Nonsense

Хотелось задушить его. Этого безмозглого, громкого, шуганного, преданного как собака идиота. Тоби Эрин Роджерс – его имя. Бред, у него не может быть имени, он даже на человека не похож. Он изломанный, грязный и непонятный. Ноги кривые и тощие, пальцы рук напоминают ободранные ветки какого-то иссохшего дерева и заусенцы постоянно кровоточат. Несуразный и бесполезный, он как и я сейчас здесь, но к моему сожалению не может уйти. Я могу. Но, блять, не делаю этого. Сижу напротив него, смотрю как он копошится в рваном рюкзаке, ища что-то. Я вижу тонкие, темные в сравнении с его кожей рук вены, они расползаются во все стороны, как нити. Надеюсь за них кто-нибудь дёрнет и сдавит его со всех сторон, чтобы кровь сочилась литрами. У него грязные отросшие волосы, обгрызанные ногти. Этот ублюдок совсем не следит за собой. Я тоже. Зато по неясной мне причине за ним я слежу постоянно. Как только вижу его силуэт – тянет блевать, но я иду навстречу и каждый раз надеюсь, что перережу его глотку ножом. Он достаёт из рюкзака шоколад. Шуршит упаковкой – открывает. Протягивает мне и я вижу, как трясутся его руки. Он не боится меня, совсем нет, это его заболевание так влияет на организм. А хотелось, чтобы он боялся. Пусть даже не меня..может быть всего на свете, кроме меня. Плевать. Пусть боится света, запахов, звуков, людей. Пусть всегда вот так тянет ко мне руки. Я вижу, как сияет янтарь, как дёргается глаз, вижу трещинки на его губах. Беру протянутое мне угощение, киваю в знак благодарности. Он улыбается, оголяя чуть кривые зубы. Я улыбаюсь в ответ, но он знает, что я хотел сделать совсем не это. Чешет нос. Угадывает гадёныш. Я бы хотел, чтобы он услышал хруст своей переносицы. Но ему не будет больно, да и из-за отсутствия мозга он скорее посмеётся, чем воспримет травму всерьез. Псих ебаный. Я такой же, может хуже. Жую, молча разглядывая придурка напротив. Тот снова зарылся в рюкзак, как будто на автомате, ничего не ища, глупо спрятав взгляд. Прячется от меня. Как быстро меняется его настроение. Моё вот одинаковое, неизменное, разве что спаренные сигареты понемногу "разжижают" мозг, потому наверное в голове у меня всякий бред вместо мыслей. И с каждым днём голова тяжелеет, слова копятся в ней, крутятся, склеиваются друг с другом, разбавляют эту обстановку вспышки агрессии или полной безнадёги. Тогда шум в ушах затихает, от тишины воротит, а в глазах начинает темнеть. Влияние оператора это или моя разъёбанная психика – я не знаю. Да и не хочу знать. Я вообще ничего уже не хочу. А он хочет. Встаёт со своего места, оставив рюкзак, очевидно, мне, выходит из под покрытия заправки, защищавшей нас от дождя. Я слышу как хлюпают его кроссовки, как разлетаются брызги воды из лужи. Он начинает прыгать из одной грязной выемки с водой в другую, нарочно пачкая обувь ещё больше. Улыбается, оглядывается на меня. Ждёт, пока я что-нибудь скажу. А мне сказать нечего. Я забыл, когда в последний раз в голове крутилось что-то переправленное смыслом. Вздыхаю и отворачиваюсь, как ослеплённый. Не знаю, почему мне так стыдно, ведь не я сейчас бегаю по лужам, не я мокну под холодным осенним дождём. Он этого не чувствует, я уверен. Как не чувствует холода и боли. Везунчик. Холодный липкий ветер бьёт в лицо вместе с сыростью дождя. Серое небо заслоняют тучи, огромные и тяжёлые, глядя на них начинает болеть голова. Подняться с грязного асфальта кажется невозможным, но, как говорится «Кажется – креститься надо», но руки такие действия не выполняли давно, как и мозг блокировал любые мысли о боге и религии. Бога нет, лишь облик безликого затмевает взор. И в этой безнадёге, в этой грязной холодной реальности прямо перед глазами пляшет необыкновенный силуэт, что с каждым днём становится всё чётче, режет глаз. Но чертовски манит, как уличную псину тепло, так и меня к нему тянуло. Иду к нему, как загипнотизированный, протягиваю