Прилипшей к ботинку жвачке больно, когда на нее наступают

       Что Чонин проснулся, это будет не совсем верно сказано, просыпался он на протяжении всей ночи, впервые в палатке было так тяжело уснуть. Даже когда рядом спали два других человека это не ощущалось так тяжело, как сейчас находиться рядом с Минхо, который постоянно норовил обнять его во сне. А спал парень крепко, хотя бы на кого-то свежий воздух хорошо подействовал, впрочем это наверное даже к лучшему, сколько бы раз Чонин не пытался отстраниться от него или убрать от себя его руки, тот лишь промычал что-то нескладное через сон. И даже сейчас, когда Минхо снова обнял его, а сна уже ни в одном глазу, пришлось высвободиться из оков, а тот даже не хмыкнул, лишь рукой потянулся, но Чонина на том месте уже не было. Он, с больной головой, не выспавшийся и с ужасным настроением, выбрался из палатки, в одной футболке, да штанах, пока в голове чистейшая пустота. Только утренняя прохлада привела его в чувства и заставила наконец полностью раскрыть глаза, сонная тишина разряжалась скрежетом стрекоз и кузнечиков, эхом отдаваясь в черепной коробке, а сделав пару шагов Чонин понял, что вышел босой, но на такие мелочи уже было совершенно все равно, в том состоянии, что он сейчас пребывал, хоть по раскаленным углям. Если раньше тревожные мысли преследовали его постоянно, то сейчас, будто вовсе разучился думать о чем-то, что даже к лучшему, не придется вспоминать подробности прошедшей ночи, при том что моральное чуть подавленное состояние от нее, осталось у Чонина до сих пор и вряд ли пройдет в ближайшее время. Протерев заспанные глаза, единственное, что мысленно смог сказать сам себе, было слово “Тяжело”, что растеклось внутри тонкой лужицей, стараясь оставить свой отпечаток на всем, что попадалось на пути. Со скуки прошелся по лагерю, испачкав ноги во всем на, что наступал, утренняя роса, песок, пепел и прочее, но необычные ощущения увлекли лишь на несколько минут, вскоре, когда легкий ветер пробрался под футболку, вновь вспомнилось то, о чем Чонин предпочитал не вспоминать хотя бы этим утром, до момента, пока Минхо не проснется и вновь не напомнит ему. А тело в это время, будто покрывалось чем-то мерзким и липким, чувством стыда, а к нему прилипал тяжелый мокрый плащ из ненависти к себе и своей трусости, что так сильно тянул вниз, что не выдержав, Чонин на какое-то время даже сел на корточки и даже это мало чем помогло. Хотелось спрятаться под землю, накрыться травой и мхом, чтобы больше не ощущать себя таким слабым, да и в целом, не ощущать себя. Встав, ноги сами повели его по слабо вытоптанной тропинке к озеру, медленно и не спеша, дабы успеть отговорить себя от всяческих глупостей, что постепенно пробивались занять пустоту внутри.        Приятно было хотя бы на какое-то время почувствовать себя частью природы, бесполезно бродить босыми ногами, то туда, то сюда, к одной определенной цели, на которую все никак не решался. А после вдруг осознать неприятную новость, что ты не трава под ногами, ни лист упавший с дерева и даже не прохладный ветер, а живой человек из плоти и крови. И от этого желание продолжить идти только сильнее крепчало. Над озером собралось легкое растянутое облако тумана, а холод тем временем усиливался, что заставило его покрыться гусиной кожей, но не остановило, зато хорошенько взбодрило, ибо в голову наконец начали проникать хотя бы какие-то мысли. “Как же хочется рассказать все Чану… А как… Позор какой…” - Руки вновь потянулись к лицу, будто пытались стереть это липкое чувство хотя бы немного, но только еще больше погрязал в ней. Сейчас он был не столько зол или обижен на Минхо, сколько на самого себя, скорее даже на себя в большей степени. Сотню раз мог все исправить, не допустить, предотвратить или пресечь, но так ничего и не сделал. И теперь уже хорошо понимал, что дальше тоже ничего не сделает, ибо раз позволил произойти такому, то уже можно ставить крест на себе, и дальше вряд ли что-то изменится, так как для этого нет никаких предпосылок, все становится только хуже. Порой уже казалось, что смириться не самый плохой вариант, по крайней мере возможно лучше того, что очень хотелось сделать прямо сейчас. Поддаться давлению тяжелого плаща и раствориться в мерзкой, липкой жиже, так и так это все будет давить, но если расслабиться, хотя бы столько сил впустую уходить не станут.        