37 лет назад 1986 год. Зима.
Деревня Тонгмён полностью оправдывает свое название — зимняя спячка. В окошках одноэтажных домов рябят огоньки, на небе сверкает Полярная звезда, указывая путникам дорогу. Протоптанные за день дорожки укрывают пушистые хлопья снега, погружая улицы в сон. Тонгмён стала пристанищем для многих заблудших и изнеможённых стай, приютом потерянных волков. Тэджо — вожак деревни, взявший на себя ответственность за жизни всех родившихся и пришедших оборотней. Он крупный и сильный волк, на грубой шерсти, которая не скрывает старые шрамы, проявляется седина. Будучи главой деревни, он является примером для подражания не только жителей, но и для сына — Тэхёна, которому не даёт поблажек и спуску в воспитании. Тэхён вырос своенравным и гордым — достойной заменой отцу. В детстве он не резвился с другими волчатами, предпочитая сопровождать вожака на ежедневных обходах деревни. А в подростковом возрасте — погоня за омегами не была его страстью, как и драка с членами стаи. Тэхён коротал дни на тренировках и за книгами, изучая карты и историю, нередко засиживался допоздна в столовой с отцом, склонившись над документами. Его жизнь — это деревня, а цель — стать достойным вожаком и не опозорить предков, что собирали каждый дом по бревну. «Сын вожака Кима такой талантливый и умный», — часто слышит он перешёптывания за спиной. И было лицемерно это отрицать, но несмотря на комплименты и хвалебные оклики, заводить дружбу и общаться с омегами за свои двадцать лет так и не научился.***
— Тэхён, ты на кого смотришь? Хёншик толкает его в бок и треплет волосы. — Ни на кого, — равнодушно отвечает Тэхён, отворачиваясь от резвящихся в снегу омег. Перед ними заледеневшее озеро с приходом зимы скрылось за снежными шапками, лишь иногда ветер их разгонял, напоминая, что скрывается под ними. На берегу перевернутые лодки отдыхают от рыбного сезона. Хёншик приобнимает его за плечи и нагло пялится туда, куда смотрел Тэхён минуту назад. — Да ладно! — вскакивает он, отряхивая задницу. — Мой лучший друг втюрился в омегу! — Да тихо ты, придурок! Чего орёшь? — спокойно, не подав испуга, что их услышат, отвечает Тэхён. — Ха-ха… Нет, но подожди. Ты серьёзно? В соседского? — альфа удивляется всё больше и больше. — Уже почти ночь, пора возвращаться, — пытается переключить внимание Ким. — Бро, — тянет насмешливо альфа. — Не отходи от темы. Пошли познакомимся! — Никуда я не пойду. — Тебя никто не спрашивает, — Хёншик тянет его за локоть и волочит в сторону омег. Тэхён закатывает глаза и поднимается со снега — у него нет выбора. Со складок на штанах ладонью смахивает снег и зачёсывает назад волосы. — Да красивый ты, чё паникуешь без повода! — Я не паникую, — врёт Тэхён, а у самого сердце стучит быстрее с каждым шагом в сторону омег. Пару месяцев назад в их деревне поселилась новая стая, которой была отведена целая улица. Большая часть семей была полной — два родителя и волчонок, что было редким явлением, особенно для заблудших стай. Под ботинками альф хрустит снег, Хёншик уверенно шагает к деревянному небольшому забору, через который перелезть не составляет большого труда. Нужно только получить разрешение соседей, чтобы попасть на их территорию. Тэхён плетётся за ним, активно оглядываясь, ища повод сбежать. Омеги по ту сторону забора навостряют уши и резко поворачиваются к незваным гостям, чьё присутствие ощущается непозволительно близко. Один из них, который кажется меньше, встаёт на дыбы и скалясь рычит, второй же безразлично отворачивается и отходит на пару шагов. Его не волнуют чужаки, даже если это нападение. — Всё, мы его разозлили, уходим, — дёргает друга за рукав Тэхён. — Мы только пришли, давай познакомимся! Омега фыркает, готовясь защищать территорию. — Чего забыли, альфы? — бесстрашно выдаёт серый волк. — Вам не хватает своих земель? Зачем припёрлись к нам? Хёншик