Солнечное утро

      Зонтик сидел на кровати, застеленной черной простыней. Сонный, растрепанный, похожий на панду, ведь вчера завалился спать с накрашенными глазами. Габриэль любезно(то есть, снисходительно, с барского плеча) предоставил ему чашечку черного чая.       — Я нихрена не понял... Ну дай я хотя бы в душ схожу? — хрипло пробурчал Зонтик, нащупывая на тумбочке строгие очки и криво нацепляя их. Он отпил из чашки, стараясь вернуть голос.       — Ты сейчас там два часа пробудешь. — Габриэль словно над ним издевался, потому что сам сидел рядом в одном халате, с мокрыми волосами и блестящей кожей, но нетерпеливо не пускал любимого. Хоть и был до ужаса чистоплотным. К сожалению, сонный Зонтик невменяемый, поэтому он совершенно не обращал внимание на своего полуголого партнера.       Габриэль жаворонок, и встающий на пару часов позже Зонт всегда казался ему самым настоящим ленивцем. Однако, Зонт и ложился глубокой ночью, но для Габриэля это особо важным фактором не было.       — Так можно? — Зонт в любом случае может встать и уйти. Спрашивает из некого приличия и потому что знает, что Габриэлю это нравится. По большей части второе, конечно. Кто задумывается о приличии в домашней обстановке?       — Иди. — Габриэль вальяжно махнул рукой, закидывая ногу на ногу. Зонтик явился в комнате через полчаса, не утруждая себя одеждой, кроме как полотенцем на поясе. Под глазами все еще остатки теней, волосы Зонт успел подсушить.             Габриэль сидел на краю кровати и расчесывался. Он посмотрел на Зонта, зацепившись взглядом за полотенце, потом приподнял ладонью кончик завитка волос, откладывая расческу на тумбочку.       — Да все равно же растрепаются в процессе... — казалось, недвусмысленно и как бы невзначай бросил Зонтик, подсаживаясь рядом.       — О, кто-то наконец понял, чего я от него хочу? С Первомаем. — на дворе июль. Зонт же в ответ тихонько хохотнул, простив шутку про свою медлительность, и нагло запустил свою ладонь в прическу Габриэля, превращая ее в косматое месиво. — Эй! — Габриэль вяло попытался убрать со своей головы эту лапу, но без особого успеха. Правда, лапа быстро отпустила его. — ...Романтик. — он заковал это слово в жирные иронические кавычки и сдул с лица челку.       — Да-да. — промурлыкал Зонт.       — Не мучай меня. Мне просто нужно выпустить пар.       — Ну, как скажешь. — Зонтик, улыбаясь, наклонился поближе и заправил передние пряди волос за острые уши, которые едва заметно дрогнули от мимолетного прикосновения.       Их обладатель одним легким движением переместился к Зонту на колени, лицом к нему. И даже так, кстати, был ему едва выше плеча.       Переключения от ласки до саркастичных шуток и обратно были резкими, но совершенно привычными. Ладони Габриэля легли на собственные ляжки, ожидая действий Зонтика. Тот сначала поглядел на него, поджав губы, решаясь, взял его за руку, потянув на себя, и ткнулся губами в шею. Этот "тюк" перерос в череду поцелуев, сопровождающуюся горячим дыханием и влажными следами. Он бегло оттягивал ворот халата. Габриэль запрокинул голову, шумно глотая воздух и хватаясь за плечо Зонтика свободной рукой, сжимая его и чужую большую ладонь с каждым новым нежным поцелуем. Слабые места друг друга они изучили давно, и как раз одно из них у Зонта - плечи, у Габриэля - шея. Каштановый запах тела смешался с ментоловым душком шампуня.       Поцелуи быстро сменились на покусывания и вызывали они уже не одно лишь сбитое дыхание, укус отдавался в тело искрой, которая оседала жаром внизу живота, заставляя невольно вздрагивать, издавать тихие постанывания и мычания. Засосы Габриэль считал развлечением для малолетних, Зонт не смел спорить. Как приятно было от того, что одними поцелуями Зонтик может заставить кого-то так отзываться. Теперь он притянул Габриэля за пояс, прижимая к себе. Через несколько секунд ощутил рукой и бедрами нетерпеливое ерзанье.       