Размышляя над тем какая чаша весов должна прямо сейчас перевесить, шагнул ближе к берегу, чувствуя как мокрый песок вперемешку с илом и маленькими камешками, проникает сквозь пальцы ног. “Холодно…” - Пронеслось в мыслях вместе с легким ветерком, пока кончики пальцев уже касались воды, что только-только начала нагреваться от слабых солнечных лучей. “Смириться или…” - И не успел он продолжить свою же мысль, как нога сама шагнула вперед, окунувшись в воду, намочив штанину, за ней, почти сразу, последовала и вторая. Ледяная вода окутала лодыжки, заставив немного поморщиться, но как-то машинально, лицо мгновенно расслабилось, в последнее время так происходило каждый раз, будто этого делать совершенно нельзя. Стараясь не думать о близких, ибо сразу струсил бы идти дальше, сделал несколько шагов вперед, чувствуя под ногами камни покрупнее и поострее, из-за которых снова приходилось морщиться. От холода постепенно начинало дрожать все тело, от ног, что погрузились в воду уже по колено, до челюсти и изредка щелкающих зубов. И тут Чонин понял, нужно было снова прыгать с пирса, так было бы быстрее, и не нашлось бы времени на раздумья. Вновь пробежаться, потеряв последние силы и сбить дыхание, а после прыгнуть, Минхо спит в палатке, значит сейчас все может получиться, вряд ли кто-то пройдет мимо, и увидев его решит помочь, солнце только недавно взошло.        Больнее всего думать о том, что сколько бы не доставил ему неприятностей Минхо, даже сейчас почему-то становилось жалко его. Особенно вспоминая в какой семье он вырос, не нужно быть умным, чтобы догадаться, что о любви парень скорее всего знал только из чужих рассказов, книг и фильмов, которые никогда не заменят настоящих чувств. Быть может он просто не знает, как поступать иначе, а может Чонин зачем-то пытается оправдать Минхо в своих глазах, дабы отступить прямо сейчас, дав ему очередной бесполезный шанс, после которого все повторится. Головная боль становилась все сильнее, внезапно напавшая слабость решила добить окончательно, вызвав обессиленный поток слез, которые он с трудом сдерживал, теряясь в том, какой выбор нужно сделать прямо сейчас. Жалко Чана, Феликса и даже Минхо, первых двоих не хотелось оставлять в одиночестве, особенно брата, слишком много он потратил, чтобы Чонин дожил до своих лет. А к Минхо он просто привык, как к близкому человеку, так и не поняв почему именно вдруг стал считать так, и в какой-то степени даже проникся его чувствами. Думал о том, как больно терять человека, которого любишь, борясь с самим собой, ибо не должен волноваться о его чувствах от слова совсем и все равно это одна из причин, которая останавливает от дальнейших шагов. Чан конечно был гораздо большим стоп краном для него, но Минхо, как бы неприятно не было осознавать это, далеко не уходил. Тем временем в воду постепенно погружались и бедра, чуть выше коленей, где на какое-то время Чонин и остановился, окуная руки в воду, никак не решаясь погрузиться полностью, хотя по пути сюда был готов сделать это безо всяких раздумий. “Надо было бежать…” - Тогда точно успел бы донести до озера и там же утопить свою уверенность, а сейчас все давалось слишком тяжело. ー Оно того не стоит. ー Еще не успев обернуться на пронзающий уши и спину голос, Чонин уже расплакался, потеряв контроль над своими глазами. ー УЙДИ! Прошу тебя, УЙДИ! ー Но Минхо, полностью игнорируя летящие в него, на грани истерики, слова, аккуратно входя в воду вслед за ним, пока по щекам парня уже активно лились все те слезы, что он сдерживал со вчерашней ночи. ー Снова будешь говорить, что ненавидишь меня? ー С виду Минхо выглядел очень уставшим, или даже