*** Задание выполнено
Вегас смотрит вслед человеку, который только что признался ему в своей безграничной любви. Или, по крайней мере, в чьей-то безграничной любви. Он настолько ошеломлен, что на какую-то долю секунды забывает, кто он и где находится. Тайный поклонник? Кто посмел не только тайно восхищаться им, но и сделать что-то подобное прямо здесь, на деловой встре... Блять. Встреча. — Мистер Тирапаньякул. Вегас медленно поворачивается. — Ваш отец упоминал, что вам ещё многому нужно научиться и вы не из самых компетентных людей, но это... Пять пожилых мужчин, из списка мастодонтов отрасли, смотрят на него с надменным презрением, вероятно, чувствуя, что оказались правы в своих предположениях о его юношеской бесполезности. До этого момента всё шло так хорошо. Вегас был прекрасно подготовлен, не было ни одного вопроса, на который он не смог бы ответить, и он даже сумел поразить их своим знанием нескольких других заведений, помимо бара, которым он управляет. Но одна незначительная ошибка, за которую Вегас даже не несёт ответственности! — и всё испорчено. Они пойдут к его отцу и расскажут ему о промахе Вегаса, и тогда отец снова сделает всё возможное, чтобы Вегас знал, что бывает, когда Кан Тирапаньякул разочарован. — Мои извинения, — говорит Вегас, но голос теряет уверенность, и он чувствует, как румянец проступает на щеках. — Я понятия не имею, что это было. Один из мужчин смотрит на коробку в руках Вегаса. Она прозрачная и видно ярко-розовый десерт. Вегасу хочется смять её и представить, что это голова того долбаного мудака с милыми ямочками, который только что испоганил его будущее, но он сдерживает себя. Позже. Позже он отомстит. Сейчас он сосредоточится на восстановлении ущерба.***
Очень быстро (через 30 минут после того, как Пит вышел из здания) выясняется, что он совершил огромную ошибку. Он получает гневный звонок от Босса, которая кричала на него, что клиент ждал его возле локации, и обнаружил, что его доставка так и не приехала. — Но я... я же ездил по адресу и даже спросил имя объекта и... — Ну, видимо, ты что-то напутал! — огрызнулась Босс. Выходить из себя — очень необычно для неё, и хотя Пит и раньше видел её в гневе, этот гнев никогда не был направлен на него. До сегодняшнего дня. — Потому что ты умудрился даже не указать правильное расположение! — Мне очень жаль, я не… — Твои извинения ничего не исправят. Это был важный и влиятельный клиент, который просил моего самого надежного сотрудника! Ты хоть представляешь, с чем мне пришлось столкнуться? Пит сглотнул. — Нет? — Так вот, мне пришлось сказать ему, что подарок, который он заказал у всемирного известного патисье, оказался у другого человека! Вместе с кольцом за тридцать тысяч бат! — Мы должны заплатить за это?— голос Пита дрожит. Он ничего не может с этим поделать. Долг в тридцать тысяч бат изменит траекторию его жизни. — Нет, не должны, — Босс немного смягчается, гнева больше нет в её голосе. — Не должны, потому что мне удалось утихомирить клиента. Пит выдохнул. — Я… — Нет, мне жаль, Пит. Я вынуждена тебя уволить. Мне не легко это сделать, но другого выхода нет. Это требование заказчика. И также ему нужны извинения в письменном виде от тебя. Пит обреченно вздыхает. Это не идеальный вариант, но всё лучше, чем выплачивать компенсацию. — Всё в порядке, босс. Я понимаю. Я просто... я сделал это не специально и очень сожалею, что доставил вам неприятности. Может быть, я мог бы поговорить с клиентом? — О боже, нет. Он съест тебя живьем. Не переживай об этом. Мне тоже жаль, что приходится тебя отпускать. Ты хороший парень, Пит. — Спасибо, — пробормотал Пит. — И спасибо, что вообще дали мне эту работу. — Береги себя, Пит. И... будь немного более организованным, что ли, — говорит она, отключая звонок. Пит стоит еще несколько секунд, прижимая телефон к уху, и ощущая страх где-то в районе желудка. Похоже, ему снова придется откликаться на вакансии, иначе он не сможет оплачивать свою часть квартиры, не говоря уже об учебе.***
— Эй, не волнуйся. Мы с Бигом справимся месяц или два, — легко говорит Порш. — Правда, Биг? Биг ворчит; он никогда не был многословен. За исключением тех случаев, когда он находится рядом с Питом, потому что это единственное, в чем Пит действительно хорош — слушать людей, помогать им, давать им почувствовать, что кому-то не все равно. Но он совсем не умеет позволять другим заботиться о себе, поэтому мысль о том, что Порш и Биг будут платить его долю за квартиру, приводит его в ужас. — Я расплачусь с вами, как только смогу, — настаивает он. Он сидит, скрестив ноги, на полу в их комнате и качается влево-вправо и обратно, пока вентилятор перед ним медленно вращается. — Сегодня утром я подался на ещё четыре вакансии и… — Не волнуйся об этом, я же сказал! — Порш прерывает его и вгрызается в арбуз. Он настолько мил, что Пит даже не жалуется. — У нас всё будет хорошо. И если тебе понадобится помощь с универом, просто попроси. — Нет! — пробурчал Пит. — Нет, то есть спасибо, но у меня есть кое-какие сбережения. И я уверен, что скоро найду новую работу. Он не уверен, совсем не уверен. Прошла неделя безработицы, и до сих пор он не нашёл ничего другого. В этому моменту он растерял всякие стандарты, он просто хочет найти хоть что-то. — Пит, — подает голос Биг с кровати, где он что-то печатает на своем ноутбуке. Порш и Пит поворачиваются, чтобы посмотреть на него, но его глаза прикованы к экрану. — Всё в порядке. Правда. Мы позаботимся об этом. Это редкость, когда Биг говорит что-то подобное, обычно он не милашничает, весь такой резкий и раздраженный, поэтому Пит чувствует прилив благодарности. Он берёт вентилятор и поворачивает его так, чтобы он выдувал воздух в сторону Бига. Тот быстро взглянул на это и кивнул. — Спасибо, Биг. И спасибо Порш. Я постараюсь сделать все возможное, чтобы… Звонит телефон. Пит вздрагивает и рефлекторно вскакивает, вставая на колени. Мелодия звонка стала триггером для условного рефлекса, и каждый раз, когда звонит не один из его будущих потенциальных работодателей, Пит испытывает огромное разочарование. Но, может быть, это столь желанный звонок? Он хватает телефон так быстро, что чуть не отправляет его в полёт через всю комнату. Может быть, это ресторан: это был его последний отклик, к тому же предлагающий самую высокую зарплату. — Да, это Пит Саенгхам, алло? — Пит? Это я. Пит моргает. Порш смотрит на него с выражением «Ну, что там»? — Босс? — спрашивает Пит. Глаза и рот Порша образуют идеальную форму О. Он дергает Бига за ногу, свисающую с кровати, и Биг нетерпеливо щелкает языком. Пит игнорирует их обоих. Босс вздыхает. — Да, это я. Привет, Пит. Надеюсь, у тебя все в порядке. — О. Эм, привет. Да, я в порядке. Что-то случилось? — спрашивает Пит. Внутри паника. Неужели клиент, чей заказ он испортил, вернулся и требует компенсации? Или, что ещё хуже, парень, чью важную встречу Пит прервал признанием в любви, обратился к Боссу с жалобой? С того момента Пит живёт в постоянном страхе, что «тот самый инцидент» вернётся и ударит его под дых. — Что ж, это немного неловко, — медленно произносит Босс, и Пит слышит, как она сморщилась. Это не предвещает ничего хорошего. Пит мысленно готовится к худшему. Он уже видит, как бросает университет, съезжает из квартиры и начинает промышлять на улицах. — Ты можешь вернуться? Потребовалось время, чтобы до него дошел смысл сказанного. Неуютное молчание, как на другом конце провода, так и в комнате, где Порш