тушуется, а Тэхён убеждается, что это была худшая идея знакомства из всех возможных. Но всё равно косо продолжает следить за белоснежным омегой, что вылизывает лапу в стороне. — М-мы просто познакомиться! Нам больше ничего не нужно, честно, — отвечает Хёншик, подходя ближе к забору. — С чего это вдруг такое рвение? — Всё, хватит, пойдём, — снова одёргивает Ким, уже собираясь уходить. Но внезапно рык прекращается, и эта тишина привлекает внимание альф. Серый волк садится и наклоняет морду, с любопытством рассматривая гостей. — Чонгук-а, эти альфы хотят с нами познакомиться, а ты уходить собрался. Может, дадим им шанс? — спрашивает он, обернувшись. — Какой, к чёрту, шанс? Нас вожак прибьёт за то, что мы с ними вообще заговорили. Его слова колют иглой обиды — в ответ на дружелюбие получают грубость, которую непонятно чем заслужили. — Не поймите меня неправильно. Нам просто нежелательно с вами пересекаться. Таковы законы нашей стаи, — объясняет серый волк. — Она вроде в контрах с вашим, но не настолько, чтобы мы с вами не общались, так что не слушайте Чонгука. А ещё у вас в стае нет нормальных омег, — как бы между прочим добавляет он. — С чего это? — не понял Хёншик. — С того, что все хотят поскорее на Луну выть. Чтобы альфы их выбрали и провести с ними их первую течку, — недовольно произносит омега. — Дурацкий ритуал. Слова мимо ушей Тэхёна пролетают. Всё это время, пока Хёншик пытается наладить общение с омегой, он смотрит на белошерстного оборотня рядом, а тот не отводит взгляда в ответ. Омега, в отличие от Тэхёна, не чувствует неловкости, как будто всё так и нужно, а по спине альфы бегут мурашки и в лёгких воздух застревает. У волка Чонгука глаза голубые-голубые, как девственно-чистый лёд, сверкающий в Лунном свете. Несмотря на окружающий ночной холод, они сгорают лишь от одного осознания, что находятся так близко, что могут почувствовать запах и услышать сердцебиение друг друга. Однако, как только Тэхёна окликает Хёншик, то от нависнувшего напряжения не остаётся и следа. Из глубины леса доносится хруст сломанных веток и снега. Альфы мгновенно опускаются на руки. Сквозь кожу пробивается жёсткая шерсть, а лица деформируются в волчьи морды. Они заметно больше своих сверстников и гораздо свирепей. Тэхён разминает тело, серая шерсть переливается и блестит. Альфы перепрыгивают забор и заслоняют омег, готовясь вцепиться в глотку чужакам, драться и защищать, наплевав, что омеги не из их стаи. Несколько минут тишины длятся слишком долго, из леса выскакивает целая стая зайцев — белые и пушистые. Альфы облегченно выдыхают белёсый пар и поворачиваются к омегам. — Это всего лишь зайцы, — успокаивается Хёншик. — Можете идти домой. Омега грациозно подходит ближе, огибая Тэхёна. — Спасибо, что встал на защиту. Меня зовут Мингю, а это Чонгук, — кивает он на белого волка. Чон фыркает и уходит в противоположную сторону, гордо задрав морду, медленно двигается в поселение. Под белоснежными лапами хрустит снег, оставляя аккуратные следы. Его шерсть в лунном свете кажется голубоватой, а снежинки на ней сверкают, как маленькие алмазы. Мингю провожает взглядом друга и забавляется, боком трётся о Хёншика. — Ему всегда всё не нравится. Не обращайте внимания. А вас как звать, господа альфы? — Меня Хёншик. А этот зануда — Тэхён — сын вожака деревни, — невзначай зачем-то говорит об этом альфа. А сам Тэхён хочет прописать тому оплеуху. «Придурок, зачем ты им всё рассказываешь», — про себя ругается Тэхён, но не осмеливается сказать. — Оу… Приятно познакомиться, очень неожиданная, но приятная встреча! Нам всё же пора, Чонгук сейчас без меня уйдёт, а на ночь глядя одному по деревне не хочется слоняться. Мы тут вроде как ещё новенькие. — П-подожди, — суетится Хёншик. — Я тогда могу тебя проводить. — Пока, альфа из соседней стаи. Омега дружелюбно машет хвостом и уходит по