немного подавленным, что снова пытался скрыть за безразличием, но впервые, получалось это с трудом. ー Нет… И это меня бесит… Я просто хочу наконец возненавидеть тебя, а не себя! ー На эмоциях он плеснул водой в сторону парня, на что тот лишь чуть зажмурился, спокойно приняв такой своеобразный удар на себя, от которого кожа покрылась мурашками. ー Вчера я… ー Очень долго подбирал подходящие слова и суть быть может головой понимал, но с трудом получалось сказать. ー Сделал лишнего. ー Из всей сотни вариантов, Минхо решил выбрать именно этот, безо всяких подробностей, коротко и ясно. ー Прости. ー Чонин изнеможденно запрокинул голову назад, жалобно проскулив, слыша то, что хотел в последнюю очередь. ー Прекрати! ー Тот снова запускал это мерзкое колесо повторов, когда он делает нечто выходящее за рамки и доводящее парня до срыва, а после, как ни в чем не бывало извиняется, и самое главное, получает это прощение ー Не надо извиняться передо мной, я умоляю тебя! ー Побоялся, что опять простит, увидев мнимую жалость в глазах Минхо или вновь его окутает слабость, которая не даст сопротивляться. И дабы не сработал хотя бы первый вариант, Чонин прикрыл лицо рукой, смешивая озерную воду со слезами. Слыша, как парень начинает подходить ближе, машинально отстранился, попятившись назад, ближе к глубине. ー Что мне сделать?... ー Пока прежние неосознанные уловки не работали на нем, раньше подобное тоже случалось и довольно быстро Чонин снова попадался, посему нужно было лишь немного подождать, ибо тот уже взглянул на него, открыв глаза. ー Сделать, чтобы что?! Чтобы я простил тебя?! ー В Минхо полетел еще один раздраженный всплеск воды, на сей раз более обессиленный, такой, что даже не задело лицо. ー Ничего! Прошу тебя, ничего не делай! ー Как бы он не старался, не кричать почти не получалось, хотелось просто сесть и разрыдаться в одиночестве, как в последний раз, с надеждой, что именно так, и будет, но Минхо сделал несколько шагов, наступив на все его желания, даже такие мелочные. ー Я не хочу… ー Находясь прямо напротив, меньше чем в полном метре, парень встал перед ним на колени, молча погрузившись в холодную воду почти по грудь. ー Нет… Пожалуйста… ー А тот продолжал смотреть жалобным взглядом снизу вверх, как провинившийся пес, вымаливающий прощение у хозяина, точно зная, что тот запросто сделает это. ー Чонин… ー И от одного упоминания своего имени, парень снова взвыл и безо всяких раздумий, со всей толкнул Минхо в воду. ー Прекрати! Прекрати! Прекрати! ー И следом за этим несколько раз ударил по воде, а если бы мог, обязательно врезал бы и себе, в попытках избавиться от душевной боли. Чонин попытался уйти на берег, но слишком долго думал, тот успел подняться на ноги и спешно схватить его за запястье, даже не смахнув воду с лица, и не поправив волосы, ибо испугался, что может упустить парня. ー Если ты не отвалишь от меня, я правда утоплюсь… ー Почему-то на этот раз, такая беспочвенная угроза напугала Минхо, так как руку он отпустил. ー И поверь, я сделаю все, чтобы на этот раз у тебя не получилось спасти меня. ー Как именно сделать это, Чонин понятия не имел, был готов хоть ударить себя по голове тяжелым камнем или наглотаться воды, что угодно лишь бы на сей раз у Минхо не получилось поиграть в героя. И не успел он развернуться, и хотя бы сейчас уйти к берегу, как тот вновь остановил его, уже словом, на которое зачем-то опять повелся. ー Пожалуйста… Послушай меня… ー Зачесав мокрые волосы назад и переводя дыхание с дрожащей челюстью, после резкого погружения, сейчас Минхо выглядел настоящим, испуганным и раскачивающимся. ー Я не хочу слушать твои извинения, пожалуйста… ー Сейчас Чонин скорее умолял себя просто уйти, не дожидаясь ответа, но ил с песком, будто сковали его ноги, не давая двинуться. ー Хорошо, я не буду извиняться… Просто послушай… ー Крепкая морозная оболочка трещала по швам, а разбивало ее сердце разрывающееся от резкого всплеска адреналина и чувства полной разбитости. ー Что… Чем ты еще собираешься добить меня?... ー Голова