жестами пытается заставить Пита объяснить, что происходит. — Э-э, что? — это всё, что удается Питу. — Я... ну, там ... понимаешь, кто-то… — Пит знает Босс как решительную и прямую женщину, но эта заикающаяся неуверенность — нечто такое, чего он никогда не видел раньше, и ему сразу становится не по себе. — То есть, конечно, с радостью, спасибо! Только... почему? Порш цокает и пытается прильнуть к трубке, чтобы уловить обрывки разговора, но Пит толкает его ногой в грудь, чтобы удержать на расстоянии. Босс шумно выдыхает, как будто все это — большое испытание. — Ты слишком добр, Пит, но, к сожалению, я должна быть благодарна за это. Мне очень неприятно просить об этом, но мне нужна твоя помощь. Кто-то запросил твои услуги. Твои. Именно твои. — Мои? Почему? — Пит полностью вытягивает ногу, пока Порш борется с ним. — Оставь его в покое, Порш, — говорит Биг, но больше не смотрит на свой экран, а с легким любопытством наблюдает за Питом. — Он не сказал. Только сказал, что это должен быть Пит Сэнгтам, тот, что с красивой улыбкой. Думаю, что все сходится? Сходится ли? Хотя его точно зовут Пит Сэнгтам, его улыбку никогда не называли красивой: Порш называет её сияющей, Биг — чертовски широкой, но красивой? Никогда. — То есть... да? Я не жалуюсь, я действительно рад этой возможности. Просто немного сбит с толку. — Не ты один, — говорит Босс. — Очень редко клиенты просят конкретного голубка. Может быть, кто-то однажды получил от тебя сообщение и ты понравился ему? Пит издает нечленораздельный звук; он считает это маловероятным, потому что не может вспомнить ни одного заказа, где бы он не выставлял себя на посмешище, тем более что большинство людей пользуются этой услугой для розыгрышей. А тот, кто хочет увидеть его снова после того, как он станцевал под какую-нибудь причудливую попсовую песенку, наверняка психопат. — Но прежде чем ты согласишься... Это несколько необычный заказ. Я сказала заказчику, что сначала должна убедиться, что ты не против, — продолжает Босс, и, возможно, Пит не так уж далек в своем предположении о возможном психопате. — И ты можешь отказаться, Пит, я не буду держать зла. — Вы меня пугаете, Босс, — говорит Пит с нервной усмешкой, а Порш дико жестикулирует, мол, что за хрень происходит? А Биг шепчет очень громко. — Эскорт-услуги. Пит пытается приструнить их грозными взглядами и закатыванием глаз. — Ну, заказчик хочет, чтобы ты приехал в место его друзей и... провел с ним день. — Провести с ним день? — промурлыкал Пит. — Эскорт-услуги, — Биг больше не притворяется, что говорит шепотом, и Пит не может оскалиться и закатить глаза, потому что его друг прав! Это гребаный эскорт! — Как я и сказала, ты можешь отказаться! — быстро говорит Босс. — Я серьезно. Если тебе как-то некомфортно, ты не должен этого делать, сколько бы он ни заплатил. — Да, спасибо, Босс, я... подождите, сколько он платит? — Ладно, Пит, ты должен знать, что это делает всё ещё более подозрительным, и вообще-то я уже жалею, что вообще тебе это говорю, и..., пожалуйста, не соглашайся только потому, что ты в отчаянии. Я могу нанять тебя снова через несколько месяцев, когда инцидент уляжется. — Сколько, Босс? Короткая пауза. Порш борется с ногой, которую Пит продолжает прижимать к его груди. — Двадцать тысяч бат. Нога Пита сгибается, и Порш, споткнувшись, падает вперед, прямо на него. В итоге они оказываются в куче на полу, что Биг реагирует на это раздраженным вздохом. — Пит? Ты в порядке? — спрашивает Босс, услышав суматоху. — В порядке, — хмыкает Пит. — В полном порядке! Двадцать тысяч, о, бой, о чёрт. И вы не шутите? — Я не шучу, когда речь идет о деньгах. И это сорок тысяч: двадцать для тебя, и другие двадцать — для агентства. Он настоял, чтобы ты получил свою долю за свои хлопоты. — Договорились, — говорит Пит и спихивает от себя Порша, который таращится на него и шепчет. — Двадцать чего? Иранских риалов? — Пит, послушай, подумай... — Извините, Босс, но нет. Такая возможность, когда мне очень нужны деньги? Это должно быть судьба или что-то в этом роде, и я не пойду против воли небес. — Чёрт, — пробормотала Босс. — Я чувствую себя ужасно из-за того, что уволила тебя. Пит, пожалуйста, будь осторожен, хорошо? Если в нём будет хотя бы что-то подозрительное — уходи. — Не волнуйтесь, Босс. Я справлюсь. Пит поднимается на ноги, прижимает одну руку к бедру и ухмыляется, и это, он уверен, слышно в его голосе. — Спасибо за возможность, Босс. Скажите время и место, и я буду там. На этот раз я постараюсь быть более собранным. — Что это, чёрт возьми, было? — спросил Порш, когда Пит бросил телефон на кровать, всё ещё ухмыляясь. — Только не говори мне, что ты продал свое тело за двадцать тысяч бат. Ты мог бы получить не меньше пятидесяти! Подумай о всех занятиях в спортзале! Пит шлепает его по руке. — Пожалуйста, я не продавал свое тело. Я на один день продал свою компанию. — Значит, ты продал свое тело и свой разум, — вставляет Биг. — Неважно, двадцать тысяч — это двадцать тысяч! По крайней мере, это поможет мне продержаться пару месяцев. — Да. Если ты вернешься с той работы. — Умоляю, — Пит подмигивает своим соседям по квартире. — Что такого ужасного может случиться?*** То самое ужасное
В своем кругу Вегас известен тремя вещами: жестокостью, коварностью и злопамятностью, которой бы позавидовал сам дьявол. Вегас не простил ни одной несправедливости, совершенной по отношению к нему, не забыл ни одного преступления, совершенного против него. Неважно, кто посмел так поступить (за исключением одного человека, и семья также не в счет, потому что в словаре синонимов Вегаса семья — это насилие, Вегас относится ко всем одинаково. Каждый получает по заслугам. Поэтому, когда Вегас сидит на кровати, низко опустив голову, глядя на свои руки и усилием воли пытаясь прогнать боль в щеке, он думает не о том, что отцу не следовало был бить его на глазах у всех этих деловых партнеров. Нет. Он думает о том, что сделать с долбаным мудаком, из-за которого он вообще попал в эту ситуацию. Непритязательному парню в ярком комбинезоне, который наплел столько дерьма, сколько не смог бы придумать даже придурковатый кузен Вегаса — Танхун. Вегас сжимает руку в кулак при мысли об этом чертовом признании в любви — первом в его жизни, и оно даже не предназначалось ему! Не то чтобы его это волновало. Ему не нужно признание в любви, он находит такие вещи отвратительными, как и сама мысль о искренних отношениях. Любовь не поможет ни в одном из возможных вариантов последствий. А вот что поможет, так это месть. Учитывая ущерб, который нанес парень Вегасу: потерял сделку, лицо и, опять же, возможность произвести впечатление на отца, наказание должно быть соразмерным. Вегас всерьез задумывается о пытках, но решает, что это будет более уместно немного позже. Сначала ему нужно, чтобы парень страдал так же, как пострадал он. Нужно, что этому парню было стыдно, страшно, чтобы он был в отчаянии, и в идеале, плакал и умолял. И тогда Вегас сможет приступить к физическим пыткам. Немного спонтанности всегда добавляет остроты ощущений. Он делает глубокий вдох и встает. Но всё по порядку. Сначала ему нужно найти этого парня. Потом разработать достойный план, что с ним делать. Вегас достал мобильник. — Кен. Да, мне нужно, чтобы ты нашел для меня кое-кого. Нет, это не может ждать.***