следам Чонгука. А Тэхён остается наедине со смятением — вроде и рад, что особо не разговаривал с омегами, но поступок этого белого волка расстроил его. Что это за поведение? Тэхён ничего ему не сделал, а тот ведёт себя так, будто ему хвост откусили и теперь обижается на весь мир. Звёзды сияют всё ярче, время близится к полуночи. Альфы бредут по берегу. Хёншик сияет от радости, до сих пор находясь под впечатлением от знакомства с омегой, с которым даже немного поболтал, чего не удавалось сделать с местными. А Тэхён расстроен, что на него хоть и обратили внимание, но кроме долгого взгляда ничем и не удостоили. Даже хвостом не помахали! По общепринятым правилам, если волк машет хвостом в момент знакомства, значит, он рад встрече и не против продолжения общения. А Чонгук просто ушел. Обидно, но Тэхён не маленький волчонок, который стал бы жаловаться на это отцу. Ведь, во-первых, он никогда не поднимал тему омег в семейном кругу, а во-вторых, какой взрослый альфа стал бы жаловаться своему отцу на то, что омега не махнул ему хвостом, а точнее, просто проигнорировал. Он прощается с Хёншиком на окраине деревни и плетётся на центральную улицу — домой. На пороге волк встаёт на задние лапы, и шерсть обращается кожей. Толкнув дверь, заходит в гостиную, где тлеют дрова и остывают камни. — Припозднился ты сегодня. Из-за угла выходит отец, тут же принимаясь смахивать с волос Тэхёна снег. — Не специально, просто… — и хочется рассказать, пожаловаться на омегу, и колется — он никогда не поднимал тему омег, да и отец не настаивал. — Я с Хёншиком у озера гулял и встретил омег из новой стаи. Отец наливает чай в большую чашку и отдаёт сыну в руки, присаживаясь в кресло. — Тебе понравился омега? — любопытствует он. — Ну, «понравился» это громко сказано, просто… — Тэхён не может подобрать правильных слов, которые бы полностью описали его чувства. — Да, — просто соглашается он. Отец улыбается и открывает банку печенья. — Нельзя есть на ночь, — Тэ отпивает чай и ощущает его тепло в желудке. — Если ты никому не скажешь, то я — тем более. Тэхён рассказывает всё, что произошло на берегу и за забором, про идиота-Хёншика и зайцев. Как омега на него высокомерно смотрел и как не помахал хвостом. А отец лишь внимательно слушает и кивает, понимая насколько Тэхён на него похож — влюбился в омегу из другой стаи, такого же неприступного и непостижимого волка. — Если он тебе понравился, то надо завоёвывать сердце, — выносит старший альфа вердикт. — Да, надо… — соглашается Тэхён и тушуется, залпом допивая остаток чая.***
Зимние дни кажутся коротким, а ночи слишком длинными. С той встречи на берегу прошло почти две недели, за которые он несколько раз приходил к забору, но даже следов Чонгука не увидел. Тэхён ворочается в кровати и откидывает одеяло — сон не идёт. То слишком жарко, то холодно, то с улицы звуки странные дикие животные издают. Он садится, свесив ноги и пару минут смотрит в пол, пока не решается прогуляться. Босые ступни режет холод, потому, недолго думая, обращается в волка и встряхивает шерстью. Дорога у него одна, выгравированная на подкорке — к озеру. В чаще ухает сова, а на опушке мелькают дикие лисы, которые сбегают, и едва заметив оборотня. Обогнув лодку, он запрыгивает на неё и гордо выпрямляется, будто вожак, осматривающий свои владения. Чуткий слух улавливает шорох неподалёку, Тэхён ведёт ушами, замечает, что не спит он не один. Белый волк лежит на снегу, его мех переливается искрами в лунном свете. «Вот он — подходящий момент», — уверен Тэхён, но думает ли так сам белый волк? В отличие от альфы, он и носом не ведёт, когда чует чужое присутствие. Тэхён перебирает лапами, перешагивая коряги, приближается к забору, разделяющему их территории. Белый волк заметно напрягается — уши начинают шевелиться и прислушиваться к скрипу снега под лапами. — Не веди себя, как