Arabian night

Лазурные волны мягко ударились о корму корабля, а в небе крикнула чайка. Маленький Нари отломил от булки небольшой кусок и бросил его в воздух, желая угостить птицу. Нежный морской ветерок заигрался в пушистых ушках. — Нари, слезь с носа, ушки продуешь, — Сайно протянул ладони и взял сына на руки, медленно идя с ним на палубу к супругу. — Ну папа! — ребëнок обиженно надулся. — Не папкай, Сайно прав, — Тигнари улыбнулся и подошёл к ним, держа за руку малышку Коллеи, что была постарше. — Когда мы только начали путешествовать, меня тоже продуло, в море сильный ветер. — Папа Сайно, а расскажи историю из вашей с папой Тигнари жизни, только так, чтобы было похоже на сказку. — Да! Хотим историю! — Коллеи очаровательно улыбнулась, захлопав в ладоши. — Ммм, вы хотите историю? Что ж, ваш папа действительно историческая личность, — Сайно прыснул и закатил глаза, увидев, как Тигнари приложил ладонь к лицу. — Ну, этот рассказ и в самом деле похож на сказку: джинн, волшебный ковёр, двое юношей и масляная лампа. — Лампа? — Нари и Коллеи спросили в один голос и с интересом стали слушать. — Угу, обыкновенная масляная лампа, в которой скрывалось настоящее сокровище, — улыбка промелькнула на лице Тигнари, после чего он продолжил рассказ. — Дело было так...

***

Жаркое палящее солнце Сумеру не щадило никого. В такие дни Кавех любил отдыхать в своём укромном уголке на крыше, коротая в тени время за чертежами и рисунками, однако голод давал о себе знать. В животе урчало ещё со вчерашнего вечера, но выбираться в город было безопаснее в разгар полудня: на базаре кипела жизнь, а покупатели сновали туда-сюда точно жуки в коре гнилого дерева. В такой обстановке точно не заметят и не поймают. При всëм мастерстве, Кавех не находил своё ремесло способом получения «лëгких денег» — совесть и чувство справедливости пожирали его нутро каждый раз, когда он крал. Действительно «лëгкие деньги» он получил, когда однажды нарисовал одному богачу его портрет за пару минут. Тот расщедрился настолько, что дал два золотых, на это Кавех и Абу жили безбедно почти две недели. Со всех сторон слышались ругань торговцев и покупателей, смех и оживлённые споры о судьбе принца. Один из бродяг проталкивался через толпу, рекламируя свой собственный тотализатор. — Кого выберет принц Аль-Хайтам? Богача из Снежной? Красавца из Фонтейна? Юноша с золотыми волосами, желаете сделать ставку? Кавех молча пробуравил бродягу взглядом и накинул на себя капюшон. Стало ещё жарче, но так он был уверен, что его золотые волосы не запомнят. Три движения. Отвлечь внимание, украсть, спрятать. Он делал это сотни раз, поэтому и сегодня проблем не возникло. Впрочем, без чрезвычайно умной обезьянки дело бы шло куда хуже. Абу привязался к нему сам, тогда Кавех отдал всю еду и воду, что у него были, но жалобные глазки-пуговки не позволили ему не забрать мартышонка к себе. Тот, на удивление, оказался не только средоточием всего милого, но и хорошим вором. Так и спелись. Два переулка, шагов триста налево. Кавех помнил этот путь как свои пять пальцев — в доме с сиреневой крышей жила старьëвщица-меняла Дори. — Что? Опять ворованное принëс? — возмутилась она, когда юноша выложил на стол серебряные серëжки с гранатами. — Не возьму, я ещё то не продала. — Пожалуйста?.. — взмолился Кавех. — Что мне твоё «пожалуйста»? Страна на грани разорения, и я тоже. Ладно, Бездна с тобой, даю два мешка фиников, и чтоб я не видела