Глупая ты, Лиза...

       Дверь в кабинет Поля тихо захлопнулась за его спиной. Взгляд серых глаза направлен на пачку зелёных в его руках, после чего обращается к плакатам теперь «сотрудничающих» с ним по причине одного спонсора групп, висящих на стене. Очевидно, что ни каким бунтарским и свободоболюбивым духом «Twisted sister», «Queen», «Kiss» и других рок-групп, что он пытался отразить с уродами, здесь даже и не пахло. Не нужно было быть экспертом в музыкальной индустрии, чтобы развидеть здесь откровеннейшую попсятину, что могла заинтересовать лишь малолетних девочек: всё было так прилизано, ванильно и по-детски розово на этих плакатах. — М-да… а потом ещё удивляются — «что с нашими детьми?..»        Что ж, может, Поль тогда и пригласил его в свою команду, чтобы разбавить всё это розовое скопление соплей? А «сменить имидж» — это, считай, чтобы создать для себя благоприятное первое впечатление. Чтобы все сначала такие «Ого, а этот чувак ничуть не хуже остальных! Если не лучше…», а потом внезапно «Мать моя женщина, что я слушал все это время?! Вот — настоящая услада для уха!» — А с такими связями, как у Поля, я смогу быстро раскрутиться!.. Я смогу… Я…        " Я… меня…» Снова только он один для себя в этом мире, что будучи лидером уродов, что сейчас. Сам, как всегда, все решил для себя и, соответственно, решил за всех, хотя опять же этими «всеми» сейчас являлся он сам. Ну, по сути, добился того, чего хотел — что уж тут говорить. Взгляд снова падает на конверт в его руке, пока вторая по привычке тянется в карман плаща: снова он совершенно один в этом мире, так почему бы отпраздновать, так сказать, свое второе рождение хорошей порцией порошка?.. а нет, сегодня не выйдет — все его запасы сейчас покоились где-то в канализации под землёй. Будь сейчас рядом с ним Глэм, то, наверняка бы, восхитился тем, что этот карман так и остался пустым… Но нет-нет! Второе рождение есть второе рождение. Ведь не он, а Глэм решил первым начать новую жизнь без него, уйдя к какой-то совершенно левой бабе, так и пускай! Он тоже легко сможет начать новую жизнь без него и его дурацких обещаний! Без него, Лорди, Боба, Майки — всех! — Чес! Боже, вот ты где!        Из горестных раздумий его выводит голос, об обладателе которой он бы вспомнил сейчас в последнюю очередь. Точнее об обладательниЦЕ. В следующее мгновение он почувствовал, как на его шее повисли, чуть ли не вжимаясь в него пышной грудью и заставив его от неожиданности ухнуть. — Лиза, ёпт твою мать! Нельзя же так на людей кидаться!        Рука, скорее опять же из неожиданности, чем из агрессивных побуждений, грубо оттолкнула девушку с себя, окрашивая на неё недовольный взгляд серых глаз. Ну-да, ну-да… как же он мог забыть о «той самой единственной», что была в жизни любого музыканта и бездумно поддерживала его увлечения, при этом имея ввиду не только музыку… — Как тебя вообще сюда только пустили… — Сказала, что к тебе…        Он тихо усмехается на это, прикрывая глаза. Ну да, конечно, Поль специально нанял себе таких же наивных охранников, как и Лиза. Он, как ни крути, ещё не такая важная персона здесь, чтобы на словах верили, что к нему кто-то идёт. Хотя… то, каким же способом Лиза пробралась сюда, не так уж и сильно волновало его. — Ты ведь… даже не позвонил, не сказал, что очнулся… вот я сама и хотела зайти к вам с Глэмом, но тебя уже там не было…        Ах Лиза-Лиза… в его двадцати-летней жизни успело побывать не малое количество девушек: будь то знакомые их группы, то фанатки, с которыми он и уроды проводили время после концертов, то, когда пустить деньги хотелось не только на вещества, проститутки… Лиза же была какой-то… другой. Стоило ему однажды близко подпустить её к себе, как, кажется, она забыла обо всём на свете, оставшись рядом с ним. — Да, мы с ним решили разойтись, как в море окуни… или что там в море водится и разводится?.. Короче, буду создавать новых «Уродов». — К-как «новых»? А… как же ребята? — А у них теперь есть «запредельно высокие ноты»!        Он снова хмыкает, засунув руки в карманы своего плаща, направившись к выходу со студии Поля. Какие же это будут «Че за уроды на сцене» с бунтарским и независимым характером, когда посредине сцены теперь будет стоять этот смазливый красавчик, во все горло орущий на высоких нотах «Smell like cherry»? Остаётся только пожелать их фанатам, если они ещё у них останутся, чтобы их барабанные перепонки не лопнули сразу на припеве, что уж тут говорить о целой песне и о других написанных ИМ композициях. Словно вторя его мыслям, позади него вновь послышался торопливый стук женских каблучков. — Что же… даже свои песни не вернёшь?. — Да нахер оно мне надо — по судам таскаться. Новые напишу, в тысячу раз лучше, чтобы все с первых же нот рты пораскрывали! А Поль найдет настоящих гитариста, басиста и барабанщика, а не этих… этих… — А я?..        Остановившись в самых дверях, он оборачивается в её сторону, кажется, впервые за эти пару дней разлуки смотря на неё полностью обращениями на неё глазами. Голубые глаза смотрели прямо в его, пока белоснежные ровные зубы нервно покусывали нижнюю губы. Девушка пред ним, с этой пышной взрослой грудью и стройным станом, сейчас больше походила на маленькую боязливую девочку, ожидающую ругани в свою сторону… хах, а ведь он и вправду слишком часто срывался на неё в последнее время: то ли из-за разногласий в группе, то ли из-за, будь Майки этому тысячакратно доволен, наркотиков. И, несмотря на это, эта глупыха всё также оставалась рядом с ним, давая ему выплескивать весь сказанный им в бессознательном гневе бред на себе и поддерживая его вплоть до того самого утра, когда он очнулся с ужасной головной болью в своей кровати. А ему ещё и хватило наглости допустить мысль, что она «не только» помогала Глэму, когда он пребывал в отключке. Вот что за хрень он… — Да, Лиза… увы, моя старая жизнь должна уйти полностью до последнего человека, иначе я не смогу начать новую — таков закон Сансары, вроде… Да и… ты мне уже тоже порядком надоела…        Он видит, как голубые глаза дрогнули от его слов и стали словно больше от появившихся в них слёз. Глядя на то, как её хрупкое тело задрожало, ему стало ещё противнее от всего этого разговора между ними… или может от нечто неприятно заколовшего у него в груди. М-да, он, конечно, молодец: столько девушек было, стольких бросил, а с этой, что он подпустил к себе так близко и позволил остаться рядом на столько времени, расставаться одна морока. Да и вообще, стоило ли ожидать другой реакции после того, как, казалось бы, ещё вчера ночью ты умолял её называть его по его настоящему имени, а сегодня говоришь такие вещи? — Глупая ты, Лиза… Всё бегаешь за мной, как бездомный щенок. Давно бы завела нормального мужика, детей там…        Смотреть на то, как по белым щекам начинают катиться слезы у него больше не было сил: развернувшись к девушке спиной, он быстрым шагом вышел из здания, пока она так и продолжала стоять на том же месте и тихо шептать: — Но я ведь… уже…