будто боишься меня напугать, — небрежно бросает омега. Альфа останавливается в миллиметре от забора. — Я и не веду себя так. — Тогда зачем подкрадываешься? Волк продолжает лежать на снегу, вытянув лапы вперёд. С закрытыми глазами он равнодушно развивает диалог. — Почему ты ведёшь себя так! Неприлично при знакомстве уходить, не махнув хвостом. По тонкому лезвию ходит и не видит этого. — Тебе-то о приличии говорить? — усмехается омега, вставая со снега и наконец-то обращая внимание на альфу. Тэхён оглядывается на белого волка, стряхивающего снег с шерсти. Альфа уже думает, что тот сейчас не продолжит диалог, а развернётся и уйдёт, как в прошлый раз, но у омеги другие мысли. Сейчас он хочет всё прояснить и поставить точку в их недолгом общении. — Когда я только приехал сюда, первым оборотнем, который увидел, как я обратился в человека, был ты. И, кстати, я был голым! — фыркает омега, сверкая голубыми глазами, в которых отражается всё сияния звёзд. — А… Прости… Это вышло случайно! Я не собирался подсматривать! Честно! Мне жаль, что я стал свидетелем того, чего не должен был видеть. Ты из-за этого не стал знакомиться с нами, да? Тэхён заметно поник. Это не то, что он хотел услышать. Но он действительно не собирался подглядывать и тем более обращать внимание, хотя иногда всё же вспоминал стройное подтянутое тело омеги, но быстро отгонял непотребные мысли. Это не то, чему его учили. — Хорошо, я принимаю эти извинения, — немного подумав, отвечает Чонгук. — Ты не похож на какого-нибудь извращенца, как все здешние альфы за двадцать. Но я не поэтому ушёл. Наши отцы не в самых хороших отношениях, и я не хочу расстраивать его разговорами с альфами из чужой стаи. Тем более, что мне всего восемнадцать. Если мой отец узнает, что я общаюсь с тобой, тогда, возможно, они отправят меня обратно на Север, к моему дяде. А я не хочу быть там, — эти слова звучат надломлено. Старая история, о которой хочется молчать. — Так что нет смысла продолжать знакомство, тем более общаться. Может быть, твой отец и не против, но мой категорически будет защищать мою задницу от альф, пока не найдёт кандидата для брака. — Застрял в древних обычаях? Какой брак не по любви… — Обычный, Тэхён. Он выдаст в любом случае меня кому-нибудь, кто его устроит, кто будет выгоден моей стае. — Выгоден?! Ты что, вещь какая-то? Чонгук не отвечает на это. Продолжать диалог — бесполезно. Результат будет тот же. Он никогда не выйдет замуж за альфу из-за любви к нему. Чонгука просто продадут, как вещь, для выгодной сделки. — А если я буду достоин? — без раздумий спрашивает Ким, выпячивая грудь. — Не говори глупостей! Мы знаем друг друга всего несколько минут. Какой достоин?! Ты даже моего отца не видел! — Мне всё равно. Отец сказал, что надо завоёвывать сердце того, кто нравится, а ты мне понравился ещё тогда, у дома, когда ты только приехал. — Он тебя даже слушать не будет! Не говори глупостей! — рявкает на него омега, но тот не собирается менять решение и стоит на своём. У Тэхёна закипает кровь. Он нацелен стать в глазах отца омеги достойным альфой его сына. Возможно, это будет трудно и долго, пройдёт не одна неделя, не месяц, а, может быть, даже не год. Но он завоюет и сердце омеги, и чистое «да» от его отца. — Ты упрямый! — скалится омега удаляющемуся в сторону поселения альфе. — Достоин! — не менее грубо рычит Тэхён. — Запомни мои слова! Следы на снегу — единственное напоминание, что тот здесь был. Хвойный запах витает перед носом Чонгука и щекочет. «Какой он упрямый и дурной», — омега ворчит про себя, но внутри отчего-то тепло и боязливо за этого дурачка. Никто ещё не рычал и не заявлял так нагло права на него, не говорил, что станет достойным альфой в глазах его отца.***
