Пляжный сезон

      Джон был ебанутым, об этом знали они оба.       В первый раз Гоуст его просто проигнорировал. Во второй послал нахуй. В третий молча посмотрел ему в глаза.       Смотрел он ему в глаза и сейчас, грубо опрокинув того на кровать и пригвоздив Джона тяжестью своего тела.       — Хей, полегче!       — Несахарный, Джонни, — в противовес резким движениям размерено говорит Саймон, устраиваясь на его талии.       — Неужели уже соскучился, Элти? — промурчал Соуп, сжимая бедра Гоуста, облаченные в грубую джинсу. Хотелось дорваться до горячей кожи и упругих мышц, вцепиться короткими ногтями — оставить след.       Гоуст не ответил, Соуп сам знал ответ. Они действительно давно не виделись. Долгожданный увал — и вот они уже в новой квартирке Гоуста.       В последнее время было слишком много дел, и у них просто не было возможности уделить друг другу должного внимания.       Внимательности, однако, Джону было не занимать. Он приметил отчетливо выделяющийся рельеф чего-то под обтягивающей футболкой Саймона. Чего-то похожего на…       Нет, ему показалось. Точно. Показалось.       — Что-то не так, Джонни? — Райли попытался отвлечь его от раздумий своим бархатистым полушепотом. Весьма безуспешно.       Соуп несколько неуверенно проводит по талии Гоуста выше, к груди. Вцепившись хищным движением в расслабленные мышцы мужчины над ним, он теперь отчетливо чувствует плотность ткани.       — Блять, Гоуст… Это же?..       — Спокойнее, сержант, — сама невозмутимость.       И также невозмутимо откинув руки Соупа, он берётся за края футболки и снимает ту, как ни в чем не бывало.       Соупу не показалось. На поджаром теле лейтенанта красуется блядский черный купальник. Ебучее бикини, что так удачно подчеркивает грудные мышцы.       Соуп чувствует, как моментально собственные джинсы становятся ужасно тесными.       — Прикрой рот, Джонни, и только попробуй что-нибудь сказать, — приказ.       Приказы Джонни всегда выполняет безупречно. Закрыть рот, лейтенант? Без проблем. Однако вы ничего не сказали про руки. Потому он не стесняется с тихим выдохом обхватить ладонями теперь обнаженную, горячую кожу, провести по спине, талии и ниже к тазобедренным косточкам.       Он поднимает глаза на притихшего Гоуста — на нем его блядская маска с черепной пластиной, и все, что может через нее видеть Джон — пристальный взгляд ее владельца.       Пальцы Соупа подобрались опасно близко к кромке джинсов. В глазах МакТавиша немой вопрос — ограничился ли Саймон лишь верхом или обзавелся полным комплектом.       Гоуст позволяет ему узнать, нарочно громко расстегивая ремень и молнию. Под грубой джинсой красуется черный треугольник ткани, держащийся на массивных бедрах лишь на жалких тонких завязках.       Все, что может предпринять Джон — прикусить губу, чтобы по блядски не заскулить.       Низ купальника был Саймону не по размеру и прикрывал абсолютное ничего. Буквально.       Возбужденный, тяжелый член виднелся из-за ничтожного куска ткани, отодвинув ту в сторону. Купальник с трудом прикрывал лишь гладкий лобок.       Гоуст был ебанутым, точно таким же, как и Джонни.       Головка его члена налилась алым, а на самом кончике блестела капелька смазки. Джон в свою очередь почувствовал, как бельё начинает прилипать к коже.       Блядский Саймон в блядском купальнике.       Все также молча, Джон провел по низу живота Гоуста и гладко выбритой коже, большими пальцами цепляя трусики и натягивая тонкие верёвочки, едва сдерживая очередной жалкий звук, когда натянутая ткань приподнимает за собой и твердый член Райли. Лейтенант наблюдает за ним пугающе тихо.       Гоуст над ним смещается, чтобы окончательно избавиться от джинсов. Соуп не отстает, несколько нетерпеливо освобождая себя от одежды.       — Я сказал спокойнее, Джонни, — вновь прижимает его ладонью к кровати Саймон, нависая над ним в этом адски грешном купальнике.       — Течешь как сучка, кто бы мог подумать, что ты такой извращенец, — Саймон приподнимается над ним, заводя руку себе за спину, чтобы обхватить покрытый естественной смазкой член и неспешно провести от основания к кончику.       «Кто бы говорил», — чуть не сорвалось с губ Соупа, но непослушание приказам всегда каралось высшей мерой наказания.       От его действий выделяется очередная капля предэякулята и следует тихий, несдержанный стон. Гоусту кажется, что в крайний раз Соуп так тёк лишь при их первом сексе, когда Саймон зажал того в пустующей раздевалке и грубо отдрочил им обоим, заглушая вечно громкого сержанта глубокими мокрыми поцелуями.       Джон хватает его под бёдра, смачно сжимая упругий зад и в нетерпении ёрзая под Райли в желании получить ещё больше касаний.       Влажной рукой Гоуст тянется к себе, нащупывая основание небольшой пробки, и с тихим хлюпающим звуком вынимает её из себя, демонстративно откидывая ту на постель.       Соуп чуть не задохнулся собственным стоном: «Что ты блять со мной делаешь, Райли?», — всё ещё ни слова вслух.       — Я запрещал говорить, а не стонать, сержант, — непоколебимый тон, как будто это не Саймон сейчас одет в грёбаное бикини и не направляет чужой член в свою растянутую задницу, отодвинув в сторону ничтожный на фоне его тела кусок ткани.       Райли соврал бы, если бы сказал, что не любит ощущать член Соупа глубоко в себе. Любит, как его нутро растягивается на толстом, покрытом венками стволе, как крупная головка задевает все нужные точки внутри, давит на влажные от смазки стенки.       Саймон и сам не сдерживается от тихого стона, когда головка члена Джона проскальзывает внутрь. Он упирается ладонями в грудь МакТавиша, неспешно наращивая бёдрами темп, возвращая взгляд на мужчину под ним, что сгорал от нетерпения.       Видеть Джона таким, пылающим от возбуждения, было невероятно соблазняющим зрелищем: как подрагивали его руки от желания прикоснуться, как он терзал свои губы, сдерживая грязные словечки и откровенные стоны. Он хотел Саймона целиком и полностью, не меньшего хотел и Райли от Джона.       Наконец привыкнув к желанному растяжению, Саймон выпрямляется, одной рукой в такт движениям лаская себя, всё также не разрывая зрительного контакта. Он знает, как его маска раздражает МакТавиша, потому про себя он ведёт обратный отсчёт до того, когда терпение сержанта кончится.       Три       Саймон насаживается с каждым движением всё глубже, наполняя комнату пошлыми хлопками кожи о кожу. Бедный Джонни лишь сильнее сжимает его бёдра, впиваясь ногтями и оставляя следы лёгкой сладкой боли.       Два       В нетерпении МакТавиш подхватывает Саймона под вторую руку, лишая того опоры, тянет на себя, вынуждая чуть ли не упасть на него сверху. Вместе с тем, руками он прижимает его к себе ещё ближе, одной ныряет за черную ткань лифа, сжимая упругие мышцы груди, а бёдрами делает достаточно грубый толчок в ту самую точку, от которого Гоуст не смог сдержать громкого стона, смешанного с ругательством.       Один       — Блять, Джонни… — с выдохом из Саймона вырывается очередная брань прямо на уху виновнику. С рычанием Джон не самыми деликатными движениями опрокидывает Гоуста на спину, сразу же нависая над ним — отсчёт закончен. Саймон сам срывает свою маску, притягивая МакТавиша для поцелуя. Тот жадно отвечает, прихватив Райли под челюсть, наращивая нетерпеливый темп бедрами.       Частые глубокие толчки, заставляют Саймона извиваться в хватке сержанта, обхватить его крепкую талию ногами, тихо постанывая от того, как собственное мощное тело от каждого движения проезжается по простыни.       