***
30 июля 2023 г. в 08:28
Хлоп! Рука худощавая по лбу ладошкой стукнула.
Пропажа в виде одной души колдовской наконец отыскалась. Где-то среди луга, чуть поодаль от деревеньки старой-престарой, немало повидавшей за своë существование, дышащей местной жизнью еле-еле, стоит фигура горбатая.
Издалека глянешь — кажется: сама Баба-Яга из сказок старинных, но иллюстрации в книжке с реальностью расходятся: старуха уродливая в жизни куда привлекательнее и моложе, чем рисовали именитые художники.
И вряд ли она сейчас в ступу заберëтся и, помелом орудуя, по небу поплывëт.
— Ангелина... — Лина плечо еë слегка потрясывает, внимание пытаясь на себя обратить. — Сейчас ливень начнëтся, пойдëмте.
Ангелина же голову к ней поворачивает, в глаза светлые смотрит не более интервала между яркой вспышкой света и устрашающим раскатом грома, своей рукой накрывает еë. У колдовки руки особенные: по-матерински тепло излучающие, спокойствие внедряющие в сознание, необъяснимо скоро становящиеся родными.
— Не хочу...
Голову тяжëлую на получившуюся конструкцию кладëт, шумно вдыхая воздух... тяжëлым он Лине кажется от приближающихся тяжëлых-тяжëлых туч, яростно разбрасывающих языки молний.
И даже страшно медиуму становится от ветра поднимающегося. Уйти быстрее хочется и Ягу-Бабу за собой потянуть.
— Если в Вас, не дай Боже, еб... — осекается, браниться перед Ангелиной не хочет, будто она язык еë острый отрезать за это может. — ударит молния, я спасать не буду.
— Ты потом фольгой обмотать меня не забудь, — отмечает колдовка, так и не открывая глаз.
— И на дерево закину, чтобы точно ебануло во второй раз!
Она тут же глаза разлепляет, на медиума косо посматривает, будто перед ней не человек стоит, а Кикимора болотная.
— Миленькая моя, а не боишься, что в тебя шибанëт? — по телу разряд проходит, и тут же Лина понимает: молния еë уже пронзила. Несколько ранее. Когда рядом шабаш галдел, а женщина с серпом зубки в руках перебирала, у колдуна, не вызывющего доверия, взятые, и взглядом-молнией еë издалека оглянула.
Ангелина на тучу похожа. Мрачная такая же, да и не каждый рад встрече с ней: побаиваются, да в домики обветшалые свои прячутся, от взгляда, как от вспышки молнии, шарахаются, да от смеха, как от раската грома, мурашками покрываются.
— Бои-ишься, — тянет колдовка, прищуриваясь и в глазки светлые заглядывая. Медиум не соглашаться не спешит, да и слов подходящих подобрать у неë не получается.
Небо полностью тучами затягивается, стена дождя всë ближе подступает. И когда они обе в ней оказываются, медиум выругаться снова хочет, но вместо этого стоит почему-то и смотрит на спутницу, которой расклад событий нравится излишне.
Ангелина лицо под дождевые капли подставляет и кружится, руки раскинув в стороны широко. Улыбается по-детски, от Лины радости своей необъяснимой не скрывая. Громкий переливчатый смех раздаëтся, шумом ливня перебиваясь.
— Господи! — как можно громче медиум говорит, колдовка чтобы услышать могла. — Пойдëмте! — хватает рукав промокший и тянет на себя, призывая к действию, — Ещё заболеете, не дай Бог, Ангелина... — Ба-бах! Девушка вздрагивает неестественно от звука оглушающего. — Юрьевна! — и спустя несколько незначительных секунд чувствует наконец, что ей поддаются, и сквозь пелену дождя ведëт Бабу-Ягу под руку, с желанием скорее скрыться от грозно бьющих по телу капель.