В тёплом доме за чашкой травяного чая Чонгук сидит на кровати, закутавшись в одеяло, и наблюдает за склонившимися ветвями деревьев. А где-то вдалеке над ними находится звезда, которая сияет ярче всех. Эта звезда — его папа. — Пап, как думаешь, я буду счастлив? — мечтательно спрашивает он. — Ну… например, с этим дурачком из другой стаи — с Тэхёном? — смущённо произносит его имя. И ему отвечают. Звезда мерцает, посылая только омеге понятные знаки. А у него глаза наполняются слезами, когда понимает элементарный ответ. Он бы сейчас всё отдал, чтобы папа был жив, а не растерзан врагами отца. И отец того же мнения, но совсем позабыл для чего сражался. Стал таким же, как они — диким и строгим, не понимающим, что хотят оборотни вокруг него. Что хочет его единственный сын. Чонгук так и засыпает, лёжа на кровати под яркими звёздами, охраняющими его спокойный сон. Утром он проснётся вновь с разговора с отцом о том, как нельзя выходить ночью на улицу, о том, что опасно общаться с волками из другой стаи. А Чонгука тошнит уже слушать одно и тоже с момента прибытия. Но возвращаться в ад под названием «Север» не хочется. Там ещё хуже. И вспоминать не хочет. Больнее будет.***
Вот уже три дня Тэхён ходит хвостом за отцом и расспрашивает о его отношениях с отцом Чонгука. И в течение трёх дней он не перестаёт удивляться, слушая жуткие подробности. Было бы сложно осознать, что у их стай когда-то был общий враг. И ещё сложнее было принять, что из-за беспечности его отца умер папа Чонгука. А добивает тот факт, что семья Чонгука так и не отпустила эту трагедию, обвиняя вожака Кима, но понимают — если бы не он, то их стая просто жила дикарями в лесу без хижин и еды. Тэхён знает, что такие вещи не прощаются, на их принятие не один год нужен. Но не иметь смелости сесть за стол переговоров, запугивая обе стаи — это край всего. Если вражда будет продолжаться и дальше, то новая стычка не за горами. И поскольку никто из них не готов обсуждать эту ситуацию, Тэхён сделает это сам. Он не шутил, когда говорил Чонгуку, что будет достоин, и первое, что должен сделать — примирить их отцов. Это оказалось не так-то просто и даже с отрепетированной речью. Тэхён пробирается на улицу стаи Чонгука почти незамеченным и тратит целое утро, чтобы найти местного вожака, который оказывается в хижине, где все советники стаи собираются на собрании. — Доброго дня, вожак Чон, — Тэхён не сильно кланяется, показывая свой статус и уважение — он не просто местный волчонок, а будущий глава деревни. — Уходи, мальчик. Чужакам здесь не место, — Юнхон поправляет шкуру на плечах и отворачивается. — Я хочу с вами поговорить. Тэхён уверен в себе и в своих словах. — И говорить нам не о чём, будущий вожак. Тебе не следует здесь быть, на первый раз прощу, но во второй нахальства я не потерплю, — он выходит из хижины, чуть ли не хлопнув дверью перед носом Тэхёна. Набрав побольше воздуха, Ким кричит ему вслед: — Вы правда считаете Чонгука вещью, которую можно продать за хорошие деньги?! — не стесняясь кричит альфа, открытая дверь и отправляясь следом. — Чтобы он не жил счастливо?! И вашего супруга вы так же считали за вещь, раз не смогли его спасти. Ведь так? Или я не прав? — Закрой свой рот, паршивец! Не смей упоминать моего супруга. — Мой отец вас впустил на эти земли. Дал вам жильё, еду и работу. Я, как будущий вожак, хочу, чтобы мои земли и эта деревня жили в мире и согласии, но никак не в огне вражды. Вы хотите, чтобы Чонгук просто перестал доверять вам? Хотите разорвать то, что между вами есть? Вы его единственный близкий человек, его отец. А поступаете как тот, для кого он — пустое место! Его крики привлекают всё больше мимо проходящих зевак, но ни это, ни гнев вожака стаи его не останавливают: — Ваша ссора между моим отцом и вами бессмысленна, прошло больше десяти лет, а вы до сих пор держите обиду? Я… — Тэхён успокаивается, говорит немного тише. — Я понимаю, он не смог, но ваш супруг был добрым и славным, как и сам Чонгук, он бы