◊◊◊
Взгляд упал на головизор, что стоял в углу. Включить его можно было только благодаря хитроумной последовательности штепселей, которые к тому же были выполнены из самого дрянного пластика. Прежде чем на передней панели загорелся рыжеватый огонёк, Исанн выругалась ещё пару раз, едва не процарапав пальцы до крови зазубренными краями вилок. Даже для провинциальной гостиницы ставить такое оборудование было совсем уж раздолбайством… мягко говоря. После утомительной возни с настройками — на всё это можно было и не тратить силы, но очень уж хотелось вспомнить, как выглядит мир за пределами галактических задворок! — белый шум на экране сменился выпуском галактических новостей. Разумеется — включение из центральных миров. Юбилей со дня открытия огромной сети производственных объектов близ Среднего кольца, которая теперь снабжала энергией целые сектора… Салюты, пафосные интервью, торжественное собрание всяких почётных деятелей (читай: лощёных бездельников), многим из которых едва минуло двадцать. Исанн передёрнуло. Она с трудом удержалась, чтобы не сплюнуть с досады: всё же перед возвращением в Центр стоило бы вспомнить уроки хороших манер. Другое дело, что сам Центр таких стараний не очень-то стоил… Эти парнишки и девчонки — все как один со светлыми надменными личиками, не видавшие жизни, — знали бы они, какой ценой им достаются мир и порядок! Кто-то из них и узнает, конечно. Когда оступится.◊◊◊
…Камера медленно сфокусировалась, и взорам зрителей предстал сам Император. На светло-сером дюрастиловом фоне тёмная фигура выглядела сюрреалистично до иномирности — но то был именно Его Императорское Величество. Возможно, куда более реальный, чем все остальные вместе взятые. Отчего-то Исанн казалось, что, глядя на присутствующих, Император думал о них примерно то же, что и она сама. Глупо, но… вдруг? Она мрачно усмехнулась, прежде чем вслушаться в первые фразы его торжественной речи. Этот голос, знакомый всем, кому-то казался зловещим, кому — и гротескным… а для ушей Исанн не было ничего изящнее, чем тонкая полифония его интонаций. Тончайшая до наивности ирония, великолепно сыгранные отзвуки опасений, тщательно скрытая снисходительность… Жаль, что динамики старенького головизора не способны передать и половины тех обертонов, которые можно услышать, лично беседуя с Императором Палпатином! Пальцы сами собой сжали потёртые подлокотники, обитые дешёвой имитацией змеиной кожи. Может, и не стоило так отдаваться эмоциям — но когда и где, если не сейчас? Ради кого, если не… Она многое отдала бы за то, чтобы быть сейчас хоть немного ближе к нему. Многое? В с ё. Почему-то она была уверена, что «всё» значило лишь «то, что взял бы он сам»; а Император не стал бы отбирать ни честь, ни достоинство, ни… свободу? Когда на экране вновь замелькала разнообразная публика, Исанн уже не обращала на них никакого внимания. «Они не понимают, насколько он выше их всех», — думалось ей, пока в памяти были свежи звуки неповторимого голоса, а перед глазами по-прежнему стояли лаконичные строгие кадры. За всеми этими впечатлениями — пусть не самыми лëгкими — время понеслось куда бодрее. Космопорт манил и ждал: ночная тьма становилась всё гуще, и серебристые блики сигнальных огней поднимались вверх.