Der Flug

      В самолёте, что выполнял рейс в столицу Бразилии, было прохладно.       Даже не так, в салоне был настоящий сквозняк, который жадно въедался в оголенные участки тела — пальцы, шею, лицо. Во время полётов всегда прохладно, ведь высота оправдывает низкие температуры. Но к этому можно было легко привыкнуть.       Том не было холодно — тёплый плед, картонный стаканчик с горячим шоколадом и мысли о самом идеальном отпуске не позволяли ей замёрзнуть. Сегодня был особенный день, для неё — долгожданный и выделяющийся среди череды серых будней, где монотонность и обыденность почти всегда отзывались скукой и зевотой.       Отпуск. Наконец-то, пусть и ненадолго, прекратился этот нудный бубнёж капитана МакТавиша насчёт ответственности и чёткого выполнения всех приказов и инструкций, что в последнее время слишком часто отдавал ОТГ-141 генерал Шепард, наконец-то больше не будет мороки с ноутбуком, что повидал уже очень и очень многое, наконец-то больше не будет никаких переживаний, тренировок и ежедневной штабной суеты.       Теперь есть только две недели, которые унтер проведёт с максимальной пользой для себя и собственного психически-физического состояния. Да. Именно. Осознав это, Том вновь широко улыбнулась и отпила маленький глоток своего напитка, что всё это время грел её ладони. Сказочно.       Небо. Вечернее, уже почти ночное небо. Унтер, уставившись в иллюминатор, видела его так близко. Вокруг отчего-то затихло абсолютно всё: приглушённый гул двигателей самолёта, музыка в наушнике, что играла на её плеере на самой минимальной громкости, шуршание чьих-то вещей на полках. И не слышно ничего. Ничего, кроме тишины. За спиной будто распахиваются крылья, и Том улыбается.       Ей хочется полететь на этих крыльях. Воздух от кондиционеров треплет её распущенные волосы, и она ощущает, как увеличивается скорость полёта, а небо словно всё приближается. На секунду Том ощутила лёгкость облаков на своём лице. Солнце медленно исчезает вдалеке за облаками, и сейчас начинает виднеться только округлый диск луны. Девушка улыбнулась шире и вдруг пожала плечами, вытягивая руку вперёд, к луне.       Пальцы прислоняются к иллюминатору, очерчивая точный контур земного спутника. Она видит белые облака, но по понятым причинам не может к ним прикоснуться. Отсюда они кажутся ей ватой. Затем она обращает своё внимание на проявившиеся звёзды, которые начинают сверкать, будучи похожими на алмазы. Небо над ней становится похоже на большое переливающееся покрывало — оно блестит и, кажется, что если найти его опору, то можно просто снять его, накинуть себе на плечи и прогуляться по салону самолёта в новом красивом одеянии.       Том, возможно, и хочется сделать так, но она понимает, что тогда пропадут все звёзды…       Небо совсем рядом - намного ближе, чем если бы она находилась на Земле в эту секунду. Небо очень близко, прямо как Роуч, что сидел слева от Том и вот уже который час их полёта с нескрываемой любовью во взгляде смотрел на её рыжие кудряшки, веснушчатый нос и голубые глаза, которые теперь смотрели на него в ответ с такой же искренностью, что он просто не мог сдержать своей улыбки.       И Том нравилось это ощущение, нравилось находится рядом с ним, нравилось быть той, кого он по-настоящему любил. Ресницы вдруг вздрагивают, когда Гэри начинает улыбаться, уже нескрываемо и открыто. Том ловит его новый взгляд, после чего улыбается в ответ и закрывает глаза, которые при свете самолётных ламп сияют самым нежным и светлым оттенком светло-синего.       Она такая красивая. Она самая красивая для него. Нежная, чистая, добрая, открытая. Лёгкие движения, заинтригованный взгляд и милое выражение лица. Роуч смотрел на неё так заворожённо в ту секунду, так влюблённо. И ведь он тоже значил для неё явно больше, чем просто сослуживец. Роуч за это время стал и теперь был гораздо лучше многих из тех, кого Том видела ежедневно.       Наступившая тишина давила на оголённые нервы всё сильнее, мысли лихорадочно роились в голове, заставляя быстро переводить взгляд от одной точки к другой. Некогда запрятанные глубоко внутри чувства начинали проявлять себя. Сомнения съедали. Как нелепо. Гэри, милый, эмоциональный, с такой чистой душой, которой ни у кого нет в этом прогнившем мире. Может быть, её Гэри?       — О чём думаешь? — Роуч внезапно вскидывает голову, и смотрит на Том глазами, переполненными самыми нежными чувствами.       — О погоде за бортом. О нашем отпуске. О своём горячем шоколаде, — безмятежно и счастливо отвечает девушка. — А ты?       Гэри, скрыв добрую усмешку, вдруг тянется вперёд и, не получая отказа, вместо ответа касается её губ своими, легко и нежно, но тем самым полностью лишив девушку её душевного равновесия. Это короткий поцелуй, казалось бы, почти невесомый и абсолютно ничего не значащий, почти дружеский, но Том хватает этого, чтобы поражённо замереть на месте, не зная, что теперь ей стоит делать или говорить.       В пересохшем горле застывают хрипы, мир разом рассыпается на ничего незначащие части, а всё, что когда-то существовало и имело смысл, теперь погасает и растворяется в этом лёгком касании. Ничего больше нет. Внутри — только фейерверки чувств и эмоции, переполнившие сразу всё нутро, которые заглушают абсолютно всё. Том верит в реальность произошедшего. Роуч, чувствуя то же самое, наконец, отвечает:       — А я думаю о тебе.