Волнение каждый раз копошилось в груди, хотя переспать они успели не один раз. Невероятно, какой трепет у Зонта вызывали малейшие прикосновения к невысокому эльфу. Каким образом многолетняя дружба превратилась в это, одному черту известно.       Габриэль положил ладонь на щеку Зонта, просунув запястье между ним и своей шеей, из-за чего тот слегка замешкался. Данный жест значил, что ему необходимо прерваться. Зонт поднял голову, когда Габриэль, не убирая руку, встретил его беглым жарким поцелуем, который тут же углубил, но быстро отстранился и свесился с Зонта, все еще заботливо придерживавшего его за талию, чтоб случайно не упал, и потянулся под кровать за невинно выглядящей коробкой с цветущей сакурой на сером фоне. Довольно полезная вещь, которую лучше никому, кроме них, не видеть. Достал из нее лубрикант и отдал Зонту.       Пальцы подцепили узел пояса собственного халата и, ослабив, медленно развязали. С узких плечей сполз один рукав, затем второй. Зонтик нервно теребил край обертки, слегка сжимая бутылочку. Он не отводил взгляд от Габриэля, который скоро кинул халат на кровать.       — Долго собираешься на меня любоваться?       — А мы куда-то опаздываем? — пришлось неловко одернуть себя и игриво отшутиться, открывая крышечку и выливая на пальцы смазку.       — Да, к любовнику. — шутить с серьезным лицом было сверхспособностью Габриэля.       Зонт цокнул языком, где-то внутри попыталась пробиться полудохлая нелогичная ревность, но понимание, что это бред ее добило. И ведь по сути бесконечно желанный контроль над чужим телом сейчас в его руках, ну либо же пальцах, в кончиках которых билось тепло от предвкушения, а тело это продолжает ерничать. Да, это определенно одна из тех черт, за которые стоило обожать Габриэля.       Зонтик улыбнулся, когда тот без лишних слов приподнял бедра и обвил его шею руками.       Первый палец вошел на удивление легко. Теперь понятно, чем Габриэль занимался в душе. Тем не менее, это заставило его вздрогнуть, уткнуться в плечо Зонта горячими губами и сжать посильнее ладони. Неровное дыхание прокатывалось теплыми миниатюрными волнами по лопаткам Зонта, вызывая мурашки.       Второй, через небольшой временный промежуток. Безумная тяжесть в паху, часть подготовки, которая ощущается и туго, и недостаточно для того, чтобы чувствовать что-то определенное. Довольный, как никто, Зонт ласково погладил Габриэля по спине, медленно ведя по мягкой коже вдоль позвоночника от самого копчика до затылка и обратно, вместе с этим разводя пальцы. Габриэль шумно втянул воздух и промычал в плечо. Как не старался он прятать красное лицо и прикрытые глаза, уши его всегда выдавали. Не только пунцовым оттенком, еще и непроизвольным интенсивным дрожанием. Зонт прикрыл глаза.       Введя третий палец, вместе с ним протолкнул и предыдущие два по три фаланги. В спину Габриэля жгуче отдало, от чего он выгнулся и еще плотнее вжался в Зонта, которому пусть и дико нравилось то чувство, когда между телами почти не останется расстояния, но сейчас даже дышать стало трудно.       — Не напрягайся так... — аккуратным полушепотом сказал он. Пытаться освободиться от цепких рук боялся, лишь бы не сделать более неприятно. Габриэль очнулся, глубоко вздохнув, ослабил хватку и дал телу расслабиться. Побыстрее бы пережить эту слабость, чтобы заработать, наконец, власть. Спустя несколько минут Зонтик вынул пальцы, сбросил полотенце и, добавив лубриканта, проводил рукой по стояку.       