Не доброе утро

Очередная беспокойная ночь. Парень с трудом заснул из-за не заканчивающегося крика. Он вроде и начал к нему привыкать, но всё равно было тяжело. Постоянно вертелся в кровати, прижимая к себе поближе подушку. Мысли о том, что он остался без родных - доводили до слез. Но каждый раз вытирая слезы, твердил себе, что хотя бы он должен понять что случилось и поспособствовать спасению города, страны, а может и мира. Это уже как ритуал.Проснулся он ближе к утру. Но из-за черных, как смоль, туч, и нельзя было угадать примерное время. На улице уже было тихо, но был слышен стук по железной двери подъезда. Эти твари возможно знали, что здесь находится Глеб, их маленькая закуска. Их еда лежала на кровати, смотря в потолок. Заснуть не удавалось. Посчитав это неким знаком, он поднялся с кровати. Потянувшись послышался приглушенный звук хруста суставов. Конечности немного затекли и вызывали колкую, но слабую боль. В потемках Пугод пошел на кухню. На столе стояла свеча, которую он сразу зажег с помощью спичек, чтобы видеть хоть что-то. Стараясь как можно тише, он достал кастрюлю из шкафчика. Благодаря тем же спичкам он поджег конфорку на плите. На удивление газ ещё не отключили. На плиту отправилась кастрюля, в которую он налил воды. Крышку искать не хотелось, поэтому придется ждать подольше. Сразу подготовил овсяные хлопья и немного сахара. Приходилось заставлять себя есть, потому что аппетита не появлялось. – Не на молоке коне-ечно, но тоже должно быть вкусно – Он иногда говорил сам с собой, проверяя, не стал ли он немым, что его самого забавило. Вода медленно закипала, но и ждать уже больше не хотелось. В руках оказалась пачка хлопьев, из которой он всыпал в воду две столовые ложки, сахара он кинул пару чайных ложек, чтобы было не так пресно. Перемешав всё, парень стал наблюдать за варкой. Время засекать не было особо желания. Шатен поймал себя на том, что уже минут 20 смотрел в стену пустым взглядом с пустой от мыслей головой, совсем забыв про завтрак. Быстро взяв в руки ложку, он перемешал кашу, которая уже начала пригорать ко дну. Овсяные хлопья уже разварились и всё это месиво выглядело как густой клей. Тяжело выдыхая он выключил плиту и поставил сотейник на кухонную доску на столе. Воду на мытье посуды тратить было немного бессмысленно, поэтому в чем приготовил – в том и ешь. Той же ложкой, которой ранее перемешивал кашу, стал потихоньку её есть, дуя на неё, чтобы не обжечься. В голове стал медленно прокручивать план будущих действий. Долго тут нельзя оставаться. Пора бежать из города, искать ответы и по возможности живых людей. Если более детальнее прописывать план, то для начала нужно собрать все нужные вещи. Так же можно осмотреть открытые квартиры в доме, скорее всего можно будет найти полезные предметы, по типу тех же павербанков, еды. В голове парень простраивал симуляцию карты города, думая над лучшим маршрутом. У его семьи была дача, но машину он водить не умеет, а общественный транспорт естественно в нерабочем состоянии. Поэтому весь путь придется преодолевать пешком. Часть его передвижения можно будет давать передышку, прячась где-нибудь, но также нужно будет перебежать долгий мост, где его легко будет достать, там не будет никакого отдыха. Будет тяжело, учитывая вес, который придется тащить, но, как говорится, хочешь жить – умей вертеться. Скудный завтрак закончился. Окинув взглядом кастрюлю, Глеб покривился, не имея никакого желания её мыть. Посуда полетела в раковину. На часах 8 утра. Потирая переносицу, идет в коридор, проверяя содержимое рюкзака. Там были одни лишь припасы, которые пару дней назад были вытащены из разнесенного супермаркета. Рядом две нетронутые пятилитровые бутылки. Прикусывая губу, он прошел в ванную комнату и стал ковыряться в шкафчиках, в поисках аптечки. Через время она отправилась в сумку. Сейчас уже конец осени, и начинало холодать, а значит надо было