раскалывалась пополам, а слезы никак не прекращались, из-за чего начали болеть и глаза, покраснев вместе с щеками и носом. Минхо вздохнул, собираясь с мыслями, теперь придется быть еще более аккуратным чем когда-либо, контроль терялся все больше и последнее чего бы хотелось, это каких-то необдуманных действий Чонина, что могут ему же и навредить. Впрочем для себя он уже нашел один единственный выход, еще когда шел сюда, прекрасно знал чем все закончится, но все еще в глубине души надеялся, на хороший финал. ー Совру если скажу, что жалею о случившимся… ー Скорее наоборот, никогда бы не признался Чонину в том, что благодарен его трусости за эту ночь. Но сейчас, судя по всему, действительно настало то самое время, когда нужно все закончить. Об этом Минхо думал не раз и очень надеялся, что этот момент будет не скоро, хотя бы через несколько лет, но его собственная нетерпеливость и желание добиться всего, как можно быстрее, после стольких лет без прогресса, привело их двоих сюда. ー Но так же не могу смотреть на то, как каждый раз делаю тебе больно, хотя обещал этого не делать… ー Раньше он считал, что в это обещание входит лишь физическая боль, причиненная им, а после того как несколько раз увидел слезы Чонина, до которых сам же и довел его, пришлось внести некоторые корректировки в правила. ー И все же… Я знаю, как можно все исправить… ー Он почти не смотрел парню в глаза, а голос с каждым предложением становился все тише, раздаваясь тихим эхом по озерной глади. Легкую дрожь предпочитал спихивать на жуткий холод, который, будто покрывал его ледяной корочкой. Минхо, как и Чонин, оба давно поняли, что не могут найти никакого другого выхода из собственных взаимоотношений, кроме двух единственных, либо навсегда уходит один, либо тоже самое происходит со вторым. И можно было бы найти сотню других путей, но оба давно приняли именно такую концовку, ибо хорошо понимали: Минхо не изменится, потому что даже не хочет этого, но если вдруг и захотел бы, в конце концов все равно сорвался бы. Как и не изменится Чонин, просто потому что не может, сколько бы не пытался, теряя кровь, пот и слезы. ー Все, что мне нужно… Один поцелуй на прощание. И все закончится. ー И даже сейчас не смог обойтись без собственной выгоды, ибо не хотелось уходить просто так, последний раз должен хорошо запомниться. Чонин жалобно взвыл, чувствуя, будто его в очередной раз обманывают, сначала просто повесил голову, а после уткнулся лицом в свои руки, удерживая такие болезненные слезы. ー Нет… ー Лучше действительно самому умереть, нежели снова быть так глупо обманутым. ー Я тебе не верю… ー Минхо сам уже слабо верил себе, но точно знал, что какими бы ни были его желания на поверхности размышлений, в любом случае поступит так, как велит внутренний голос, старающийся сохранить Чонина в целости и сохранности. ー Я разве хоть раз не сдерживал свое обещание?... ー Этому человеку хоть в адвокаты иди или юристы, столько мерзких лазеек найдет, ни один судья не посмеет не оправдать. ー Нет… Но это было ужасно… ー По телу, будто вновь прошлись руки Минхо, по ногам, бедрам, между ними, вверх по талии и так далее, аж до холодной дрожи. Один из них должен похоронить эту ночь навсегда и Чонин был полностью уверен, что этим “одним” станет именно он, не сегодня так завтра. ー Клянусь, все закончится. ー Он опасливо подошел к парню, проверяя достаточно ли тот успокоился и доверился ли ему в этот последний раз и тот не шелохнулся, слыша его приближение, по прежнему пряча стыдливое лицо за ладонями. Понятия не имел, как именно Минхо собирается все исправить и закончить, в голове мелькал только вариант с тем, что сейчас парень просто уйдет, а после они еще больше сотни раз встретятся, и у того будет еще миллионы поводов снова сорваться, вновь начав активно проявлять свою любовь. ー Просто закрой глаза… ー Чонин лишь устало выдохнул, убрав руки от лица и смотря на собеседника сквозь слезы, что не давали разглядеть его полностью. ー И не открывай пока я не скажу. ー Но только Минхо