Пит поднимает взгляд с телефона на дом перед собой. Он на сто процентов уверен, что на этот раз всё правильно, в основном потому, что смотрит на адрес, который Босс прислала ему через Line. Но если местоположение верное, значит, Пит плохо одет. Не то чтобы у него была возможность одеться как следует для этого здания, учитывая, что у него семь рубашек (все с каким-то поблекшим принтом) и трое брюк (в разном состоянии потертого шика). Так что надеть университетскую форму было, пожалуй, правильным решением, хотя она и делает его похожим на неуклюжего стажера. Это не одно из тех высоких офисных зданий, где располагаются несколько компаний, нет. Да, это высокое офисное здание, но в нем находится только одна компания. Питу становится немного жарко. Он ослабляет галстук и расстегивает первые две пуговицы рубашки, чтобы дать себе возможность немного передохнуть. Он может это сделать. Это все лишь на день — даже меньше; уже час дня, и, честно говоря, что такого ужасного может случиться? Что какой-нибудь напыщенный генеральный директор заставит его заниматься экселевскими таблицами? Уборщица заставит его убираться в туалете? Во всяком случае, ничего более ужасного, чем то, что Пит не будет в состоянии платить за учебу и, не дай бог, придется беспокоить друзей по поводу оплаты аренды. Он нервно проводит рукой по волосам, потом вспоминает, как тщательно укладывал их сегодня, чтобы челка лежала идеально ровно, и проклинает себя. Ну вот, теперь он ещё меньше вписывается в это место. Да и пофиг! В этот момент Пит чувствует профессиональное замешательство, поэтому он обхватывает руками ремень сумки, перекрещивающийся на груди, и поднимается по лестнице. Возле входа стоит охранник, который хмурится, при взгляде на Пита. Он замедляет шаг и прочищает горло. — Э-э-э... Пит Саенгхам? Я пришел к... Кхуну Тирапаньякулу? — Кхун Тирапаньякул ожидает вас на четвертом этаже, кабинет 411. — Хорошо. Спасибо… — Пит делает паузу. Подготовка — это важно. — Могу я задать вопрос? Охранник не отвечает, но поднимает бровь, что, по мнению Пита, означает «да». — Итак, я ничего не знаю о Кхуне Тирапаньякуле, но собираюсь провести с ним весь день. Может быть, вы посоветуете, что делать или не делать? Охранник оглядывает Пита с ног до головы, и на его лице мелькает сочувствие. — Делайте то, что он вам скажет. Не злите его. Вот и всё. — Окей. Хорошо. Большое спасибо, очень мило с вашей стороны, что вы поделились этим со мной! — Пит улыбается, несмотря на то, что информации не то, чтобы много. Охранник выглядит слегка ошеломленным. — О, э... не за что? — Хорошего дня, — говорит Пит, проходя мимо охранника, и тут кое-то вспоминает. Он роется в своей сумке и достает бутылку воды. Кубики льда растаяли, но бутылка всё равно приятно прохладная. — Вот. Я знаю, каково это — стоять на солнце несколько часов подряд. Охранник смотрит на него, потом берет бутылку. — Спасибо. Правда. Ты хороший парень. Слушай... если будешь разговаривать с Кхуном Тирапаньякулом, избегай темы семьи любой ценой. Не подвергай сомнениям его решения. И старайся держаться вне зоны досягаемости. И... — он сделал паузу, почесывая шею. — И может, лучше застегнуть рубашку. Пит сглатывает. Хотя он и благодарен за дополнительные подсказки, сейчас он нервничает больше, чем когда-либо, и застегивает пуговицы, хотя подозревает, что когда он их застегнет, то умрет от теплового удара. — Спасибо... — Да. Будь осторожен, парень. Что такого ужасного может случиться? Пит слышит собственный голос в голове. Наверное, глупо, но оглядываясь назад, он, скорее всего, сглазил самого себя. Но теперь уже слишком поздно, и он уверен, что всё будет не так уж плохо. Хотя многие представители высшего руководства неприятные, они редко бывают действительно опасными, а улыбаться, чтобы пережить дискомфорт, — нынче это стиль поведения Пита. И снова никто не останавливает его, когда он подходит к лифту. Возможно, все принимают его за нового стажера или племянника босса, приехавшего с визитом. Он нажимает кнопку четвертого этажа и кивает своему отражению. Он перебирает виды своих улыбок, выбирая наиболее дружелюбную, чтобы поприветствовать заказчика. По его опыту, первое впечатление является определяющим в развитии отношений. Если начать с улыбки, то будет заложен наилучший фундамент. Двери раздвигаются, и кто-то стоит по другую сторону и ждет. Это взрослый мужчина с мягкой улыбкой. — Здравствуйте, Кхун Тирапаньякул, — приветствует Пит, одновременно делая вай. — О, я не он, — усмехается мужчина. — Я здесь, чтобы провести вас к нему. — Простите! Не стоило делать предположений. Мужчина лишь хмыкает, оглядывая Пита с ног до головы, и говоря. — О, Боже. Пит чувствует, как улыбка сползает с лица. — Что-то не так с моей одеждой? — Нет, нет, — говорит мужчина и жестом приглашает Пита следовать за ним. — Вовсе нет. Вы выглядите очень мило. Вы должны быть осторожны. Поскольку мужчина его не видит, Пит поднимает брови и гримасничает. Мило? Не совсем то, что он видел, когда смотрелся в зеркало, но ладно. — Вам сюда. Пожалуйста, будьте уважительны и постарайтесь не раздражать его. Похоже, эти люди не очень хорошего мнения о своем начальнике, и Пит задается вопросом, что заставляет их работать здесь, когда, очевидно, Кхун Тирапаньякул внушает больше страха, чем Порш и арбузы. Пит делает вид, что это ни сколько ни странно, чтобы ему постоянно напоминали о потенциально опасном характере Кхуна Тирапаньякула, и входит в комнату. Большие окна, большой стол, большие книжные полки, минимализм во всем остальном. Стандартный офис руководства, ничего особенного. Питу трижды приходилось передавать сообщения генеральным директорам так что он привык к подобным вещам. Он также привык к тому, что в этих офисах работают мужчины средних лет, одетые в костюмы, поэтому и остановился, увидев человека, стоящего перед окном спиной к Питу. Явно не взрослый, если только его диета и план тренировок не позволили ему сохранить фигуру студента-спортсмена лет двадцати. На нем также нет ничего даже отдаленно напоминающего костюм — его красная бархатная рубашка больше подходит для ночного клуба. — Полагаю, Пит Сэнгтам? — спрашивает мужчина, не оборачиваясь. Пит прочищает горло и улыбается. — А вошедшего до меня вы тоже спрашивали? Ну, знаете, также драматически, и не оборачиваясь? Это была шутка, но Пит осознал свою ошибку, когда было уже слишком поздно. Если это Кхун Тирапаньякул, то Пит не только нарушил правило «будь уважителен», но и произвел ужасное первое впечатление. Но прежде чем он успевает извиниться, мужчина произносит. — А ты забавный парень, не так ли? Что, на этот раз не будет восторженного признания? — голос ровный и бархатистый, и Пит будто бы улавливает знакомые нотки, хотя он не может определить точно. — Э-э-э, признание? Кхун Тирапаньякул? — быстро реагирует Пит, проявляя таким образом уважение. Он также кланяется, хотя Кхун Тирапаньякул по-прежнему стоит к нему спиной. — Не нужно формальностей. Можешь называть меня Вегас. — Спасибо, Кхун Вегас, — говорит Пит. Имя тоже кажется знакомым. — Хм. Довольно простое имя, но некоторые путают его с Сегасом. — Это… — слова застревают у Пита в горле. Пит знает, откуда он помнит голос. И Пит знает, откуда помнит это имя. Когда Вегас оборачивается, Пит не успевает почтительно отвести глаза. Он не скрываясь смотрит на человека, которому когда-то признался в своей безграничной любви. Точнее, в чьей-то любви, но сути это не меняет. Он всё такой же сногсшибательный, как и в тот раз, всё так же одет в совершенно неподходящую обстановке одежду, а лицо настолько же резкое, насколько