Мечта - синоним к слову боль

Маша сидела за столом в большом зале, парадным его было назвать сложно, мебели практически не было. Светло-бежевые обои не успокаивали, скорее слегка раздражали и так взволнованную толпу. –И так, ты последняя. Всё просто: получаешь автограф, задаëшь вопрос, уходишь довольная.– Подписывая постер, проговорила Маша уже выученный текст. –Вопрос? Я не знала, что нужны вопросы..–Сжимая сумку, выдавила девушка. –Не волнуйся, задавай любой, я на всё отвечу!– Физический контакт не приветствовался на таких мероприятиях, но это не волновало певицу: её и любили за открытость и нестандартность, что проявлялись в подобные моменты. Поэтому взять за руку в знак поддержки своего фаната не было чуждым для неё. –Эм, ну, хорошо... Любимая песня? –Всё ещё волнуясь, выдавила поклонница первое, что пришло на ум. –Песня? Ну, это, конечно же, хотя нет, это или…Я не знаю... –И тут, простой вопрос поставил певицу в тупик. Тема для неё профильная, но, несмотря на это, этот вопрос оказался самым сложным за всю фан-встречу. Телефон завибрировал, напоминая о том, что время подошло к концу, но Машу не покидал этот легчайший вопрос Нервно встав из-за стола, она, постоянно оглядываясь, направилась к напарнику: – Эй, Джо, какая твоя любимая песня? –Подойдя, внезапно спросила девушка. –Конструкторы– Не поднимая взгляд от телефона, выкинул парень. Он уже минут пятнадцать переписывался с кем-то, облокотившись у стены. – Что? Она же тебе не нравилась! – Шокированная ответом, недоумевала Маша. Попытка заглянуть в телефон парня оказалась провальной. –Да, но она принесла мне популярность, я должен быть благодарен ей.– Всё ещё не отрываясь от переписки, закончил Джозеф. Выйдя из здания, девушка побрела по темной улице. Однотипные серые панельки сгущались, оковывая улицу в квадрат, напоминающий клетку. Восточный Берлин не радовал своей угрюмостью, но по нему всё равно было видно «Европу». Идя по тротуару, Маша то и дело наступала на лужи, раскинувшиеся на пути, но не обращала на это внимания: мысли были заняты вопросами, которые, казалось, съедали её.   Дождь усиливался, и словно крещендо дополнял мелодию города, меланхоличную мелодию. Ведь, может, музыка восточного Берлина любима ею? Ну уж нет, он так сильно напоминает родину… Маленький красный павильон с яркой вывеской "Bäckerei" был лучом света, прорвавшимся через думы девушки и,отразившись, вызвал на лице лёгкую улыбку. - Мисс Краузе! - Подбежав к прилавку, воскликнула Маша. За прилавком стояла низкая старушка лет семидесяти, морщины обрамляли её тёплую улыбку, а в руках переминался платок, которым она вытирала руки. –Frau Mary, не думала, что встречу тебя в понедельник– Всё ещё улыбаясь, мисс К. на секунду отвернулась, а затем протянула белый бумажный пакет. Все её действия сопровождались тихой мелодией, доносящейся из потëртого патефона в углу. –Мисс Краузе, может, мне достать для вас новую пластинку? Эта крутится без остановки– Протягивая деньги, спрашивала девушка. –Ох, я и не замечала, пока ты не спросила. Я так привыкла к ней, она напоминает о моём покойном муже... Когда она играет, я чувствую, что он рядом: он бы гордился мной и пекарней. Он не успел увидеть наш успех. Ах, если бы он знал, какая очередь по утрам выстраивается за нашим фамильным хлебом!