попытался сделать последний шаг к нему, тот вновь боязно отстранился, слабо веря, что прямо сейчас, в этот момент и правда может все закончиться, ибо казалось, будто весь этот адский круг будет повторяться раз за разом, пока он попросту не упадет замертво, потеряв оставшиеся силы. ー Я ничего не хочу… ー А упасть замертво хотелось уже прямо сейчас, не продолжая всего этого разговора и без любого контакта с Минхо. В то время как тому, при виде слез Чонина, ужасно хотелось обнять его и погладить по голове, но хорошо понимал, что если сделает это, парень снова оттолкнет, не дав, и прикоснуться к себе. ー Прошу тебя… В последний раз поверь мне. Все правда закончится. ー И это Минхо мог с точностью гарантировать, если Чонин позволит ему завершить все, что сам и начал, хоть ни о чем, и не жалеет, может только о том, что поторопился. ー А я просто хочу в последний раз почувствовать это… ー Дабы это было последним воспоминанием о его любви и глупости, что вскружила голову, опьянила, и довела до этого конкретного места. Помимо Чонина, терять ему нечего, только жизнь, что для Минхо равноценно, впрочем проще умереть самому, нежели осознать, что умер не он, а тот кого он любил много лет. ー Я устал, Минхо… ー Тот снова чуть не протянул к нему руки, но сделал вид, будто поправляет прилипшие ко лбу волосы, на которые уже было совершенно плевать. ー Просто закрой… ー Затягивая прощание, Чонин давал ему слишком много времени, чтобы передумать и тогда уже действительно все обещания можно будет считать пустыми. Плечи парня чуть подергивались, то ли от слез, то ли от холода, когда он все-таки решился закрыть глаза, уже ненавидя себя всем сердцем, за то что опять доверился. Холодные ладони Минхо накрыли горячие, от слез и температуры, щеки парня, который ощущая чужие прикосновения, с трудом держался, чтобы не заплакать с новой силой, и не жмуриться. Губы Чонина заметно покраснели за это время, борясь легким посинением, после холодной утренней воды, которое от безысходности перешло на руки, а именно кончики пальцев. Все что хотелось в данный момент, это взять парня на руки и отнести в палатку, отогреваться, быть может даже разжечь самому костер, воспользовавшись полученными вчера знаниями, но отступать нельзя, обещание уже дано. Теперь, как бы не рвались сердце и душа, Чонину придется помочь себе самостоятельно. Как на самом деле хорошо было все эти несколько лет, испытывать смущающий трепет, в то время, как объект любви даже не знает о его существовании. И даже те несколько дней, после того, как они с Чонином только познакомились, тогда парень смотрел на него иначе, с интересом, часто смотрел в глаза и каждый такой раз у Минхо эхом в голове раздавалось “У тебя такие большие глаза”. Чего уж там, после признания и предложения остаться простыми друзьями, парень очень старался не заставлять его чувствовать себя неловко, пока сам не стал себя так постоянно чувствовать в компании Минхо. Первое время Чонин искренне хотел, как-то помочь тому кто не взаимно влюблен в него, до тех пор, пока влюбленность парня не начала давить на него, на тот момент в основном словесно. И сейчас он наверное, мечтает о возвращении того времени, которое так не ценил, правильно говорят, все познается в сравнении. Теперь же, сложно поверить, что последние два месяца были настоящими, а не отрывком сомнительного фильма, причем для них обоих. Минхо из прошлого, смотря на себя сейчас, верно очень возмутился бы, такому отношению к любимому и долгожданному, но в душе наверняка все равно немного позавидовал бы. ー В день, когда ты отказал мне в первый раз… Я кажется даже заплакал… Хоть и знал, что ты так скажешь… ー А сейчас плакал уже Чонин, да так, что чуть подрагивали губы, которые он постоянно поджимал на нервной почве. И дабы наконец помочь ему перестать так сильно волноваться в ожидании, Минхо опасливо прикоснулся к его губам, вспоминая какого это было в первый раз, когда они сидели в высокой траве у поля, на том и стоило остановиться, тогда всего этого бы не