So soft

      Когда они стали жить вместе, они были крайне скрытными друг от друга, стараясь показать себя с наилучшей стороны и спрятать свои самые страшные скелеты. Но с каждым днем проведенным вместе, все больше и чаще разговаривая, они открывали друг друг сокровенные тайны. Леонарда очаровало то, какой Джим. Какой он яркий, светлый, отзывчивый, веселый, несмотря на всю браваду, за которой он скрывался. Несмотря на весь тот ужас, что происходил в его жизни до их встречи.        Боунс не знает, что в нем нашел Джим и, наверное, не узнает никогда, но он искренне рад, что это солнце обратило на его ворчливую, гнилую и увядающую натуру свой взор. Хотя и признается в этом только под предлогом смерти Джима, но никогда - своей.        Когда они стали встречаться, что случилось перед тем как Джиму дали Энтерпрайз и команду, вопрос о проживании никогда не вставал. Они и так всю их дружбу жили вместе и привыкли друг к другу настолько, что не понимают зачем что-то менять, когда теперь появились чувства, когда теперь можно уснуть, лежа в чьих-то объятиях, когда можно бесконечно смотреть, прикасаться, целоваться, любить.        Но, когда они собирались в пятилетнюю миссию Маккой обратил внимание, что Джим взял с собой что-то, что пытался скрыть от него. Что вообще в принципе очень сильно удивило и напрягло. Они договорились больше не прятать тайны друг от друга, после того как Кирка накрыла страшная, пугающая до чертиков паническая атака, из-за случайной встречи с одним из спасенных им детей с Тарсуса. Он тогда выглядел бледнее белого листа, едва дышал и руки его отплясывали такую чечетку, что Маккой не на шутку испугался и, кажется, заимел пару новых седых волос.        В общем, оставлять какие-то секреты при себе, теперь было под строжайшим запретом для них. И вот такое вот скрытное поведение Джима нервировало.        — Спок, я не знаю, что происходит с Джимом. — Боунс мягко и устало выдыхает.        Спок последний, но при этом единственный к кому бы он пошел за помощью. Не потому, что он не доверяет той же понимающей Ухуре - будем честны, у них с капитаном свои особые взаимоотношения в рамках дружбы - или тому же Сулу, - тот просто разболтал бы все Чехову, а от мелкого уже узнал бы весь корабль - но он тот, кто не высмеял бы и действительно задумался над проблемой, потому что Джимом дорожит почти также, как и сам Маккой. Относится к нему мягко так, со своей вулканской нежностью - это заметно даже невооруженным взглядом.        — Что с ним не так, доктор Маккой? - острые уши Спока моментально напрягаются, ожидая услышать худшее, а карие глаза буквально впиваются в мужчину, сидевшего напротив.        — Он что-то от меня скрывает. — Боунс машет рукой, вычерчивая в воздухе непонятные символы, как бы пытаясь донести до остроухого свои мысли: «видишь, это серьезно и страшно!», но тот лишь моргает и поднимает бровь, что в переводе со Споковского на человеческий означает «серьезно?», а сам он немного расслабляется       — Доктор, я уверен, что нашему капитану просто нужно немного уединения.        — Спок, он что-то прятал от меня. А вдруг у него какие-то психологические проблемы и он может наложить на себя руки, а мы этого не знаем? А вдруг-       Взволнованную речь Леонарда прерывает мягкое покашливание и тот обращает свой взор на Спока, чья бровь поднялась чуть ли не до линии волос, а в глазах читается желание закатить их, но сдерживаемое огромным усилием воли.        — А вы не рассматривали вариант просто подойти и спросить?       Маккой раздраженно фыркает и хмурится. Вообще, он обычно ворчлив и рационален, но Джим и, может быть, Спок могут иногда вызывать в нем такую волну волнения, испуга и холодящего душу ужаса.        — Ты думаешь он что-то скажет? Если он затеял что-то скрывать, то будет это скрывать, пока половина моей головы не станет седой!       — Доктор, причем здесь ваш естественный процесс старения и состояние капитана?       — Да притом, черт возьми! Если его принесут мне в медотсек с голодным обмороком или еще чем похуже, я буду делать Джиму гипо больнее в несколько раз.        Спок устало вздохнул в манере «я устал все это слушать, святой Сурак, дай мне сил» и попытался немного вразумить Маккоя.        — И всё же, это нелогично наносить Джиму боль вкалыванием ему разных препаратов, которые должны способствовать устранению этой самой боли.        