простил. Не губите себе жизнь и жизнь Чонгука. Тэхён хватает ртом воздух. Прохожие замерли, не зная как реагировать и что на тираду ответит Юнхон, ведь малец посмел коснуться того, что так тщательно оберегалось — покойного супруга и единственного сына. — Уходи, — снова повторяет он, но в голосе не слышен гнев, только неприкрытая грусть и скорбь, которые теперь заставляют Тэхёна чувствовать вину. Ким спускается с порога и, обратившись, со всех ног бежит на свою территорию — домой. Поставленную задачу он успешно выполнил, но на душе всё равно кошки скребутся, ведь понимает, что растормошил старую рану. Это не было специально, скорее, просто не обдуманно и наивно, остаётся только надеяться, что его глупая смелость не обернётся боком не только для него с Чонгуком, но и для стай.***
Вечера коротаются на уже полюбившемся берегу озера. Каждую ночь Тэхён приходит сюда к Чонгуку — прячась вдали от посторонних глаз. С того дня Ким не раз ожидал ссор из-за того, что наговорил вожаку Чону, но ни на следующий день, ни через два и даже через неделю ничего подобного не произошло. А вчера, вопреки ожиданиям, вернувшись домой, наткнулся на Юнхона, который выпивал с его отцом в гостиной. Вежливо отказавшись присоединиться, он со всех ног побежал в комнату и ещё полночи ломал голову — что вожак чужой стаи тут забыл, да ещё и в такой неформальной обстановке. Утром Тэхён поднимается разбитый, с болью в висках. Холодная вода хоть как-то приводит в чувства. На удивление, отца в комнате не оказывается, как и на кухне, и в гостиной, где он обнаруживает корзину ягод и вино, произведённое в соседней деревне. «Всё-таки получилось», — победно ухмыльнувшись, думает он. Дни проходили, как и раньше — за книгами и тренировками. Кто бы мог подумать, что зима для них будет самым приятным сезоном. Мороз кусает щёки и холодит кожу, а солнце не обжигает, а греет. С закатом, уже по привычке, мчится к забору, где преданно ждёт белоснежный силуэт омеги на опушке леса. Когда-нибудь их отношения примут отцы и стаи. Тэхён готов ждать столько, сколько надо, и Чонгук, судя по всему — тоже. Омега ластится, трётся боками и тычет носом в шею Тэхёна. — У моего отца в последнее время настроение хорошее, а сегодня твоего видел около хижины старейшин, — вильнув хвостом по серой морде, говорит Чонгук. — Я заметил, что их отношения стали лучше в последнее время. — Это же хорошо, разве я не прав? — тихо отвечает Ким, лизнув ухо омеги. — Хорошо, но с чего бы такие изменения. — Может, что-то хорошее произошло, кто знает. — И даже ты не знаешь, — намекает омега, заглядывая в его глаза. — Мне кажется, какой-то неугомонный волк приложил к этому лапу. — Может быть, но я не знаю таких волков. Разговор с отцом Чонгука не был секретом, тайной. Просто слова, брошенные Тэхёном, должны остаться только между ними двумя и парой чужих ушей, как и их встреча в целом. Не будет скрывать и врать, но недоговаривать и всячески юлить может всю жизнь, что он проведёт с Чонгуком. — Спасибо, — Чон садится напротив, аккуратно сложив лапы. Он не глупый, знает своего отца и характер Тэхёна узнал достаточно, чтобы сложить два и два, делая правильные выводы. Солнце золотит снег, оно отражается в припорошенном льду и режет глаза. Небо, некогда голубое, горит алым. Тэхён встаёт на задние лапы и выпрямляется, приобретая человеческий облик. Чонгук за ним повторяет и с любопытством смотрит в спину альфы, уходящего куда-то к лесу. — Держи, — Ким присаживается на корточки напротив кустов и протягивает кулачок Чонгуку. — Что это? Они ядовитые? — рассматривая ягоды, спрашивает Чон. — Ты что, в этом месте никогда не осматривался, — усмехается альфа. Он отодвигает яркие зелёные листочки, показывая спелые ярко-красные ягоды с мелкими льдинками на доках. Они, как кристаллы, переливаются в лучах солнца, оберегая и сохраняя насыщенный вкус