было. Снова, уже знакомая прохладная влага, на сей раз больше от того, что оба они знатно намокли, пока Чонин, во всех смыслах, выплескивал свою злость. И осознание того, что это последний раз, заставляло Минхо чувствовать смешение душевной боли, и влюбленного трепета, пьянящего счастьем. Очень старался целовать парня, как можно более нежно, дабы не расстраивать Чонина еще больше чем уже есть сейчас, да и самому хотелось запомнить его губы с привкусом соленых слез, такими какие они есть, без излишних пошлостей. Ладонями он чувствовал небольшие теплые капельки и просто надеялся, что это лишь вода, что капает с волос парня. Первый поцелуй пах травой и утренней росой, второй кислил на языке жимолостью, с крупицами стыда, и страха, третий ощущался приятной усталостью, а четвертый обжигал безумным пламенем, затуманив разум, последний же, смешивал в себе вкус слез, душевной боли и озерной тины. И каждый из них Минхо запомнил на всю жизнь, каждый день прокручивая их в голове, как любимую пластинку от которой никак не мог отказаться, пока не затер ее до дыр. Чонин тоже хорошо запомнил все те моменты, когда тот целовал его, но в отличии от Минхо, старался не вспоминать о них вовсе, внутри все сворачивалось, как испорченное молоко, а по телу пробегала стыдливая дрожь. Отстранившись, парень не сразу убрал руки с его лица, старательно запоминая каждую деталь, приятную чуть смуглую кожу, легкую линию скул, что виднелась у него с самого детства, пока у всех детей красовались розовые щеки, темные жесткие волосы, что так приятно было гладить, покрасневшие губы, выглядещие так, будто Чонин накрасил их соком каких-то красных ягод. ー Не открывай глаза. ー Вместе с тем, как слова донеслись до ушей парня, со щек, по шее и плечам, плавно спустились и руки Минхо, по итогу окончательно пропав где-то во тьме, что сейчас он лицезрел. Теперь Чонин лишь слышал, как парень идет куда-то, шум воды выдавал, что место куда он направился, где-то посреди озера и тут его словно прошибло осознанием. Прикрыв лицо руками и разрыдавшись в голос, от страха зажмурился еще сильнее, в надежде, что оказался не прав, и все не так, но раздался громкий всплеск, заставивший вздрогнуть. ー Все не так. Все не так. Все не так… ー Повторял шепотом себе под нос, с трудом держась на ногах, слыша тихие и редкие всплески в стороне от себя, в то время, как тело словно заледенело от всего, что произошло за последние десять минут. Холодная вода сковала мышцы, а нервное напряжение не давало и шанса выбраться из этого состояния. И все же в паузе, когда мышцы на мгновение перестали напрягаться так, будто вот-вот взорвутся, Чонин сорвался со своего места, раскрыв глаза, в сторону где слышал Минхо. Найти его не составило труда, где водная гладь тревожилась, туда и нужно было спешить, что на глубине по пояс уже проблематично. Слезы на время остановились, но лучше не стало, на их место пришло простое нервное всхлипывание, на грани с истерикой, из-за которого дышать становилось еще тяжелее. Вид Минхо, что все еще старательно оставался под водой, прилагая немало усилий для этого, напугал его вновь до состояния ступора. Он плохо видел сквозь мелкие волны, но к своему сожалению четко разглядел большие карие глаза парня, что изумленно взглянули на него лишь полсекунды и этого уже было достаточно, чтобы покрыться мурашками. И именно в этот момент, Минхо намеренно вздохнул под водой, заставив Чонина в страхе зажмуриться. Запустив скованные, дрожащие руки в воду, вслепую попытался отыскать там парня, сам стараясь не соскользнуть в глубину по крутому спуску, уже находясь по грудь в воде. Сердце забилось с новой скоростью, когда часть рубашки Минхо, случайно коснулась его пальцев, за нее-то он и ухватился, как шанс помочь.        