Боунс удивленно прокашливается и в глазах появляется та самая искорка раздражение, которая всегда присутствует в разговоре со Споком. Поэтому Леонард поднимается со своего места и рукой указывает в направлении выхода.        — Спок, катись на мостик, будь так любезен.        И на этом разговор собственно закончился. Ни к какому решению они тогда, толком не пришли, да и теперь думается, что решение не нужно было вовсе, ведь спустя пару дней все само раскрылось.        Джим вернулся после опасной миссии весь в глубоких царапинах на спине и кое-где на ногах, в порванной форменной рубашке, а сам был мрачнее тучи. В тот день он потерял нескольких новых энсинов, которых взял с собой на планету для практики, чтобы они поднабрались опыта. Но план, как известно, не всегда идет как надо. И это раз стал тем самым «не всегда».        По Кирку это ударило чутка сильнее, чем Леонард предполагал. И это беспокоило. Поэтому, когда Маккой залатал своего любимого и отправил в их общую каюту, отдыхать следующие 24 часа, он твердо для себя решил освободиться пораньше и оказать тихую поддержку: сидеть рядом, если понадобится, обнимать и шептать всякие мягкие слова по типу «ты не виноват», «я с тобой» и «их запомнят героями».        Боунс отпустил последнего пациента и едва ли не бегом отправился в каюту к Джиму. Несколько человек удивленно оборачивались, непривыкшие к такому энергичному и взволнованному главе медотсека, который обычно выходил хмурый и в разы уставший.        Когда он медленно и тихо заходит в каюту, Маккой замечает, что свет выключен, а по комнате разносится песни группы Queen.        Леонард хмурится еще больше. Джим слушает их песни тогда, когда тому хочется погрузиться в свои мысли глубже, чем следовало.  В такие моменты его было невозможно растормошить.        Но чего не ожидал Боунс, когда шел к их кровати, так это того, что обнаружит дремлющего Кирка в мягкой, плюшевой пижаме, что делало серьезного, обремененного ответственностью, капитана совсем юношей, которому еще предстоит познать тяжести жизни. Прям как Чехов.        Маккой спешит переодеться в свободную растянутую футболку с логотипом группы AC/DC и садится рядом с Джимом, завороженно и как-то совсем нежно проводя своими пальцами по немного грубым блондинистым волосам.        Джим сейчас такой спокойный, безмятежный. Он выглядит таким молодым и сердце Леонарда невольно сжимается, а в голове поселяется настойчивое желание спрятать, уберечь от всех опасностей, поддерживать и делать этого парнишку максимально счастливым, прикладывая все силы и возможности. Хоть и понимает, что это бесполезно: все равно найдет приключения на свою пятую точку, напридумывает в голове себе всякого, а потом будет сидеть молча загоняться.        Сквозь пелену мыслей прорывается тихий удивленный вздох и большие, яркие, голубые глаза устремляются прямо на Маккоя.        — Боунс? Ты что здесь делаешь? — голос Джима хриплый, — ты же должен был вернуться через, — он бросает быстрый взгляд на часы и пытается сдержать зевок, — через час.        — Не рад меня видеть? — хмыкает в ответ Леонард и продолжает мягкими, но настойчивыми движениями массировать голову Джима, не замечая румянец на чужих щеках и маленькой довольной улыбки.        — Почему же? Рад.        — Я никогда не видел на тебе этой пижамы. Это ее ты от меня прятал?       Кирк смущенно и коротко кивает, все же зевнув. На лице Маккоя расплывается нежная улыбка, которую он не в силах скрыть или остановить. Да и не нужно это.        — И почему ты пытался ее скрыть от меня?        Ответом служит неловкое молчание и тихо завывание Фредди Меркьюри на песне «We are the Champions». Но Боунс и так понимает все без слов, научился за столько-то лет, от этого и качает недовольно головой.        — Никогда больше не думай, что я осужу тебя или засмею. Всем нам надо что-то мягкое в жизни.        Джим кивает и крепко прижимается к сидячему на кровати Маккою, что до сих пор перебирает его волосы. Так тепло, уютно, мягко. И даже вина за смерть энсинов теперь не так давит на его потрепанное сердце.        В будущем капитан придет к Споку так же паниковать по поводу скрывающего что-то Боунса, в то время как Маккой лишь пытается организовать идеально предложение руки и сердца, а Спок максимально старается сдерживать порывы сказать «вы два идиота идите и разберитесь друг с другом» и даже диву дается откуда такие мысли, но потом приходит резко осознание, что от доктора он немало таких словечек нахватался.         А сейчас они удобно расположились под одеялом и тихо разговаривают обо всем, но не сильно сложном.