одна не очень светлая мысль

Как там обычно в книгах пишут? «Мы познакомились в тяжелый период моей жизни»? Тьфу, хрень какая. Это было совсем не так. Познакомились обычно, на первом курсе универа. Так сложилось, что у нас были общие пары, хотя курсы и разные. Иногда общались. Общение это было приятным, поэтому обменялись номерами. Потом продолжили. Вот и вся история. Вспоминая те дни — в тот момент что он, что я — были наивными юнцами, которые верили в счастливое будущее. У нас были мечты и желания, к которым мы стремились. В нашей жажде нам казалось, что весь мир будет у наших ног, и никакие преграды нас не остановят. Казалось, да. Мои мечты разбились на осколки, которые исполосовали мою душу до неузнаваемости. Его — исполнились. Но исполнились они частично и в какой-то извращенной форме исполнения. Хотя не знаю, чего он ожидал. Какой идиот пойдет в медицинский и будет видеть себя в будущем успешным и счастливым человеком? Ну, вот, одного такого я знаю. Хотя справедливости ради надо сказать, что несчастен он вовсе не из-за медицинского. Не знаю, как так вышло, что наши пути вновь пересеклись. В какой-то момент мы просто перестали общаться. Было это может на третьем курсе моего обучения, я точно не помню. Как-то незачем было писать. А потом вдруг я осознал, что за столом сидит со мной именно он. Помотанный жизнью, не такой сияющий, каким был раньше, но он. Все еще пытался улыбаться, отшучиваться и аккуратно себя вести — хотя, надо сказать, его поведение идеального джентльмена словно въелось ему в подкорку. Он, даже будучи пьяным в стельку, все равно оставался этим грёбаным джентльменом, мужчиной мечты, идеально воспитанным сыночком. Здесь ему пытаться нечего. Оно просто есть. Но взгляд его выдавал. Это было не отчаяние, не молчаливая просьба о помощи, нет. Это было смирение. Покорное смирение, когда ты уже ничего не можешь исправить, и тебе плевать на то, как сложится твоя жизнь, ты просто существуешь. Даже не пытаешься бороться. Блевать тянуло от таких людей. Утопающих в жалости к себе. Но чисто из уважения к нашему прежнему знакомству я ничего не говорил. Как оказалось, не зря. Ооо, не-еет, это не жалость. Может, конечно, и ей тоже место есть, но самое главное чувство было не ею. Презрение к себе. Вот это уже мне знакомо больше. Когда поступки твои то ли назло, то ли вопреки, как тебе самому кажется, но по факту лишь только от разочарования. Когда падаешь вниз с высоты птичьего полета и в процессе бьешься о скалы, то не сразу найдешь в себе силы хотя бы пальцем пошевелить. И пока ты лежишь там, на самом дне, у тебя есть огромное количество времени на самые интересные мысли и самые мерзейшие эмоции. Он делал вид, что уже поднялся на ноги, или хотя бы в процессе, но по факту его кости были все еще переломаны, и даже дышать было трудно. И ему мерзко оттого, что он понимал — они знают все. Вот, что читалось в его глазах и рассказах, когда он был пьян.

***

«Знаешь, а вы похожи. Случаем, не сама ли судьба вновь свела вас?» Обычно эта женщина всегда зрит в корень, но, видимо, в этот раз ее интуиция ее подвела. Что ж, все бывает впервые. «Боже, дорогой, какой же ты черствый. Неужели даже не хочешь подумать об этом? Ни за что не поверю, что в твою не очень светлую головушку ни разу не приходила такая мысль» Приходила, конечно. Мысль о схожести. Ни больше, ни меньше. Тебя слишком сильно увлекло твое сводничество. То, что мы похожи, не означает, что мы тут же должны начать встречаться. Тьфу, даже дурно становится от одной только мысли об этом, никогда больше не буду думать про эту херню. Наглотался я этой вашей любви, не понравилось. Спасибо, невкусно. Любовь, любовь… Как же она переоценена. Несомненно утверждать каждому встречному, что в его жизни обязательно должно появиться это чувство — достаточно эгоистично. Внушать эту мысль людям — то же самое, что подсаживать их на наркотик. Зависимость от эфемерного до конца твоих дней. Я больше никогда не подсяду на него снова. Поэтому не нужно опошлять любые отношения любовью.

