Мужчина с тёмными волосами, сидит на крыше дома. Вместе с бутылкой вина. И отпивал из горла.
— Сейчас, тридцать первое июля. — мысленно сказал мужчина, и поднял бутылку выше. Будто отсалютовал кому-то. Сзади тихо идёт Билл. Он садится рядом и отбирает бутылку у мужа, чтобы самому немного выпить.
Они сидят в полной тишине, они уже не впервые так собираются. Каждый год, именно в этот день. У Джека начинается тоска по далёкому дому. Мужчина не рассказывал полной истории, своему супругу. Не готов, а то, любит не любит, но в психушку может и отправит.
Сидели они так, ещё пять минут. Шотт положил голову на плечо супруга и начал свой рассказ:
— Знаешь, когда я родился. У меня умер папа, мой отец, любил его слишком сильно. — он прикрыл глаза и выдохнул. Он уже выпил половину бутылки, но все ещё не в трансе, только лёгкое желание разделить душу.
— По этому, у него был портрет папы. Который тот нарисовал за несколько месяцев до моего рождения. Папа знал, что не переживет моё рождение, но все равно хотел, чтобы я родился. Он, по рассказам крёстных и отца, был сильным человеком. — Билл внимательно слушал рассказ, а Нуар продолжал.
— И почти каждый день, я приходил к нему. Просто садился рядом и слушал сказки, он позаботился обо всем; у него в портрете была целая библиотека, кресло, камин и торшер. Чаще всего, мне читали магловскую детскую литературу. А больше всего я любил: Ханса Кристиана Андерсена, особенно «Русалочку» и «Стойкий оловянный солдатик». — мужчина громко рассмеялся.
— Сам не знаю почему. Наверное, тем, что в них нет определённого конца. Ни Хэппи энда или Грустного энда. — сам себе ответил мужчина.
— По этому, ты Марку читаешь исключительно магловскую литературу? — поинтересовался Билл.
— Да, так как сам вырос на них. И смотри каким, хорошим человеком я стал. — утвердительно ответил Нуар.
— Я помню, только один раз. Когда отец с папой, вместе читали мне сказку: «Аисты» от Андерсона. Даже в детстве она для меня была странной, и даже когда я её сам прочитал, та показалась не очень приятной. — рассказал мужчина.
— Даже не удивлюсь, если её предложил отец, у неё смысл в достижении мести несмотря ни на что. Но с благодарением людей которые помогли. — объяснил медленно муж, Биллу.
— И все же, несмотря на такую странную обстановку в доме. Я не считал и ни буду считать - это неправильным. Так как, не мы выбираем семью, и не она нас. Уж, если мы появились, то такова судьба. — его речь становилась все тише и тише. Последующие предложения, Билл не мог расслышать. Джек заснул. Билл превратил пробку в плед и накрыл, их двоих.
Через полчаса будет рассвет. А значит нужно спуститься вниз, так как Марк проснётся в шесть сорок. Джек немного заёрзал под пледом, супруг подправил плед и наложил согревающие чары. Даже в Бразилии, где температура плюс шестнадцать, Шотту все холодно.
Нуар сморщился во сне. Снилось, что-то не приятное, сразу заметно.
Ему снилось, как бы выглядел отец, если бы не супруг. Безумный, тёмный волшебник; Лорд Волан-де-Морт. Но как, ему изменить нынешнюю историю, так, чтобы не умереть самому? Если все будет по такому сценарию, то он и не родится.
Мир, где, Гарри Джеймс Поттер. Убивает Волан-де-Морта, а не живет с ним, для их ребёнка похуже собственной смерти.
Перед глазами проносятся воспоминания, собственного детства. И мира, который он видит сейчас. Но... что-то отталкивает эти тяжёлые моменты из головы. Незаметно тёплое, мимолётное. И он успокаивается.
Билл, положил руку на волосы супруга, немного перебирая их. И поднял голову к небу, где были лишь деревья, и негустые облака.
Мужчина, посмотрел налево и заметил небольшую корзинку с закусками. Нечего нового, Джек просчитал каждый час. Мужчина открыл корзину, заметил четыре бутерброда, два с красной фасолью, и с ветчиной и сыром. Взяв с фасолью, Билл закрыл корзину и принялся есть.
Думая, о том; кажется, что Джек не из этого мира. А может, времени. Но он всё ещё любит свою семью, где бы она не была.