Соуп отрывается от его губ только для того, чтобы перейти поцелуями-укусами на его шею, оставляя очевидные следы. Саймон прихватывает его за чуть отросший могавк, тянет назад, чтобы поумерить его пыл.       Джон решает вместо шеи отдать должное внимание груди лейтенанта — задрав плотную ткань, он смачно сжимает расслабленные мышцы обеими руками, наслаждаясь их упругостью, мнет в ладонях, вновь выбивая тихий выдох из старшего по званию.       Соуп не прекращает свои безжалостные толчки, выпрямившись и перехватив Саймона за талию, меняя темп, теперь выходя почти полностью и насаживая на себя под иным углом, что заставляет Гоуста подавиться жадным вдохом и невольно выгнуть спину навстречу удовольствию. Сверху он слышит довольный смешок Джонни. О, тот знал, что делает. Знал, как довести своего лейтенанта до экстаза, до хриплых стонов и сладкой боли в мышцах.       Он делает это так, как Гоуст любит больше всего — переворачивает того на живот, ставит в классическую коленно-локтевую, потянув за бедра на себя, заставляя приподнять округлый упругий зад — не встречает возражений.       Поправляет намокшее от смазки бикини, вновь натягивая тонкие веревочки, открывая себе горячий вид на поджавшиеся яйца и сжимающееся колечко мышц, блестящее от количества влаги. Соуп сам не понял, откуда вдруг в нем взялось столько выдержки — размеренным движением он проезжается членом по ложбинке, дразнит головкой вход, надавливает, но не проникает. Райли на это шипит, пряча лицо в предплечьях, пытаясь убрать прилипшие к мокрым вискам пряди светлых волос, прогибает поясницу ещё сильнее навстречу Джонни, желая вновь получить заветное чувство наполненности.       — Блять, хватит, ну же… — в Саймоне начало пробуждаться отчаяние.       Джонни наверняка хочется что-нибудь сказать, обязательно что-нибудь грязное, но блядский приказ, предписывающий молчание, засел на подкорке мозга — вот он, верный солдат.       Надразнившись, он возобновляет толчки — жадные, несдержанные. Он чувствует, как сжимаются и подрагивают мышцы живота в преддверии оргазма. Слышит сдавленные стоны Саймона, пытающегося держать над своими поддающимися навстречу бедрами контроль — безуспешно. Соупу было достаточно сжать истекающий член Саймона и провести кольцом пальцев, чтобы выудить из него мычащий громкий стон — Гоуст тоже близок.       Ещё пару движений в такт — и он чувствует, как пальцы покрываются горячей спермой, как сильно его сжимает Райли внутри, и как тот стонет на грани скулежа, полностью отдаваясь оргазму.       Ещё пару толчков в великолепную узость — и Соуп тоже подошел к грани, неосознанно сильно схватив Саймона за дрожащие бедра, вытаскивая в самый последний момент, чтобы воплотить свою грязную фантазию — кончить на этот блядский купальник, чтобы белесые капли семени контрастировали с чернотой ткани — Джонни считал себя художником.       Саймон падает на кровать, в попытках вернуть себе возможность ровно дышать, пока МакТавиш оценивает своё произведение искусства — тяжело вздымающаяся спина Гоуста, съехавшее бикини, перемазанное спермой, и полный беспорядок на кровати — лучшее, что видел Джонни за последнее время.       Соуп опускается к нему, целуя в мокрый бритый затылок, постепенно переходя к щекам.       — Чёрт, ты действительно не произнёс ни слова… Вольно, сержант! — уже почти восстановив дыхание, со смешком выдаёт Саймон, устало опуская голову на подушку.       Джонни тихо смеётся в ответ, ложась рядом, хотя бы на пару минут — в конце концов именно он будет убирать наведенный ими беспорядок — затраханный Гоуст пока что выведен из строя и уже начинает осоловело прикрывать глаза. Соуп чмокает его напоследок в нос, желая продлить момент сладкой неги.