взять теплых вещей. Вещи в шкафу были давно собраны в кучу, потому что несколько дней назад в помещении уже становилось холоднее. Оглядев одежду в которой он сейчас находился, её должно было вполне хватить, поэтому и себя перегружать не придется. На даче тем более тоже должно быть что-то. Поэтому свою комнату он покинул только с ружьем, павербанком и телефоном в руках. Мельком заглянул в комнату родителей и увидел фотографии в рамках на тумбочке. Подойдя ближе, он взял одну из рамок в руки. Под стеклом изображение счастливых родителей и их сына. Пугод невольно задержал дыхание и казалось, что сердце пропустило часть ударов. На высохших от напряжения глазах выступили слезы. Которые парень сразу же вытер рукавом водолазки. Сразу накатила тревога, перед глазами мелькал момент, когда он отсек руку своему возможному отцу, а где его мать – он даже не знал. Прижимая фотографию к груди, позволяя себе выплеснуть наконец-то эмоции, присел на корточки, вспоминая самые приятные моменты с такими ему дорогими людьми. Просидев так около десяти минут, из потока его выбили затекающие конечности и снова засыхающие глаза из-за отсутствия слез. Вновь взглянув на фотографию поднялся с пола и аккуратно положил её в рюкзак, тяжело вздыхая. Всё бессильно перед тревожными мыслями, которые как языки пламени сжигают его разум Скрытый ужас тяжело давил на него, сжимая горло, придушивая. Старается привести себя в чувство, делая размеренные вздохи, аккуратно поглаживая себя по растрепавшимся волосам, снова собирая их в хвост, и долгие выдохи, прикрывая глаза. Ближе к девяти часам Глеб наконец-то успокоился, уже с более трезвым подсознанием вновь проверяя содержимое рюкзака. Утрамбовав некоторые остатки, вместил одну из бутылок, потому что нести её в руках будет сложно. Вторая уже не вмещается никак. Да и в поселке есть колодец, правда в состоянии воды парень очень сомневался. Хотя если зараза не поглотила территорию, то всё должно быть в порядке. Так же ко всему отправилось то радио на батарейках. Накинув на себя куртку, которую он кинул в коридоре после возвращения из магазина и обувшись, принялся отодвигать баррикаду от двери. Всё ещё слышались дикие стуки по толстой двери подъезда. Поэтому единственный выход – это пожарная лестница, по которой можно будет спуститься только с крыши девятиэтажки. Накинул на плечи рюкзак и наконец-то вышел из своей безопасной зоны. В нос снова ударил запах металла от крови и разлагающегося тела. Первый чувствовался не так сильно в отличии от второго. Скорчив недовольную рожу, двинулся вверх по этажам. Спускаться ниже совершенно не хотелось, да и вряд ли что-то там осталось. На шестом и седьмом этажах все двери наглухо закрыты, продолжать попытки открыть их не продолжались долго. На восьмом этаже открыта всего одна дверь. Заглянув в неё стал прислушиваться, но всё так же тут царила тишина. На полу уже высохшая кровь, всё разбросанно, и нет никаких признаков жизни. Тихо шагая, осматривал комнаты . Одна из дверей была лишь приоткрыта. Чем ближе была его рука к исцарапанной поверхности, тем сильнее тряслось всё тело, от медленно захватывающего страха. Скрип петлей, и вот виден стол перед окном. При виде человека, сидящего на стуле неподвижно, эмоции выкрутились на максимум.- Извините?.. – неуверенно произнося, стоял всё так же на месте. Никакого ответа. – Всё в порядке? – сделал шаг вперед, рука тела двинулась и опустилась вниз. Сразу же сделал шаг назад, выбив весь воздух из легких. Посмотрев вниз, Глеб понял, что это пол слегка прогнулся под всем весом и ножка стула опустилась, потянув за собой уже бездыханное тело мужчины. Со стала стекала вязкая бордовая жидкость, напоминающая ту, осадками которыми изливались смольные тучи в первые дни. Подойдя ближе, уже переведя дух, стал осматривать стол. Перед трупом лежал лист, залитый кровью, ручка упала пол. «Доченька, прости меня, я не успел. Когда