юный невесёлый — это я
30 июля 2023 г. в 19:41
он давно не говорил. не хотелось. да и не с кем.
теперь, казалось, он не сможет сказать и слова, он забыл, как произносить звуки. челюсть такая тяжёлая, он не сможет её разомкнуть.
он писал письма, по одному в день, складывал в пухлый конверт, примерял, какие марки наклеит. как будто он собирался их отправлять.
там лежали все мысли, что он хранил в голове и боялся озвучивать, всё то, о чем он думал днями, годами. всё то, о чем он молчал.
он смотрел на голубое небо, совершенно новое и прекрасное, но он не видел. трава приятно сминалась под ногами, но он этого не замечал. ничего не имело смысла, пока он был не здесь.
в его жизни не было ничего яркого, и все воспоминания были наполнены тягучей тоской, отвращением и бессилием. даже когда он вырвался и убежал, он не смог научиться жить.
сожаления и обиды не могли исчезнуть вмиг, но он даже не пытался. он постоянно чувствовал стыд, все ещё чувствовал стыд. здесь не было людей, не было никого, их никогда не было, и всё же он вёл себя скованно.
одиночество было целью, и он был уверен, что будет наслаждаться им, что упьётся им, как только получит. но то, как он отгородился ото всех, не помогло с голосами, которые он не перестал слышать и никогда не переставал. он уже даже не мог сказать, кому они принадлежат, он забыл имена, забыл лица, но не мог забыть слова. это всегда слова, что-то, что должно было стать чем-то мимолётным, но превратилось в его поводок. длинный, но всегда напоминающий, что случилось и откуда он.
и ночами, когда он становился отчаянней и смелей, он думал: я бы навсегда стёр названия, стёр всё, пожалуйста, пусть я это забуду, прошу, пожалуйста.
но ничего не менялось, и поутру он всё ещё начинал новое письмо, которое, может, было такое же, как и вчерашнее, как одинаковые мысли, которые он думал.
он продолжал чувствовать вину: перед собой и перед своей загубленной жизнью — загубленную тем, что он даже не жил её.
продолжал угасать день за днём.
а новое небо было голубым и прекрасным. жаль, он этого не видел.