сока. — Это клюква, — всё же говорит Ким. — Перезимовавшая, она становится сладкой. И действительно, Чонгук пережёвывает тщательно, облизывая губы. На зубах иногда хрустят льдинки, обогащая вкус. Омега взглядом цепляется за широкую спину Тэхёна — не первый раз ловит себя на мысли, что сам Тэхён привлекает его не только упрямым характером и гордым нравом, но и телом, к которому хоть раз хочется прикоснуться не через одежду или шерсть. От грубого голоса перехватывает дыхание, а вой будоражит сердце. Чонгук никогда не думал, что взглядом в толпе будет его искать и стараться учуять уже родной запах.***
По тропам бегут ручьи, снежные шапки тают на глазах, показывая деревенским первые подснежники. На озере неподалеку трескается лёд, отплывая массивными глыбами к берегу. По улицам снуют оборотни, заглядывая в лавки, дети прыгают по лужам, наслаждаясь весной, и только Чонгук сидит на стуле, опустив голову, не сдерживая слёз, а вокруг суетится отец, подавая сладости и платки. — Он, он мне даже рыбку ночью приносил, — задыхаясь от слёз, цедит омега. — И орехи, и ягоды, и вяленое мя-я-ясо-о-о. Чонгук высмаркивается и откидывает мокрый платок. — А на охоте он мне лису помог поймать, представляешь? — не прекращает Чонгук. — А вчера подснежники подарил. Омега ставит ногу на стул и крепко обнимает, уткнувшись лбом. И это то, что точно Юнхон не хотел бы слышать от единственного сына, но внимательно слушает, успокаивающе гладя по голове. С приходом весны Чонгук не скрывает своей влюбленности, счастья и готовности создать свою собственную семью. Может, это гормоны, а может, уже устал скрывать тайну, о которой и так все догадывались. Сегодня последняя капля терпения испарилась, вырывая поток слёз. Чонгук хочет говорить о Тэхёне на каждом шагу, что наконец-то влюбился, как и хотел папа. — Ты так сильно любишь его? — отец садится на корточки перед ним и берёт за руку, стирая влагу от слёз. — Люблю. — Вижу, как ты светишься от счастья, когда убегаешь вечером из дома и как часто о чём-то задумываешься. Но ты уверен, что этот наглец достоин твоей любви, твоих глаз, таких красивых, в которых отражаются звёзды и бескрайние льды? — Я уверен, отец. Он хоть и был поначалу дурачком, честно говоря, он таким и остаётся, но старается. Старается для меня и нашего будущего. И выполнил своё обещание стать достойным. Ты так не считаешь? Юнхон внимательно смотрит на сына и о чём-то размышляет. Тэхён давно показал себя в том, что он достоин любить его сына и непременно сделает Чонгука счастливым. — Считаю, он хороший альфа. И я… — он делает небольшую паузу, набирая воздух в лёгкие. — Даю вам своё благословение.***
Под ботинками разбивается зеркальная гладь луж. Чонгук бежит на берег, который может называть «их». Слишком много воспоминаний связано с ним, а озеро помнит, как зарождались чувства. Тэхён стоит по колено в воде, закатав рукава и высматривает рыбу, крутящуюся возле него. Альфа выглядит расслабленным и увлечённым пейзажем. Чонгук притаившись перелезает через забор и крадётся, но у самого берега с разбегу в воду заходит, распугивая местную живность и обнимает альфу со спины. Тот на мгновение оборачивается и тут же падает в воду, утаскивая за собой омегу. — Чонгук? — откашливаясь, Тэхён вытирает лицо, откидывая мокрые пряди назад. Он держит омегу за талию, прижимая ближе, пока Чонгук, вцепившись в его плечи, выплёвывает воду. — Сейчас же день! — Поверь, мне сейчас так плевать! Ты бы знал, как я рад… — Чонгук судорожно вздыхает и улыбается, совершенно не скрывая взгляда, переходящего с лица альфы на промокшую кофту, под которой отчетливо виден пресс. — Что случилось? — Я только что разговаривал с отцом, и он… Он сказал, что не против тебя! А это значит, что не против наших отношений… — чуть ли не пищит омега, коготками царапает кожу альфы. — Правда? Значит теперь мы официально