тебя здесь больше. Кавех кивнул и поцеловал руку Дори, ловко поймав два карманных мешка с плодами. У Абу, сидящего на плече, забегали глаза и потекли слюни. Юноша усмехнулся и вышел из дома, открывая мешок. — Держи, дружище, но всё не дам, это на два дня, — Кавех протянул мартышке финик, которая в мгновение ока проглотила его. — Обжора. — Господин, простите, у вас не найдëтся хлебушка?.. Юноша опустил взгляд вниз и чертыхнулся. Маленькая девочка теребила подол его плаща, скромно опустив глаза в землю. Он вспомнил самого себя, а рука невольно потянулась к поясу. — Спасибо, господин! Благослови вас Великая Властительница Руккхадевата! — девочка заплакала и встала на колени, крепко прижимая к груди мешочки с финиками. — Не стоит благодарностей, — Кавех сглотнул. Он и сам был готов заплакать. — Просто... Просто обещай, что вырастешь хорошей девочкой и никогда не будешь воровать, ладно?.. Малютка кивнула и убежала. Кавех тяжело вздохнул и начал извиняться перед рассерженным Абу, как услышал очередной спор. Статный незнакомец пытался что-то доказать торговцу. Было ясно — точно не местный. — Послушайте, разве настолько необходимо делать из мухи слона? Я схожу во дворец за деньгами и верну вам двойную стоимость яблока. Тройную, если пожелаете. — Тройную?! Ты издеваешься надо мной, парень?! Ребята, научим богатенького сынка правилам и уважению? — Для чего выбирать насилие? Я не лгу, поверьте. Я никогда не лгу и всегда выполняю обещанное. Торговцы лишь рассмеялись, а несколько здоровых парней подхватили незнакомца под мышки, крепко держа его. — Сейчас мы покажем тебе, что в Сумеру делают с ворами... — торговец достал мясницкий тесак и замахнулся. Кавех подскочил к нему, засмеявшись. — Господа, что за шум? — усмехнулся юноша, разводя руки. — Паренëк явно не здешний, посмотрите на него. Весь золотом увешан, возьмите за плату вон тот браслетик с сапфирами, поделите выручку на всех. — Я отдам деньгами, сказал же, — встрял незнакомец, который сумел освободиться от крепкой хватки. — Браслет принадлежал покойной бабушке и дорог мне. — Явно не дороже правой руки, дружище, — Кавех похлопал незнакомца по спине и ловко забрал украшение, передав его торговцам. — Не встрявай. Ну, господа, конфликт улажен? Те, казалось, уже не слушали. Лицо незнакомца залилось злостью, но Кавех взял его за руку и потянул за собой. С крыши на плечо спрыгнул Абу. — Держи свой браслет и не смотри на меня, как тигр-ришболанд на телëнка. — Что?... Как? — Объясню позже, — Кавех вздохнул, услышав крики торговцев и их угрозы. — Парень ты вроде крепкий, ноги длинные. — Ты о чём? — Бежим. Сейчас. Кавех кинулся наутёк, всё ещё держа спутника за руку. Тот разорвал контакт, но продолжил бежать за своим спасителем. До ушей среди городского гула доносились крики стражи. — Ворьë! Стой, негодяй, выпотрошу! — Кавех! Вот попадëшься мне, плут, по плечи руки отрублю! — А вы поймайте, тугодумы! — юноша залился звонким смехом и, схватив незнакомца за плащ, потянул того за угол. — Лезь на крышу, живо. И не отставай. — Я... Они... — Потом бубнить будешь, ну же, вперед! — Кавех шлëпнул своего спутника, подталкивая его наверх. Тот, кажется, сделался ещё злее. — Кавех, я прикрою, — юноша обернулся, услышав голос местной учëной, Фарузан. — С тебя помощь с чертежами. — Принято, спасибо! — он забрался на крышу и побежал вперёд по закоулкам и развалинам. — Командир, преступники побежали на восточный базар. Что-то говорили