Доверие.

Это решение было принято спустя очень долгое количество времени, наполненного постоянными метаниями из стороны в сторону. Признаться честно, Джеймс не стал бы даже задумываться о подобном действии, но жалобно смотрящие на него глаза демона заставили его поменять свои взгляды на устовяшееся табу — снятие солнцезащитных очков при посторонних людях. Фишер шумно втягивает воздух носом, стараясь справиться с медленно накатывающим волнением. Желание оставить Кира одного и просто уйти было неимоверно сильным, но дампиру также совершенно не хотелось разочаровывать своего друга. Глядя на парня сквозь стëкла тëмных очков, который доверчиво смотрел на него в ответ, Джек понимал, что не сможет просто так отказаться от всего из-за собственных тараканов в голове, которые как будто шептали тому просто взять и отказаться от всего, оставляя товарища в одиночестве. — Один момент, — внезапно пришедшая в голову парня идея кажется ему достаточно хорошей для ее воплощения в реальность, — ты можешь закрыть глаза и не открывать их ровно до того момента, пока я не попрошу тебя их открыть? Во взгляде демона мелькает секундное возмущение, которое тут же сменяется пониманием. Слишком долго т хорошо они друг друга знают, чтобы Аццкова имел претензии к Паше по заезженной теме. Кир прекрасно понимал и уважал границы комфорта Джеймса, поэтому лишь кивает, послушно опуская веки и чуть жмурясь, показывая, что глаза без сигнала самого Фишера он открывать не намерен. Сам не зная почему, Джек улыбается. Тепло и беззаботно, явно польщенный тем, что кто-то его слушает и действительно выполняет, казалось бы, настолько простую просьбу. Парень осторожно берет тонкие запястья демона и направляет их к своему лицу, оставляя ладони на дужках очков. Волнение вновь настигает его, но видя перед собой зажмуренные глаза и из-за этого сведенные к переносице брови напротив Джеймс понимает, что Кир не предаст его. — Мне снимать их? — в голосе демона ощущается некое напряжение, смешанное с любопытством и предвкушением, от чего улыбка Паши растягивается ещë шире. — Да. Но помни, что глаза ты не открываешь до того момента, пока я сам этого не скажу. В следующую секунду дампир ощущает, как с его переносицы всего при помощи одного плавного движения пропадает привычная в повседневном ношении тяжесть. Джеймс снимал очки только когда испытывал потребность в отдыхе для своего тела, от чего испытывать подобное при дневном свете было несколько странно и непривычно. Парень вновь тяжело выдыхает и спустя пару мгновений вновь улыбается от прикосновений кистей рук, что уже успели убрать солнцезащитные очки в сторону и положить прохладные руки на бледную кожу, с нежностью оглаживая щëки. — Хе, это так странно, — не совсем понятно, ведет ли Киря диалог или же просто выражает мысли вслух, но Паша решает ничего не отвечать, продолжая слушать товарища, — я и не помню, когда трогал твоë лицо таким образом. Хотя, судя по воспоминаниям, я не трогал его вообще. Ведомый странным, до этого момента мало понимаемым порывом, Джеймс, внезапно для самого себя же, повторяет действия вслед за Киром, прижимаясь своими ладонями к вспыхнувшим от смущения щекам демона, после чего не совсем уверенно приближается лицом к лицу друга. Киря был красивым. Эти ровные и острые 32 зуба, тонкая линия бледных губ, вечно растрепанные волосы и нелепо торчащие из них красные рога, нос с горбинкой, длинные заостренные уши и самая очаровательная улыбка из миллиона улыбок, которые доводилось видеть Паше — всë это вызывало у дампира такие теплые, с трудом передаваемые чувства, от которых хотелось провалиться под землю из-за смущения и стыда, но одновременно с этим хотелось обеспечить Кира теплотой, любовью и защитой, которую только заслуживал молодой демон. Вдоволь насмотревшись на столь полюбившееся за достаточно долгий промежуток времени лицо, Джеймс едва ощутимо целует Кирю в губы, тут же слыша, как пойманный врасплох парень удивленно выдыхает, силясь с желанием открыть глаза, но заместо этого сам более уверенно чмокает дампира в ответ, теперь уже вызывая смущение и обескураженность у второго, что моментально отстранился с широкой солнечной улыбкой, от которой моментально веяло теплотой. — Ты можешь открывать глаза.