Габриэля даже обмякшее после растяжки тело не расстраивало, потому что для себя он уже все решил:       — Подожди.       Зонт послушно остановился, причем с собственным членом в руке, не понимая, чего от него хотят. Габриэль, держа интригу, наклонился к коробке снова и взял что-то в кулак. Поднявшись, он протянул между пальцев черную ленту, демонстрируя ее Зонту, вытиравшему руки об полотенце.       — Даже та-ак?       — Угу. — но вместо того, чтобы, как думал Зонт, поднести ленту к своим глазам, Габриэль потянулся к нему. Ощущение контроля над ситуацией куда-то улетучилось вместе с частичкой самоуверенности Зонта. Да, наивно было полагать, что именно на Габриэле окажется повязка...       — Э... — он не стал сопротивляться, когда ему плотно завязали глаза, но предпринял попытку возмутиться, обречено поднимая ладони. Ключевое слово - попытку — Я не привык к такому, ты же знаешь, мне важно контролировать все, а ты меня хочешь зрения лишить.       — Не страшно, не помрешь, — приятное чувство. Судя по голосу, губы Габриэля дрогнули в сдержанной улыбке, которую Зонту на этот раз не суждено наблюдать. — быть может, в следующий раз завяжу тебе руки чем-нибудь... — добил Габриэль, наслаждаясь моментом. Беспомощность перед ним сильного партнера безусловно заводит.       — ...Эй, — что делать, если тебя разрывают на части противоречивые чувства? Когда с одной стороны нежелание отдавать излюбленный контроль, с другой вывод, что новый опыт не помешает, а где-то между втиснулся порыв доверчиво подчиниться? — руки? Пожалейте дурака... — это «Вы» вырвалось так спонтанно, что Зонтик даже смутился.       — Я подумаю. — Габриэлю же, кажется, вполне понравилось.       — Ладно...       — Молодец. — потом он придвинулся к Зонту почти вплотную, кладя руки ему на плечи. Зонт, забывший всякие протесты после маленькой похвалы, внезапно вздрогнул. — Ну ты прямо как какой-то неловкий школьник.       — Возможно. — он вздохнул и аккуратно положил ладони куда-то на пояс Габриэля. Тот, собравшись, медленно опустил бедра и принял в себя головку. Приглушенно, надломленным от первичной боли голосом, простонал. По телу прокатился жар и мелкая дрожь. Тяжело дыша и только привыкая, начал двигаться, плотно зажав себе рот рукой.       Зонтик поджал губы, сожалея, что не видит лица, да и вообще всего, что он так любил. Так мало того, еще и не слышит ни одного нормального стона. Он попытался слепо взяться за запястье Габриэля и убрать его.       Габриэль грубо взял Зонта за подбородок, заставляя отвернуться. Тут с новым толчком прямо под ухом Зонтика послышался чувственный будоражащий стон.       Мурашки.       Ах, обычно Габриэль так не делал, но сейчас замолкал только в попытках шумно глотать воздух. Его ладони беспорядочно и неловко поглаживали плечи, иногда шею, лопатки. Он вздыхал Зонту на ухо, касался губами, пока тот отвечал скромными мычаниями, ведь не позволял себе большее.       По крайней мере до тех пор, как его не хлопнули по губам. В голове складывалась картина из пошлых звуков, запаха и невероятных тактильных ощущений. — «Почему. Я. Этого. Не вижу».       Каким-то образом эта обида переросла в новую волну возбуждения — ведь с другой стороны есть место и фантазии. ...И все же нет, так нельзя! «Может, все же взглянуть?» — возникла мысль в опьяненной голове. Зонтик убрал руку с поясницы Габриэля и потянулся к ленте, за что немедленно получил удар по запястью.       — Ай!.. Понял. Заслужил... — повязка, понятное дело, осталась на месте. Габриэль издал сдавленное «да», остановился и опять притих. Он ощутимо дрожал и по дыханию было слышно, как тяжело ему дается все это.       