Сейчас, когда голова почти полностью отключилась, Чонин уже был готов на все, лишь бы Минхо всплыл живым, терпеть его заскоки и проявления любви, любые шутки и прикосновения, все это мелочи по сравнению с ценностью человеческой жизни. А думал он при этом совершенно об обратном, о том как ему все осточертело и, что даже сейчас вынужден выбрать его, вместо собственного спокойствия. Как же надоело думать только о том, как бы ненароком не обидеть кого-то, не показаться грубым и вести себя подобающе. Порой это давалось так тяжело, что Чонину каждый раз казалось, будто прямо сейчас сорвется, не на Минхо, так на кого-то другого, из-за него. Так раздражал иногда, что от одного взгляда на парня, мгновенно загорался, словно спичка. Но больше всего нервировало, что тот постоянно заставляет испытывать чувство стыда, во всех его формах, от которого потом невозможно избавиться до конца дня, а то и дольше. Весь год мучал его своими выходками, так еще и героя из себя строил, дабы поддерживать репутацию на плаву, и даже сейчас, когда дело касается жизни, все равно продолжает делать это, глупо отдавая свою жизнь, якобы ради него. Ни одно из воспоминаний не забудется так же быстро, как это произошло с засосом на шее. Все поцелуи, объятия и эта дурацкая ночь в палатке, ужасно раздражало, разжигая, таящуюся внутри, ярость все сильнее. “Бесит… Бесит… Бесит…” - Повторял Чонин про себя без остановки, пока внезапно не вернулся в реальность и отдернув руки от Минхо, вдруг осознал, что все это время не пытался его вытащить, а помогал оставаться, как можно глубже. Сам даже не понял в какой момент это произошло, а руки задрожали с новой силой, так, будто неумелый актеришка пытается показать тремор, но Чонин, в отличии от актера, не мог ничего поделать с этим и из горла сорвался истошный крик ужаса, пронзивший острым кинжалом утреннюю тишину. Воздуха в легких перестало хватать, но не только ему, Минхо больше не двигался, безжизненно или как минимум без сознания, плавал на поверхности, словно сухое бревно. Чонин снова вскрикнул, уже тише, выгоняя из легких остатки прошлого, прикрывая руками лицо и судорожно поправляя мокрые волосы. В полной растерянности, что ему сейчас делать, он, то подносил руки к Минхо, то снова одергивал, никак не решаясь коснуться. На нервах выдал нечто среднее между жалобным стоном и раздраженным рыком, пока мозг безуспешно искал обратный путь. Коснуться парня все же пришлось, с ужасной дрожью в теле, бешеным сердцебиением и страхом, но пришлось, надежда на то, что Минхо можно спасти, как именно, Чонин понятия не имел, но хотелось в это верить, а не тащить за собой мертвеца. Но уже подходя к берегу, быстро понял, что ничего из этого не выйдет, ибо у парня даже пульса нет, хотя сейчас он сомневался даже в том есть ли у него самого сердцебиение, ибо начинало казаться, будто сердце остановилось и выпало из груди еще где-то там, в озере. И вытащив Минхо из воды, все опасения подтвердились, ни пульса, ни других признаков жизни, а тихий, жуткий звук воды, что находилась в легких парня, запомнится ему навсегда, затмив собой любые прикосновения и поцелуи.        Одиноко сидя на берегу, с одним только чувством вины, Чонин уткнулся в свои руки, не в силах даже заплакать, лишь вздыхал дрожащим голосом, стараясь не думать о том, что меньше чем в метре от него, лежит мертвый человек. И не какой-нибудь незнакомец, а тот с кем он бок о бок провел последние два месяца, а знаком уже больше года, искренне считая, что все произошло по его вине. Не был бы таким чувствительным и не рыдал, как девчонка, все было бы прекрасно, а Минхо был бы жив, сидя рядом с ним в целости и сохранности. После смерти, часто забываются все обиды, неприятное прошлое и плохое отношение, так и сейчас, Чонин был готов снова, как всегда, простить все, даже ночь в палатке, если только это вернет одну конкретную человеческую жизнь. Но молитвы не помогали, собственно как было и всегда, парень по прежнему безжизненно лежал рядом, глядя в небо, не подавая ни единого признака жизни. А на лице Минхо, застыла слабая кошачья ухмылка, от которой он, по всей видимости, не смог отказаться даже после смерти и в момент, когда Чонин снова обессилев, подошел к воде, сделав навстречу, несколько неуверенных шагов.