манящее. Глаза Вегаса, как и тогда, путешествуют по телу Пита, и мозг Пита использует этот случай, чтобы напомнить ему о каждом его недостатке, которые в сумме составляют внушительный список. Подсознательно он соединяет руки перед животом и нервно переплетает пальцы. Глаза Вегаса ненадолго задерживаются на этом движении, а затем возвращаются к лицу. — Ты студент, — замечает он. — Это из-за формы? — Рот Пита функционирует без всякого участия мозга. Очень уважительно, идиот! — порицает он себя. Глаза Вегаса сужаются. Он отходит от окна и огибает стол. Его шаги медленные, размеренные. Пит тяжело сглатывает. Он сильнее сжимает руки и вжимает ноги, обутые в конверсы, в пол, а всё тело напрягается. — Удивительно острый язык для такого… — Вегас приподнял бровь, не закончив фразу, но Пит всегда был хорош в выражениях. Глупый, глупый, тихий, непримечательный, скучный. — Мне очень жаль, кхун Вегас. — Ты извиняешься за неуважение или за то, что тогда прервал важную деловую сделку? — Вегас остановился перед ним, и Питу он нравился больше, когда находился в отдалении, где Пит не видел идеально гладкой кожи и глубоких, невероятных глаз. — За всё, — пробормотал он. — Я много чего испортил? — Хочешь увидеть все цифры? Пит не хочет, но спасибо большое. — Я... я могу попытаться возместить ущерб, — но он уверен, что не может. Вегас, похоже, тоже знает, потому что улыбается резкой улыбкой. — Даже если ты всю жизнь упорно трудился, ты не сможешь. Взгляд, которым он смотрит на Пита, нельзя назвать иначе как смертельным. Пит немного сжимается. В памяти всплывают предупреждения сотрудников Вегаса, а также голос Бига в голове: “Ты продал свое тело и свой разум”. Пит задается вопросом, удастся ли ему выбраться отсюда живым. Когда Вегас резко поднимает руку, Пит вздрагивает и зажмуривается, готовый к верной смерти, но кончики пальцев, проскользившие по его щеке, оказываются на удивление нежными. Когда он медленно открывает глаза, напряженный взгляд Вегаса по прежнему устремлен на него, но теперь в нем есть нечто иное, чем намерение убить. — Кхун Вегас, Босс сообщила мне, что я проведу этот день с вами, не хотите ли вы, чтобы я что-нибудь для вас сделал? — пролепетал он, просто потому что не мог больше выносить напряжения. К этому времени стало совершенно очевидно, что это сам Вегас заказал Пита, и уж точно не для того, чтобы провести с ним день. И скорее всего, он не заплатит Питу обещанные двадцать тысяч бат за то, что тот испортил встречу. — Если бы я хотел, я бы что-нибудь сказал, не так ли? — пальцы Вегаса играют с воротником рубашки Пита. — Ты выглядишь неплохо, просто стоя здесь. Но, конечно, давай подумаем. Что, по-твоему, ты можешь сделать для меня, чтобы компенсировать мои потери? — он приближается. Пит чувствует запах дорогого одеколона. Его взгляд задерживается на кончике носа Вегаса — единственной черте его лица, на которую, кажется, безопасно смотреть, и он быстро перебирает в голове, что есть в списке его навыков. Он трагически бездарен: есть только одна вещь, в которой он хорош, и он сомневается, что Вегас заинтересован в этом. Но если уж на то пошло, что ему терять? — Я могу быть вашим другом, — говорит он и, прежде чем Вегас успевает рассмеяться, смело продолжает. — Вы заказали меня на один день, не так ли? Поэтому я подготовил несколько вещей, которые мы могли бы сделать вместе. Например... — Моим другом, — недоверчиво перебивает Вегас. Пальцы перестают теребить галстук Пита, и он наконец-то может выдохнуть, когда Вегас немного отодвигается назад, как будто понятие дружбы является для него чем-то чуждым. — После того как ты разрушил значительную часть моего будущего, ты хочешь быть моим другом? — Испортил ваше будущее? — глаза Пита расширились. Разрушить деловую сделку — с этим он может смириться, потому что потери богатых людей — это не совсем потери. Но будущее? — Неважно, — огрызается Вегас. — У меня уже есть планы, Пит, и они точно не связаны с дружбой. Ты поможешь мне вернуть то, что я потерял. А если ты не сможешь этого сделать, то приготовься потратить свое будущее на то, чтобы выплачивать долг. Пит закрывает рот и кивает. Дружба. Нелепость. Всё, что Вегас испытывал к Питу, было лютой ненавистью, а это не самая лучшая почва для дружбы.*** Лютая ненависть
Вегас в ярости. И самое страшное, что большая часть его ярости направлена даже не на того, кому она изначально предназначалась. Конечно, само существование Пита безмерно раздражает, особенно то, как он реагирует на Вегаса. Вегасу очень хотелось поиграть с ним, доставить ему неудобство неуместными сексуальными намеками и вторжениями в личное пространство, нежелательными прикосновениями и двусмысленными фразами, но ничего из этого на Пита не действует. И это самое страшное — не только не действует, но и приводит к обратному результату. Когда Пит предложил Вегасу стать его другом, Вегас потерял дар речи, ему стало не по себе от перспективы проводить время с человеком, не имеющим скрытых мотивов. Возможно, ему следовало бы просто пытать и убить Пита, но он всё ещё надеется, что Пит все-таки может принести пользу. Вегас назначает ещё одну встречу с бизнесменами, которых ему не удалось убедить, на этот раз в более неформальной обстановке. Наведя справки, он узнал, что одному из них действительно нравится типаж Пита… Теперь, когда они едут в клуб, который забронировал Вегас, он снова чувствует себя хозяином положения. Пит молчит на пассажирском сиденье, сидит, поджав колени, и возится с галстуком. Вегас чувствует, что контроль над собой снова слабеет. Он хочет сказать Питу, чтобы тот прекратил, блять, это делать, но тогда Пит спросит, что он должен прекратить, и тогда Вегас должен будет сказать «Веди себя, как милый паренек в теле подпольного чемпиона по боксу». Потому что в этом-то всё и дело. Пит выглядит полной противоположностью тех, кого обычно выбирает Вегас — плечи широкие, руки сильные, с заметными венами, лицо милое, — и при этом он ведет себя, ну, вот так. Видеть, как он стоит в офисе Вегаса, сжимая пальцы, и смотрит на Вегаса сквозь растрепанную челку... это было чем-то. Пит - это что-то. Так легко принять его за неуклюжего идиота с неудачной стрижкой и идиотской ухмылкой, но при ближайшем рассмотрении Пит оказывается весьма собл… Нет. Вегас давит на газ, и машина вырывается вперед. Ни в коем случае. Пит — мудак, который разрушил его жизнь, и Вегас заставит его заплатить. — Ах! — вздохнул Пит, подпрыгивая на своем сиденье. Вегас не замедляется. Он делает вид, что не услышал звука, который прозвучал... Нет. Никаких больше прилагательных, описывающих Пита. Пит виноват в том, что отец Вегаса снова разочаровался в нем. Вегас заставит его заплатить. Он сосредотачивается на этом плане, цепляется за свою ненависть. Пит рядом с ним, явно не привыкший к бешеным скоростям, выпускает небольшой, искренний смех. Серьезно, пусть идет нахуй.***
