Камелот

      – «Камелот» – не просто школа, – громкий, словно горный водопад, голос директора Пака разносился по пришкольной площади, теряясь в раскидистых кронах корейский сосен.       Рюджин не знала, для чего пришла. Она слышала эту речь уже пять раз, и за всё время генерал Пак не поменял ни единого слова. Сейчас он рассказывал про историю «Камелота», про первых ассасинов, которые приехали в Корею ещё в эпоху Чосона, чтобы помочь князю Чинсон-тэгуну свергнуть тирана Ёнсан-гуна. Влюбившись в Корею, некоторые из них остались и основали на острове Чеджу свою школу.       Шин не верила в эту историю, но она западала в умы четырнадцатилетних первокурсников, которые, едва надев форму, будто вытягивались в росте. Они считали себя продолжателями дел великих ассасинов, и Рюджин не хотела их разочаровывать. Пять лет назад она была такой же юной идиоткой с горящими глазами. Убийцы из пустыни не имели к школе никакого отношения.       «Камелот» создали солдаты. В 1950-ых, - в самом начале войны, - когда люди были потеряны и опустошены видом смерти, скрывающейся будто бы за каждым поворотом, группа дезертиров объединилась в небольшое подразделение. Три года они разоряли поселения по обе стороны фронта, пока в 53-ем не столкнулись со сбежавшим из Северной Кореи генералом по фамилии Кан.       Никто не знал, что произошло дальше, но под его руководством куча мародёров превратилась в организованный отряд военных, убивающих на заказ. До 70-ых они работали только в Корее, но затем начали получать задания по всему миру. Военные перевороты в Африке, конфликты на Ближнем Востоке, – солдаты «Камелота» появлялись везде, чтобы помочь тому, кто заплатил больше.       В 80-ых они, наверное, вдохновляясь ассасинами, занялись и наёмными убийствами, а в начале 90-ых открыли собственную частную школу для обучения новых агентов. Рюджин всегда думала, что так надёжнее и дешевле, – травмированные подростки легко поддавались чужому влиянию, а крупная стипендия, каждый месяц поступающая на личный счёт, мотивировала работать больше.       Взгляд прошёлся по чёрной форме новых студентов. Шин знала, что никого из них не стали бы искать. «Камелот» вербовал в агенты исключительно сирот, чаще всего тех, кто провёл в приюте больше пяти-семи лет. Такие дети всегда были самыми потерянными, озлобленными, и учителям оставалось только вложить в их руки оружие и показать цель.       Рюджин хорошо помнила, как, стоя там, – в первом ряду, – злилась на весь мир. Она была готова убить каждого, на кого указали, просто потому что им жилось лучше. Их родители были живы, и они не провели почти десять лет в месте, гораздо более жутком, чем девятый круг ада. Они не понимали её боли, и это казалось достаточно причины, чтобы лишить их жизни.       В конце концов, поэтому «Камелот» и выбрал её. Они всегда искали только тех, кто уже убил и готов сделать это снова, и у Рюджин был… опыт.       – Вы все здесь, потому что отличаетесь от других. Вы – особенные, лучшие среди лучших, и каждый из вас добьётся многого в нашем деле.       «Да, из тех тридцати процентов, которые доживут до двадцати пяти», – подумала Рюджин. – «Это опасный бизнес, детишки».       – Рюджин! Рюджин!       Джису добежала до неё первой, едва не врезавшись в неё. Неделю каникул они с Юной собирались провести в своём приюте в пригороде Пусана, но оказалось, что несколько лет назад его закрыли из-за недостатка средств. Теперь на его месте стояла лишь заброшенная бетонная коробка с выбитыми окнами, – мрачное напоминание о сравнительно счастливом времени.       Рюджин тоже хотела уехать. Её манили пляжи острова Чеджу, красивые девушки в купальниках и курортные романы. Она даже смогла добраться до аэропорта, но в последний момент передумала. Всё там напоминало о родителях, – и узкие улочки, заполненные людьми, и жёлтый песок, и даже бескрайнее море. Она слышала их голоса в его плеске, видела их силуэты в каждом прохожем.       Джису говорила, что, сталкиваясь с прошлым, люди всегда понемногу сходят с ума, и Шин не хотела чокнуться раньше времени. У неё всё ещё было слишком много работы.       – Хван уже здесь, – сказала Юна, едва дойдя до них.       – И? – Нахмурилась Рюджин.       – Просто подумала, что тебе может быть интересно.       – Почему?       – Ну, обычно ты проводишь первый день у себя в комнате, потому что от шума у тебя начинает болеть голова, а сегодня ты даже вышла. Я подумала, что… что ты хочешь её увидеть?       – Ага, а ещё, что мне нравятся парни и Санта-Клаус существует. Ещё какие-то нереалистичные предположения?       – Такая цундере, – усмехнулась Джису. – О, а вот и она…       За пять лет учёбы в «Камелоте» Рюджин привыкла, что при появлении Хван Йеджи, мир замирает. Она шла по школьному двору будто бы в слоу-мо, пока ветер красиво развевал её волосы. Рубашка была расстёгнута до третьей пуговицы, так, что открывался вид на витиеватое чёрное A.C.A.B. на ключице. Пиджак она держала на одном плече, но даже так Рюджин заметила, что на лацкане появилось несколько новых булавок и очередной значок – чёрный крест, увенчанный сжатым кулаком.       Увидев Рюджин, она скривила губы в очаровательной усмешке и подмигнула.       – А вот она точно тебя ждала, – рассмеялась Джису.       – Её проблема, – ответила Шин. – Ладно, плевать, я устала. Пойдёте со мной в комнату?       – Конечно. Нам всё ещё нужно разложить вещи.

