Искупление

Однако, всему хорошему однажды приходит конец. Гино и Когами были вместе всегда с того самого Дня Святого Валентина, пока один не стал инспектором, а второй его цепным псом. Нобучиха воспринял, это как предательство. Шинья предпочел свои инстинкты, хотя скорее одержимость, как когда –то его отец. Он оставил его и Алмаза, так они назвали, спасенного щенка, одних в холодной постели. Сам Когами не видел в этом проблемы ведь они все еще рядом, но сердце Гино было разбито, злость овладела разумом так сильно, что его коэффициент преступности сам едва удержался в нормальных показателях. Но все же столько лет нельзя было просто так забыть и выбросить, и каждый день Валентина Шинья подбрасывал на стол холодного инспектора конфеты с той самой надписью. Конечно, за столько лет он узнал, как правильно пишется «I love you», но это стало их шифром, пусть и пошлым. В этот день маска Нобучихи спадала. Он приходил в зал, где каждый вечер тренировался Когами и устраивал сцену, мол это неприемлемо, но заканчивалось все одинаково. Сильные руки Шиньи впечатывали Гинодзу в стену, губы касались губ, тонкую кожу инспектора покрывали засосы и укусы, спина исполнителя оставалась в глубоких царапинах. Стоны, граничащие с криками, разносились по всему этажу исполнителей. Все это, конечно, слышали, но никто не решался что-то им сказать, получить в морду - не хотелось, а так можно было хотя бы день наслаждаться тишиной, потому что парочка не собачилась, да и строгий Гино становился немного добрее. Собираясь уходить под утро от Когами, Гино отмечал, что конфеты тот так и не научился готовить. - Зато в кое-чем я хорош, - исполнитель обвил талию инспектора, но его руки были сброшены. - Уже утро. Мне пора. – Нобучиха отчеканил эти слова как будто ничего не было, будто отдавал рядовое распоряжение. Но Когами знал, что они оба хотят одного. Снова оказаться в той маленькой комнате, в том дне, когда они спасли Алмаза, когда он по глупости написал пошлую, а не романтическую фразу на глупых конфетах.

***

- Что было между тобой и Когами? - Это сложный вопрос, - Гино хотел уйти от ответа, ему не хотелось лгать своей маленькой хозяйке. - Гиноза-сан, расскажи! – Цунэмори не успокаивалась, - расскажи мне сказку пока мы в засаде. И Гино рассказал о их знакомстве, о том дне и о том, что не всегда в сказках счастливый конец. Аканэ внимательно слушала, в некоторые моменты истории в ее глазах проскальзывали искорки боли, Гинодза все понимал, она же тоже не устояла перед чарами Когами. Но ему хотелось, чтобы она никогда этого не чувствовала. Пусть он больше не чувствовал той боли и обиды, но ему хотелось уберечь эту хрупкую девушку от того через, что прошел он. Пока история шла своим чередом наши защитники закона чуть не упустили свою цель. Выбежав вооружившись доминаторами охотники не сразу поняли, что на самом деле добычей были они. Исполнитель пытался заслонить инспектора, но его вывели из строя сильным ударом тока по ногам, удар в голову и вот он уже цеплялся за остатки сознания, пытаясь подняться, через шум в ушах он услышал женский голос: «Усыпи его, нам нужна только девчонка». Укол в шею и исполнитель обмяк. Аканэ пыталась кричать, она боялась за Гино, за себя. Ей грубо впихнули кляп в рот и сильно удар в висок, после чего сознание помутилось, последнее, что она помнила – это холодный пол грузовика куда ее бросили.

***

- Прошло больше ста дней, Гино, смирись, мы потеряли ее! – Сион сорвалась на крик. Она тоже любила и скучала по Аканэ, им давно запретили заниматься ее поисками, они продолжали делать это тайно, рискуя оказаться на всю жизнь в карцере, но хуже всех пришлось Гино. Его коэффициент подскочил до 180, так же как было у Когами. Но у последнего такой показатель объяснялся умением мыслить, как преступник, Гино же стал жестоким, очень жестоким. Его доминатор за сто дней покарал больше преступников чем все другие отделы. Он больше не знал, что такое жалость и сострадание. Но как уже отмечалось судьба любит играть и в момент, когда казалось надежды уже нет группа исполнителей нашла след. Никто бы не позволил им идти по нему, но Нобучиху уже нельзя было остановить, он знал, что если уйдет, то в лучшем случае его ждет пожизненный карцер, в другом, более вероятном – доминатор в режиме уничтожитель. Но терять ему осталось только Алмаза, уход за которым он поручил Яей, как самой ответственной из их команды. Все чувствовали, что он прощается. В свой последний день Гино был мил и улыбчив, принес всем кофе с пончиками, инспектор Симоцуки даже поверила и успокоилась, что ей не нужно так пристально следить за своим исполнителем. Но только погасли огни министерства бывший инспектор спокойно покинул его, отправившись на поиски своей подруги.

***

«Я не успел». Единственная мысль, крутившаяся в голове Гинодзы, когда он нашел истерзанное тело Аканэ. Она успела ему улыбнуться и прошептать: «Ты нашел меня». Ее веки закрылись навсегда, а дыхание остановилось. Держа в руках хрупкое тело Гино дал волю всей своей боли и ярости, его крик слышал, наверно, весь Токио. Оплакав инспектора Цунэмори он сообщил в бюро местонахождение ее тела и отправился на поиски своей следующей цели. Тех, кто посмел прикоснуться к его маленькому инспектору. Найти тех, кто занимался пытками было просто, все необходимые данные были в том жалком подвале, где испустила дух Аканэ. Открытым вопросом оставался мотив. Пока один из истязателей под пытками не рассказал почему похитили именно ее. Шинья. Когами Шинья назвал ее имя. Банда гребанных садистов, мучавших Цунэмори 113 дней искали слабые места Сивиллы и однажды им попался в руки ее бывший пес. Следующая жертва Гинодзы рассказала, что Когами вкололи препарат, который не дает лгать. И убивая последнего он узнал местонахождение своего бывшего напарника. Последней целью Гино стал Когами, пусть он не принимал участие в пытках, именно он навел бандитов на Цунэмори, пусть и против своей воли. За это он сохранит ему жизнь, но заставит почувствовать все то, что чувствовала она.

***

Дверь со скрипом отворилась, жертва приготовился к очередной порции пыток, но мучитель впервые заговорил: - 113 дней. Когами ужаснулся, узнав голос старого друга, возлюбленного, напарника, он не знал как его назвать. Гинодза тем временем продолжил: «Именно столько дней она продержалась прежде чем издала последний вздох. Ты выжил, теперь можешь идти». После этих слов Гинодза закинул в рот капсулу цианистого калия и упал на пол будто тряпичная кукла.