Сумасшедшая поездка на машине подходит к концу перед зданием, похожим на эксклюзивный клуб. Вегас ударяет по тормозам, и Пита бросает вперед. Он подозревает, что такой стиль вождения был выбран, чтобы напугать его, но, к несчастью Вегаса, Пит — немного скоростной наркоман, и ему понравилась его первая поездка на машине, предназначенной для нарушения правил дорожного движения. И его адреналиновая улыбка, не сходит с лица, даже когда он поворачивается к Вегасу. Вегас встречает его пристальным взглядом, и Пит быстро закусывает губу, но почему-то это только усиливает хмурый взгляд. Поскольку всё, что он делает, неправильно, Пит быстро отводит глаза и осматривает территорию. Это здание в традиционном стиле, но с несколькими современными элементами, прежде всего с большой неоновой вывеской перед входом. В темноте она, наверное, выглядит впечатляюще, но сейчас, в разгар дня, кажется лишней. Пит хотел бы знать, что он здесь делает, поскольку Вегас яростно отверг предложение проводит с ним день, он недоумевает, зачем из всех мест города тот привез его в клуб. — Мы встречаемся с людьми, сотрудничество с которыми я пытался подписать во время встречи, которую ты прервал, — говорит Вегас. Пит рискнул взглянуть на него. Перед выходом Вегас переоделся в белый костюм, и от этого Пит чувствует себя рядом с ним ещё более неуместно. Он жалеет, что не одолжил костюм у Порша, хотя он был бы великоват. В своей униформе с короткими рукавами, которая не видела утюга с тех пор, как Пит впервые снял бирки, он чувствует себя довольно глупо. — И... зачем я здесь с вами? Вегас поднимает бровь. — Разве не ты сказал, что хочешь помочь мне вернуть утраченное? — Но... разумно ли брать меня с собой? — Пит считал, что его отсутствие было бы более полезно, особенно когда речь идет о бизнесменах. Он не в самых лучших отношениях с богатыми и влиятельными людьми. Вегас ухмыляется, и почему-то это выглядит более угрожающе, чем его смертельный взгляд. — Поверь, это разумно. Людям, с которыми мы собираемся встретиться, нравится вся эта твоя дружелюбно-мальчишеская натура, — он смотрит на Пита, ожидая реакции. Пит обдумывает сказанное. — Вы хотите, чтобы я... убедил ваших деловых партнеров сотрудничать с вами, будучи милым с ними? Ухмылка становится сильнее. — Именно. — Хорошо, — Пит кивает. — Я могу это сделать. Легко, — как он и говорил, дружелюбие — практически единственное, что у него есть. — Что? — Вегас кажется ошеломленным. Пит пожимает плечами. — Да, без проблем! Вегас прочищает горло и возвращает себе самообладание. — Не думал, что ты такой покладистый. Но окей. Пит действительно очень покладистый, но он не понимает, почему Вегас считает это таким необычным. Он пожимает плечами. Вегас закатывает глаза, распахивает дверь машины и идет к зданию. Пит спешит выйти из машины и последовать за ним. Вегас уже у двери и нетерпеливо оглядывается. Улыбаясь, Пит подпрыгивает. Он смотрит на лодыжки Пита, которые теперь скрещены, а сам Пит подается вперед, чтобы ухмыльнуться Вегасу. По тому, как он хмурится, можно подумать, что он воспринял поступок Пита как персональное оскорбление. А может, так оно и есть, может быть, он не хочет, чтобы его видели с человеком, который делает что-то настолько детское, как прыжки. Пит быстро выпрямляется. Хотя ему и нравится немного поддразнивать Вегаса, он также хорошо понимает, что под маской его спокойного высокомерия что-то кипит, и Пит не настолько глуп, чтобы будить зверя, каким бы привлекательным тот ни был. Он знает, когда нужно прекратить давление, и всегда знал, — поскольку вырос в абьюзивной семье. — Извините, Кхун Вегас, — говорит он, хотя сам не знает, за что извиняется. Может быть, за то, что Вегас оказался не таким, как ожидал. За то, что не не реагирует на его угрозы. Он видит, как Вегас тяжело сглатывает, выражение его лица становится нечитаемым. — Только не веди себя так, когда мы окажемся внутри. И не ставь меня в неловкое положение, — говорит Вегас, и его взгляд снова становится взбешенным. — Запомни, Пит. Ты здесь не для того, чтобы заводить друзей. Ты здесь, чтобы загладить свою вину. — Да, Кхун, — Точно. Когда он смотрит на Вегаса, в его взгляде есть что-то, что Пит легко принимает за фамильярность, хотя всё, что там есть лишь враждебность. Вегас уже наполовину повернулся к двери, когда остановился. Его взгляд устремлен на горло Пита, и когда он протягивает руку, Пит на мгновение думает, что тот собирается его задушить — это соответствовало бы мрачному выражению лица, но тот лишь тянется к его галстуку и резко дергает. Пит инстинктивно подается вперед, но когда это происходит, Вегас уже отпустил его. — Оставь всё как есть. И вытащи одну сторону рубашки. Пит оглядывает себя. Две пуговицы расстегнуты, узел галстука низко на груди, и теперь часть рубашки свисает из брюк. Он не понимает, зачем Вегасу понадобилось приводить его в такой растрепанный вид. Но и на этом он не остановился. Вегас зарывается одной рукой в волосы Пита и дергает, тщательно взъерошивая. Пит испускает удивленный вскрик и смотрит на Вегаса широко раскрытыми глазами. На мгновение рука в волосах Пита замирает, и Вегас возвращает взгляд, смотря так же широко. Затем он насмешливо произносит. — Держи рот на замке, и, может быть, они сочтут тебя терпимым. Ну, это грубо, думает та крошечная часть мозга Пита, которая не воспроизводит ощущение пальцев Вегаса в его волосах. Вегас ненавидит тебя, напомнил он себе, Вегас лишь хочет заставить тебя заплатить. И это срабатывает, а Вегас, не оглядываясь, заходит в клуб, ожидая, что Пит следует за ним. Ему явно все равно.*** Явные признаки того, что ему все равно
Вегас чертовски глуп. Он идет вперед, не обращая внимания на окружающую обстановку. Не то чтобы он мог, даже если бы захотел. Зачем он это делает? Всё и так было достаточно плохо, но ему просто необходимо пойти и сделать еще хуже, потому что, видимо, его отец прав, и это всё, на что он способен. Это Пит виноват, конечно, все из-за него. Пит с его ебучими прыжками и манерой стоять, как гребаная школьница в юбке, в то время как ключицы выглядывают из-под расстегнутого воротничка, и... и движимый инстинктом Вегас приблизился и ослабил галстук ещё сильнее, заставил расстегнуть рубашку и взъерошил мягкие волосы. Он, блять, ненавидит Пита больше всего на свете: сначала он испортил Вегасу встречу, потом его будущее, потом его самообладание, и теперь Вегас только и слышит этот нежный голос, звучащий в голове, и говорящий ему: я люблю тебя с первого дня, и Вегас клянется себе, что к концу этой ночи он повесит Пита в своем подвале и раз и навсегда избавится от этой улыбки с ямочками. Но это в том случае, если акулы, к которым он собирается его бросить, не сожрут его первыми.***
Пит умеет делать две вещи: ставить себя на последнее место и улыбаться, даже если испытывает различные неприятные эмоции. Последнее как раз и пригодилось ему сейчас, когда он сидит рядом с высоким мужчиной с длинным острым лицом, напоминающим лисье, который небрежно перекинул руку через спинку сиденья позади Пита. Вегас бросает на него взгляд, но в остальном не обращает на Пита никакого внимания. Последние тридцать минут Пит слушает, как трое взрослых мужчин за столом общаются с Вегасом, бросая то одно колкое замечание, то другое, то замаскированные оскорбления. Сразу после знакомства стало понятно, что быть «милым с кем-то» Вегаса сильно отличается от определения Пита. Мудрый голос Бига в его голове напоминает Питу о Эскорт-услугах. Так что, ты продал свое тело и свой разум. Вегас представил его как друга из провинции, который приехал в большой город учиться, и три пары глаз уставились на Пита, словно он олень, на которого открыта охота. Пит очень оскорблен тем, что его используют как какую-то бюджетную приманку, но если учесть, что он разрушил будущее Вегаса, то, возможно, это подходящая месть. Тем не менее, он надеется, что все это лишь показуха и Вегас не позволит кому-то из этих мерзких людей сделать что-нибудь с Питом. Не настолько же он