***

      Тренировки, как и всегда, начались на второй день обучения.       Кодекс «Камелота» учил, что агент всегда должен быть готов к бою, а значит тренировки должны занимать около семидесяти процентов его времени. Генерал Пак увеличил этот показатель до восьмидесяти, и все студенты старше шестнадцати проводили в тренажёрном зале примерно четыре дня из шести учебных. Они всё ещё изучали физику и химию, биологию, проводили исследования, но это считалось второстепенным. «Камелот» редко использовал яды, предпочитая опираться исключительно на оружие.       «Это эффективнее и заметнее», – говорил генерал так гордо, что Рюджин тянуло блевать.       – Итак, в этом году правила такие же, как и всегда, – лейтенант Пак Джихё проходила мимо рядов пятикурсников, пощёлкивая по руке тяжёлой на вид резиновой дубинкой. – Вы остаётесь в тех же юнитах по три человека в каждом, и получаете баллы за командную работу. Личный зачёт также остаётся, – туда вносятся баллы за ваши индивидуальные задания. Через пару недель мы проведём первый выездной тест, – разделим вас на пары согласно местам в личном рейтинге. Каждая пара получит личное задание. Всё ясно?       – Да, мэм!       – Радует, что ваши уши всё ещё в порядке после каникул. Направо! Три круга с ускорением! Вперёд!       Закончив с основной частью разминки, все разделились на пары для тренировочных спаррингов. Рюджин знала, что Йеджи поставят к ней. Так делали всегда, – с первого дня первого курса. Они всегда шли рядом, деля между собой первое и второе места личного рейтинга. На втором курсе Йеджи вышла вперёд, но на третьем Рюджин сбила её с пьедестала, и так каждый год.       Кадеты следили за их соперничеством как за сериалом, гадая, кто же в этот раз возглавит личный рейтинг. Пока первой была Хван, но Шин не хватало всего трёх баллов, чтобы до неё добраться.       – Мой котёнок, – промурлыкала Йеджи, когда Рюджин встала напротив. – Соскучилась по мне?       – Как по кишечным паразитам.       – Была на острове Чеджу? – Она сделала первый шаг, попытавшись ударить в лицо, но Рюджин увернулась. – Отличный ход.       – Просто слабый удар. Нет, я не полетела.       – Почему?       Очередной выпад и новый уворот.       – Не захотелось.       – Я была там несколько дней, надеялась найти тебя.       – Я уже говорила, что не собираюсь участвовать в твоих оргиях.       Рюджин попыталась ударить по ноге, но Йеджи ловко перехватила её руки, прижимая Шин к себе, словно куклу. В нос ударил морской аромат её духов, – что-то солёное, с нотками свежести, которая бывает после дождя, и апельсиновой цедры. Лицо оказалось всего в нескольких сантиметрах.       – Я бы не стала приглашать тебя на оргию, Шин. Это означало, что мне пришлось бы поделиться с кем-то таким сладким подарком.       Рюджин подумала, что, будь она другим человеком, то подалась бы вперёд, прижалась к губам, возможно, даже пофлиртовала бы. Хван Йеджи была популярнее даже генерала, и все мечтали о том, чтобы провести с ней хотя бы одну ночь, но… Рюджин не чувствовала ничего, кроме злости.       Плотно сжав губы, она резким движением впечатала лоб в лицо Хван. Приятный треск наполнил уши, и Йеджи отскочила, чтобы через секунду ударить Рюджин в щёки. Секунда боли заставила Шин улыбнуться. Хороший удар.       – Чокнутая… – прорычала Йеджи.       – От чокнутой слышу.       – Теперь я не буду тебя жалеть.       – Да, я тоже.       Мир стал кроваво-красным.       Они катались по полу, молотя друг друга кулаками везде, где могли достать. Кто-то попытался разнять их, но со стоном отшатнулся, получив удар в живот. Ногти Йеджи прошлись по шее, оставляя четыре одинаковых следа, и Рюджин вцепилась в её шею.       – Удушение? – Рассмеялась Хван, ногами обвивая талию. – Мне такое нравится.       – Иди к чёрту…       – Только вместе с тобой.       Шин отшатнулась после того, как Джихё с уставшим вздохом вылила на них ведро холодной воды.       – Наигрались? – Спросила она, бросая ведро прямо в руки Рюджин. – По минус пять баллов каждой. Вечер проведёте, убирая туалеты. Хван, третий этаж. Шин, четвёртый. Всё ясно?       – Да, мэм!       – Сучка, – прорычала Рюджин, возвращаясь в строй. Взгляд Хван прошёлся по её телу, замирая на открытых плечах.       – Ты тоже горячая.