о том, что хотят скрыться в толпе. Стражники кивнули Фарузан и ринулись в противоположную сторону. Преодолев на бегу большую часть крыш города, Кавех занырнул в свой секретный проём, который вёл внутрь родной крыши. — Фух... Оторвались... Незнакомец стоял молча, в ступоре не зная, что и сказать. За окном начало садиться солнце. — Чего молчишь? Имя хоть своё скажи. — Тигнари, — хмыкнул парень, буравя изумрудными глазами своего спасителя. — Кто ты вообще такой? — И это твоё спасибо? — усмехнулся Кавех, ставя на разваливающуюся плиту чайник. — Тебе руку могли отрубить, идиот. — Спасибо, — кивнул «Тигнари». — И лапать меня тогда было незачем. — Не удержался. Ты красавчик. Люблю сильных парней, ты как гора мышц. Но чувствую, и с мозгами у тебя неплохо, жаль, только инстинкт самосохранения на "троечку". — Я не здешний. — Я уже понял. Ну, я Кавех, рад знакомству. Это вроде как мой дом, не густо, но зато крыша над головой есть. Сейчас попьём чай, а потом пойдешь, когда всё уляжется. — Ладно, — юноша оглянулся и подошёл к стене, увешанной архитектурными чертежами. — Неплохо... Почему воруешь? Мог бы в дворец устроится, такие архитекторы ценятся. И... Где выучился так? — Ага, конечно, возьмут меня во дворец. Хорошее чувство юмора, — Кавех сел на выступ и подозвал к себе «Тигнари», протянув тому чашку чая. — А этому... Мама научила. Она была выпускницей Академии. Скончалась от лихорадки... Я остался сиротой. Вот и скатился по наклонной. — Ясно... — Ты из дворца, да? — Ты невероятно наблюдателен. — Это сразу видно, — усмехнулся Кавех. — Богато одет, как дворцовые слуги. Но эта ткань... Слишком хорошая, — он пощупал воротник и отпил чай. — Не для слуг. — Я... — Не для всех слуг, — продолжил Кавех. — А значит, ты личный слуга принца, да, Тигнари? — Да, точно. Ты меня раскусил. Кавех самодовольно усмехнулся. — Ну, может ты за меня замолвишь словечко принцу? Я тебя спас всё-таки... Не пойми неправильно, на роль главного зодчего не претендую, но хоть помощником на кухне? Или ещё где-нибудь. Мне тоже тяжело воровать, в том плане что... Мама учила другому. Совесть съедает. Но если не украду, буду голодать. — Понимаю, — тяжело вздохнул собеседник и опустил глаза в пол. — Страна на грани обеднения. Уже обеднела, если точнее... Поэтому принц и вынужден вступить в брак. Я уверен, всё изменится после этого. Но я поговорю с принцем. Он и сам понимает бедственность положения, а ты парень добродушный... — Спасибо. Воровать на работе не буду, клянусь. — Верю, — кивнул "Тигнари". — Поздно... Принц скоро меня хватится. — Да, идём, я провожу, — Кавех поднялся. — Не нужно, спасибо. И спасибо за спасение ещё раз, Кавех. — Да не благодари. Сочтëмся. «Тигнари» кивнул ещё раз и, пожав руку юноше, направился к выходу, скрывшись за дверью. Кавех тяжело вздохнул и лёг на пожелтевший от старости матрас. Абу, прежде висевший на люстре, прыгнул ему на грудь и протянул лапкой золотой браслет. — Я же вернул его... Абу! — Кавех сжал зубы и закатил глаза. Мартышка с энтузиазмом ткнула украшение юноше в лицо. — Слушай, Абу. Есть вещи, которые не стоит воровать, и люди, у которых не стоит воровать. Это был один из таких случаев. Мартышка оставила браслет на груди хозяина и обиженно направилась в угол. Кавех взял браслет в руки и покрутил его в ладонях. Свет восходящей луны мягко отразился в сапфирах цвета моря, а в голове за пару секунд нарисовалась картинка плана по проникновению во дворец.