злой, правда? После нескольких любезностей, которые вовсе не были любезностями, они перешли к делу. Пит оказался рядом с человеком-лисой и был забыт. Держи рот на замке, сказал Вегас, и Пит так и делает. Сидит и ждет, когда всё закончится. Если он не будет двигаться, то, может быть, они позволят ему просто раствориться в пространстве. Вегас не позволяет. Он бросает на него взгляды. Он делает это часто, но взгляд никогда не задерживается. Он проверяет, понимает Пит, проверяет, насколько неловко чувствует себя Пит, но не потому, что его это беспокоит, а потому, что он хочет этим насладиться. — Когда Кхун Кан сказал, что его сын способен справиться с этим, я засомневался. И что ещё могу сказать кроме того, что мое деловое чутье редко ошибается, — Лис гогочет. Пит закатывает глаза на это мелкое оскорбление. Они только этим и занимались: высмеивали дилетантские бизнес-решения Вегаса (парню 23 года, чёрт вас дери, дайте ему небольшую поблажку! Питу 25, и ему повезло, если по утром он правильно надевает рубашку); высмеивали провальные проекты Вегаса (то, что он вообще руководил проектами, чертовски впечатляет, потому что самое большее, чего добился Пит — быть шеф-поваром в забегаловке), и, что самое главное, насмехались над отношениями Вегаса с его отцом. Именно этот момент заставил Пита нахмуриться, пока он медленно собирал картинку воедино. — Не правда ли? Пит не сразу понимает, что обращаются к нему. Лис выжидающе смотрит на него. Его рука соскальзывает со спинки кресла и ложится на плечи Пита. Пит сдерживается, чтобы не скривиться. Держи рот на замке. Но, незадача, Пит ужасен в том, что касается сдержанности. — Да, Кхун, — улыбается Пит. — Я могу поверить, что ваше деловое чутье редко подводит вас. И такие исключения подтверждают правило, потому что, судя по тому, что я видел, Кхун Вегас довольно способный для человека его возраста. Взгляд Вегаса метнулись к нему. Он почти ничего не сделал, чтобы защитить себя, кроме случайных реплик. Пит вспоминает, что они здесь для того, чтобы исправить ситуацию, и сейчас он на пути к тому, чтобы снова все просрать. — Я имею в виду, — быстро добавляет он и поворачивается к лису, подавляя дрожь, когда рука сильнее обхватывает его. — Вегас впечатляет для своего возраста. Немного времени на развитие и учебу, и он станет силой, с которой придется считаться. Ещё один взгляд в его сторону от Вегаса. Нечитабельный. Пит понимает, что тот злится, но не хочет демонстрировать этого перед тремя мужчинами. — Если вы согласитесь работать со мной, — говорит он медленно, задумчиво, как будто преимущество здесь до сих пор у него. Он хороший актер. Почти такой же хороший, как Пит. — Тогда я могу заверить, что ваши будущие сделки, связанные с международной торговлей важнейшими товарами, будут… — Мальчишка, — перебивает Лис. — Не болтай о том, чего не понимаешь, — он притягивает Пита ближе к себе, заставляя его вскрикнуть. На лице Вегаса возникает неожиданно мрачное выражение — первое проявление искреннего гнева с тех пор, как они сели за стол, хотя другие оскорбления в его адрес были гораздо хуже. Пит слишком занят своим дискомфортом, чтобы анализировать дальше: он передергивает плечами и поджимает губы. Как ни странно, это не превращает нахмуренность Вегаса в удовлетворение. Даже наоборот — усугубляет. Разве он не должен радоваться страданиям Пита? Лис, разумеется, ничего не замечает и продолжает разговаривать с сидящим рядом мужчиной, чей широкий нос, широкие плечи и широкое всё напоминают быка. — Я полагаю, что в конце концов Кхун Кан признает, что его сын не унаследовал его смекалистости, — говорит Лис. — Или его харизмы, — фыркает бык. — Если такая тенденция сохранится, мне интересно, унаследует ли он семейный бизнес, — добавляет последний мужчина, которого Пит для соблюдения тренда в обозначении мужчин и из-за текстуры его кожи определил улиткой. К этому времени становится ясно, что они не намерены заключать с Вегасом никаких сделок. Единственной причиной, по которой они согласились на эту встречу, было желание поиздеваться над ним, и Питу этого достаточно. Сделка потеряна и её не восстановить, а значит, Пит провалил свою миссию по возвращению долга. Он не сможет помочь Вегасу, что бы он ни делал, поэтому самое меньшее, что он может сделать, — позаботиться о том, чтобы эти придурки не ушли с удовлетворением от того, что выставили Вегас на посмешище. Он не знает, почему: Вегас не очень хорошо относился к Питу, но что-то в нем вызывает у Пита желание помочь. — Когда я смотрю на людей, с которыми связан этот семейный бизнес, то не унаследовать его — это, наверное, огромное счастье, — непринужденно говорит Пит. Какое-то время все трое продолжают смеяться, но потом смех резко стихает, как пластинка, дошедшая до конца. Рука Лиса медленно сползает с плеча Пита. — Что? — Извините, вы так часто отпускали неудачные попытки скрытой насмешки, и я подумал, что точно узнаете их, когда будут они направлены в вашу сторону. Но раз это не так, я буду говорить прямо. Вы — старые, заносчивые люди вымирающего поколения, которое скоро заменят. Хорошо, если Вегас не будет связываться с такими, как вы, — Пит вытягивает руки над головой и отодвигается от Лиса, затем проводит рукой по плечу, которого касалась рука, как бы отряхивая грязь. Все смотрят на него. Пит улыбается в ответ. За время, проведенное в качестве голубка-посыльного, он научился одной замечательной вещи — никогда не выходить из роли. Бык встает, но Лис протягивает руку и останавливает его. — Какая дерзкая маленькая опасная штучка, — говорит он. — У него яйца побольше, чем у некоторых в этой комнате. — Да. Больше, чем у троих из них, это точно, — Пит ухмыляется. Он не до конца осознает, что оскорбляет очень влиятельных богатых людей, и от этого становится ещё лучше. Когда он пытается встать, Лис делает предсказуемое и хватает его за запястье, чтобы потянуть обратно. Ноги Пита полусогнуты, центр тяжести смещен, поэтому он не может устоять на ногах и приземляется лицом вперед на колени Лиса. — Что ты делаешь? — шипит Лис. Разве это не реплика Пита? Рука, обхватывающая запястье, ослабевает, и он понимает, что что-то не так, когда больше никаких ощупываний не происходит. Он встает с чужих колег и оглядывается. Вегас стоит, направляя на Лиса пистолет. — Дернитесь, и он умрет, — говорит он Быку и Улитке, не отрывая глаз от Лиса. — Что ты делаешь, мальчишка? — повторяет Лис. — То, что должен был сделать 38 минут назад. Я пришел сюда, думая, что сотрудничество между нашими семьями может быть выгодным, но, к сожалению, мы не заключаем сделок со змеями. — Лисами, — бормочет Пит, но никто не обращает на него внимания. — Если твой отец узнает об этом... Вегас сладко улыбается. — Что бы он не сделал — я к этому привык. Пит замирает. Медленно поворачивает голову и смотрит на Вегаса. На секунду он видит себя, восемнадцатилетнего, сидящего на скамейке с низко опущенной головой, пока его тренер говорит ему, что его отец не будет рад тому, что Пит проиграл матч. — Не стой так, — говорит Вегас и вырывает Пита из воспоминаний. — А? — Мы уходим. Пойдем. Пистолетом, который все ещё зажат в руке, он продолжает держать прицел на Лисе, другой рукой обхватывает запястье Пита в том самом месте, где мужчина обхватывал его минутами ранее. Если бы Пит не знал всю ситуацию, он бы сказал, что это прикосновение слегка собственническое.*** Легкое собственничество
