутри. - Судя по неприветливости хозяина, от всеобщего внимания он устал. Трастингс хмыкнул, но еще раз настойчиво нажал на звонок. Дверь распахнулась так резко, что оба джентльмена едва успели отпрыгнуть. - Ну-с, господа почтенные, а вам какого лешего понадобилось? - Простите, мистер Кёрсти, мы понимаем ваше недовольство. Я – Арокюль. - Ооо, какая честь. Я не хочу снова это обсуждать. - Я понимаю, сэр, и мне безумно жаль вас беспокоить. Но если мне удастся помочь и поскорее прояснить дело – это в ваших интересах. - Заходите. Арокюль и Трастингс переступили порог, огляделись и, повинуясь пригласительному жесту хозяина, уселись на диван. Детектив почтительно снял шляпу, обнажив яйцевидную голову с лысиной и черными волосами, и положил головной убор на боковой столик. - Расскажите, как вы провели день перед исчезновением супруги, - попросил Арокюль. - Я могу надеяться на конфиденциальность? - Безусловно. Слово Арокюля. - Я провел ночь у любовницы. Из дома мы не выходили. - Она может это подтвердить? - Конечно. - Позвольте спросить - какими были ваши отношения с Ариадной? - Сложными. Я давно люблю другую, но не могу решиться уйти из семьи. В том числе по той причине, что боюсь подпортить реноме великой писательницы. Произнося последнюю фразу, мужчина поморщился. «Да, любовью тут давно уже и не пахнет. А вот страстью к деньгам, которые зарабатывала опостылевшая супруга…» - подумалось Арокюлю. - Я знаю, о чем вы думаете. Моя жена – хитра и изобретательна. Это исчезновение – наказание для меня. Я начал бракоразводный процесс и имел неосторожность оставить бумаги дома. Она могла их найти. - У меня связи в полиции, я запрошу рапорт. Если на документах есть отпечатки Ариадны – это подтвердит ваши слова. Арокюль автоматическим движением пригладил и без того идеальные усы, надел шляпу и поднялся. - Пойдемте, Трастингс. На улице Трастингс не удержался от расспросов. - Как вы считаете, что же произошло? Не похоже, что муж врет. - Ну, версий пока три. Первая – всё так, как говорит супруг, Ариадна жива-здорова и спряталась, чтобы налечь на него подозрения в порядке мести за измену. Вторая – он организовал ее убийство, а документы на развод – его алиби, как и ночь с любовницей. Третья – вмешался кто-то со стороны, все же писатель – это известная личность, а у таких бывают ненавистники, фанатики, маньяки. - И каков наш следующий шаг? - Нужно осмотреть место, где была найдена машина. Опрашивать жителей окрестностей смысла нет – если дело расследуют тысячи полицейских, они уже собрали все свидетельства, прочтем их в отчете. Я думаю, вряд ли она сама или ее похититель – если таковой был – спрятались бы так близко к месту, где была брошена машина. Нет. Искать надо не там. А вот со службой такси я переговорю. И с теми, кто брал попутчиков в среду утром. Пока вы курили, я связывался по телефону с инспектором Дженкинсом, он назвал двоих. Похоже, мало у кого в городке есть машины или же мало кто проявляет такую доброту, чтобы подвозить незнакомца. Спустя два часа мы прибыли в Ньюлендз Корнер, таксист подъехал прямо к карьеру. Арокюль долго изучал окрестности, ближайшие кусты и всю местность в радиусе километра. Затем, задумчивый и нахмуренный, сел в машину и потребовал везти его в офис Скотланд-Ярда. Сообщать свои выводы давнему помощнику не захотел. У здания царило необычайное оживление – репортеры щёлкали фотоаппаратами, операторы настраивали камеры. Толпа кого-то ждала. Впрочем, пару любопытных журналистов, заметив и узнав Арокюля, набросились на него с вопросами: - Вы взяли расследование исчезновения Кёрсти на себя? - Каковы подвижки в деле? - Скажите, что-то уже известно? Всегда сдержанный Арокюль вежливо отстранил репортеров и неспешно вошел в здание. Отворив дверь в кабинет инспектора Дженкинса, Арокюль застыл. Женщина, которая сидела в кресле напротив стража порядка, спиной к двери, казалась поразительно знакомой! - Мисс… миссис… Ариадна, это вы?! Обворожительная писательница повернулась и одарила Арокюля нежной и искренне радостной улыбкой.