я прибыл к пункту эвакуации, меня прогнали, сказав что меня уже не спасти. Мы с мамой будем всё равно приглядывать за тобой. Прости меня, я тобой оченьбдорожу» Уже опечаленным взглядом парень взглянул на него. Часто встречал его около подъезда, перекидывались парой слов. Но в последнее время не было видно ни его жены, ни его дочери, ни его самого. После этого письма стало как-то тяжело на душе. Он видимо так же остался один, как и Пугод, но он ушел в мир иной и ему стало легче. Как-то быстро попрощался с ним и вновь извинился за то, что начал копошиться в его квартире, взяв у него несколько проводов и павербанков. И в очередной раз опечаленный вышел на лестничную площадку, закрыв дверь. Не замедляясь больше, парень поднимался всё выше. Замок на двери, ведущей на крышу был разломан неизвестно кем, но ему он очень благодарен за облегчение побега. Открыв её, перед его глазами предстал разорванный чуть ли не в клочья труп консьержа. Опознать его удалось по лицу. Сразу же закрыл глаза, а рот закрыл рукой, сдерживая рвотные позывы. От запаха гнили и некого присутствия смерти рядом становилось совсем дурно. Аккуратно переступив тело, сразу же двинулся к лестнице. И нет возможности сделать глоток свежего воздуха. Везде противный запах крови, разложения, грязи. Всё тело пробирал ужас. Ноги не слушаются, спускаться по неустойчивым ступенькам тяжело. И где-то вдалеке Глеб заметил эту пугающаю черную фигуру, которая сжирала невидимым взором. В голове каша из мыслей, превращающаяся в белый шум. Хотелось кричать, но остатки живого разума били по лицу, запрещая. В горле пересохло, не получалось нормально дышать. В какой-то момент он просто остановился, смотря на место, где должна была быть та тень. Но она снова исчезла, как и в прошлый раз, когда они встретились. Перед глазами всё плыло, ударила боль в затылке, только ухудшая ситуацию. В реальности всё происходит довольно быстро, но казалось, что это длится уже несколько часов. Ударив себя по лицу, старался привести себя в чувство, и совершенно не обращая внимания на ватные ноги и ощущение хрупкости продолжал спускаться. Нельзя медлить. Схватят. Распотрошат. Сожрут и не пожалеют. Остаются считанные ступени, вес рюкзака тянет вниз, заставляя упасть и переломать себе ноги. Облокачивается на стену. Организм медленно выключается. Снова ударяет по лицу, делает глубокий вдох. Глаза широко распахнуты, сердце сбивается с ритма. И то ощущение смерти кажется таким близким. Стараясь держаться на ногах, он делает попытки ускорить шаг и уже бежать в сторону моста. Начинает получаться. Во всем белом шуме появляется только одна мысль, которую вытолкнул страх. Зачем он пытается сбежать из своего безопасного уголка. Он мог остаться и пожить хоть немного, в итоге умерев либо от голода, либо быть убитым. А сейчас один не верный шаг и на него нападут, хоть и вокруг нет ни единой души. И опять бьет себя по лицу. Щека уже неприятно ноет от боли, но адреналин глушит всё. Наконец-то получается бежать. Каждую остановку чувствует болящие ноги. Но каждый раз продолжает бежать дальше. Просто хотелось выжить. Даже не так, хотелось вернутся в прошлое, где всё хорошо. Но снова и снова продолжал бежать. Прошло около двух часов, а преодолен лишь малый путь. Вокруг брошенные машины, кровь, грязь. Не смотря на то что уже почти день, на улице темно из-за туч. Где-то впереди заправка. Там можно сделать уже более длительный отдых, если повезет. Не сбавляя скорости, продолжал бежать к своей маленькой цели. Подходя всё ближе, замедлялся, прислушиваясь. Стояв перед входом в небольшое здание, послышался шорох. Это мог быть как живой человек, так и изорванные твари. Переводя дыхание, слушал более внимательно. Среди всех шорохов пойман звук. Пугающий звук. Рвется плоть, ломаются кости, влажное чавканье. Тело снова охватил ужас. Но ещё ужасней то, что всё затихло, а значит о его присутствии уже знают.