Колесо судьбы

10.      С началом войны Вей Усяню больше не снились лодки, ему вообще перестали сниться сны, за день он уставал так, что засыпал беспробудным сном еще на подлёте к подушке, и просыпался, как выныривал, в спешке немного задохнувшись, но не теряясь ни на секунду. Если что-то и снилось, то продолжением дня, он то дорабатывал талисманы, то играл на флейте, то упражнялся с мечом...      И в каждом сне обязательно искал Лань Ванцзи,  который проскальзывал как песок сквозь пальцы, и постоянно терялся, в каждом сне непременно влипал в какое-то безобразие, человек-катастрофа, совсем непохоже на него в реальности. Но снились эти отвратительные сны с завидной регулярностью, и тогда Вей Усянь просыпался нервный и уставший, отчетливо понимая, что очень боится теперь не только за родных, но и за Лань Ванцзи... Который конечно в реальности казался вполне осторожным и осмотрительным, но Вей Ин лучше многих знал, на какие безрассудства на самом деле способно это гусуланьское чудо.      Война первое время не очень отличалась от их самовольных походов. Но теперь кроме помощи пострадавшим они не скрываясь собирали армию, и не только защищались, но и нападали сами.      И кроме лагерей беженцев появились и военные лагеря. Противостояние  становилось все острее, бои жёстче, а количество человеческой жестокости и боли так быстро переполнило чашу восприятия, что сон казался благословением, особенно без сновидений...      Теперь они с Лань Чжанем почти не оставались наедине, довольствуясь жадными взглядами и случайными касаниями рукавов. Только иногда, слишком редко, недостаточно, чтобы перестать скучать, им удавалось побыть наедине, чаще всего, поздним вечером в палатке военного лагеря, и совсем редко в цзинши. Этот маленький домик Вей Ин уже почти начал воспринимать своим...      Пошептаться перед сном удавалось ещё реже, и тоже конечно этих мгновений было недостаточно чтобы наговориться. Теперь перед сном они обязательно пачками рисовали талисманы, анализировали прошедший день и последнюю операцию и планировали день завтрашний, медитируя с угольком над огромными точными картами.      Впрочем наговориться им и в мирное время удалось бы нескоро. Вей Ин обнаружил у Лань Чжаня удивительное свойство, в его присутствии легко говорилось, вспоминалось, думалось. Все было легко и хорошо. И он беззастенчиво пользовался этим, при любой возможности стараясь оказаться поближе к Лань Чжаню, а лучше дотронуться, хоть коленкой под столом. Хотя опытным путем выяснилось, что теперь недотрога Лань Чжань и за руку держаться был не против, и даже на людях, а зачастую и сам инициировал прикосновения. Но Вей Ин все равно постоянно искал возможности уединиться, и говорил, говорил, говорил. Очень много рассказывал о детстве, и сразу легко вспоминались родители, теперь, благодаря этим разговорам, у него в копилке памяти были бережно сложены десятки бесценных, четких эпизодов, будто бы Лань Чжань был проводником, ключом к памяти. Идеальный слушатель, терпеливый и внимательный, он никогда не перебивал, и при этом не упускал ни слова. И отвечал на вопросы! Невероятно, но факт, и сам рассказывал в ответ.      А уж как хорошо с Лань Чжанем думалось и сочинялось! Действительно волшебник, стоит что-то начать в его присутствии, и все получается.      Вей Ин понимал, что с каждым днем привязывается к Лань Чжаню все больше и больше. Да, их потянуло друг к другу при первой же встрече, потом добавился интерес, затем влечение. Но только теперь, когда они перестав бороться и стесняться, и проговорив чувства вслух, проводили так много времени вместе, сближаясь и больше узнавая друг друга, открывая свои чувства, между ними начало расти что-то действительно серьёзное.      Вей Ин старался следовать примеру Лань Чжаня, и открыто встречать свои новые сильные чувства. Но это оказалось сложнее, чем могло показаться на первый взгляд.      А война между тем набирала обороты и на смену мелким, случайным стычкам пришли настоящие сражения, армия на армию.      И вот тут Лань Ванцзи повел себя вопиюще безобразно. Из-за его действий они то и дело ссорились, потому что ну в самом деле, что он себе возомнил? Вей Усянь не маленький ребёнок,  и вообще ни в чем никогда не уступал Лань Ванцзи,  так какого лешего придумал себе этот господин безупречность? Подумаешь, нефрит Гусу! Никто его на роль няньки Вей Усяня не назначал! Так почему и в бою, именно что в бою, он ухитряется все время быть рядом и пытаться защищать? Вплоть до оттолкнуть или заслонить собой. И так не раз уже было!      