Измученный Зонтик, проведя по телу Габриэля, положил ладони на его ягодицы и наклонился к шее, правда перед этим случайно ударившись носом об плечо. Габриэль почувствовал, как Зонт бегло и страстно целует его шею, не сдерживаясь запрокинул голову и простонал, с новым поцелуем ощутил, как в него плавно проникают глубже, от чего широко раскрыл глаза и ненароком поцарапал Зонту спину, еле успев набрать в легкие воздуха для нового громкого стона. Зонт не садист, поэтому и бедного Габриэля сильно мучить не стал, заставляя присесть на половину — допустимый максимум для его миниатюрного партнера.       — Зонтик!! — тянет он, вздрагивая. Смутная боль пронзила живот. «Да, Зонту в следущий раз нужно завязать руки» — Гад. — дрожащим шепотом отрезал Габриэль и после этого стал восстанавливать движения бедрами. Что же, боль во время их занятий любовью все равно никуда не уходила, не перерастала в удовольствие, а шла с ним бок о бок. Он получал от нее извращенное наслаждение.       Зонтик глупо улыбнулся. Вот бы еще раз услышать свое имя этим всхлипывающим тоном. На спине холодом саднят царапины. Он не знал, как быстро ему простят подобную дерзость, но уже плевать. Он продолжил целовать шею, почти не поднимая головы, дабы снова не клевать Габриэля носом. Да и самому неприятно ударяться. Габриэль в свою очередь поддразнивал, специально отстраняясь. Зонт приближался время от времени к плечам, дрожащим ушам или ключицам, не давая чувствительной коже привыкнуть, а Габриэлю просто дышать, доводя до пошлого восторга, до точки кипения чувств и крови.       Все более быстрые толчки, все менее сдержанные стоны еле как контролировавшего себя Габриэля. Тягучий воздух. Жаркая постель.       Еще несколько раз в комнате все таки прозвучало имя Зонтика пробирающим эхом. Тот просто сходил с ума от удовольствия и одновременно от обиды, что не видит наверняка закатившихся глаз, красных губ, розовых ушей и щек Габриэля в этот момент. И все равно это всего жалкие пару раз, которых Зонтику никогда не будет достаточно. Ему в это время казалось, что все ощущения обострились, замещая зрение, что он чувствует под своими пальцами горячую кожу как никогда точно.       Зонт почувствовал, как на его живот пролилось горячее и липкое, и как останавливаются активные движения бедрами. Тихонько проскулив, он успел подумать и смириться с тем, что кончить ему сегодня не дадут. Внизу тянуло страшно. Габриэль не стал слезать и, помогая рукой, второй бесстыдно проводя пальцами по его чувствительной груди, все же довел Зонтика до оргазма.       Габриэль повалился на кровать, сгибая в локтях руки и потирая колени друг об друга. Потянулся, прижимаясь лопатками к подушке. Сладкая истома разливалась по телу.       Зонтик, снявший с глаз ленту, щурясь от солнца, смотрел на его выгибающуюся спину, вздымающуюся грудь, дрожащие ноги, бледно-оливковое с золотистым отливом голое тело, не в состоянии налюбоваться. Ничего уютнее и милее этого вида не существовало. Тянуло прикоснуться, погладить, обнять... Он дал ему отдышаться и навис сверху. Накрыв волосами, поцеловал в губы, подбираясь кончиками пальцев к его тепленьким ладоням. И это великолепное чудо, купающееся в лучах солнца, полностью его!       «Чудо» пихнуло Зонта ногой и велело поменять простыни.       — Мне так не хочется...       — Ну ничего страшного, — Габриэль провел по нежным плечам Зонтика, полностью усыпляя бдительность, и тут же выдал, смотря ему в глаза: — на коврике у порога тогда поспишь.       Зонтик недовольно нахмурился, цокнул языком, нехотя подходя к шкафу. Он посмотрел на Габриэля, лениво улыбающегося и понял, что за эту нежную усталую улыбку готов простить ему любые колкости.