Если поездка в клуб была нелегальной гонкой с одним участником, то обратный путь — это неспешная дневная поездка. Вегас слишком погружен в произошедшее, чтобы использовать мощность своего автомобиля на полную. Он пытается найти объяснения своей рассеянности — раздражение от того, что над ним издевались целый час подряд, необходимость подлизываться к этим мерзким ублюдкам, перспектива встречи с отцом после того, что он сделал, но, к сожалению, он прекрасно знает, в чем на самом деле причина. Она сидит рядом с ним и поправляет галстук. Никогда в его жизни не было никого, кто встал бы на его защиту, и Вегас понятия не имеет, почему Пит так поступил, да еще и с таким остервенением. По логике вещей, Пит должен ненавидеть Вегаса так же сильно, как Вегас ненавидит Пита. В конце концов, Вегас был готов отдать Пита этим мужчинам, если бы это помогло делу. Что ж. Это стало решающим фактором. Потому что, когда Вегас увидел, как один из этих придурков трогает Пита, что-то в нем оборвалось. Как он смеет трогать то, что принадлежит Вегасу? Вегас — единственный, кто имеет право причинять Питу неудобства, он первым нашел Пита, и он единственный, кого Пит должен бояться. — Красный! — кричит Пит. Вегас вздрагивает — разве они уже обсудили безопасные слова? Но потом понимает, что Пит имеет в виду светофор. Он жмет на тормоз, и Пита прижимает к приборной панели. — Ух ты! Я тоже люблю скорость, но есть же пределы! — Пит проводит рукой по волосам, уничтожая все предыдущие попытки поправить их. — Ты в порядке? — В полном! — огрызается Вегас. Какого, блять, чёрта Пит спрашивает о его самочувствии после того, что только что произошло? — Где ты живешь? — Э... что? — Адрес. Я отвезу тебя домой. Вегасу необходимо, чтобы этот день закончился. Над ним насмехались. Он устал, раздражен, растерян. Пит не только стал свидетелем того, как он оказался бесхребетным трусом, но и счел его достаточно жалким, чтобы вступиться за него. И где-то по пути Вегас растерял свою ненависть к Питу. Это полный пиздец. Он бы хотел сделать вид, что ничего не произошло. У него даже нет настроения дальше мучить Пита (он боится провести с Питом больше времени, не зная, как это на него повлияет). В идеале им больше никогда не видеть друг друга. Пит колеблется, но затем говорит Вегасу свой адрес. Пит и Вегас — люди из разных миров. Поставить во всем это точку — к лучшему.***
Ни прощальных слов, ни даже взгляда. Не то чтобы он ждал. В конце концов, Пит не сделал того, для чего его нанял Вегас. Выйдя из машины, он, по крайней мере, улыбнулся и сказал «До свидания», но слова прощания так и остались без ответа. Он дотащился до входной двери. — Пит. Пит останавливается. Неужели это оно? Тот самый момент в сериале, когда главный герой говорит другому главному герою, что между ними есть что-то большее? Он чуть не рассмеялся вслух. Ага, конечно. Потому что их история будет ромкомом, а не офисной драмой. А ещё лучше — мафиозным сериалом. Вегас вышел из машины и стоит возле. Пит ждет несколько секунд, но, Вегас просто смотрит на Пита с очередным нечитаемым выражением лица. — Да? — Твои деньги. Глаза Пита расширяются. — Деньги? — Двадцать тысяч бат. Я человек слова. — Но... но я не помог. Я сделал всё ещё хуже! С чего бы... — Ты собираешься взять их? Пит спешит к нему. — Ладно, если предлагаете, то я не хочу быть грубым, — он усмехается, пытаясь придать своему легкому согласию принять деньги чуть менее жалкий оттенок. Глаза Вегаса опускаются туда, где, как знает Пит, видны его ямочки. — Блять, — ругается он, затем хватает Пита за руку и разворачивает его. — Чт… — выдыхает Пит, когда оказывается зажатым между Вегасом и машиной, но больше он ничего не может сказать, так как его рот занят другим. Вегас не целуется нежно или сладко. Он не прощупывает границы и не ждет, пока Пит ответит и покажет, что он тоже этого хочет. Вегас заявляется и завоевывает, удерживая руки Пита по бокам, чтобы тот не смог сопротивляться, даже если бы захотел. А он и не сопротивляется. Совсем нет. Он откидывает голову назад и с готовностью открывается для языка Вегаса. Он отвечает, насколько ему это позволено, и реагирует, когда это необходимо, но в остальном он принимает то, что дает Вегас. Когда Вегас отстраняется, Пит задыхается. В голове блаженная пустота. Он смотрит на Вегаса и пытается сформировать связную мысль. — Мы закончили, — прорычал Вегас и оттащил Пита от машины. Пит спотыкается, совершенно растерянный. Когда он сообразил, что произошло и повернулся, Вегас захлопнул дверь и завел мотор. — Ве…, — ревет двигатель, и машина срывается с места. — Гас? Пит смотрит вслед машине, затем на кредитную карточку в своей руке. Что?***
— Невероятно! — Порш вертит в руках карточку. — Как ты думаешь, на ней действительно есть деньги? — Иначе я не знаю, зачем бы он мне ее дал. Ведь он даже позвал меня обратно, чтобы я забрал её, — говорит Пит. И целовал меня до потери сознания, но Пит не говорит этого. Его губы всё ещё покалывают, и ему интересно, замечает ли это Порш. Потом он вспоминает, что Порш не обращает внимания даже на весьма очевидные ухаживания Кинна, и перестает волноваться. — Должно быть, ты действительно произвел на него впечатление, — говорит Порш, и Пит сглотнул. — В смысле, что вы двое вообще сделали такого, что стоит двадцать тысяч? — Мы... встретились у него в офисе и немного поговорили... потом покатались на его машине, потом пошли в клуб, а потом... он привез меня домой. — Хочешь сказать вы пошли на свидание? — Что, нет! Мы просто. Провели день вместе. — Оооо, вы провели день вместе, — усмехается Порш. — Ты упал? — ни с того ни с сего спрашивает Биг. Он снова что-то печатает. — Упал? — У тебя синяк вокруг рта. Порш наклоняется и пристально смотрит на губы Пита. — Ты прав, Биг, это действительно синяк. И твои волосы сильно взъерошены. Что случилось, а, Пит? — Понятия не имею, — говорит Пит со всей возможной растерянностью, которую может сыграть. Это даже не ложь: он действительно не имеет ни малейшего представления о том, что случилось с Вегасом. Но есть одна вещь, о которой он догадывается. Вегас груб и эгоистичен. То, что он заставил Пита пройти через испытание, которым был этот день, — это нормально, потому что Пит действительно сильно облажался, но то, что он подарил Питу лучший поцелуй в его жизни, а потом вот так просто ушел? Это признак плохих манер. — Как скажешь, Пит, — Порш щелкнул кредитной картой по лбу Пита. — Я рад, что всё прошло хорошо, чувак. Не буду врать, я немного волновался. Но если все было так просто, как ты говоришь, может, тебе стоит позвонить этому парню, ну знаешь: остаться в хороших отношениях. Похоже, он тоже заинтересован в тебе, иначе зачем бы ему давать тебе деньги? Пит позвонил бы — если бы у него был номер Вегаса. Да в целом, любая другая информация. Единственное, что ему известно, — это место работы, да и то, возможно, временное. Как по команде, зазвонил телефон. Он обменивается взглядом с Поршем. Биг перестает печатать. Три пары глаз устремляются на телефон Пита. Пит выдыхает и берет трубку. — Привет, Босс. Порш тоскливо вздыхает и откидывается на спинку кресла. — Привет, Пит. Как дела? — Хорошо… — медленно говорит Пит. Он знает, что она звонила за чем-то конкретным; Босс не ведет светских бесед. — А у вас? — Хорошо. Мне только что звонил клиент. Он сказал, что остался доволен твоими услугами и что долг погашен, что бы это ни значило. — В самом деле? О, слава яйцам! — По крайней мере, Пит может продолжить жить своей