Нет, Вей Усянь тоже конечно всегда одним глазом за ним следил, но свободу действий предоставлял в полном объёме! А Лань Ванцзи каждый раз в острых ситуациях оказывался рядом, и вмешивался. И не просто помогал, а с дурными глазами кидался защищать любой ценой.      Строго говоря он и раньше так делал, и во время их побега, и в пещере черепахи, и на перевоспитании, и если подумать, то и на озере Билин тоже именно это и сделал. Правда потом сразу же и нахамил, но слова не отменяют поступка. Но раньше он хоть вид делал, что спасает потому что надо спасти того, кто попал в неприятности, любого, и все, а сейчас каждый первый понимает, что это все исключительно ради Вей Ина!      Ругаться с ним было бесполезно, Лань Ванцзи не спорил, со всем соглашался, виновато опускал голову, и замолкал. Иногда даже просил прощения, во втором варианте  было хуже, потому что затем он замыкался и молчал гораздо дольше. И Вей Усянь не знал, чего было больше в этом молчании, вины или упрямства.      Разумеется, в следующий раз он опять делал ровно то же самое, страховал и где надо и где не надо. В бою это было неприемлемо! Но как бороться с новоявленной нянькой Вей Усянь не знал. И сил злиться на Лань Ванцзи у него не осталось.      В глубине души Вей Усянь понимал, насколько по-детски выглядят его претензии: "Позаботься обо мне незаметно", нехорошо, тем более, что на самом деле ему очень нравилась такая открытая забота. Как только Лань Ванцзи терпит его, с такими заморочками? Будто бы тот стесняется проявлений чувств. И в этом тоже была часть правды.      А Лань Чжань больше не стеснялся ничего, и как тот медведь в чаще,  шёл напролом, только ветки трещали.      ...Бои всегда были жаркими и страшными, войска объединённых сил четырёх кланов в значительной степени сформировались из жертв Цишань Вень, а те, кто не пострадал лично быстро успели насмотреться на сожженные села, вырезанные кланы и выживших жертв. Всем было очевидно, что то, во что превратился некогда великий клан Вень подлежит обязательному уничтожению. А уж когда на стороне Веней появились ходячие мертвецы, не осталось и тени сомнений в том, чьё дело правое.      В детстве,  читая книги про сражения и великих полководцев Вей Усянь всегда недоумевал, как же происходят битвы? Враги что, заранее договариваются встретиться где-то и начинают бой? Подготовленные и хорошо вооруженные? Как-то нелогично.      В реальности оказалось, что это все во многом вопрос взаимного шпионажа, а иногда и просто случайности.      Как получилось и в этот раз, когда они двигались к совершенно другой цели, на встречу с воинами Цинхэ Не, но у небольшого посёлка наткнулись на как из-под земли выскочивщий, огромный отряд Цишань Вень, под предводительством самого Вень Сюя. Вей Усянь успел немного привыкнуть к сражениям, хотя конечно на деле они не имели ничего общего с книгами. Да и биться приходилось не с тварями, а с людьми, с такими же заклинателями, хоть и выбравшими плохой, отступнический путь. Это было трудно и страшно, но человек действительно ко всему привыкает, и Вей Усянь чувствовал, что будто застыл изнутри, и почти перестал ужасаться происходящему.      Но в этот раз, увидев, кто руководит отрядом противника, испугался. Нет, не самого по себе Вень Сюя, а неизбежности предстоящей схватки. Хотя и Вень Сюя тоже. Тот не просто был крайне жесток и уверен в себе, ровестиник Не Минцзуэ, он был старше и гораздо опытнее. И уже побеждал Лань Ванцзи. Оставалось надеяться, что каким-то чудом эти двое не сойдутся в поединке.      Вей Усянь тут же устыдился этих мыслей, как он может не верить в Лань Чжаня?     Но ведь в их видении Вень Сюя убил Не Минцзуэ! А сейчас отряд Цинхэ ещё почти в часе пути до места сражения! Они не успеют...      Чуда конечно же не случилось, Вень Сюй и Лань Ванцзи нашли друг друга, будто их притянуло магнитом, и схлестнулись в смертельной схватке. Казалось, что даже сражение вокруг поутихло, все понимали, что исход этого боя определит и ход всей битвы. Вей Усяню очень не понравилось, сколько эмоций вкладывал в поединок Лань Ванцзи. Как бы праведный гнев не обернулся против него.      Но иначе и быть не могло, невозможно было сохранить спокойствие, ведь перед Лань Ванцзи стоял не просто враг, и это был не обычный бой, это была месть. Ведь именно Вень Сюй сжёг Облачные Глубины, жестоко убивал не только заклинателей клана, но и беззащитных младших учеников, именно он приказал покалечить и пленил самого Лань Ванцзи. Именно Вень Сюй убил и Главу клана, отца Лань Ванцзи.       