небо из ведра не льёт

— привет, хёнджун! — раздалось мерзкое пикание домофона, быстро сменившееся радостным возгласом. — привет, — названый расставил руки в стороны, загребая в объятия опоздавшего парня, — пошли. от хана не хочется отрываться: он теплый, приятно пахнет, его руки как влитые ощущаются на спине. но джисок всё же отстраняется, ловко взяв младшего под руку. до остановки идти каких-то пять минут, но и их небу хватило, чтобы накрыться пеленой угрожающих планам серых облаков. солнце за ними видно почти полностью. выглядывает из-под одеяла, словно ребенок боится спустить взгляд с тёмной щели в шкафу. облака впитывают друг друга, становясь тучами, сливаются в мрачное месиво. собирается дождь. неожиданный порыв холодного ветра сбивает с толку, путает некогда уложенные волосы. — автобус будет через пятнадцать минут, — джунхан быстро клацает черными облезшими ногтями по экрану телефона, меняя запрос, — о, дождь в прогнозе появился, обещают до вечера. уверен, что стоит ехать? — слегка взволнованный взгляд косится в сторону собеседника. — мы же хотели уточек покормить! — первая капля упала на щеку. — давай сегодня у нас погуляем, — хёнджун, не дожидаясь сильного дождя, вынул из своей бездонной, но при этом небольшой, сумки через плечо цветастый зонт, раскрыв его над головами, — завтра должно быть солнечно. пойдем во двор? квак немо соглашается, крепче хватаясь за рукав чужой рубашки, и начинает шаг в сторону пешеходного перехода. видно, что он немного расстроен, но в любом случае рад провести время вместе. во дворе никого, видимо все уже спрятались от непогоды. пусть ливень ещё и не разошёлся, по небу видно, что лить перестанет ещё не скоро. хотя ветер все ещё шумит листьями, на сухой лавочке под деревом хану даже уютно, но не джисоку. он жуёт буханку хлеба, припасенную для уток, и вяло болтает ногами, жадно смотря на повсеместно образовавшиеся лужи. хочется. очень хочется промочить все носки, окончательно испортить причёску, побегать, возможно половить капли ртом, но уж точно не сидеть смирно, прячась от такого веселья. — я так не могу! — он вскакивает со скамейки, криком пугая хёнджуна, встаёт перед ним, наклонившись ближе, подлезает под зонт. — подержи хлеб, — поцеловав хана в лоб, гаон вылез из укрытия, не забыв зацепиться волосами за спицы, и быстрым шагом ускакал к самой большой луже. сейчас его не волнует ни то, что он в сандалях с носками, которые будут насквозь мокрые, ни то, что он в своей любимой гавайской рубашке, что только из стирки. сейчас важны ощущения, важны эмоции, чувство свободы под обстрелом дождевыми каплями. обстрелом со всех сторон попеременно, ветер меняет направление, кажется, каждые пару секунд. волосы промокли полностью, облепили лицо, струясь по нему ручейками воды. после пары прыжков по лужам на теле квака, похоже, не осталось ни одного сухого места. он бы так и продолжал, если бы очередное дуновение не пробило всё его тело холодом. тем временем джунхан активно борется с ветром и осадками одновременно. очевидно, что деревья полностью не спасут от влаги, отчего приходится наводить зонт против направления порывов, чтобы предотвратить попадание хотя бы большинства капель. вдоволь набегавшись, джисок возвращается на некогда сухую лавку, присаживаясь рядом с парнем. он тянется ближе к хёнджуну, но тот лишь отодвигается дальше. — ты весь мокрый, — он слегка брезгливо упёрся ладонью в плечо гаона. — я хочу поцелуй… — на это хан лишь вздохнул, достав из сумки пачку сухих салфеток, которые подал промокшему, дабы вытереть руки, а сам достал одну и обтер его лицо, следом придвинувшись ближе, и оставил на губах долгожданное тепло. — привет, хёнджун… сегодня тоже не получится, — из трубки слышится хриплый голос, — я заболел.