пара? — Тэхён рассматривает его лицо, подмечая каждый шрамик и останавливается на губах. Чонгук кивает и поджимает губы в предвкушении. Тело омеги у Тэхёна в руках, как и душа, и сердце, с ним бок о бок он готов ко всему. Сам готов сделать что-то невозможное, но альфа решает сделать это первым. Тэхён подхватывает его под задницу, от чего Чонгук взвизгивает и прижимается сильнее, боясь упасть. Их взгляды снова встречаются, а сердца бьются в унисон и ни у одного из них больше нет сил сдерживаться. Холодными пальцами Чонгук обхватывает его лицо и наклоняется, впиваясь в солёные от воды губы. Тэхён же не удивляется, дожидаясь прорыва, забирает у омеги инициативу и, углубляя поцелуй, позволяет языкам переплестись, лаская тёплое нёбо и скользя по ровным рядам зубов. Чонгук стонет не отрываясь, сжимая до боли волосы альфы на затылке, не сдерживая эмоций. Поцелуй прерывается внезапно поднявшимся ветром. Они вылезают из воды, держась за руки. На берегу кроме них больше никого нет, и это только на пользу. Теперь, в такой обстановке, можно поговорить обо всём, чего так долго ждали. — Значит, мои старания не были напрасны, и я наконец-то завоевал твоё сердце? — Ты завоевал ещё тогда, когда настоял, что будешь достоин меня. Так что тебе нужно было просто добиться разрешения моего отца. Я весь твой, — смеётся Чонгук, обнимая альфу за талию, прижимаясь ближе. — Нам понадобилось почти полгода, чтобы добиться расположения отцов, помирить их и наконец-то поцеловаться? Я больше чем рад этому, — Тэхён гладит по мокрой головушке омегу и целует его в самую макушку. — Но сейчас нам нужно идти греться, иначе оба заболеем и не будет никакой свадьбы. — Почему? — омега немного отстраняется от него, но из объятий не выпускает, и поднимает голову. — А ты уже готов к свадьбе? — Я отдал тебе своё сердце! — слабый толчок в плечо смешит альфу. — Если ты сейчас заболеешь, меня прибьёт твой отец и не будет никакой свадьбы, представляешь? — Тогда нам нужно бежать? — Нам для начала нужно разойтись по домам, и только посмей мне заболеть! Потом соберёмся семьями и объявим о свадьбе. Потому что вот так вот втихаря встречаться только на берегу озера, уже слишком мало. — Тогда нам точно нужно бежать. — До встречи, Облачко.37 лет спустя
2023 год. Зима.
— … вот как-то так. После мы сделали свадьбу, и Чонгук выносил вашего отца, — заканчивает свой рассказ Тэхён, наконец-то вернувшись из воспоминаний в реальность. — Почему Облачко? — задаёт единственный вопрос Виён. — Потому что ваш дедушка — дурачок, — в комнату заходит Чонгук с полотенцем в руках. И, конечно же, оно летит в альфу. — Всё-таки рассказал, — фыркает омега. — Боже, что в этом такого. Обычная история. Облачко, не сердись… — по-детски дуется альфа, обнимая омегу за талию, усаживая к себе на колени. Чонгуку остаётся только смириться и вечером преподать ему небольшой урок. Нечего тут истории всякие рассказывать. По комнате разнеслись смешки, старшие первые встают и по приглашению Чонгука идут за стол. Долгожданный семейный ужин, объединяющий несколько поколений, напоминает, как важно хоть изредка собираться всей семьей. Родители Тэхёна и Чонгука всегда желали им только одного — счастья и чтобы о них не забывали, навещали. — Почему всё-таки Облачко? — спрашивает Чонгук этим же вечером, удобно устроившись на груди Тэхёна. — Потому что твой волк похож на белое облачко. Вот и всё. Никакого великого значения нет. — Дурак ты, — Чонгук приподнимается и чмокает в губы. — Но как же я тебя люблю. — Я тебя сильнее, Облачко. — Забудь это слово, пожалуйста! — стонет Чонгук и ложится обратно, накрывая их обоих пуховым одеялом, пока Тэхён неторопливо поглаживает его волосы.Волчья взаимность и любовь бесценны, их инстинкт — это искренность и правда в чувствах, которые они не скрывают.
Любовь волков как Лунная соната — даётся раз, и умирает навсегда.