Круги

      Он сидит на коленях перед ее кроватью. Он впервые в этой комнате и в этом пространственно-перспективном положении, но это не главное.       Он сидит на коленях – его поставили так не силой и не угрозам. Он здесь по собственной воле, чтобы хоть как-то искупить то, что никогда не сможет забыть.       Он перед ее кроватью, потому что она – тоже здесь. Бархат светлых плеч и блонд коротких волос, дрожащая оголенная спина и запах сожжённой человеческой кожи. Мисс снайпер намного сильнее, чем кажется со стороны.       Он здесь – потому что его попросили об этом. Его умоляли. Он отказывал, пока мог. Пока хватало эгоистичного глупого желания оберегать от боли не смотря ни на что. Даже вопреки чужому решению.       Майор Рой Мустанг наизусть знает запах сожженных трупов – и это не он. Господи, спасибо, что это не он, но паленая плоть все ещё ужасна.       Он здесь, а она – тоже, но это не облегчает ситуацию. Светлая женская спина перед ним покрыта лабиринтами вытатуированных алхимических кругов. Затем поверх – неровными кляксами ожоги второй, если не третьей степени.       Это он их оставил. Это он. Это его вина. Господи, почему, почему, зачем, зачем он согласился, он ведь...       – Сэр, уходите. Все в порядке.       Она его гонит. Она просит уходить. Майор понимает – если заметят, поползут слухи, все надумают, что они вместе, и тогда – в лучшем случае сразу разжалуют до младшего лейтенанта, ее – даст бог, до сержанта, что много чести тоже не сделает. Это если повезёт.       Ведь между ними, в конце концов, ничего нет. Отношения между военнослужащими – строжайшее табу.       Кто вообще захочет подвергать себя опасности ради другого человека? Редкая глупость.       Подумать только – чтобы он, майор, вот так, ради какой-то девчонки...       Он остаётся. Она просит уходить. Он вновь меняет марлевый компресс на ее спине.       – Не говори ерунды. Я согласился на это, вся ответственность лежит на мне. Тем более, рану на спине не так легко обработать в одиночку.       Он закрывает глаза, а под веками тошнотворным хороводом пляшут алхимические круги. Такие же на его перчатках. Тайна жёстокого искусства, алхимия огня, которой никогда не получится спасти чью-то жизнь. Алхимия, созданная для убийств и уничтожения, ради боли, и горящих тел, и отчаяния, и тошнотворно-приторного запаха гари.       Майор Мустанг, Огненный алхимик, наизусть знает запах горящих трупов.       Его огонь – это полотна чернил на женской спине. В них все секреты, все записи его учителя, который вогнал свои исследования чернилами под кожу собственной дочери. А она – она ему доверилась. Она доверяет до сих пор, но зачем, почему – он так и не понимает       Его огонь – оружие государства, которое безжалостно уничтожило целую нацию всего неделю назад. Его огонь – смертоносное копьё гражданской войны.       Он больше не хочет убивать людей. И никогда не хотел.       – Мисс Хоукай... – зовет тихо, но не получает никакой  реакции. – Риза, ты как? Принести воды?       Он бы хотел помочь ещё, он привел бы самого лучшего в стране врача, но нельзя. Чернильные круги – строжайший секрет. Их здесь лишь двое, кому позволено о нем знать: Риза и он, кого посветили в великую тайну, кого обучили алхимии, а теперь попросили сжечь все улики – и он послушался.       В конце концов, он прекрасно умеет следовать приказам. Он по приказу убивает, нападает и отступает.       И сейчас ему говорят – уходи. Он выше по званию, и все равно это – приказ. Ему действительно пора.       Но он остаётся.       Он сидит на коленях перед ее кроватью и в который раз меняет компресс.       Получается, он, майор, вот так, ради какой-то девчонки...       Он сидит на коленях, склонив перед ней голову, и синяя ткань форменных брюк становится в редкую крапинку. В этом нет его вины, но он повторяет:       – Прости меня, Риза. Прости.