руку и хватаю за капюшон, тяну на себя. Слышу шелест губ и рваное дыхание. Притягиваю ещё ближе – издаёт новый звук, ранее мне незнакомый. Скрипнул, как дверца шкафа, резанул по ушам, заставив меня поморщится. – Мне п-просто скучно – Видимо воспринял мой жест, как доёбку. С губ срывается глупое оправдание, но оно мало волнует. Могу понять его скуку. Брайан должен был заявиться пиздец как давно, но что-то мне подсказывает, что ждать его бесполезно. Заплутал где-нибудь или нашёл что-то более интересное, чем кучка прокси. Не осуждаю. Он хотя бы пытается игнорировать всё происходящее, а не проглатывает горечь жизни, сжав зубы. Порой мне и самому хочется найти способ уйти от реальности, но кроме залипания на Роджерса ничего больше не выходит. Как по-идиотски. Зато не так безнадежно, как человеческое существование. Жизнь под себя не прогнёшь.. Тоби, наверное, тоже. Не думал об этом. Но различия между ними есть – это точно. Совсем развезло. Погода так влияет, разъебанная психика или гнилое нутро – чёрт с ним, не знаю. Не хочу знать. Чувствую ладони на своём теле, опускаю взгляд. Неясно – флирт у него такой или просто в голову что-то ударило. А нет. Тянется в карман моей куртки, достаёт оттуда пачку сигарет. "Гений, зажигалка в кармане джинс..Что дальше?". Сукин сын читает мысли, либо слишком хорошо меня знает – опускает ладонь ниже, чуть тупит, но всё же достаёт зажигалку. – Хочу курить – Объясняет мне, словно я идиот. Я, блять, вижу. "Ну и? Что дальше?" Улавливает мой взгляд, облизывает пересохшие губы. Трясущимися, покрасневшими от холода пальцами достаёт одну сигарету из пачки, крутит её между пальцев, а затем суёт фильтр мне в рот, призывая зажать его губами. Убирает пачку обратно мне в карман, подносит зажигалку к краешку, я затягиваюсь. Его будоражит огонь. И то, как загорается сигарета. Я выдыхаю тяжёлый дым ему в лицо, улыбаясь уголком губ. Он тоже лыбится, кашляет, кладёт зажигалку обратно в карман, задерживает руку на моем бедре. – Наглеешь. – Наконец озвучиваю мысль, пугаясь собственного хриплого голоса. Ему, кажется, нравится. – Знаю. – Выхватывает сигарету, затягивается, долго держит дым в лёгких, а затем я вижу, как он "вытекает" из отверстия в щеке. Завораживает. Хочу коснуться. Действую, даже не задумываюсь о том,что у меня грязные руки, о том, что это странно. Провожу по контуру, не касаясь полости рта, но всё же довольно близко. Его взгляд сверкнул, обжёг меня, как это обычно бывает – привлёк. Чувствую что-то теплое и влажное, коснувшееся моих пальцев – язык. Чертов ублюдок. Убираю руку в карман и хмурюсь. Продолжаю курить. Он по-странному молчит. Ему не свойственно. Это злит, наталкивает на мысли. Он что-то задумал. Протягивает к моему лицу ладонь, оглаживает скулу. Холодные пальцы скользнули вниз, коснулись моих губ. Я легонько поцеловал подушечки пальцев. Потянуло на нежности. Роджерс усмехнулся и будто растаял. "Так легко?" Кидаю тлеющую сигарету в лужу, опускаю пропахшую табаком ладонь ему на затылок, зарываюсь ей в отросшие волосы. Он прикрывает глаза, благоговея. Может быть я подожду ещё немного, не стану его душить. Действую неспеша, сомневаюсь, хочу ли я этого. Но всё-таки притягиваю его к себе, касаюсь губ в нежном, слишком трепетном жесте. Вместо чужого дыхания слышу башенный стук сердца. Отстраняюсь. ~ Тоби.. Может быть я погорячился насчёт имени. Произносить его шёпотом приятнее, уже не так тошнотворно. Я вижу его перед собой, принимаю это как должное. Если поправить прядь волос то.. может и за человека сойдёт. Он запускает ладонь мне под рубашку, очерчивает старый шрам от ножа на животе. Его руки настолько холодные, что обжигают. Неплохой контраст. Тяну его на себя требовательнее, позволяю укусить себя. Позволяю ему слишком много – постоянно шуметь, спать дольше положенного, кусаться, плотно засесть мне в душу, сжигая её до тла и запаха горелой резины...