– Тоскливо улыбаясь проговорила старушка. Ведь, правда, эта история была услышана Машей не раз, но каждый раз грустно осознавать, что к своей мечте они шли вдвоём, но ощутить её смогла лишь она. Дождь прошёл, а поэтому пряный аромат, исходящий от булочки в руках девушки, был ещё более ощутим. Она бы и дальше уминала  шедевр хлебобулочных изделий, если бы её не окликнули. Звал её мужчина, сидевший на лавке. Одет он был в тёмные вещи, а лицо не было видно из-за капюшона; но даже так можно было разглядеть его худобу, в особенности впалые щеки. –Виг? – Щурясь, прошептала Маша, но он всё равно услышал и культей поманил к себе. –Давно не виделись, ты без протеза–Садясь, бормотала девушка, это должны были быть вопросы, но она утверждала больше для себя, чем для мужчины, сидящего рядом с ней. –Выглядишь уныло, хотя твоя рука всё ещё на месте, в отличие от моей–Заключил Виг. Может он лишился части тела, но его самоирония с ним навсегда. –Это был несчастный случай, ты не должен, грх..У меня всё супер, не волнуйся, лучше скажи, как ты теперь живешь без музыки, без своей гитары–Пыталась сменить тему девушка: когда она говорила, то не смотрела ему в глаза, а взглядом прожигала дыру в земле. –Кислоты, дурь. Они помогают, да, я больше не могу играть, но благодаря им я вижу музыку, это сложно объяснить... Да и не хочу особо. Я тебя по делу позвал, займи немного, у вас же там всё хорошо, деньги есть, я думаю. –Почему ты без протеза? – Она уже знала ответ, но посчитала должным уточнить. Как странно было видеть его таким. Да, они работали вместе с ним всего семьдесят семь дней, но всё же, он горел своей работой, призванием. Это было проклятием. –Пришлось продать... Во имя музыки! Хах– смех его, был тихим, он не смеялся из-за ситуации, скорее из-за положения в котором он застрял...Навсегда... Голова жутко болела; уличные хиппи, играющие на площади, действовали на нервы, хотя обычно доставляли лишь хорошее настроение. Маша чувствовала себя подавлено: весь день она занималась тем, что раскладывала мысли по полочкам, но, как обычно, из-за своей неловкости, стенды, вместе с её мыслями, рухнули, падая один за одним, словно домино. Девушка и дальше бы шла, поникшая, оплакивая в мыслях проделанную работу, но похороны были сорваны возгласами людей. И что-то было в этих возгласах, в этом звонком смехе, и это "что-то" манило к себе. Подбежав к ликующей толпе, можно было увидеть аппаратуру и группу, играющую заядлую песню. Ни в группе, ни в музыке не было ничего особенного, но было кое-что, что заставило Машу тонуть в нахлынувших волнах осознания: люди. Какие же разные люди были здесь: Мужчины в костюмах, сжимающие портфели на заклёпках, уставшие. Но музыка сейчас для них была слаще и нужнее сна; Пары, держащиеся за руку, чтобы не потерять половинку в толпе; Старики, которые кашляли чуть поодаль от толпы, и дети, взгляды которых были прикованы к ярким инструментам.  Толпа не была сгустком единой массы. Лица были так различны, одеты все так по разному, а главное их мысли были не похожи и всё же все они были прямо здесь, прямо сейчас. Маша и дальше находилась бы в абстракции, но рингтон на телефоне вывел из неё. – Уже пол восьмого,а мы должны были встретиться в семь,– Голос Джозефа хотел было выдать злость, да только он сильно продрог. Парень стоял на набережной со стороны Востока Берлина. Шарф, свисающий с его шеи, и серое пальто не спасали от октябрьской стужи. Потирая голые руки, в надежде согреться, он ожидал девушку, идущий силуэт которой виднелся вдалеке. – Ты долго, нашла свою песню?– Положив руки в карманы, начал Джозеф – Что-то типо того– Облокотившись об бортик и, вздохнув, сказала Маша. Она сказала это почти шëпотом, намекая,что не хочет говорить об этом подробнее. Уже вечер, но на улице было светло. Небо было ясное после дождя, а со стороны реки дул прохладный ветер. Но ветер был не настолько сильный, чтобы сдуть клубни дыма. – Что там происходит?– Ткнув девушку в плечо,кивнул в сторону дыма Джозеф. –Не знаю. Пошли, посмотрим. – Сбросив в реку хандру, проговорила Маша, становясь с каждым словом всё громче. Подойдя ближе, они увидели, что за пожарными машинами, маленький красный павильон, когда-то называвшийся "Bäckerei", сгорел до тла.