***

— Привет. Не отвлекаю тебя? — Нет. Что-то случилось? — Хотел попросить тебя меня забрать. Я все еще на работе, а автобусы уже не ходят. — Ммм… — Если ты не можешь, я пойму. — Нет, все в порядке. Думаю, я подъеду минут через тридцать. — Спасибо. В его голосе отчётливо проступала радость. Время — полвторого ночи. Вот вам и привилегии от работы врачом. Хотя я слышал, что врачам запрещены переработки, потому что на них большая ответственность и им нельзя быть неотдохнувшими. Судя по всему на практике это нисколько не так. Или это были не врачи? А, плевать. Ему несказанно повезло, что я не сплю. Иначе ни за что бы поднял трубку. «Он позвонил именно тебе, потому что точно знал, что ты сейчас не спишь. Он хорошо тебя знает. Как и ты его, не правда ли?» — прозвучало в моей голове голосом этой назойливой женщины. Буквально вижу этот ехидный прищур и всезнающую улыбочку на ее лице. Бесит. Эти мысли из подсознательно-глубинного даже не мои. Оно само вылезает из ниоткуда. Каждый раз, когда мне приходится с ним пересекаться, цепкими объятиями ласкают эти мысли. Душные, влажные мысли, как трясина. Я так от них устал. Не хочу, чтобы они существовали. Они мешают. Они неуместны. Они навязчивы. Они не мои. И я не перестану общаться с интересным мне человеком только из-за этого душащего чувства. Не моего. Стук в окно, а после — открылась дверь машины. — Спасибо тебе большое ещё раз за то, что согласился меня забрать. Несколько пакетов и рюкзак упали на заднее сиденье. — Хватит уже распинаться в благодарностях. — Мне всё-таки немного неловко за то, что я тебя сорвал посреди ночи. — И тем не менее, ты сорвал. — Да. Классика жанра. Иногда мне кажется, что все, что он говорит про неловкость — просто манеры. — Сейчас докурю и поедем. — Можно мне сигарету? Что? Тебе? Сигарету? Алкоголя для саморазрушения теперь недостаточно? — Нет, нельзя. — Почему? Я прошу последнюю? — Может быть я и не смог остановить тебя от алкоголизма, но от никотина постараюсь уберечь, мистер доктор. — Аха-хах. Знал бы ты, сколько медицинского персонала курит в отделении, так бы не говорил. — А ты не кури. — Эх. Хорошо, мам. Разбуди меня в таком случае, когда мы приедем. — Насколько трудным был сегодняшний день по десятибалльной шкале? — Мм-м, одиннадцать. — Хах. Что ж, без проблем, сыночек. Боже. Вот и нужно ему было идти в медицину? Она же его сожрёт и не подавится. Государственная уж точно. Надеюсь, в зарплате разницы никакой нет. Иначе пинками отправлю в частную. Ну, в долг он вроде ни разу не просил. У меня. Но он и не похож на тех людей, которые просят. Надо будет уточнить этот вопрос у знающих людей. Не хватало еще, чтобы топовый врач перебирался с зарплаты до зарплаты. Внезапно раздался стук в стекло с его стороны. И только я успел повернуться в ту сторону, как стучащий начал обходить машину ко мне. Оо-о. Я знаю, кто это такой. — Привет. — Привет? Чего надо? — Я друг Су. А ты кто такой? — А тебя это волновать не должно. — Да? То есть, по твоей логике, я должен увидеть своего друга без сознания в машине подозрительного типа и никак не отреагировать? Всего-то и надо будет, что искать его на следующее утро по всем канавам. Пустяки. Он задергал ручку двери. Хорошо, что я заблокировал машину сразу, как только он в нее сел. Очень полезная, никогда не подводящая привычка. — Вылезай из машины. — Ты руку-то со стекла убери. Или хочешь чтобы я тебе ее разрезал? — Я сломаю твое окно, если понадобится. — Такими угрозами ты не кидайся. Если ты сломаешь мою машину — тебе пизда. — Я вызываю полицию. Боже. Совершенно не в ту сторону разговор зашел. Не надо было, наверное, угрожать ему. В его словах по сути есть смысл — ты увидел своего друга «без сознания» — тьфу, бред какой — в машине какого-то «подозрительного типа», хах. Увидь я что-то подобное, даже без разговоров бы морду набил. Этот еще вежливый. — Значит так. Слушай сюда. Я… тоже его друг. Меня попросили приехать и забрать его — я приехал и забрал. Все. А теперь отвали, мешаешь выехать. — И я по-твоему должен в эту байку поверить и отпустить тебя? Почему он без сознания? Блять. — У тебя котелок совсем не варит, да? Человек вышел с работы в третьем часу ночи. Он — врач. Спит человек, заебался он. Логично, тебе так не кажется? Надо же, как будто бравый герой стушевался. Нужно его добить. — А теперь пораскинь мозгами и подумай. За нами — городская больница. Мы — на парковке, которая просматривается камерами со всех сторон. Какой дебил придет сюда похищать людей? — Хм… Почему он мне ничего о тебе не рассказывал? — А он обязан тебе обо всем отчитываться? Ты ему кто — папаша что ли? Подумать только, подействовало. Глазки забегали, телефон отложен. В больное попал, да? Конечно, в больное. Я знаю, что это — больное. Даже немного жаль тебя. — Отойди, говорю. Проехать мешаешь. Оживился. — Ты же не думаешь, что я просто возьму тебе и поверю? Я поеду за тобой и проконтролирую, куда ты там поедешь. — Да делай ты, что хочешь. Передо мной тоже не обязательно отчитываться. — Хм. Вот и все, товарищ зашагал куда-то в темный угол парковки. В самой жопе что ли припарковался? Как гребаный сталкер? Парковка пустая, зачем заезжать так далеко? Ну и экземпляр, конечно. Как он вообще смог сквозь окна машины, ночью, увидеть, с кем я еду? Что он вообще тут забыл? Нет, ладно, фактически я понимаю, что он тут забыл. Но неужели в голову не пришло мысли переговорить днем? Или он его избегает? И спит мертвым сном, не шелохнется. Этот чуть ли не истерику тут закатил, да и я не шепотом разговаривал, а ведь не проснулся. Хотя даже если и избегает. Кто я такой, чтобы его критиковать. Вы посмотрите, а — какая-то тачка реально пасет. Стоп, а это… Срань господня, это что за тачка? Уж не Бугатти ли случаем? Похожа, чертовка. Она, должно быть, стоит, как сто моих. Или тысяча? Да на такой машине, если захотеть, можно это шоссе за три секунды проехать, ан нет, едет след-в-след, добропорядочный водитель-преследователь. Что за человек, а. Понтов — на целую вселенную, а ведёт себя, как обиженный мальчик. Там, где не надо — он есть, там где надо — его нет. Ну просто сказочный долбоеб. Тяжело, наверное, жить, когда у тебя такой типаж. Человек, который мог бы ответить на этот вопрос, все еще преспокойно спал в соседнем сидении. Ну ничего, надеюсь что после того, как мы подъедем к его жилому комплексу, этот вместе со своими понтами наконец-то от меня отвалит. Хотя… Надо признать, друг он хороший. Долбоеб, но хороший. Не каждый друг будет потенциальных маньяков пасти на Бугатти в три часа ночи. Особенно после ссоры. На парковке ни одного свободного места. Ну, значит встану напротив подъезда, плевать. — Все, приехали. — Ммгх? Приехали? — Ага. Ложись спать в свою мягкую постельку, мистер доктор. Завтра расскажу тебе интересную историю. — А почему не сейчас? — Потому что тебе спать нужно. Иди. — Выглядишь ты как-то странно. — Как? — Мм-м, навеселе? Что-то случилось за это время? — Ага. История интересная, говорю же. Иди давай, завтра все расскажу. — Хах, хорошо. Тогда до завтра. И спасибо тебе еще раз большое. — Давай-давай. Бугатти стоит за углом, так просто ее с этого ракурса не рассмотреть. Ну что, убедился? Придурок. Уже представляю наше шикарное официальное знакомство лучших друзей. На похоронах атмосфера будет расслабленней. М? Лучших друзей? Знакомство? А считаюсь ли я… А почему не должен? Только вот я не… Ахах, точно. Я не. И слава богу. Да? Не хватало еще, чтобы слова этой женщины оказались правдивыми. Они всегда правдивы.