На его стороне были правда и жажда справедливости, знания и талант мечника. Но на стороне Вень Сюя, тоже весьма одаренного бойца, были опыт и привычка к абсолютной безнаказанности, что не только уравнивало силы, но и возможно давало преимущества.      Вей Усянь вдруг понял, что именно чувствует Лань Чжань,  вмешиваясь в его поединки. Сейчас Вей Усянь с огромным трудом держался, чтобы не вмешаться, и не кинуться между сражающимися. Невозможно было смотреть, сердце останавливалось!      Тем более, что Вень Сюй явно теснил Лань Ванцзи, перевес кажется все же был немного в его пользу, опыт давал преимущество.      Это почувствовали все, и не дожидаясь конца главной схватки вокруг тоже возобновился бой, Вени решили, что тут все уже предрешено. Вей Усянь конечно никогда бы не признался в этом вслух, но сейчас, отчаянно сжимая рукоять Суйбяня,  был готов и сам вмешаться в чужую схватку. И тут ему пришла в голову прекрасная идея, как можно было бы вмешаться, и не показать этого. И он достал флейту.      На самом деле именно боевые мелодии они с Лань Чжанем изучали мало, не потому что не было нужды, а потому что помня альтернативу, старались минимизировать риски. Но сейчас Вей Усянь почувствовал острейшую необходимость сделать хоть что-то.       Поэтому он решительно поднёс к губам флейту,  и по наитию соединил изученное с услышанным в воспоминаниях, щедро снабдив получившуюся мелодию своей духовной энергией.      Вышло отлично, подступавшие к нему адепты Вень отлетели в овраг как кули соломы, и остались там смирно лежать. Вей Усянь оглядел поле боя и следующей трелью сбил с ног ещё двоих в одеждах с солнцем, выведя из-под удара совсем юного заклинателя в фиолетовом, лицо которого не было ему знакомо.      Продолжая контролировать ход сражения Вей Усянь увлёкся и потерял из виду Лань Ванцзи, а когда оглянулся, как раз успел увидеть, как тот увернулся от атаки Вень Сюя, и ушёл в контратаку, которую Вень Сюй явно увидел. Вей Усянь вдруг понял, как направленной звуковой волной отбить меч! Быстрый короткий звук, и меч Вень Сюя ушёл в сторону, совсем немного, но этого хватило, чтобы Лань Ванцзи сумел пробить оборону, развить свою атаку, и мощным выпадом с разворотом снёс Вень Сюю голову. Его обдало кровавыми брызгами, так ярко видимыми на светлой одежде.      Колесо опять повернулось.      Бой после победы Лань Ванцзи закончился достаточно быстро, почти сразу вслед за тем подоспел отряд Цинхэ Не под предводительством Не Минцзуэ, и внёс свою лепту в победу.      Однако все оставшееся время до завершения схватки Вей Усянь уже мало обращал внимания на происходящее вокруг потому что вынужден был прикрывать застывшего в каком-то ступоре над телом убитого врага Лань Ванцзи...      Но к счастью Не Минцзуэ взглянул на Лань Ванцзи, в сердцах махнул рукой, подтолкнул к нему Вей Усяня, и взял на себя дальнейшее руководство. И отлично распорядился. В этот раз не было никакого неистовства, наоборот глава Не завершив сражение сокрушительной победой, с поразительной рассудительностью распорядился не добить, а оказать помощь раненым врагам, по всем правилам похоронить погибших и отправить тело и голову Вень Сюя отцу в Цишань. Со всеми надлежащими воинскими почестями. Это должно было устрашить Вень Жоханя гораздо больше неистового гнева...      А затем Не Минцзуэ сделал и вовсе удивительную для него вещь, и отдал приказ пойти в соседнее селение, успокоить местных жителей, оказавшихся свидетелями сражения, и если есть нужда, то оказать им помощь.      Вечером, добравшись до лагеря, Вей Усянь наконец сумел  остаться наедине с Лань Ванцзи, им необходимо было поговорить!      После поединка с Вень Сюем Лань Ванцзи выглядел настолько ошеломленным, что до самого вечера проходил, как в воду опущенный, плохо реагируя на внешние раздражители и механически выполняя необходимое. Помогал раненым, и своим и чужим, играл местным жителям, играл погибшим. Никто наверное и не заметил разницы. Никто, но не Вей Ин, и увиденное вызывало у него огромное беспокойство.      И сейчас Вей Ин решил напасть сразу, не дожидаясь, пока Лань Чжань созреет до разговора. На это могли уйти недели! Поэтому, едва закрыв дверь, он подлетел к своему самоеду схватил за плечи и как следует встряхнул. Ну наконец на него взглянули более осмысленно!      - Ты что? - изумился Лань Чжань      - А ты? Что ты весь день ходишь с таким лицом, будто только что похоронил любимую бабушку?!  - возмутился Вей Ин.      - А что мне делать? - буркнул Лань Чжань, и наконец принялся сдирать с себя окровавленные одежды.  И лицо у него при этом было такое, нехорошее лицо.      - Радоваться надо, и что жив остался, и что такой урон врагам нанес. И что месть состоялась.      Лань Чжань как ядовитую змею отшвырнул подальше верхний, забрызганный кровью Вень Сюя слой ханьфу, и принялся осматривать комнату явно не находя желаемого.      - Ну, что не так, что? Ты уничтожил веньского пса, того, кто сжёг Облачные Глубины  и убил твоего отца. Что не так? - Вей Ин чуть не сорвался в крик, прикусил губу, и поставил перед Лань Чжанем тазик и кувшин с водой.      - Грязно убил... - выдавил Лань Чжань, и принялся с каким-то остервенением отмывать руки.      - Ах, вот что! Ну, по уму конечно хорошо бы его судить и казнить, но уж как вышло, это война, - Вей Ин отлично понял, что пытался сказать Лань Чжань, но просто так согласиться с этим не мог.      - А Не Минцзуэ понял, - упрекнул вдруг Лань Чжань, и продолжил тереть ладони, - Хотя от него я никак не ожидал.      - Лань Чжань,  ты что?!      - Мы же клялись защищать мир от зла, спасать людей. А вместо этого убиваем друг друга... - с горечью ответил Лань Чжань.      - Это же Вень Сюй! Ты забыл, что он сделал? Того насильника тебе тоже жаль было?! - растерялся Вей Ин. Наконец отобрал у Лань Чжаня кувшин и мыло, аккуратно вытер совершенно чистые руки, да так и не отпустил.      - Они виновны, оба. Но я не бог, чтобы судить, - Лань Чжань попробовал отобрать руки.      - Война, сейчас война,  не забывай, а по законам военного времени ты имеешь право судить, - отрезал Вей Ин,  и руки не отдал.      - Это все неправильно...      - Ещё как, кто ж спорит? Но это они пошли по пути зла, не мы!      - Вей Ин, как понять, что мы не становимся такими же? - вот и договорились, и непонятно что отвечать.      - Так, давай посмотрим ещё раз, чего мы пытаемся избежать. Может так тебе станет легче?      Как ни странно но Лань Чжань сразу согласился, и они уселись медитировать и смотреть привычные уже картины их общего теперь уже  не-будущего.      Но в этот раз все пошло не так, или наконец-то именно так и пошло. Вей Ин почувствовал мощный поток чужой, но уже так хорошо знакомой духовной энергии, легко присоединил к нему свою силу, и вместе с поразительным эффектом очищения и укрепления в него потоком хлынули все сомнения и страхи Лань Чжаня.      Когда они наконец расцепили руки, Вей Ин не сразу сумел сообразить, где его чувства, а где Лань Чжаня... Чтобы отделить свое и чужое "я" ему потребовалось время и приличные усилия.      - Что это было, - удивился Вей Ин, для верности тряхнув головой,  чтобы отогнать призрачное смятение Лань Чжаня, - Мы что-то сделали не так? Почему не получилось?      - Как раз получилось, - ответил тоже ощутимо растерявшийся Лань Чжань,  - Примерно так и описывается эффект совместной медитации,  правда там ничего не было про ощущения партнёра... Но я чувствовал тебя как часть себя.      - Может быть это потому что мы с тобой родственные души? - предположил Вей Ин.      - Возможно. Надо будет ещё попробовать. И почитать.      - Но куда делись наши видения?      - Вероятно,  мы теперь так основательно изменили события, что те наши видения более не являются возможным развитием событий, этого уже не случится, - Лань Чжань был уверен в том, что сказал.      - И перед нами теперь чистая дорога?      - Надеюсь, да, - осторожно ответил Лань Чжань.      - И все зависит только от нас! - воодушевился Вей Ин.      - Ты так думаешь?  - Лань Чжань явно не страдал избытком оптимизма,- Случиться может все, что угодно. Просто теперь мы не знаем, где развилки.      - Но ведь от нас зависит, собьемся мы с пути или нет!      - Но мир никогда уже не будет прежним. Все уже изменилось.      - Но это ведь... Мы же пытаемся спасти этот мир! Лань Чжань, мы же...      - Мы видели альтернативу! И не только её. Сбиться с пути проще простого.      - Не только её?      - Вей Ин, дело не в том, что я убил Вень Сюя, а в том, что я почувствовал радость от убийства. Понимаешь? Удовлетворение и радость.      - Ты имел полное право на месть!      - Я не так в этом уверен.      - Чего ты боишься, Лань Чжань?      - Потерять себя...      - Лань Чжань, в той реальности не справился именно я, но тут мы вместе, и сможем удержать друг друга.      - Обещай, что остановишь меня, Вей Ин.  Обещай!      - Клянусь тебе.      - А я тебе.