жизнью, не беспокоясь о деньгах больше, чем обычно. — Я так понимаю, ты понял, что он имел в виду. Он также сказал, что это был уникальный опыт и что мне следует подумать о том, чтобы снова нанять тебя. Облегчение застревает у Пита в горле. — Правда? Что творилось в голове у Вегаса? Это был его способ извиниться? Или сказать Питу, что все прощено и забыто? Или тонко намекнуть на возможность их новой встречи? — Да. И он немного богаче и влиятельнее, чем тот, из-за которого я тебя уволила, так что... если хочешь, можешь вернуться и работать на меня. — Боже мой. Спасибо, Босс, это очень мне поможет, правда! — Не благодари меня, благодари парня. Но есть одно условие. И тоже не мое. — Окей? — Ты можешь передавать любые сообщения, кроме признаний в любви и приглашений на свидания. Он просил не говорить тебе об этом и просто не давать таких заданий, но... я думаю, возможно, тебе важно это знать. По каким-то неизвестным мне причинам. — Да. Спасибо, Босс, — шестеренки в голове Пита закрутились. — Пожалуйста. Тогда увидимся на следующей неделе... — Хей, Босс? — Да? — У вас есть его номер телефона? Или адрес? — Это обязательная информация, которую необходимо предоставить, прежде чем мы примем чей-либо заказ. — Хм. Молчание. — Может... Не могли бы вы дать мне адрес? — Я не имею права передавать информацию о клиентах. — Oу. — Но мне кажется, я помню, что он что-то говорил о другом задании, для которого он хочет тебя забронировать? Или нет? Я не уверена. Может быть, ты навестишь его и спросишь? — Спасибо, Босс! Серьезно. — Считай, что это мой способ извиниться за то, что уволила тебя. Пит завершил звонок с улыбкой на лице. — Ну? — спросил Порш. — Думаю, я встречусь с ним снова. Кто знает, если с его стороны есть хотя бы малая толика интереса, может быть, стоит продолжить.*** Малая толика интереса
Синяк почти сошел. Остался след в том месте , где отцовское кольцо рассекло кожу Вегаса прямо под скулой, и кожа слегка изменила цвет, но небольшое количество консилера и это станет незаметным. Вегас рассеянно ковыряет корочку, потом напоминает себе, что это будет шрам, и вместо этого кусает большой палец. Последние четыре дня он находился под домашним арестом, после того как трое ублюдков пожаловались его отцу, что Вегас и «его мальчик» оскорбили их и отнеслись неуважительно. Честно? Стоило того. Эти четыре дня были удивительно спокойными. Вегас выспался, прочитал целый роман, посмотрел плохой сериал и сходил с ума от того, что всё ещё думает о Пите. Он не должен был его целовать. Не должен был узнавать, какие стоны издает Пит, когда Вегас проник язык ему в рот, и как он задыхается, когда от его хватки на запястьях Пита появляются синяки. Он не должен был чувствовать мягкие губы и твердую грудь. Но все это произошло, и теперь Вегасу приходится бороться с последствиями. Вегас готовит, когда испытывает стресс. Он готовит больше риса карри, чем может съесть за три дня, а потом смотрит на заваленный стол и думает о том, чтобы избавиться от всего этого только ради короткого момента удовлетворения. Но выкидывать еду — это преступление, а Вегас не преступник. Он садится за стол и созерцает пиршество. Он мог бы позвонить брату, но Макао лучше в студенческом общежитии. Ему свойственно беспокоиться о Вегасе, и Вегас не хотел бы показывать их отношения отцу больше, чем это необходимо. Раздается звонок в дверь. Вегас вздыхает, тянется к одной из четырех расставленных тарелок и тут понимает: в дверь звонили. Он хмурится. Отец не звонит, он врывается и кричит. Макао не знает, что Вегас здесь, если только между ними не установилась жуткая ментальная связь. Кто, кроме них, может навестить Вегаса? Может быть, торговый агент. Если это важно, они могут позвонить… Снова раздается звонок в дверь. — Доставка! — кричит кто-то. Но Вегас ничего не заказывал. Его сердце учащенно забилось. Нет, это невозможно. Это не слащавая романтическая история. Такие вещи не происходят в реальной жизни. Он медленно встает и подходит к двери. — Алло? Есть кто-нибудь? Он знает этот голос. Как сильно отец приложил его, что у Вегаса начались галлюцинации? — Кто там? — спрашивает он, просто чтобы убедиться. — Доставка для некоего Сегаса... нет, кажется, Вегаса. Трудно разобраться в моих записях. — Я ничего не заказывал, и я не открываю дверь незнакомцам, — говорит Вегас, стараясь, чтобы голос звучал незаинтересованно. Он никогда в жизни не чувствовал такой эйфории. — Может быть, я опять ошибся. Некий Пит хочет, чтобы ты знал, что ты мудак. Ничего не напоминает? Вегас вздрогнул. — Мудак? — Открой чертову дверь, Вегас! Вегас открывает. Осторожно. За ней стоит молодой человек в растрепанной университетской форме, галстук не затянут до конца, часть пуговиц расстегнута, одна сторона рубашки не заправлена в брюки. Волосы взъерошены. Сумка перекинута через плечо, поношенные Конверсы. Потрясающий. — Привет, — говорит Пит. — Привет. Пит прочищает горло. — Пит Сэнгтам прислал вам сообщение. Он говорит: Если вы думаете, что все закончится просто потому вы заплатили немного денег — вы сильно ошибаетесь. Вы не можете просто ворваться в мою жизнь, натворить делов и уйти. Ваши действия, Кхун Тирапаньякул, чреваты последствиями. Вы должны нести ответственность. Вы не можете целовать людей и уходить. Ну, может, и можете, но ты не можешь поцеловать меня и свалить в закат. Ты должен либо сказать мне, что я тебя не интересую, либо взять себя в руки и добиваться меня как следует, — он снова прочищает горло, прикусывает губу и почти не краснеет. Вегас хотел бы сказать что-нибудь пренебрежительное, саркастическое или хотя бы остроумное, но у него нет слов. Он привык к тому, что люди добиваются его внимания и пытаются добиться его расположения, но он не привык к тому, что кто-то настойчиво говорит ему, чтобы он вёл себя по-мужски и добивался его. Это нагло и самонадеянно. Вегасу это почему-то нравится, и он раздражается на себя за это. — И? — Что и? — Вегас огрызается, включается защитный механизм. — Что ты хочешь, чтобы я сказал? Пит фыркает. — Серьезно? Ничего? Ну, ладно, моя ошибка. Я думал, что есть какая-то заинтересованность, но, наверное, это мне просто показалось, — он засовывает руки в карманы и поворачивается. То, что происходит дальше, не тот момент, которым Вегас может гордиться. Он винит во всем панику. Чтобы не дать Питу уйти, он делает шаг вперед так быстро, что его нога задевает ковер и он спотыкается. Издав удивленный звук, он вытягивает руку, чтобы ухватиться за что-нибудь, что могло бы предотвратить падение. Единственное, что оказалось под рукой — спина Пита. Вегас уже видит, как они оба падают на пол, но этого не происходит. Пит оказался на удивление крепким и не сдвинулся с места, когда Вегас упал на него, что позволило ему быстро выпрямиться и начать думать, как же вернуть свое достоинство. Пит не двигается, и Вегас прекрасно понимает, что он ждет. Что ж. Сейчас или никогда. Нахуй это чувство собственного достоинства. — Ты голоден? Пит смотрит из-за плеча. — Что? — Я приготовил карри. Много карри. Хочешь? Пит полностью поворачивается. — То есть, ты приглашаешь меня на ужин? Первый инстинкт Вегаса — отрицать или, по крайней мере, оправдываться, но он не дает этому всему выхода. — Да. Пит одаривает его улыбкой с ямочками, и Вегасу кажется, что он наконец-то сделал что-то правильное в жизни. — Тогда я принимаю приглашение. Знаешь, я бы и сам это сделал, но кто-то запретил мне приглашать других на свидания.